Весна, лето, осень, зима...и снова весна

• 
  В ТРЕТИЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕЙ ЛУНЫ...

В третий день третьей луны солнце светло и спокойно сияет в ясном небе.
Начинают раскрываться цветы на персиковых деревьях.
Ивы в эту пору невыразимо хороши. Почки на них словно тугие коконы шелкопряда.
Но распустятся листья -- и конец очарованию. До чего же прекрасна длинная ветка цветущей вишни в большой вазе. А возле этой цветущей ветки сидит, беседуя с дамами, знатный гость, быть может, старший брат самой императрицы, в кафтане "цвета вишни" поверх других многоцветных одежд... Чудесная картина!
(Из "Записок у изголовья", Сэй-Сенагон).










Кобаяси Исса

***
У лачуги моей
зацвела наконец-то слива –
а куда ей деться?!..



***

Удивительно это –
как ни в чем не бывало жить
под цветущей вишней...






(Эльфийские уши - это ко мне). :

Вот такая получилась сегодня прогулка.

 

Попыталась записать голоса весеннего леса...

 

Это все Кореневский лесок.

 

Здорово

 

Речки в округе, конечно, есть. Например, Пехорка, Вьюнка, Чернавка, Мальшенка (загнана под землю)...
Но то, что в лесу, это просто талая вода, в которой ежегодно раскрываются калужницы.
Я еще загружу сюда фото, так как есть белые кисличники, ветреничники и прочие цветочные ковры.
:

 

Максим, у вас не только прекрасные, но многие высокохудожественные фотографии. Великолепная игра света, бликов, удачно композиционно. Я, наверное, начну коллекционировать самые удачные ваши фото.

Просто, загнали в трубу, как у нас легендарную «Лыбидь».

 

Которая с Кием, Щеком и Хоривом? :

Однако, продолжение. Минувшее воскресенье, парк "Коломенское".

 

Посмотреть вложение 38182

 

Ну, и в продолжение темы.

• 
  БАО ЧЖАО

• 
  В ТРЕТЬЮ НОЧЬ ТРЕТЬЕГО МЕСЯЦА ГУЛЯЮ В ЮЖНОМ САДУ

Кувшинки собираю
под яркою луной,

Душистый ветер манит
в заоблачный простор.

Травою непролазной
опутан редкий лес,

Сияющее солнце
играет в складках гор.

Над озером прозрачным
густеет синий дым,

Цветочные узоры,
как на шелку, блестят.

Вина с тобою выпьем
вечернею порой,

Пучком травы душистой
украсим наш халат.

• 
  ПОЮ О ВЕСНЕ

Расставаться с зимою
и осенью, право же, жаль,

Но ничто не сравнится
со светлыми днями весны.

Благодатные ветры
еще не приносят жары,

А последние заморозки
будто и не холодны.

ОПАДАЮТ ЦВЕТЫ СЛИВЫ МЭЙ

Мой двор окружили
деревья высокой стеной,

Но тяжко вздыхаю
я лишь перед сливой одной.

Ты спросишь меня,
в чем причина печали моей:

Под снегом цветы ее
кажутся яшмы нежней,

Плодам ее спелым
роса не бывает страшна,

Колышутся ветви ее,
когда наступает весна.

Но эти же ветви
поникнут в морозные дни:

Цветы их прекрасны,
но недолговечны они...

• 
  ЛУ КАЙ

• 
  СТИХИ, ПОДАРЕННЫЕ ФАНЬ Е

Цветущую ветку
вручаю почтовым гонцам -

Далекому другу
пусть вестью послужит она.

Наверно, в Цзяннани*
он к поздним привык холодам,

А с этою веткой
у друга наступит весна...

К.ф.н. И.С. Лисевич:
"Рождаются прекрасные цветы, исторгаются стихи из сердца поэта, но начало у них одно.
Все во Вселенной равно движется в пространстве и времени, повинуясь ритму
Великого Дао. В извивах прихотливо струящихся рек, в застывших на
тысячелетнее мгновение волнах гор этот ритм проявляется с особой зримостью,
и, любуясь ими, проникая духовным взором в их скрытую сущность, поэт
обретает кратчайший путь приобщения к Абсолюту. Очищается дух, просветляется
зрение - и вот уже найдены единственно точные слова, выражающие не личное,
не сиюминутное, но нечто вечное, одинаково значимое для всех. В любовании
картинами природы китаец всегда видел один из основных источников
литературного вдохновения.
"Я иду за временами года и тогда вздыхаю: ах, уходят! Я взираю в тьму, тьму тем природы, и я думаю тогда: о, сколько их! Я
скорблю по опавшей листве в мощную осень; любуюсь на нежные ветви; весной...И в сердце колотит удар за ударом, когда я прочувствую иней холодный", -пишет знаменитый поэт Лу Цзи, живший в III веке.

Возникая из небытия, строки стихов ложатся на бумагу таинственным узором вэнь - это слово может
обозначать и литературное; произведение, и культурное начало в человеке, и
Узор Мировой, создаваемый работой Дао в россыпи созвездий, в причудливом
чередовании гор и вод. Творение высокого духа и изящного слога как бы сродни
Мировому Узору, ибо у них один источник. Потому-то еще так необходимо поэту
общение с природой, лицезрение ее явленной красоты, через которое он
приближается к сокровенному. Поднимаясь в горы, поэт поднимался над миром,
над мирской суетой. Созерцая открывшиеся взору извивы рек, открывал свое
сердце ритмам Вселенной, воды которой "подобны Дао"; оставшись наедине с
одиноким деревом, сливался с ним мыслью. Поэт не чувствовал себя отделенным
от окружающего мира непереходимой гранью: и сиротливое, на глазах меняющее
свои очертания облако, гряда тяжелых, кажущихся такими незыблемыми, гор, и
он сам - слабое, недолговечное существо - равно виделись ему капельками
вечно волнующегося, изменчивого океана бытия. Они были его частями и потому
как бы частями друг друга; поэт не оставался сторонним наблюдателем:
прикоснувшись к истоку всех вещей, он видел их как бы изнутри; ощутив себя
частицей целого, он мог разговаривать со всей природой на равных. "Я вместе
со стихиями Инь и Ян в их потоке, созвучный первозданности изначального
эфира", - мог бы сказать он словами Чжуанцзы из оды Чжан Хэна (77-139 гг.).

Странные нити кажущегося сходства порой объединяют старый Китай и Европу, но чаще это
все-таки видимость, ибо различны и восприятие окружающего, и отклик на него.
Мы идем в горы, чтобы покорить вершину, ступить туда, куда не ступала нога
другого человека, оставить знак своего присутствия - вымпел, флаг.
Человек Востока шел прежде всего, чтобы получить, приобщиться к чудесному току
духовного начала, который был разлит, в природе тем больше, чем выше и
дальше поднимался странник от суетного мира страстей, бурлящего в населенных
людьми долинах. Ему никогда бы не пришла мысль покорять из боязни загрязнить
и разрушить, он никогда бы не решился метить вершину знаком своего "я" -
всего лишь ничтожной частицы вечно меняющегося мироздания.

Поэтический восторг от увиденного мог излиться в стихе и мог выплеснуться на
тот же свиток белого шелка в виде картины. Живопись и поэзия были близки во
всем: в объекте изображения, в мировосприятии, даже в материале, которым
пользовались поэт и художник. Кисть, тушь и шелк служили и поэту и
живописцу, да и сам иероглиф зачастую все еще оставался пиктограммой -
картинкой-символом. Рубежом двух этих искусств: литературы и живописи - было
третье - каллиграфия, которая смогла достичь удивительных высот именно
благодаря живописности китайского иероглифа.
Почти нет личных местоимений, нет указаний времени и
числа, одно и то же слово может быть глаголом, прилагательным или
существительным - все здесь зыбко, тонко и чувствительно к словесному
окружению. Каждая строка - отдельная капля, она не сомкнута, не сливается с
другими: только незримая сила внутреннего созвучия стягивает их в единое
ожерелье, где достаточно вынуть одно звено, чтобы ожерелье рассыпалось,
перестало существовать. Связь строк и образов возникает не на грамматическом
и даже не на логическом уровне - она ассоциативна, подсознательна..."

(Цитировано по книге "Китайская пейзажная лирика 3-16 в.в.").

 

Максим, ты определенно стал лучше фотографировать. :

 

Вчера (8 мая) были в Рёрмонде.

Цветы тоже "попались"


Голландия Рёрмонд.


У входа/выхода из аутлета.

 

Тоже очень милый городок. :

 

Да.







Фото с интернета.

Юля, цветущие деревья у Вас, особенно прекрасны. Буду и Ваши фото коллекционировать.

 

Спасибо за добрые слова, я стараюсь работать над этим. :