Коли уж я вернулся в Аримойю, правда, в раздел "Ландшафт", попробую продолжить и эту тему. Итак, мы остановились на эпохе Тайсё. Впереди - эпоха Сёва (1926 - 1989). В 1926 году, через три года после Великого землетрясения Канто, самого разрушительного в истории Японии, практически полностью уничтожившего Токио и Йокогаму, унеся в могилу несколько сот тысяч человек, началась эпоха Сёва, эпоха «Мира и процветания». На эту эпоху приходится милитаризация Японии, развязывание японско-китайской войны, вступление во Вторую мировую войну на стороне фашистской Германии с последующим поражением и оккупацией войсками союзников, но и послевоенный бурный рост экономики, названный «японским экономическим чудом». Закончилась эпоха Тайсё с её недолгим расцветом демократических свобод, названная впоследствии «романтической». Однако «романтические» настроения Тайсё, связанные с притоком новой, почти неведомой до открытия страны Западной культуры, не угасли и в это тяжёлое время. Ещё продолжали творить те, кому эпоха Тайсё во многом обязана своим вторым названием: один из основателей Общества Пана, поэт-символист, проповедовавший идеи эстетизма Китахара Хакусю; певец женской красоты , художник бидзинга Такэхиса Юмэдзи; лауреат Нобелевской премии по литературе, основатель «неосенсуализма» Кавабата Ясунари; замечательный писатель и драматург Танидзаки Дзюнъитиро, соединивший в своих произведениях Восток и Запад, не утратив национальной самобытности. Создавал свои полные психологизма фильмы выдающийся кинорежиссёр Акира Куросава, проповедовал гуманистические идеи Мусянокодзи Санэацу, ещё в 1818 году организовавший на о. Кюсю толстовскую коммуну «Атарасики мура». Продолжали создавать прекрасные сады Иида Дзюки, Сгэмори Мирэй, Накадзима Кэн. «Новое искусство», ар-нуво, расцвет которого в Европе конца XIX – начала XX веков во многом обязан знакомству европейцев с японской культурой, в этот же период начало проникать в Японию, находя там всё больше приверженцев. В садовом искусстве этой эпохи и, в частности, в жилых усадьбах, влияние модерна ощущалось, прежде всего, в архитектуре, где получил развитие японско-европейский стиль ваёфу. Что же касается самих садов, то вряд ли приходится говорить о существенном влиянии западных садов эпохи модерна на японские сады. Напротив, прослеживается обратное влияние, что, собственно, и роднит их. Правильнее говорить тут о взаимовлиянии, как это имело место в живописи, поэзии, архитектуре. В эпоху Сёва люди творческих профессий, деятели науки и культуры, как и другие представители среднего класса, за редким исключением уже не могли позволить себе строительства усадеб. Разрыв между богатыми и бедными всё увеличивался, и владельцами собственных вилл становились, в подавляющем большинстве, военные, успешные предприниматели и государственные деятели. На побережье Сагамского залива в префектуре Канагава, выросла своего рода японская Ривьера, где находится около сотни богатых вилл Нового и Новейшего времени. Интересно, что появились владельцы усадеб – женщины, что говорит о серьёзных социальных изменениях в японском обществе.
Вы имеете в виду примеры усадеб владелец - женщин именно на японской Ривьере, или владелиц - женщин вообще? Или просто примеры усадеб в этом месте?
Их довольно много. Каждая "кнопка" - это усадьба. Какая Вам нужна? https://www.google.com/maps/d/viewe...ll=35.265523741893695,139.18577349999998&z=14
Ну, например, вот эта, выстроенная в период с 1890 по 1896 год, как я понимаю, пример "мимолетного" европейского стиля в японской приморской усадьбе. ) А вот эта более традиционна, годы постройки с 1907 по 1922, видимо. И больше похоже на смешение стилей. Я так понимаю, это и есть приморские усадьбы? )
Первая - действительно, дача Ито Хиробуми в окрестностях Одавара. Только небольшое уточнение. Ондатр говорил не о мимолётности европейского стиля вообще, а о мимолётности стиля модерн. Насчёт других сказать затрудняюсь, поскольку не могу их опознать.
Если я буду продолжать эту тему, она перестанет соответствовать названию. Не знаете ли, можно поменять название темы или нужно заводить новую?
Итак, рассмотрим усадьбы и сделаем выводы. Эпоха Сёва (1926 - 1989) Нагао Кинъя, усадьба Гиусо Нагао Кинъя (1892 - 1980) – представитель фармацевтической промышленности, разработчик известного в Японии трофического средства «вакамото», родился в преф. Киото в семье рисотортовца. Вскоре после рождения Кинъя его отец обанкротился, семья распалась, и мальчик был усыновлён дядей, занимавшимся бакалейной торговлей. Повзрослев, Кинъя стал фармацевтом и открыл свою фирму, торговавшую лечебной косметикой. Фирма прогорела, и Нагао Кинъя решил попытать счастья в Токио, занявшись в 1920 году торговлей отечественным аспирином. В 1926 году он встретил свою будущую жену Ёнэ, верную спутницу и помощницу во всех его начинаниях. В 1928 году Кинъя закончил создание нового трофического средства вакамото и выпустил его в продажу. Дело пошло успешно, и уже через два года возникло акционерное общество с Нагао Кинъя во главе, занимавшееся разработкой, производством и продажей вакамото. В токийском районе Сэтагая была введена в строй фабрика по производству вакамото, и доходы от продаж пошли в гору. В 1930 году Нагао Кинъя приступил к постройке усадьбы в Сэтагая, а в 1931 году начал строительство горной виллы Огико. В 1932 году началось строительство второй усадьбы, Ринсё-эн, в г. Оцу, на берегу озера Бива. Обладая крупными средствами, Кинъя старался воплотить в жизнь образ сукися, светского человека с хорошим вкусом, закупая повсюду антиквариат, спонсируя политиков и деятелей культуры, внося пожертвования в разного рода организации, устраивая роскошные вечеринки, на которые приглашались знаменитости из всех кругов общества. Его жена Ёнэ устраивала на банкетах чайные церемонии по канонам школы Урасэнкэ, считающейся продолжательницей старинных чайных традиций. В 1936 году Кинъя и Ёнэ отправились через Америку в Германию, где удостоились аудиенции у Адольфа Гитлера, а через два года в Ринсёэн нанесли визит представители гитлерюгенда. Тем временем бизнес набирал обороты, и с началом Второй мировой войны фирма Вакамото стала одним из главных поставщиков японской армии, превратившись в 1943 году в компанию Wakamoto Pharmaceutical Co., Ltd.. Однако после войны экономическое положение компании резко ухудшилось. В 1949 году Нагао, не согласный с политикой, проводимой Wakamoto Pharmaceutical Co., Ltd.. подал в отставку. Умер Нагао Кинъя, потеряв состояние и утратив внимание окружающих. Усадьба Гиусо площадью около 2,5 га, к постройке которой Нагао Кинъя приступил в 1930 году, находилась в Сэтагая, одном из специальных районов Токио. Её архитектурный проект бы разработан известным мастером стиля сукия-дзукури Оэ Синтаро, а проект сада принадлежал Иваки Сэнтаро, талантливому ученику Огавы Дзихэя. С этой усадьбой связано трагическое событие. В 1945 году здесь покончил счёты с жизнью, приняв яд, друг и соратник Нагао Кинъя, премьер-министр Японии времён начала Второй мировой войны Коноэ Фумимаро, признанный военным преступником после капитуляции Японии. В 1955 году Кинъя был вынужден продать Гиусо, поскольку средств на её содержание у него к тому времени уже не было. В 1963 году усадьба была передана городу и полностью снесена. На её месте построили школьный городок. Иваки Сэнтаро, достойный преемник Огавы Дзихэя, отдал реализации своего проекта 10 лет. Это был сад, полный простора и динамики благодаря лёгким всхолмлениям, прихотливо извивающимся между ними ручьям, как сухим, так и с живой водой, и спокойной глади пруда. Изящный рукотворный пейзаж сакутэй с сухим ручьём перед домом был обрамлён с трёх сторон, считая участок за домом, природным садом с густым смешанным лесом, холмами и болотцами, полным прелести сельской природы и воспроизводящим ландшафт местности Фукудзава в районе Сэтагая, где находилась усадьба. Тогда эта местность вполне соответствовала своему названию – «Глубокое болото» (Фукудзава), поэтому главное здание стояло на сваях. На сваях стоял и чайный павильон Хатика-тэй у пруда, словно нависавший над водой. Впоследствии он был перевезён в один из знаменитых парков Японии, Кораку-эн, и также установлен там у пруда. Другой чайный павильон, Сэймэй-тэй, соединённый переходом с главным домом, имел довольно необычную для чайных павильонов конструкцию. Это была двухэтажная постройка в стиле сукия, второй этаж которой стоял на какэ-дзукури, сооружении из деревянных столбов и горизонтальных брусьев, более характерной для горных ландшафтов. Сам павильон, состоявший из большой чайной комнаты в 10 татами и помещения для подготовки чайной церемонии мидзуя, располагался на первом этаже, и войти в него можно было как непосредственно из сада, так и через переход из дома. На втором этаже находилась обставленная по-европейски комната супругов Нагао с балконом. Под Сэймэй-тэй был устроен бетонный подвал, декорированный снаружи изразцами и использовавшийся, в частности, как винный погреб. Павильон Сэймэжй-тэй реконструирован в Токийском саду Рикуги-эн.
Ондатр, нельзя ли подправить название темы? Слово "века" должно стоять во множественном числе - "веков" Нагао Кинъя, вилла Огико Горная вилла Огико разместилась на огромной территории в 43 га с холмистым ландшафтом на южном склоне горы Камакура. Большую часть виллы занимал девственный лес, и только примерно к 10% всей территории приложил руку человек. Сады Огико и Ринсё-эн стали одними из последних творений Огавы Дзихэя, скончавшегося в 1933 году. В 1955 году кедровый лес, покрывавший южные и восточные склоны виллы Огико, из-за финансовых трудностей был почти полностью вырублен и продан, а через 5 лет продана и большая часть виллы. Остался главный дом и окружающая территория площадью 5 га. В 2010 году Огико была передана в дар Г. Камакура. Главный дом Огико, в основе своей, - привезённый из г. Такаяма двухэтажный крестьянский дом минка. В его перестройке в качестве консультанта принимал участие Оэ Синтаро, который ненамного пережил Огаву Дзихэя, скончавшись в 1935 году. Дом стоит на высоком железобетонном цокольном этаже, врезанном в склон холма и выполненном в европейском стиле, с арочными окнами по южной стороне. Цокольный этаж был отведён под склад, но в тяжёлое послевоенное время в нём расположилась коллекция собранных Кинъя раритетов, в целях избежания налогообложения зарегистрированная им как музей. С восточной и южной стороны дома по крыше цокольного этажа проходит мощёная терраса, на которую прямо из сада ведут ворота. С неё открывается вид на залив Сагами, выглядящий с веранды как озеро в форме раскрытого веера. Кинъя так и назвал свою виллу – Огико-сансо, «Вилла озера-веера». Концепция сада строится на впечатлении от прогулки по извилистым горным тропам с их подъёмами, спусками и новыми пейзажами, постоянно открывающимися перед путником. От главных ворот к усадьбе ведёт узкий проход между двумя десятиметровыми кручами, поросшими смешанным лесом. Далее дорога выходит к Переднему саду с большой вытянутой формы площадкой перед гэнканом главного дома, по старой традиции усыпанной мелким гравием. С востока Передний сад ограничен полосой деревьев гинго, за которыми на склоне горы раскинулась сливовая роща, а перед самим гэнканом высажена большая куртина стриженого кустарника в форме бублика, с двумя деревьями в его «дырке». К северу от площадки, за воротами, покрытыми мискантом, - прекрасный сад камелий разных сортов. От засыпанной гравием площадки его отделяют высокие дзельквы, за которыми поднимается в гору роща бамбука листоколосника. Дальше дорога ведёт вверх по склону холма к чайному павильону Фусими-тэй, «Дом Фусими», привезённому сюда из сада принца Фусими-но мия (1875 – 1946) в 1934 году. Это самая высокая точка усадьбы. Отсюда тоже виден залив. В павильоне четыре чайных комнаты. 1 - зал в 8 татами с круглым окном; 2 - комната в 4,5 татами с лазом нидзигути; 3 – комната в 3 татами с кривой стойкой токонома; 4 - комната в 2 татами.
Нагао Кинъя, вилла Огико. Продолжение 8 татами 8 татами 4,5 татами 3 татами 2 татами Есть перед павильоном и скамья для ожидания. Сад перед Фусими-тэй является естественным продолжением окружающего пейзажа, выделяясь из него, разве что, каменным фонарём, обилием стриженых кустарников и дорожек из тобииси, соединяющих между собой все четыре чайных комнаты. Среди деревьев сада выделяется краснеющий энкиантус почкочешуйный. Небольшой чайный сад был расположен и на участке между главным домом и поросшим кедрами западным склоном холма. «Главным героем» сада являлся мелководный ручей, журчащий среди камней – любимый мотив Огавы Дзихэя. Истоком ручья служил искусственный водопадик на склоне, а впадал он в пруд, подходящий к самому дому. Это самый низкий участок виллы. (Фотография 1950 года) Прежде в пруду жило много черепах, и рос рогоз, коричневые початки которого распушались в конце лета похожими на хлопок семенами, которыми играли дети. Это было поистине тихое, уединённое место. По гребню холма, с которого стекал ручей, проходит дорога, соединяющая передний и южный сады, и вдоль неё росли деревья каштанника, на которых разводили съедобные грибы сиитакэ (шиитаке). Неподалёку стоял чайный павильон с двумя чайными комнатами – в 6 и 4 татами. После продажи большей части виллы западная часть её территории была отведена под жилую застройку, но чайный павильон был перевезён в расположенный рядом храм Гокураку-дзи и сохранился. И этот чайный сад, как и сад перед павильоном Фусими-тэй, совершенно сливался с окружающим горным пейзажем, словно вырастая из него. Только группа из фонаря и цукубаи напоминала о том, что это чайный сад. Если сады, подходящие к главному дому с востока, запада и, отчасти, с севера можно назвать природными, то южный сад – в чистом виде рукотворный, сакутэй. Большая его часть представляет собой просторный газон с несколькими высаженными на нём стрижеными деревьями и кустарниками, плавно снижающийся по склону холма, и переходящий в ровную горизонтальную поверхность. Для получения этой поверхности часть склона была срыта. После подъёмов и спусков по поросшим густой растительностью холмам он создаёт ощущение умиротворённости. На другой части южного склона был устроен помост для любования луной в 10 татами, опиравшийся какэ-дзукури и ныне отсутствующий. Однако, сохранился помост для любования вишням, также находящийся в южном саду, недалеко от чайного сада.
Храмовый сад (нравятся мне сады камней) . ) " Мирэи Сигэмори, автор одного из самых известных современных храмовых ансамблей Комё-ин в монастыре Тофукудзи в Киото (1939). Вся «лексика» искусства Мирэи Сигэмори восходит еще к дзэнским символическим садам, но само применение общеизвестных символов, их сочетание и контраст в одной композиции отмечают мастера с новым видением и ощущением. Резко очерченный на фоне зелени «поток» из белого песка с четко организованным узором от грабель и непринужденно расставленными группами камней или лужайка из зеленых, буроватых, золотистых мхов с погруженными в них четкими квадратами камней, образующих почти симметричную сетку, которая будто неожиданно нарушается, «рассыпается» в нерегулярную, но ритмически упорядоченную дорожку, подчеркивают этот контраст. Сигэмори, прежде чем стать садовым дизайнером, старательно изучил историю садового дела, провел обмеры и сделал планы более 500 садов. В 1939 году он издал результаты своих исследований в виде 26-томного труда. Внимательное рассмотрение истории садов позволило ему понять, почему к середине ХVIII века, когда появились профессиональные садовые мастера, это искусство утратило жизненность. Сигэмори пришел к осознанию, что истинный путь настоящего творчества – не слепое повторение того, что уже было сделано прежде, а создание собственного видения. Экспрессия сада Рёгинтэй поначалу даже несколько обескураживает. Исходные данные абсолютно схожи с Рёандзи – прямоугольная площадка, засыпанная гравием, и произвольно расставленные камни, но Рёгинтэй отличается сублимированным энергетическим напряжением. Сигэмори буквально разрисовал площадку абстрактными перетекающими конфигурациями, выполнив их из гравия черного, белого цветов и нескольких оттенков серого. Этот оригинальный прием по-своему напоминает об оттенках живописи монохромной тушью, которая занимает важное место в духовной и художественной практике дзэн. Чтобы колористический эффект сохранился неизменным, автор применил новшество в виде полукруглых каменных валиков, разделяющих цветовые зоны. Динамичны и камни разных размеров – горизонтальные, в виде острых пиков, и вытянутые вертикали, создающие вместе с активной монохромной графикой плоскости ощущение интенсивного движения, словно застывшего на какой-то миг. Даже не пытаясь проникнуть в глубину созданного Мирэй Сигэмори произведения, можно почувствовать мощь образа, обозначенного как Песня Дракона..." Здесь http://landscape.totalarch.com/tofukuji
Нагао Кинъя. Усадьба Ринсё-эн Усадьба Ринсё-эн площадью 4,6 га расположилась на побережье озера Бива, самого большого и красивого озера Японии. Её название, в состав которого входят иероглифы «сосна» (сё) и «соседний» (рин), дано по ассоциации с находящейся неподалёку знаменитой своей древностью и размерами «сосной Карасаки». Строительством в усадьбе занимался мастер сукия-дзукури Кимура Сэйбэй. Кроме главного дома здесь были три чайных павильона с двумя косикакэ-матиай, скамьями для ожидания приглашения на чайную церемонию, ангар для прогулочного катера, несколько хозяйственных построек. Сад, как и сад виллы Огико, проектировал Огава Дзихэй. Посадки воспроизводили образ соснового леса, подходящего к самому озеру, была бамбуковая роща и вся усадьба выглядела, как горная деревня. После Второй мировой войны из-за финансовых трудностей, настигших семью Нагао, усадьба была продана чайной школе Урасэнкэ. Здесь снимались фильмы «Сказки туманной луны после дождя» (Угэцу-моногатари) и «Рикю». В 2006 году участок бывшей усадьбы был отдан под жилую застройку, и только пейзажи этих фильмов напоминают об одном из последних садов Огавы Дзихэя. Правда, сохранились ещё старые фотографии и нечёткая съёмка Гугл 2006 года, дающая некоторое представление о композиции усадьбы до застройки. Одноэтажный главный дом в стиле сельского дома минка с многоуровневой крышей, главная часть которой крыта мискантом, и комнатой с земляным полом внутри, стоял почти в самом центре усадьбы. Просторный газон перед ним не мешал любоваться видом озера Бива, открывавшемся из дома, по обе стороны которого протекали речки, впадавшие в озеро. Один из чайных павильонов располагался у самого озера, западнее главного дома. Его интерьер был выполнен в традициях школы Урасэнкэ. Второй павильон стоял на север от первого в бамбуковой роще, а третий – в лесу чуть севернее главного дома. Южнее же главного дома, на самом берегу был построен ангар для катера. В основном, усадьба Ринсё-эн была рассчитана на приём высокопоставленных гостей, в том числе и иностранных, в атмосфере простоты и изящества, говорящем об утончённом вкусе хозяина, ценителя чайной церемонии. В особых случаях приглашался мастер чая из школы Урасэнкэ, посылали за гейшами в Киото или Осаку. Поскольку большого банкетного зала в доме не было, приёмы устраивались прямо на лужайке перед домом. Для этого на ней была поставлена увитая глициниями пергола. У главного дома росло 45 больших сосен. Их изогнутые в разных направлениях стволы выглядели чрезвычайно динамично. Люди того времени, стремившиеся к идеалам сукися, часто перевозили в свои усадьбы деревенские дома или строили свои в стиле минка, порой используя их в качестве чайных павильонов. У Нагао Кинъя и горная вилла Огико, и усадьба Ринсё-эн решены в одном ключе – сельское жилище среди природного леса. Комната с земляным полом и очаг в обоих домах дополняли картину.
Усадьба Кага Сётаро Кага Сётаро (1888 – 1954) родился в г. Осака в семье предпринимателя, связанного с текстильной промышленностью и торговлей рисом, а также денежным обменом. Когда Сётаро исполнилось 12 лет, отец умер, и Сётаро унаследовал его дело. В 22 года Сётаро совершил путешествие по Европе и Англии, посетив Японско–британскую выставку в Лондоне и Королевские ботанические сады Кью. К тому же он стал первым японцем, взошедшим на вершину Юнгфрау в Альпах. Окончив Токийское высшее коммерческое училище (ныне – университет Хитоцубаси), Кага Сётаро с успехом продолжил семейный бизнес. При этом он серьёзно увлекался многими вещами. Покорённый пейзажами швейцарских Альп, Сётаро, принятый в почётные члены Альпийского клуба, развил бурную деятельность по ознакомлению своих соотечественников с альпинистским снаряжением. Под впечатлением прекрасных коллекций Королевских ботанических садов, он занялся разведением орхидей в своей усадьбе, освоив методы выращивания многих сортов, ранее не культивировавшихся в Японии. Им были изданы альбомы с ксилографическими гравюрами растений, в частности, «Альбом орхидей». Имелась у Сётаро и коллекция насекомых, которыми он тоже увлекался. В усадьбе, строительство которой Сётаро завершил в 1932 году в посёлке Оямадзаки префектуры Киото, не только строения и сад, но и мебель в английском стиле, предметы обстановки, дизайн помещений были созданы по его проектам. Первое строение, появившееся в 1915 году с северо-восточной стороны участка – смотровая башня с поэтичным названием «Обитель зари» (Сэйка, кит. Цися), не имеющая ни малейшего отношения к японской архитектуре. С неё видна вся принадлежавшая Сётаро территория. Именно в этой башне разрабатывал Сётаро концепцию усадьбы и из неё же следил за ходом работ. Трёхэтажный главный дом, замысел которого родился в «Обители зари», выстроен в стиле Тюдоров из облицованного кирпичом железобетона, но с использованием открытых конструкций из полубруса, характерных для сельских домов нока. Как оказалось, эти нарочито грубо отёсанные брёвна весьма неплохо сочетаются со стилем Тюдоров. Нечего и говорить, что интерьеры помещений также выполнены в английском стиле. Особенно впечатляют прекрасные витражи. На самом крупном из них нетрудно заметить розу Тюдоров, геральдический символ этого рода и всей Англии. Усадьба расположена на полпути к вершине горы Тэннодзан, и с террасы второго этажа открывается чудесный вид на реку Ёдогава, напоминавший Сётаро пейзажи Темзы, открывающиеся из Виндзорского замка. По пути к усадьбе, проходящему мимо бамбуковой рощи, стоит небольшой симпатичный дом, перекликающийся по дизайну с главным домом. На его первом этаже когда-то находился гараж, а на втором – служебная комната для водителя. По внешнему виду дома и не скажешь, что эта комната - в японском стиле.
Усадьба Кага Сётаро. Продолжение На подходе к главному дому - чайный домик в стиле горной хижины, также спроектированный Сётаро. Правда, похож он скорее на горную хижину в дорогих его сердцу Альпах, чем на чайный павильон в Японии, тем не менее, рядом с ним на обочине дороги приютился цукубаи, сосуд для омовения. Домик кажется совсем маленьким при сравнении его с растущим рядом огромным каштаном. Совершенно неожиданно домик выглядит с обратной стороны. Большая часть его нависает над обрывом, опираясь на высокий сложенный из камня цокольный этаж. За чайным домиком – ворота в испанском духе, от которых дорога спускается в сад, к одному из трёх прудов с плавающими в них карпами, расположенных по сторонам главного дома и соединённых протоками. Вода из этого пруда падает в проток ровным полотном водопада. Сад усадьбы, раскинувшийся на полутора гектарах, состоит из двух стилистических зон: с природным садом сидзэнтэй на основной площади и рукотворным садом сакутэй в классическом японском стиле рядом с главным домом. Признаком японского стиля являются и обширная площадка перед домом, усыпанная гравием. Природный сад Рукотворный сад Площадка перед домом Правда, некоторые участки сада вполне можно было бы принять за английский пейзажный парк, если бы не лёгкие намёки на Японию, например, в виде окатанных камней–околов, как бы случайно лежащих среди деревьев и ограды нанакогаки из бамбуковых дуг, изображающих тонких и длинных рыбок нанако (песчанка), зарывающихся в песок. Вдоль бамбуковых изгородей сада цветут белыми цветочками кусты чая, спирея Тунберга и жёлтая Керрия японская. У одного из фонарей виднеются скромные соцветия Посконника Форчуна. Весной в саду распускается Вишня едоненсис, рододендроны и целые поляны нарциссов, а летом - Трициртис жёстковолосый, цветущий фиолетовыми цветами, Гортензия древовидная. Осенью же сад расцвечивается алой листвой клёнов и наполняется ароматом цветов Османтуса душистого. Сначала Сётаро проводил здесь выходные, но постепенно, построив оранжерею для орхидей, стал жить в усадьбе постоянно. После смерти Кага Сётаро усадьба некоторое время пребывала в запустении, но была восстановлена и приобрела статус Музея искусств Оямадзаки.
Усадьба Тояма Гэнъити Тояма Гэнъити (1890 – 1972) – предприниматель, основатель и первый президент брокерской компании Nikko Cordial Corporation, известный коллекционер произведений искусства. Гэнъити родился в преф. Сайтама в семье богатого фермера, который, однако, вёл распущенный образ жизни и вскоре после рождения сына разорился. В 16 лет Гэнъити поступил учеником в один из магазинов Токийского района Тюо. Будучи человеком болезненным, он с трудом переносил работу. Тем не менее, в 1918 году Гэнъити, принявший к тому времени протестантство, открыл свой магазин, а через два года организовал акционерное общество. Успех не покидал Гэнъити. В 1936 году он восстановил родительскую усадьбу, возведя на участке около одного гектара богатый особняк с использованием ценных пород дерева, а также новейших для того времени материалов и строительных технологий. 1 – лотосовый пруд; 2 – главные ворота; 3 – музей; 4 – служебная постройка; 5 – главный дом; 6 – сад; 7 – чайный павильон; 8 – кладбище близлежащего храма; 9 – ворота в сад Особняк, построенный по проекту архитектора Муроока Сосити, состоит из трёх корпусов, соединённых общим коридором. По замыслу Гэнъити, восточный корпус, построенный в стиле деревенского дома минка, должен был символизировать возрождение дома Тояма в новом качестве. Это новое качество наглядно проявилось в интерьере минка. Например, как и положено деревенскому дому, в нём имеется «комната с земляным полом» дома. Однако вместо земли в этой комнате мраморная крошка, скреплённая цементом и отшлифованная. Восточный корпус Дома В среднем корпусе, построенном в стиле сёин-дзукури, есть Большой зал для приёма высокопоставленных лиц. В гостях у Тояма Гэнъити бывали такие люди, как принц Ясухико и пятикратный премьер-министр Японии Ёсида Сигэру. Из зала открывается неплохой вид даже при опущенных циновках. На втором этаже – гостиная, обставленная в европейском стиле и спальня. С балкона открывается чудесный вид на сад. Гостиная Спальня Вид сбалкона Небольшое пространство между восточным и средним корпусами, ограниченное с севера главным коридором, служило местом для любования луной. Там установлен «тёдзубати для любования луной» - цукими-но тёдзубати, чтобы любоваться не только самой луной, но её отражением в воде. Использование цукими-но тёдзубати при любовании луной полно глубокого подтекста. Сама форма чаши – круг, вписанный в квадрат, символична, поскольку квадрат отождествляется с Землёй, а круг – с Небом. Конечно, можно любоваться настоящей луной в настоящем небе, но любоваться отражением луны куда изысканней. Ведь в чаше воды она проплывает всего несколько минут, и красота луны воспринимается острее от сознания быстротечности, порождая ощущение моно-но аварэ, печального очарования вещей. Не говоря уже о предпочтении намёка прямому высказыванию, полутени - яркому свету, отражения – самому отражаемому, предпочтении, свойственном всей японской эстетике. Есть в саду и два своеобразных музыкальных устройства, в состав которых также входят тёдзубати – «водные кото» суйкинкуцу. Завораживающее звучание создаётся водой, капающей в закопанный сосуд.
Усадьба Тояма Гэнъити. Продолжение В западном корпусе, выполненном в стиле сукия-дзукури, устроена гостиная для матери Гэнъити, в которой выделено пространство для чайной церемонии. Западный корпус Гостиная Западного корпуса Гостиная Западного корпуса, токонома Рядом есть и большая светлая чайная комната в 8,5 татами. В этом же корпусе имеется домашняя молельня. Домашняя молельня В устье ручья, пересекающего весь сад, стоит интересный чайный павильон, перекликающийся по стилю с восточным корпусом усадьбы в стиле минка. И как это по-японски! Ветка, забравшаяся на крышу, не спилена, а аккуратно положена на подпорки. Главные ворота в стиле нагаямон с пристройками по бокам ведут к восточному корпусу, но есть и ворота поменьше, открывающиеся прямо в сад. В саду, где преобладают сосны, растут также литокарпусы Зибольда и подокарпусы. Он почти монохромен, но весной оживляется цветением слив, вишен, азалий, рододендронов индийских, летом – ирисами по берегам ручья, осенью - алыми листьями клёнов. Слива Рододендроны Ирисы Клёны Стриженые кустарники, играя роль подлеска, прекрасно оттеняют естественные формы деревьев и обеспечивают плавный переход от «лесной» зоны к окультуренному пространству перед особняком.