Николай I

Тема в разделе "Рутения", создана пользователем Марк Ляндо, 24 ноя 2012.

  1. TopicStarter Overlay
    Марк Ляндо

    Марк Ляндо Вечевик

    Сообщения:
    663
    Симпатии:
    130
    Одна сторна -"кукишей" а вот тебе решительный отход бывших "соловьев Генштаба" бишь Николаевского "першего царствования" -полный "слив"его :

    * * *
    Не Богу ты служил и не России,
    Служил лишь суете своей,
    И все дела твои, и добрые и злые, —
    Все было ложь в тебе, всё призраки пустые:
    Ты был не царь, а лицедей.

    Ф.Тютчев 1855 г.
    1855
     
  2. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Баронесса Мария Петровна Фредерикс, "Мои воспоминания":
    " Пишу свои воспоминания, считая как бы нравственным долгом своим оставить после себя точное и правдивое описание царской семьи прошлого времени, которой мое семейство и я сама обязаны всем.
    А кому, как не мне, хорошо знать семейный быт царской семьи того времени и отношения ее к окружающим лицам - мне, которой Бог привел с самого раннего детства до кончины государыни быть постоянной свидетельницей и, если смею выразиться, участницей, по ее милости, жизни нашей царской семьи, - мне, про которую говорили, что "Маша росла на скамеечке у ног императрицы!"
    Сегодня 14 декабря 1883 года. Число это всегда пробуждает во мне много, много воспоминаний о прошлом! Отец мой, барон Петр Андреевич Фредерикс, командовал в 1825 году лейб-гвардии Московским полком, который, как известно, взбунтовался против воцарения Императора Николая 1, и отец мой был почти первою жертвой своей преданности царю! Взбунтовавшиеся офицеры, которые в ночь с 13 на 14 декабря ложно присягали императору Николаю и тем обманули своего командира, хотели его убить в начале мятежа.
    Утром 14 декабря, лишь только отец вышел за ворота московских казарм, где он жил со своим семейством, к нему выбежал с обнаженной саблей офицер Щепин- Ростовский и, махая саблей перед лицом отца, кричал ему: "За царя Константина! За царя Константина!"
    Затем он нанес отцу страшную рану в череп. Когда отец упал окровавленный, то подбежал к нему другой офицер, Бестужев, и хотел покончить с отцом, приставив ему пистолет в упор, но пистолет осекся, Бестужев схватил другой,
    но и тот не дал выстрела.
    Оказалось впоследствии, что денщик отца, Михайло Кузьмин, спускаясь рано утром по лестнице, заметил с удивлением два пистолета, лежащие на окне; осмотрев их, он увидал, что они заряжены.
    Недолго думая, он взял и разрядил их, положив опять на место, и тем был невольным спасителем жизни моего отца. Этот человек потом всегда у нас служил...А когда устраивали двор великой княжны Марии Николаевны для ее свадьбы с герцогом Максимилианом Лейхтенбергским в 1840 году, то Кузьмин был взят к ее двору ездовым и служил при ней до своей смерти.
    Отец мой был поднят замертво и отнесен к себе. Он всю жизнь страдал от этой тяжелой раны в голову.
    Ни милости, ни почести не могли его утешить и заставить забыть это ужасное событие.
    В настоящее время (1883 год) я сижу перед портретом нашего незабвенного императора Николая Павловича, и много дум роится в голове моей. Как много несправедливого и ложного было пущено в свете о нем после смерти этого исполина могущества и славы, который так любил Россию!
    Ненависть к памяти императора Николая была особенно ощутительна в первые годы царствования его сына. Преданным покойному государю людям нельзя было назвать его без того, чтоб не вызвать тяжелых для преданности слов.
    Против него кричали, его бранили всячески, выставляя каким-то страшилищем, о котором будущие поколения и история могут вообразить себе, что действительно он был какое-то грозное, нечеловечное явление.
    Сильно ошибались люди, высказывавшие подобные мысли. Наш добрый, кроткий царь-мученик любил своего отца, умел отдавать ему справедливость и свято чтил его память. К несчастью, слабость характера его не давала ему той силы и могущества, которые так нужны были при всех великих преобразованиях России, которые выпали на его долю.
    Не стану распространяться о политической деятельности императора Николая 1, во время его царствования я была еще слишком молода, чтобы судить о правильном или неправильном ведении им государственных дел. Знаю только одно, что при жизни Николая Павловича Россия высоко стояла.
    Он умел сохранить то обаяние, которое она имела до него, и своим рыцарским, твердым, неустрашимым характером прибавил ей еще большую славу. Одно его могущественное слово или взгляд заставляли молчать и покоряться всякого внешнего врага России или внутреннего злоумышленника, желавшего смуты своего Отечества.
    На это возразят мне всегдашним обвинением, что своею неимоверною строгостью он задерживал развитие России и запугивал благонамеренных людей, желавших распространить в ней образование.
    Действительно, Николай Павлович был строг в своих воззрениях, но нельзя не отдать ему справедливости, что он глубоко изучил и любил свой народ , он знал по опыту, что внезапное ... развитие не может вдруг проникнуть и утвердиться, а останется одним призраком того, что бы должно быть".
     
  3. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Царствование Николая Павловича яркий пример псевдо-стабилизации. Владимир Владимирович Путин его исторический двойник.
     
  4. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Баронесса Мария Петровна Фредерикс:
    "Николай Павлович знал, что народ его еще слишком молод и неопытен, чтобы быть предоставленным самому себе и ходить без помочей; он знал, что развитие и образование еще далеко не проникли не только на низший слой братии, о том и говорить нечего, а что и в интеллигентном кругу они только поверхностны, и что развитие и образование только тогда могут распространиться, когда они утвердятся правильно в высшем сословии, из которого они, безусловно, должны истекать, служа примером простолюдину.
    Он знал, что с нашей врожденной необузданностью и неустойчивостью нужно еще долго и много бороться, а побороть их можно только силой и твердостью, и то мало-помалу; он знал, что , по нраву русского человека, строгость для него полезнее распущенности, которая к добру не приведет.
    Когда по смерти нашего мудрого царя повеяло слабостью и распущенностью, все вздохнули и обрадовались, воображая себе, что, сделавшись самостоятельными, мы со дня на день будем все и образованны.
    Дали нам и свободу мысли, и свободу действий, и свободу печати, словом, бросились на все разом, думая этим ускорить развитие России.
    Бешеный поток этот, которому была внезапно открыта преграда и дана полнейшая воля, понятно, вырвался из своих пределов быстро и жестоко; сгоряча он стал все ломать, все тащить за собою, и, в конце концов, что же вышло из всего этого?..
    Горсть изуродованных нравственно выродков, которые поставили себе задачей, под предлогом преданности отечеству, изменить весь строй России, восстанавливать народ ... против своего родного царя, возбуждать беспорядки и смуты для своей собственной пользы, чтобы потом удить рыбу в мутной воде! ..И что же они сделали, эти изверги, своей мнимой уродливой любовью к отечеству?
    Они наложили на Россию такое гнусное, зверское пятно, которое никогда ничем не смоется со страниц ее истории 19 века, уничтожив мученическою смертью именно того, от которого они все получили, продолжая преследовать своими отвратительными замыслами и его потомство...
    Вот к чему повело до сих пор наше ускоренное образование 60- х годов!
    Есть несчастная черта в нашем характере, заметная в низшем, как и в высшем сословии: всегда быть врагом и стараться обмануть старшего себе. За глазами старшего осуждают, обманывают, а в глаза раболепствуют и льстят.
    ... Эти две черты, существуют, к сожалению, в нашей крови русской.
    Доказательством тому служит царствование Александра Николаевича: на что уж оно было мягко и, можно сказать, задушевно; кажется, всякий страх мог быть позабыт, а с ним обман и лесть.
    Отчего же эти два чувства не исчезли, а, может, еще сильнее высказывались?
    Оба наши ... императора впали в одну и ту же ошибку. Николай 1 судил по своему рыцарскому, не сравнимому ни с чем, благородству души окружающих его; Александр 2 видел во всех свою ангельскую , сердечную доброту и честность.
    Оба они жестоко поплатились за эту ошибку.
    Если бы император Николай 1 был окружен такими же честными людьми, как он сам, искренне преданными своему отечеству и делу, то величественное царствование его не затмилось бы к концу тем грустным и тяжелым событием, которое преждевременно свело его в могилу.
    Мне приходится слышать такие возмутительно ложные рассказы, отвечать на такие нелепые вопросы обо всем царском семействе, что сердце обливается кровью.
    Наша царская семья при жизни императора Николая Павловича и его супруги Александры Федоровны представляла образец такого счастья и добродетели, которые я впоследствии редко встречала.
    Пример этой семьи послужил мне на всю жизнь.
    Как вообще император Николай Павлович был прост, добр и скромен в обыденном обхождении, можно только удивляться.
    Он долго сиживал у матушки, а для нас было громадное счастье ожидать его выхода в соседней комнате и слышать от него какое-нибудь ласковое или шутливое слово. Он никогда не позволял провожать себя далее передней и сам замыкал за собою дверь, чтобы никто не выходил на лестницу.
    Вообще учтивость и внимательность государя доходили до такой степени, что в настоящее время их не поймут.
    Правдивее и откровеннее человека, каков был Николай Павлович, нет; уж, конечно, в своей обыденной интимной жизни он не стал бы уж играть комедию.
    Напротив, он родился с этим изящным, если можно так выразиться, темпераментом нежности и доброты сердечной, а суровая сторона его характера образовалась только событиями его вступления на престол; он увидал тогда, что только строгостью может укротить нравы своих подданных, как я уже говорила выше, и, облекшись в этот суровый строгий вид, он только доказал свою силу воли и твердость характера. Он всегда и во всем сохранял спокойное величие, оно никогда не покидало, ни в обыкновенные минуты, ни в выдающиеся минуты жизни.
    Он может служить великим примером честности и благородства; оттого император Николай 1 мог смотреть прямо в глаза каждому.
    К себе самому Николай 1 был в высшей степени строг, вел жизнь самую воздержную, ... ничего не пил, кроме воды, разве иногда рюмку вина, и то, право не знаю, когда это случалось; за ужином кушал всякий вечер тарелку одного и того же супа из протертого картофеля, никогда не курил, но и не любил, чтобы и другие курили.
    Спал он на тоненьком тюфячке, набитом сеном. Его походная кровать стояла постоянно в опочивальне августейшей
    супруги, покрытая шалью.
    Был всегда одет, халата у него и не существовало никогда, но, если ему нездоровилось, что, впрочем, очень редко случалось, то она надевал старенькую шинель. Вообще вся обстановка, окружавшая его личную интимную жизнь , носила отпечаток скромности и строгой воздержанности.
    А как велика была его вера! Он был искренне и истинно религиозен. Государь строго следил за стоянием своих детей в церкви; малолетние были все выровнены перед ним и не смели шевелиться, он во всем и во всех любил выдержку. Никто из детей императора Николая 1 не наследовал решительного характера и силы воли отца."
    —— добавлено: 24 ноя 2012 в 18:44 ——
    Да, так может показаться, однако, не хватает самого главного - благородства и скромности.
     
  5. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Император был человеком весьма харизматичным и умевшим производить впечатление, но баронесса его идеализирует самым отчаянным образом. Большинство мемуаристов не столь благосклонны.
     
  6. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Я думаю со временем у Путина найдутся ничуть не менее горячие панегеристы.
     
    Раос нравится это.
  7. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Не сравнивайте несравнимые вещи.
     
  8. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Значит, она его знала именно таким, почему же не довериться ее свидетельствам, ведь это не абы кто - род старый, уважаемый, любящий отечество свое, несмотря на фамилию "Фредерикс".
    Если бы сейчас было больше таких людей... Но, это невозможно по причинам, о которых она же и упоминает, правда, это причины 19 столетия, но ничего не меняется - та же "нравственно изуродованная " шваль, те же бесчестные люди вымарали, быть может, целые поколения из истории своей страны - за что? !
    Из-за мнимых ценностей "свободы", которую каждый понял, как пожелает его левая нога, и к которой никто у нас - на самом деле - оказался не готов.
     
  9. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был донкихотом самодержавия, донкихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволившим ему подчинять всё своей фанатической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века. Вот почему этот человек, соединявший с душою великодушной и рыцарской характер редкого благородства и честности, сердце горячее и нежное и ум возвышенный и просвещённый, хотя и лишённый широты, вот почему этот человек мог быть для России в течение своего 30-летнего царствования тираном и деспотом, систематически душившим в управляемой им стране всякое проявление инициативы и жизни.
    — А. Ф. Тютчева.
     
  10. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Ну, не до такой же степени "попирал ногами самые законные стремления" , как в Советах? Ведь правда же?
    Ай, как плохо душить инициативу...
    Правда я очень люблю А.Ф. Тютчеву....

    Поразительная история другой представительницы рода Фредерикс - баронессы Натали Модестовны Фредерикс.
    НЕУГАСИМАЯ ЛАМПАДА

    Посвящаю светлой памяти художника
    Михаила Васильевича Нестерова,
    сказавшего мне в день получения приговора:
    «Не бойтесь Соловков. Там Христос близко».

    Борис Ширяев

    Глава «Фрейлина трех императриц»

    "По строгому уставу Соловецкого монастыря женщины на остров не допускались. Они могли поклониться святыням лишь издали, с крохотного «Заячьего островка». От пристани до него — верста с небольшим, и весь кремль с высящимися над ним куполами виден оттуда, как на ладони.
    Традиция сохранилась. Новый хозяин острова отвел «Зайчики» под женский изолятор, куда попадали главным образом за грех против седьмой заповеди и куда в качестве представителя власти был допущен лишь один мужчина — семидесятилетний еврей, Бог весть какими путями попавший на службу в хозяйственную часть ЧК, проштрафившийся чем-то и угодивший в ссылку. Возраст и явная дряхлость ставили его, как жену Цезаря, вне подозрений.
    Каторжницы, ни в чём не провинившиеся на Соловках, жили на самом острове, но вне кремля, в корпусе, обнесенном тремя рядами колючей проволоки, откуда их под усиленным конвоем водили на работы в прачечную, канатную мастерскую, на торфоразработки и на кирпичный завод. Прачечная и «веревочки» считались легкими работами, а «кирпичики» — формовка и переноска сырца — пугали. Чтобы избавиться от «кирпичиков», пускались в ход все средства, и немногие выдерживали 2-3 месяца этой действительно тяжелой, не женской, работы.
    Жизнь в женбараке была тяжелей, чем в кремле. Его обитательницы, глубоко различные по духовному укладу, культурному уровню, привычкам, потребностям, были смешаны и сбиты в одну кучу, без возможности выделиться в ней в обособленные однородные группы, как это происходило в кремле. Количество уголовных здесь во много раз превышало число каэрок, и они господствовали безраздельно. Притонодержательницы, проститутки, торговки кокаином, контрабандистки... и среди них — аристократки, кавалерственные дамы, фрейлины.
    Выход из барака строго контролировался: даже в театр женщины ходили под конвоем и сидели там обособленно, тоже под наблюдением.
    Женщины значительно менее мужчины приспособлены к нормальному общежитию. Внутренняя жизнь женбарака была адом, и в этот ад была ввержена фрейлина трех императриц, шестидесятипятилетняя баронесса, носившая известную всей России фамилию.
    Великую истину сказал Достоевский: «Простолюдин, идущий на каторгу, приходит в свое общество, даже, быть может, более развитое. Человек образованный, подвергшийся по законам одинаковому с ним наказанию, теряет часто несравненно больше него. Он должен задавить в себе все свои потребности, все привычки; должен перейти в среду для него недостаточную, должен приучиться дышать не тем воздухом... И часто для всех одинаковое наказание превращается для него вдесятеро мучительнейшее. Это истина»... («Мертвый дом», стр. 68).
    Именно такое, во много более тяжелое наказание несла эта старая женщина, виновная лишь в том, что родилась в аристократической, а не в пролетарской семье.
    Если для хозяйки кронштадтского портового притона Кораблихи быт женбарака и его среда были привычной, родной стихией, то чем они были для смолянки, родной стихией которой были ближайшие к трону круги? Во сколько раз тяжелее для нее был каждый год, каждый день, каждый час заключения?
    Беспрерывная, не прекращавшаяся ни днем, ни ночью пытка. ГПУ это знало и с явным садизмом растасовывало каэрок в камеры по одиночке. С мужчинами в кремле оно не могло этого сделать, в женбараке это было возможно.
    Петербургская жизнь баронессы могла выработать в ней очень мало качеств, которые облегчили бы ее участь на Соловках. Так казалось. Но только казалось. На самом деле фрейлина-баронесса вынесла из нее истинное чувство собственного достоинства и неразрывно связанное с ним уважение к человеческой личности, предельное, порою невероятное самообладание и глубокое сознание своего долга.
    Попав в барак, баронесса была там встречена не «в штыки», а более жестоко и враждебно. Стимулом к травле ее была зависть к ее прошлому. Женщины не умеют подавлять в себе, взнуздывать это чувство и всецело поддаются ему. Слабая, хилая старуха была ненавистна не сама по себе в ее настоящем, а как носительница той иллюзии, которая чаровала и влекла к себе мечты ее ненавистниц.
    Прошлое, элегантное, утонченное, яркое проступало в каждом движении старой фрейлины, в каждом звуке ее голоса. Она не могла скрыть его, если бы и хотела, но она и не хотела этого. Она оставалась аристократкой в лучшем, истинном значении этого слова; и в Соловецком женбараке, в смраде матерной ругани, в хаосе потасовок она была тою же, какой видели ее во дворце. Она не чуждалась, не отграничивала себя от окружающих, не проявляла и тени того высокомерия, которым неизменно грешит ложный аристократизм. Став каторжницей, она признала себя ею и приняла свою участь, как неизбежность, как крест, который надо нести без ропота, без жалоб и жалости к себе, без сетования и слез, не оглядываясь назад.
    Тотчас по прибытии баронесса была, конечно, назначена на «кирпичики». Можно представить себе, сколь трудно было ей на седьмом десятке носить на лотке двухпудовый груз. Ее товарки по работе ликовали:
    — Баронесса! Фрейлина! Это тебе не за царицей хвост таскать! Трудись по-нашему! — хотя мало кто из них действительно трудился до Соловков.
    Они не спускали с нее глаз и жадно ждали вопля, жалобы, слез бессилия, но этого им не пришлось увидеть. Самообладание, внутренняя дисциплина, выношенная в течение всей жизни, спасли баронессу от унижения. Не показывая своей несомненной усталости, она доработала до конца, а вечером, как всегда, долго молилась, стоя на коленях перед маленьким образком.
    Моя большая приятельница дней соловецких, кронштадтская притонщица Кораблиха, баба русская, бойкая, зубастая, но сохранившая «жалость» в бабьей душе своей, рассказывала мне потом:

    — Как она стала на коленки, Сонька Глазок завела было бузу: «Ишь ты, Бога своего поставила, святая какая промеж нас объявилась», а Анета на нее: «Тебе жалко, что ли? Твое берет? Видишь, человек душу свою соблюдает!» Сонька и язык прикусила. То же повторялось и в последующие дни. Баронесса спокойно и мерно носила сырые кирпичи, вернувшись в барак, тщательно чистила свое платье, молча съедала миску тресковой баланды, молилась и ложилась спать на свой аккуратно прибранный топчан. С обособленным кружком женбарачной интеллигенции она не сближалась, но и не чуждалась и, как и вообще не чуждалась никого из своих сожительниц, разговаривая совершенно одинаковым тоном и с беспрерывно вставлявшей французские слова княгиней Шаховской и с Сонькой Глазком, пользовавшейся в той же мере словами непечатными. Говорила она только по-русски, хотя «обособленные» предпочитали французский.
    Шли угрюмые соловецкие дни, и выпады против баронессы повторялись всё реже и реже. «Остроумие» языкатых баб явно не имело успеха.

    — Нынче утром Манька Длинная на баронессу у рукомойника наскочила, — сообщала мне вечером на театральной репетиции Кораблиха, — щетки, мыло ее покидала: крант, мол, долго занимаешь! Я ее поганой тряпкой по ряшке как двину! Ты чего божескую старуху обижаешь? Что тебе воды мало? У тебя где болит, что она чистоту соблюдает?
    Окончательный перелом в отношении к бывшей фрейлине наступил, когда уборщица камеры, где она жила, «объявилась».
    «Объявиться» на соловецком жаргоне значило заявить о своей беременности. В обычном порядке всем согрешившим против запрета любви полагались Зайчики, даже и беременным до седьмого-восьмого месяца. Но бывших уже на сносях отправляли на остров Анзер, где они родили и выкармливали грудью новорожденных в сравнительно сносных условиях, на легких работах. Поэтому беременность тщательно скрывалась и объявлялась лишь тогда, когда можно было, минуя Зайчики, попасть прямо к «мамкам».
    «Объявившуюся» уборщицу надо было заменить, и по старой тюремной традиции эта замена производилась демократическим порядком — уборщица выбиралась. Работа ее была сравнительно легкой: вымыть полы, принести дров, истопить печку. За место уборщицы боролись.

    — Кого поставим? — запросила Кораблиха. Она была старостой камеры.

    — Баронессу! — звонко выкрикнула Сонька Глазок, безудержная и в любви и в ненависти. — Кого, кроме нее? Она всех чистоплотней! Никакой неприятности не будет...

    Довод был веский. За грязь наказывалась вся камера. Фрейлина трех всероссийских императриц стала уборщицей камеры воровок и проституток. Это было большой «милостью» к ней. «Кирпичики» явно вели ее к могиле.
    Я сам ни разу не говорил с баронессой, но внимательно следил за ее жизнью через моих приятельниц, работавших в театре: Кораблиху и ту же Соньку Глазок, певшую в хоре.
    Заняв определенное социальное положение в каторжном коллективе, баронесса не только перестала быть чужачкой, но автоматически приобрела соответствующий своему «чину» авторитет, даже некоторую власть. Сближение ее с камерой началось, кажется, с консультации по сложным вопросам косметических таинств, совершающихся с равным тщанием и во дворце и на каторге. Потом разговоры стали глубже, серьезнее... И вот...
    В театре готовили «Заговор императрицы» Ал. Толстого — халтурную, но игровую пьесу, шедшую тогда во всех театрах СССР. Арманов играл Распутина и жадно собирал все сведения о нём у видавших загадочного старца.
    — Всё это враки, будто царица с ним гуляла, — безапелляционно заявила Сонька, — она его потому к себе допускала, что он за Наследника очень усердно молитствовал... А чего другого промеж них не было. Баронесса наша при них была, а она врать не будет.
    Кораблиха, воспринявшая свое политическое кредо среди кронштадтских матросов, осветила вопрос иначе:
    — Один мужик до царя дошел и правду ему сказал, за то буржуи его и убили. Ему царь поклялся за Наследниково выздоровление землю крестьянам после войны отдать. Вот какое дело!
    Нарастающее духовное влияние баронессы чувствовалось в ее камере всё сильнее и сильнее. Это великое таинство пробуждения Человека совершалось без насилия и громких слов. Вероятно, и сама баронесса не понимала той роли, которую ей назначено было выполнить в камере каторжного общежития. Она делала и говорила «что надо», так, как делала это всю жизнь. Простота и полное отсутствие дидактики ее слов и действия и были главной силой ее воздействия на окружающих.
    Сонька среди мужчин сквернословила по-прежнему, но при женщинах стала заметно сдерживаться и, главное, ее «эпитеты» утратили прежний тон вызывающей бравады, превратившись просто в слова, без которых она не могла выразить всегда клокотавших в ней бурных эмоций. На Страстной неделе она, Кораблиха и еще две женщины из хора говели у тайно проведенного в театр Священника — Утешительного попа. Таинство принятия Тела и Крови Христовых совершалось в темном чулане, где хранилась бутафория, Дарами, пронесенными в плоской солдатской кружке в боковом кармане бушлата. «На стреме» у дверей стоял бутафор-турок Решад-Седад, в недавнем прошлом коммунист, нарком просвещения Аджаристана. Если б узнали, — быть бы всем на Секирке и Зайчиках, если не хуже...
    Когда вспыхнула страшная эпидемия сыпняка, срочно понадобились сестры милосердия или могущие заменить их. Нач. санчасти УСЛОН М.В.Фельдман не хотела назначений на эту смертническую работу. Она пришла в женбарак и, собрав его обитательниц, уговаривала их идти добровольно, обещая жалованье и хороший паек. Желающих не было. Их не нашлось и тогда, когда экспансивная Фельдман обратилась с призывом о помощи умирающим.
    В это время в камеру вошла старуха-уборщица с вязанкой дров. Голова ее была укручена платком — на дворе стояли трескучие морозы. Складывая дрова к печке, она слышала лишь последние слова Фельдман:

    — Так никто не хочет помочь больным и умирающим
    — Я хочу, — послышалось от печки.
    — Ты? А ты грамотная?
    — Грамотная.
    — И с термометром умеешь обращаться?
    — Умею. Я работала три года хирургической сестрой в Царскосельском лазарете...
    — Как ваша фамилия?
    Прозвучало известное имя, без титула.
    — Баронесса! — крикнула, не выдержав, Сонька, но этот выкрик звучал совсем не так, как в первый день работы бывшей фрейлины на «кирпичиках».
    Второй записалась Сонька и вслед за нею еще несколько женщин. Среди них не было ни одной из «обособленного» кружка, хотя в нем много говорили о христианстве и о своей религиозности.
    Двери сыпнотифозного барака закрылись за вошедшими туда вслед за фрейлиной трех русских императриц. Оттуда мало кто выходил. Не вышло и большинство из них.

    М.В.Фельдман рассказывала потом, что баронесса была назначена старшей сестрой, но несла работу наравне с другими. Рук не хватало. Работа была очень тяжела, так как больные лежали вповалку на полу, и подстилка под ними сменялась сестрами, выгребавшими руками пропитанные нечистотами стружки. Страшное место был этот барак.
    Баронесса работала днем и ночью, работала так же тихо, мерно и спокойно, как носила кирпичи и мыла пол женбарака. С такою же методичностью и аккуратностью, как, вероятно, она несла свои дежурства при императрицах. Это ее последнее служение было не самоотверженным порывом, но следствием глубокой внутренней культуры, воспринятой не только с молоком матери, но унаследованной от ряда предшествовавших поколений. Придет время, и генетики раскроют великую тайну наследственности.
    Владевшее ею чувство долга и глубокая личная дисциплина дали ей силы довести работу до предельного часа, минуты, секунды...
    Час этот пробил, когда на руках и на шее баронессы зарделась зловещая сыпь. М.В.Фельдман заметила ее.
    — Баронесса, идите и ложитесь в особой палате... Разве вы не видите сами?
    — К чему? Вы же знаете, что в мои годы от тифа не выздоравливают. Господь призывает меня к Себе, но два-три дня я еще смогу служить Ему...

    Они стояли друг против друга. Аристократка и коммунистка. Девственница и страстная, нераскаянная Магдалина. Верующая в Него и атеистка. Женщины двух миров.
    Экспансивная, порывистая М.В.Фельдман обняла и поцеловала старуху.
    Когда она рассказывала мне об этом, ее глаза были полны слез.
    — Знаете, мне хотелось тогда перекрестить ее, как крестила меня в детстве няня. Но я побоялась оскорбить ее чувство веры. Ведь я же еврейка.
    Последняя секунда пришла через день. Во время утреннего обхода баронесса села на пол, потом легла. Начался бред.
    Сонька Глазок тоже не вышла из барака смерти, и души их вместе предстали перед Престолом Господним."


    Вот такая история. Что еще в ней интересно, так это то, что не баронесса в лагере "перековалась" и стала воровкой и проституткой, а наоборот, эти "социально близкие" советской власти элементы попали, похоже, под влияние баронессы. Что-то тут пошло не по теории большевистской власти. Ну что ж, бывает...
    Кратко об авторе:Борис Николаевич Ширяев (1889-1959) родился в Москве в семье родовитого помещика. Во время первой мировой войны ушел на фронт кавалерийским офицером. В 1918 году возвращается в Москву и предпринимает попытку пробраться в Добровольческую армию, но был задержан и приговорен к смертной казни. За несколько часов до расстрела бежал. В 1920 году – новый арест, Бутырка. Смертный приговор заменили 10 годами Соловецкого концлагеря. Затем вновь были ссылки, аресты. Все годы жизни по возможности Ширяев занимался журналистикой, писал стихи, прозу. Во время Великой Отечественной войны покинул страну вместе с отступающими немецкими войсками, прожил оставшиеся годы в Италии. «Неугасимая лампада» – воспоминания, яркое свидетельство о Соловецкой каторге, о большевистском терроре, о страданиях тысяч русских мучеников и исповедников.
     
  11. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Подлая диалектика истории в том, что одно вытекает из другого. Стоит слишком затянуть с преобразованиями (пусть даже из самых возвышенных побуждений) и процесс вырывается из под контроля с удесятирённой силой. На смену придушенному либерализму приходит радикализм. Вместо того чтобы выпускать пар постепенно, котёл закупоривают и он взрывается.
     
  12. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    А царствование Александра 2? Запросы горемык были выполнены. Отчего же не спустить было пары тогда?
    Вероятно, никого в случаях переворотов не интересует по-настоящему судьба простых граждан, так сказать народа... Плевать на него, главное - удовлетворить свои амбиции, захватить власть, переделать под себя, нахапать, что плохо лежит. Можно прикрываться, чем угодно, любой идеей - "на дурака не нужен нож... " Гадость это все и мерзость.
     
  13. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    А Александру 2 уже пришлось расхлёбывать последствия. Пока он занимался решением уже абсолютно Вопиющих проблем, с которыми запоздали на десятилетия, общество уходило всё дальше и частичные решения уже воспринимались как недостаточные. Но самое главное вышла вперёд группа радикалов, которая пришла к выводу, что с этим режимом делать уже нечего, надо уничтожать всё. Авторитарный режим не может решить такие проблемы , он слишком неповоротлив. Следующий кто запоздал с выпусканием пара был Николай 2. И это уже оказалось фатальным.
     
  14. plot

    plot Техадмин

    Сообщения:
    18.438
    Симпатии:
    1.883
    Как, однако, всё это злободневно звучит...
     
  15. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Так радикальным личностям всегда всего будет мало - это уже банальная жадность до чужого добра... или до чужой власти, или до чужой славы, или еще до чего-нибудь...
    И насчет авторитарного режима не согласна - не всем и далеко не всегда подходит либерально-попустительская (это не демократия, ее вообще нигде нет, по моему убеждению: наверное, люди "не доросли") система, кому-то нужно иное. Пример - у всех на глазах - то, что происходит сегодня у нас, то, что было в недавнем вчера, то, что было в октябре 17-го года.
    И это закономерность - и Вам это видно, виднее, чем мне, Вы - историк.
     
  16. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    У меня в студии есть дети, которым противопоказана авторитарность, у них есть стержень, стержень внутри -и в этом -все.
    Но, таких наберется 3 человека на группу в человек 20. Не более 3-х. Это опыт. И все.
    Остальным нужно направление, нужны некие понукания, и постоянно приходится держать руку на пульсе, не расслабляться - как перед хищниками. Иначе просто съедят.

    Авторитарность в небольших дозах просто необходима для общего оздоровления и развития в человеке ответственности за свои действия.
    Да и просто для развития дисциплины, иначе, откуда ее получить, если кругом - полный развал, ни из воздуха же.
     
  17. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    личност жадные до чужого добра редко становятся политическими радикалами., у них есть гораздо более комфортные пути (разве только в условиях развала). а радикализация общества в целом происходит тогда когда нт обратной связи. Т.е. в принципе нет возможности на что-то влиять. Помнишь "лишних людей"? на смену им и пришли базаровы и рахметовы.

    Эта система которая даёт возможность маневра и нормальной циркуляции. А перезамороженая авторитарная система всегда заканчивает одинаково.

    То что происходит сегодня у нас это калька с николаевской России. а то что было в 17 и в 91. это то, что бывает когда негибкая авторитарная система рушится. Если сразу разморозить лёд, будет распутица.
     
  18. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    У Базаровых и Рахметовых хотя бы оставалось что-то святое, хотя бы перед лицом смерти у одного из них, по крайней мере.
    Никакого маневра попустительство дать не может - одно безобразие выйдет. Это просто снова хаос и ловля рыбы в той самой мутной воде, ну, не будет здесь по-другому, посмотрите сами на историю нашей бедной страны.
    Все постоянно повторяется, как по-заведенному раз и навсегда порядку.
    И вообще, одно нисколько не лучше другого. Еще проще все пустить на самотек - только это все равно будет выручать не всегда.

    Вот теперь все такие свободные, такие свободные стали, и рты у всех нас поразвязались - видимо, от самих себя свободные стали, прямо поразительно!
    Точнее сказать, некоторые попросту освободились от совести - ненужная вещь, тоже, видимо, пережиток авторитаризма, наследие проклятого коммунистического (или , видимо, уже теперь аристократического) прошлого.
    Нет тут вообще никакой такой свободы, и не было никогда, разве в самом человеке что-то прорастет.
     
  19. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Подмена в том, что порядок и авторитаризм выступают синонимами, а либерализм равняется попутистельству. Между тем связи нет вообще, и то и другое реально в обоих вариантах правления. Равно как и наличие совести.
    Вообще эта дилемма: авторитаризм+порядок, либерализм+ хаос это есть та самая жуткая подмена на которой и строится российская политическая культура сводящая на нет любые попытки выйти из тупика.

    Гоголь Мёртвые души часть 2

    В большом зале генерал-губернаторского дома собралось всё чиновное сословие города, начиная от губернатора до титулярного советника: правители канцелярий и дел, советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие и вовсе не кривившие, -- все не без волненья и беспокойства ожидали выхода генерал-губернатора. Князь вышел ни мрачный, ни ясный: взор его был тверд так же, как и шаг. Всё чиновное собрание поклонилось, многие в пояс. Ответив легким поклоном, князь начал: "Уезжая в Петербург, я почел приличным повидаться с вами со всеми и даже объяснить вам отчасти причину. У нас завязалось дело очень соблазнительное. Я полагаю, что многие из предстоящих знают, о каком деле я говорю. Дело это повело за собою открытие и других, не менее бесчестных дел, в которых замешались даже, наконец, и такие люди, которых я доселе почитал честными. Известна мне даже и сокровенная цель спутать таким образом всё, чтобы оказалась полная невозможность решить формальным порядком. Знаю даже, и кто главная [пружина] и чьим сокровенным {Не дописано.} хотя он и очень искусно скрыл свое участие. Но дело в том, что я намерен это следить не формальным следованьем по бумагам, а военным быстрым судом, как в военное <время>, и надеюсь, что государь мне даст это право, когда я изложу все это дело. В таком случае, когда нет возможности произвести дело гражданским образом, когда горят шкафы с <бумагами> и, наконец, излишеством лживых посторонних показаний и ложными доносами стараются затемнить и без того довольно темное дело, я полагаю военный суд единственным средством и желаю знать мнение ваше!" Князь остановился, как <бы> ожидая ответа. Всё стояло, потупив глаза в землю. Многие были бледны. "Известно мне также еще одно дело, хотя производившие его в полной уверенности, что оно никому не может быть известно. Производство его уже пойдет не по бумагам, потому что истцом и челобитчиком я буду уже сам и представлю очевидные доказательства". Кто-то вздрогнул среди чиновного собрания, некоторые из боязливейших тоже смутились. "Само по себе, что главным зачинщикам должно последовать лишенье чинов и имущества, прочим отрешенье от мест. Само собою разумеется, что в числе их пострадает и множество невинных. Что ж делать? дело слишком бесчестное и вопиет о правосудии. Хотя я знаю, что это будет даже и не в урок другим, потому что на место выгнанных явятся другие, и те самые, которые дотоле были честны, сделаются бесчестными, и те самые, которые удостоены будут доверенности, обманут и продадут, несмотря на всё это, я должен поступить жестоко, потому что вопиет правосудье. Знаю, что будут меня обвинять в суровой жестокости, но знаю, что те будут еще {Край листа оторван и утрачены середина и окончание фразы.} те же обвинят {Край листа оторван и утрачены середина и окончание фразы.} Я должен обратиться таки<м образом> только в одно бесчувственное орудие правосудия, в топор, который должен упасть на головы <виновных>". Содроганье невольно пробежало по всем лицам. Князь был спокоен. Ни гнева, ни возмущенья душевного не выражало его лицо. "Теперь тот самый, у которого в руках участь многих и которого никакие просьбы не в силах были умолить, тот самый [бросается] теперь к ногам [вашим], вас всех просит. Всё будет позабыто, изглажено, прощено; я буду сам ходатаем за всех, если исполните мою просьбу. Вот моя просьба. Знаю, что никакими средствами, никакими страхами, никакими наказаньями нельзя искоренить неправды, она слишком уже глубоко вкоренилась. Бесчестное дело брать взятки сделалось необходимостью и потребностью даже и для таких людей, которые и не рождены быть бесчестными. Знаю, что уже почти невозможно многим идти противу всеобщего теченья. Но я теперь должен, как в решительную и священную минуту, когда приходится спасать свое отечество, когда всякой гражданин несет всё и жертвует всем, я должен сделать клич хотя к тем, у которых еще есть в груди русское сердце и <которым> понятно сколько-нибудь слово благородство. Что тут говорить о том, кто более из нас виноват. Я, может быть, больше всех виноват; я, может быть, слишком сурово вас принял вначале; может быть, излишней подозрительностью я оттолкнул из вас тех, которые искренно хотели мне быть полезными, хотя и я с своей стороны мог бы так же сделать. Если они уже действительно любили справедливость и добро своей земли, не следовало бы им оскорбиться ни надменностью моего обращения, следовало бы им подавить в себе собственное честолюбие и пожертвовать своею личностью. Не может быть, чтобы я не заметил их самоотверженья и высокой любви к добру и не принял бы, наконец, от них полезных и умных советов. Все-таки скорей подчиненному следует применяться к нраву начальника, чем начальнику к нраву подчиненного. Это законней, по крайней мере, и легче, потому что у подчиненных один начальник, а у начальника сотня подчиненных. Но оставим теперь в сторону, кто кого больше виноват. Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю, что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже, мимо законного управленья, образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного. Установились свои условия, всё оценено, и цены даже приведены во всеобщую известность. И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как <ни> ограничивай он в действиях дурных чиновников приставленьем в надзиратели других чиновников. Всё будет безуспешно, покуда не почувствовал из нас всяк, что он так же, как в эпоху восстанья народ вооружался против <врагов?>, так должен восстать против неправды. Как русской, как связанный с вами единокровным родством, одной и тою же кровью, я теперь обращаюсь <к> вам. Я обращаюсь к тем из вас, кто имеет понятье какое-нибудь о том, что такое благородство мыслей. Я приглашаю вспомнить долг, который на всяком месте предстоит человеку. Я приглашаю рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва {Не окончено.}
    На этом уцелевшая часть рукописи обрывается....
     
  20. TopicStarter Overlay
    Марк Ляндо

    Марк Ляндо Вечевик

    Сообщения:
    663
    Симпатии:
    130
    Да уж ,Федор Тютчев один из самых наших крупных поэтов и тоже бывший певец власти Николая 1 и другие мемуаристы говорят совсем иное,господа!
    А самое главное - скорострельные аглийские пушки и нарезные штуцера разнесли в дым под Севастополем у речки Альма/Тоннель известный в Париже стал -Альма!/ все эти сладенькие мифы фрейлины Маши... Там под Севастополем легли десятки тысяч русских парней, а еще больше сгибло ОТ РАН И ПРОСТО БОЛЕЗНЕЙ в гошпиталях при отсталой медицине! Это все как раз и есть -плоды "любви" Николая Палкина к русскому народу!
    История не прощает отстающих в ее гонке! А всякий зондервег этому максимально способствует .."Особнячество" /Вл.Соловьев/ А попросту, идиотизм исторический. Кстати,ИДИОТЕС по- эллински суть оторваныый от жизни полиса- ,оторванец, отщепенец. Боюсь,что мы с Утконосом нашим - опять на этом"пути"...
     
  21. KBH

    KBH Гость

    Сообщения:
    232
    Симпатии:
    7
    У нас было Петров - 3, Павел - 1, Николаев - 2, Александров - 3...
    У них - одних только Людовиков было аж 18, Карлов - 12, Генрихов - 8, Эдуардов - 8, Филиппов - 4, Вильгельмов - тоже 4...
    Это что такое? Это откуда столько? Неужели это татары нас настолько затормозили в развитии?
     
  22. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Разрыв традиции. До этого были Иваны и Василии, а до них Дмитрии и Ярославы. А во Хранции всё плавно и премствено.
     
  23. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    В России, увы, попустительство и либерализм всегда синонимы и всегда таковыми останутся. Равно также и с порядком и авторитаризмом.
    А вообще нельзя так на одного человека набрасываться, не стоит поспешно вытирать ноги об историю своей страны, как-то осторожнее надо, что ли.
    Николай 1 - это не Сталин и не Гитлер. При всех особенностях.


    А я, Марк Александрович, фрейлину Машу очень уважаю - да, у нее был свой взгляд на вещи, возможно, "необъективный", ведь она росла при царском семействе - а Вы бы какие мемуары написали, если бы были кому-либо столь многим обязаны, неужели, стали бы обливать грязью своих благодетелей по их смерти?
    Вряд ли.
    Движимая чувством долга и своим врожденным благородством, эта женщина написала о том, что видела.
    Разве это не имеет права на существование, хотя бы просто как ее точка зрения?

    И вообще почему кто-то должен бить в один барабан со всеми? Лично мне это всегда было крайне противно.
     
  24. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Перекос в тогдашнем взгляде на Николая связан с крайним разочарованием. Дело в том что большинство при Николае верило, что страной управляет великий царь, второй Пётр, а Россия первая держава в мире.

    а вот это уже лишнее...

    Ну что ж, фиксируем принципиальное разногласие.)
     
  25. Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    А потом царю очень попало от пушкинистов...
     

Поделиться этой страницей