Некоторые истории

Тема в разделе "Личное творчество", создана пользователем list, 15 июн 2015.

  1. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Вспомнились отчего-то два старых рассказа, простеньких и незатейливых.

    Последний пункт

    Он получил список с именами, не очень-то и длинный список. Этих, обозначенных на листочке поименно, следовало хранить.

    Ангел Геннадий Иванович рос в обычной, нормальной, среднестатистической даже семье без отца. И хотя ни видом, ни характером сущности своей не выдавал, мать в глубине души чувствовала, что с сыном что-то не так. Особенно смущали компактно сложенные под кожей крылья, маскировавшиеся под сутулость. Да и слишком уж не по-мальчишески он любил порядок и дисциплину, после уроков непременно шел домой, перед едой всегда тщательно мыл руки с мылом, а окружающее пространство — будь то собственная комната или, позже, рабочий стол в офисе — наполнял такой очевидной функциональностью, что даже муха тут не летала зря, а только по делу. Спокойный и вдумчивый ребенок тащил с улицы брошенных котят, а когда вырос, приволок за руку такую же брошенную девушку, на которой для успокоения матери и женился.

    Посадив дочь на поезд питерского направления, Геннадий Иванович горестно вздохнул и достал из кармана сложенный вчетверо листок. Присев на скамью, он зачеркнул предпоследний пункт в списке и задумался. Лет ему было за сорок, жена ушла еще восьмым пунктом — он хранил ее с особой бережностью и долго и придирчиво подбирал кандидата в спутники. Дочь было велено вести до совершеннолетия. Как же он не хотел, чтобы она вырастала!

    Последнее имя в списке не было связано родством. На него нужно было выйти через работу. Геннадий Иванович, придя домой, порылся в ящике стола. Необходимый диплом был как новенький. Все документы он аккуратно сложил в папку и наутро понес в Бюро. Там его беспрепятственно приняли в начальники отдела и проводили в небольшой кабинет на троих. «Последний пункт» (далее — ПП) сидела у окна и выглядела совсем уж не от мира сего. Посмотрев ей в глаза, ангел Геннадий Иванович почувствовал острую тоску по дому.

    За работу он принялся умеючи и с радостью. Первым делом обустроил рабочее пространство, выписал премии на весь отдел и подключил компьютеры к интернету. Чтобы ПП купила себе новую рубашку, начала питаться не только творожными сырками и пошла потихоньку в мир, пусть для начала и виртуальный. Все тяжелые задания Геннадий Иванович привычно взял на себя, безошибочно вычислив приоритетные для ПП виды работы и оставив ей только их. Время шло своим чередом, ангел своевременно оберегал подопечную от гнева высшего руководства и даже внушил директору некоторую отцовскую любовь к ПП. В летнее время Геннадий Иванович заботился об эстетической стороне рабочего процесса — приносил в кабинет букеты полевых цветов, срезанных им по дороге через пустырь. На странные взгляды коллег из других отделов внимания не обращал. Цветы подолгу не вяли в вазе из пластиковой бутылки, искусно изготовленной опять же руками самого ангела. Если ПП нужен был свободный график, он руководствующей росписью ставил на заявлении резолюцию «Не возражаю».

    Когда подопечная нашла вторую работу и подрасправила крылья, он понял, что скоро придется вычеркивать и этот пункт. И домой Геннадию Ивановичу вроде как хотелось, но с последним пунктом возникли такие ни к чему не обязывающие, но в то же время теплые и светлые отношения, что с горя или от неопределенности в чувствах ангел Геннадий Иванович запил. На почве сахарного диабета, выданного ему вместе со списком в нагрузку, чтоб был как все люди, новая привычка стала выходить боком. Геннадию Ивановичу с работы вызывали скорую, и он неделями приходил в себя.

    Взгляд ПП от такого грустнел, отчего хранитель вскорости снова срывался в магазин через дорогу. Требовалась срочная смена обстановки. Нужно было постепенно отходить от подопечной, тем более что, собственно, делать тут Геннадию Ивановичу больше было нечего. Силою мысли он расформировал отдел и перевелся в замы. ПП отправили работать в другое здание, и через месяц она написала заявление на увольнение. Чего, собственно, хранитель и добивался — пять лет на одном месте в Бюро для подопечной, с ее возможностями, было уже непростительным транжирством времени.

    Однажды в обеденный перерыв, случайно увидев счастливую ПП на другой стороне улицы, ангел Геннадий Иванович достал из кармана список и невозмутимо провел последнюю черту. Хоронили его через три дня, говорили, что от запоя впал в кому, из которой обратно сюда за ненадобностью не вернулся. Геннадий Иванович и тут не возражал, он радостно летел домой…
     
    Последнее редактирование: 15 июн 2015
    plot нравится это.
  2. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Как Иван аватара искал

    С любовью Довлатову и альтисту Данилову

    Иван Ермолаев служил в НИИ Иных Реальностей. Институт был престижным местом, и Ваня попал сюда не случайно, а по направлению вуза. И практику он проходил здесь, и полюбить его сотрудники НИИ успели. Чем только ни приходилось заниматься по долгу службы Ивану – он был наблюдателем-натуралистом по складу своего характера и по духу, и потому работал преимущественно над человековедением. Именно ему принадлежал труд «Первый выход в астрал. Что надеть», обретший популярность среди коллег. К своим тридцати двум годам Иван Григорьевич был в числе ведущих специалистов и примерял титул гипермагистра, прикидывал так и сяк, и смотрелся титул на Иване, чего уж тут.

    Вызывают однажды Ермолаева в Верхний Магистрат. Уже в приемной Иван почувствовал по дрожанию коленей и повышенной вибрации мелких положительно заряженных частиц в атмосфере, что дело пахнет керосином.

    – Ждите, – бездушно сказала секретарша Вика, не отрывая взгляда от монитора.

    Не в силах более сидеть без движения, Иван встал и подошел к стеклянной стене. Снаружи в стекло пикетировала синица и грохнулась оземь. Час от часу не легче, подумал Иван и по команде «Идите» отважно переступил порог кабинета шефа. Мегамагистр ограничился пожатием руки и сразу приступил к делу.

    – По нашим данным, на Землю пришел долгожданный гость, – говорит. И недвусмысленно так на Ивана смотрит.

    – Вы хотите сказать… – ахнул Ваня.

    – Именно, – кивнул шеф. – И его нужно вычислить и распознать. Задача непростая, ошибиться легко. Впрочем, столько лет не мух ловили – подготовились. Вот примерное описание.

    И протягивает непорочной чистоты конверт.

    – Ознакомишься и приступай к выполнению. Засиделся ты в простых магистрах. Задачу понял?

    – А…

    – Недели две. Хватит? Думаю, более чем достаточно. Такси бери, самолет, в средствах тебя не ограничиваем. Распознаешь – доложить немедля и установить наблюдение. Во сколько встает, что ест, с кем и о чем разговаривает. Удачи и оптимизма!

    Придя домой, Иван уединился от кота и достал конверт. В голове была полная сумятица, тикал заведенный на две недели будильник-граната. Выполнить задание нужно было во что бы то ни стало. И рутина магистровая надоела, и так, для себя. Не привык парень пасовать перед трудностями. В конверте оказалась прозрачная пластинка с данными. Иван ввел ее в электромагниторезонансный карман и сразу все понял. Тот, кого надо было вычислить и обнаружить, был аватаром, высшей сущностью, выходцем из тех самых иных реальностей, коими и пытался ведать НИИ. Зачем пришел и что надо высокому гостю от землян – это и предстояло выяснить Ивану. Да еще за две недели.

    Среди особых примет пластинка называла вот что: «Способен принять любой облик, любую судьбу или одежду, внедриться в уже знакомого ранее человека. Может поселиться в хрущевке или заводском общежитии, а может и в таунхаусе. С легкостью маскируется под дурачка или гения. При обнаружении сливается с толпой». И самое важное: «Имеет свойство быть в нескольких лицах одновременно. Число последних не ограничено».

    Не зря вибрировали частицы в приемной, неспроста грохнулась оземь синица! Попробуй найди такого, – чесал Иван затылок. – Да дурачков в хрущевках тьма тьмущая, тем более гениев…

    «А ты поприсматривайся», – подсказал Внутренний Голос. – «Не дается человеку того, чего он выполнить не сможет».

    Все выходные Иван отдыхал и набирался сил, морально готовился к предстоящей операции. Присматриваться начал с понедельника, с самого утра. Прихватив, как обычно, пакет с мусором, он закрыл квартиру, спустился по лестнице и вышел на улицу. У подъезда оглянулся: никого не было. Возле дворовой мусорки Иван остановился и, размахнувшись, перекинул пакет за бортик контейнера. По соседству самозабвенно рылся бомж. «Откуда он тут взялся? – подозрительно спросил Внутренний Голос. – Ведь по городской программе еще три года назад всех представителей этого класса выселили на Выселки и трудоустроили».

    – Канта ла фйёкль, – осторожно произнес Иван в сторону бомжа, не рискуя подходить близко. На УЯВСе (условном языке Высших Сущностей) это означало: «Здесь грязно».

    – Да и хер с ним, – буркнул совершенно по-русски незнакомец, поднимая голову.

    «А ты что хотел, чтоб он тебе по-ихнему отвечал?», – усмехнулся Внутренний Голос.

    Чумазое лицо не имело определенных черт, сквозь свалявшуюся бороду блеснула щербатая улыбка:

    – Гы-ы, – и мужик снова утонул в отходах, щедро сваленных местным населением.

    «Не, речь типично бомжовская», – поморщился Иван.

    «А вдруг маскировка? – возмутился таким поспешным выводом Внутренний Голос. – Ведь он, между прочим, ответил в тему!»

    «Да совпадение, – отмахнулся Иван, шагая к остановке. – У этих на любой вопрос один ответ».

    И все же Внутренний Голос не давал покоя. Уже заходя в маршрутку, Ваня решил заказать в Отделе Опережающих Технологий (ООТ) какой-нибудь мало-мальски подходящий индикатор и на мысли «Но вот как только пробить срочный заказ через эту мымру-координатора?..» ударился головой о наддверную балку. Иван был строен и ростом вышел, и поэтому часто не вписывался в компактные маршрутки. «А может женщину осудил», – подумал Внутренний Голос, но разумно промолчал.

    – Осторожно, сынок, – заохала занявшая «место передаста» бабуля, со всех сторон обложенная многочисленной поклажей.

    «Забота о ближнем, – автоматически выдал Внутренний Голос. – Присмотрись!» Иван потер лоб и попытался перешагнуть через тюки. Водитель дал газу, машина дернулась, придав сотруднику НИИ ускорение, и тот плюхнулся прямо на нагловатого вида подростка, прикрывшегося от социума бейсболкой.

    – Простите, – сказал Иван, перемещаясь на соседнее сиденье.

    – Угу, – недовольно буркнул подросток, поправляя сбитые Иваном наушники.

    «Терпимость! – воскликнул Внутренний Голос. – Тебе часто попадались терпимые подростки?»

    «Если тебя слушать, – укоризненно ответил Голосу Ваня, передавая бабуле за проезд, – то все вокруг – высшие сущности. Думай, о чем говоришь-то…»

    Внутренний Голос обиженно замолчал. «Ну и выкручивайся тогда сам как знаешь», – послал он мыслеформу, не облекая ее на этот раз в слова.

    На работе Иван проник в Базу Данных Сущностей и попытался вывести некий алгоритм определения высшей сущности по тем характеристикам, которыми снабдил его шеф.

    – Вот, – амбициозно сказал он, передавая данные в ООТ. – К вечеру сделайте индикатор. И пусть светится зеленым, если наткнется на Высшую Сущность.

    «Нет, лучше синим, – прорезался Внутренний Голос, – он красивее».

    – Или лучше синим, – не стал спорить Иван.

    – Сделаем, нет вопросов, – ответила ему мымра-координатор, принимая бланк заказа. – Через 12 дней приходи забирать.

    И злобно так сверкнула глазами.

    «Мстит что ли за то, что я ее в маршрутке мымрой обозвал?» – удивился Иван. И сразу же возмутился, одновременно делая умоляющие жесты:

    – Что-о? Каких таких двенадцать дней? Операцию срываете, побойтесь Бога!

    – Ваш заказ принят, Иван Григорьевич, можете быть свободны. Все заказы выполняем в порядке строгой очередности, и Бог тут ни при чем, – сказала мымра как отрезала. – Мне вот, например, тоже в парикмахерскую срочно надо, а записаться можно только через неделю.

    «Так вон оно что», – смекнул Ваня и, незаметно уронив ручку, повернул к выходу. Выйдя за дверь, он мысленно послал девушке освободившееся окошко в заветной очереди.

    В кабинете зазвонил мобильный. Координаторша взяла трубку и, выслушав то, что ей сказали, запела елейным голосом:

    – Ой, спасибо, Любаша, что вспомнила обо мне! Ты так вовремя, даже представить себе не можешь! У меня же день рождения у мужа завтра, так я после работы забегу, да?

    Иван переждал еще минуту и снова вошел в приемную ООТ.

    – Кажется, я у вас здесь ручку обронил, – сказал он координаторше. Та, прищурив глаз, хитро-хитро так посмотрела.

    – Если Вы насчет заказа… – произнесла она, кокетливо покачивая ножкой.

    – Нет-нет, я уже все понял про очередь, – поспешно сказал Иван.

    – …то я, в принципе, могу помочь, – продолжила девушка. – Могу поставить здесь печать «Особой важности», и к вечеру забирайте ваш индикатор…

    И как-то сразу так произошло, что глаза у координаторши оказались серыми и красивыми, а голос – вовсе не противным, а очень даже привлекательным. Ваня расплылся в счастливой улыбке и так захотел что-нибудь подарить девушке, что огромный букет цветов материализовался на координаторском столе. Простому магистру по рангу дозволялись кое-какие шалости.

    – Ой, ну и фокусник же вы, Иван Григорьевич! – всплеснулась девушка и пошла искать подходящую вазу.

    «Красивая фигурка, – подумал будущий гипермагистр, любуясь ей вслед, – и вовсе она не мымра. Просто очередь была в парикмахерскую, а так она очень даже ничего…»

    Индикатор, как и было обещано, сделали к вечеру. Он был выполнен в виде механических часов.

    – Действует на расстоянии двух метров, если отойдешь дальше – может не сработать, пояснял Ване седой мастер ООТ, показывая на индикатор трясущимся от старости пальцем. – Когда надо будет проверить объект, посмотришь на часы и повернешь вот это вот колесико, будто бы стрелки подводишь. Стрелки высветятся синим – значит перед тобой тот, кого ты ищешь. Загорятся желтым – перед тобой обыкновенный человек. Не загорятся – индикатор сломался.

    Инструкция к применению была проста, как дёготь.

    «И ничего, что механических уже лет тридцать не выпускают», – досадовал Иван, принимая заказ.

    На изменение дизайна времени не было. Индикатор, как самые обыкновенные часы, показывал окончание рабочего дня. Магистр снял с вешалки пальто и решительно вышел на улицу под дождь.

    «На ком бы протестировать?», – задумался он, перепрыгивая через лужи.

    «Да на первом же встречном! – уверенно зазвучал Внутренний Голос. – «Какая разница, какой цвет высветится – главное, увидишь собственными глазами, как эта штука работает!»

    – А не намокнет? – взволновался Ваня. – Испортить индикатор немудрено, а отдавать в починку – сплошной геморрой и трата времени.

    «Хозяин барин», – с деланным равнодушием ответил Внутренний Голос.

    Ивану стало совестно. Отсутствие зонта и наличие осадков в виде дождя не должны быть преградой в круглосуточном поиске аватара. Да!

    Агент огляделся. Он находился в тенистом сквере. Фонтан в центре сквера выглядел более полноводным, чем обычно. Мокрые лавочки были пусты. Не было видно даже голубей.

    «На нет и суда нет», – облегченно подумал Иван.

    – Скажите, пожалуйста, который час?

    Магистр вздрогнул всем телом. Из-за правого плеча откуда ни возьмись вышла девочка, на вид лет двенадцати. Часть ее лица скрывал детский зонтик. У Ивана задрожали колени. От неожиданности, конечно, при чем здесь страх...

    – Минутку, – в замешательстве ответил он.

    Внутренний Голос предательски молчал.

    Девочка стояла в полуметре от исследователя. Иван поднес часы к глазам и незаметно повернул колесико. Его ошеломленный вид продемонстрировал полное и абсолютное изумление. Нет, ИЗУМЛЕНИЕ.

    И удивиться было чему. Магистр ожидал от индикатора чего угодно:

    А) – что стрелки высветятся желтым – это было вероятнее всего, потому что, и в самом деле, ну что делать аватару в теле обыкновенной маленькой девочки?

    Б) – что они не высветятся совсем – мастер ООТ был довольно стар и вполне мог чего-нибудь недоделать;

    В) – в конце концов, хоть и маловероятно, но стрелки все же могли засветиться синим…

    Но такого Иван не ожидал.

    Минутная стрелка на индикаторе светилась желтым, а часовая – синим!

    Он просто не был готов к подобному повороту событий.

    Внутренний Голос очнулся первым.

    «Ну что стоишь, как истукан? Надо быть гибче, – заворчал он. – Поделом ты столько лет в простых магистрах горбатишься».

    Девочка выглянула из-под зонта. Она все еще была здесь! И ждала ответа. Ивану показалось, что пронеслось как минимум пару вечностей, но судя по поведению девочки, с момента ее вопроса прошло не более двух секунд.

    – Полседьмого, – обреченно выдохнул Иван.

    – Спасибо! – и Неизвестно Кто в облике девочки пошел своей дорогой.

    Магистр остолбенел. Дождь тоже прекратился. В сквере один за другим стали появляться прохожие. И тут что-то произошло с Иваном. Он сорвался с места и стал подбегать то к одному, то к другому с безумным видом, подсовывая ни в чем не повинным гражданам запястье под нос и бормоча нечленоразборчиво что-то про часы, которые безбожно врут…

    На каждого встречного индикатор реагировал аналогичным образом. Спустя полчаса Ваня устал и без сил опустился на первую попавшуюся скамью. Мимо него шли люди. Люди ли??? Теперь это был оччень большой вопрос…

    Смеркалось. «Утро вечера мудренее», подумал Иван и побрел к дому. Безумно хотелось спать. И вообще все было каким-то безумным, нереальным. Магистр запутался. Он был совершенно сбит с толку. Конечно, можно было спихнуть всё на ООТ и сделать вид, что индикатор неправильный, однако Внутренний Голос молчал весьма выразительно и Ваня переступил порог собственной квартиры с несколько озадаченным видом. Кот встретил продолжительным «мя-уууу».

    – Всё бы тебе, Васька, пожрать, – пробурчал хозяин, и привычная ситуация неожиданно успокоила его.

    Кот, урча, лопал корм. Иван достал из кармана индикатор и поднес его к питомцу. Стрелки опять отреагировали двусмысленно.

    – Да что ж это такое! – воскликнул магистр. – Что ж это делается-то! Кругом одни высшие сущ…

    И запнулся на полуслове.

    Гениальная мысль пронзила сознание Ивана.

    – Бог ты мой! Так это же вон оно что! Аватар - это же я! И мое присутствие влияет на индикатор! – сотрудник НИИ хлопнул себя по лбу. И наутро пошел докладывать в Верхний Магистрат.

    – Вот, – говорит, – извольте видеть. И индикатор шефу протягивает.

    – Да, – сказал мегамагистр, мельком взглянув на прибор, – знаю я, нечему тут удивляться. Конечно, аватар – это я, и нечего было кабинет покидать и тратить столько времени впустую. Но, видимо, каждому своё время для познания.

    …То есть как? – не подумав, удивился Иван. – И Вы тоже?...

    Шеф, не вставая, показал индикатор. Одна стрелка светилась синим, другая – желтым.

    – И я, и ты, и девочка лет двенадцати на вид, и бомж, неизвестно откуда взявшийся… «Любой другой – это тоже Я, тот же дух под разными масками». Не я сказал. В каждом из нас есть высшая сущность. Каждый тут – аватар. Наполовину. Кто-то на большую половину, кто-то – на меньшую… А ты, Ваня, должен был давно это понять. Иди в отпуск, Иван. Иди с глаз моих…

    Так и не дали в тот день Ивану Ермолаеву титул гипермагистра. После отпуска только дали. И смотрелся титул на Иване, чего уж тут.

    ИЗ БАЗЫ ДАННЫХ НИИ ИНЫХ РЕАЛЬНОСТЕЙ

    ИНФОРМАЦИЯ 38756/64-214

    В результате многолетних экспериментов с целью поисков полноценного аватара и напряженной работы над собой обе стрелки индикатора засветились синим прямо на гипермагистре Ермолаеве И. Г. Данный сотрудник мгновенно покинул свою оболочку и был автоматически переведен из штата НИИ в Иную Реальность.
     
  3. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Ну и ещё один до кучи. Прошлогодний.

    Привязался
    (Опавшая листва)

    Всё, что меня интересует – моё сегодня. Всё, что мне нужно – моё настоящее.
    Взгляд в глубину моего Сегодня открывает Настоящее.

    Вот оно. Прямо сейчас я держу его в руках. Это состояние. Это – Со-стояние.
    Я хочу передать отсвет его Силы.

    Передо мной бежит хромая на заднюю левую собака с дырой в груди от пули. Собаку зовут Джек. Это моя собака. Она сама выбрала меня. Теперь я понимаю почему: мы одно и то же. Кое-где я так же хромаю, и аналогичная дыра в моей груди. Верно, собака увидела это отражение прежде меня, раз так решительно стала меня приручать. Занялась мной вплотную.

    Человек вообще медлителен в сообразительности.
    Зато когда до него доходит… он способен сдвигать пространства.

    Но иногда без поводыря не обойтись, и Джек дрессирует меня. Довольно успешно. За месяц я кое-чему обучилась. Думать об этой вечно голодной собаке, откусывая кусок чего-либо. Готовить на двоих. Выносить миску, поднятую на уровень головы, на восточный манер, ибо, даже теряя высоту, поднабравший в весе Джек всё ещё недурён в полёте. Я научилась выносить ему печеньку каждый раз после прогулки, бог знает почему. Не люблю баловать никого, у меня суровый характер. Но послепоходная печенька у нас стала ритуалом; это ритуал Джека, я просто уважаю веру своего друга. А потом я постепенно стала слышать и видеть собаку и её мир.

    Джек - чёрно-белая собака. Чего в ней больше – того или другого? Ответ в том, что носитель аллегорической окраски добра и зла живёт вне всего этого. У Джека своё измерение жизни. Он выбрал меня этим измерением, и мне некуда от него деться: всюду эта собака следует за мной. Как моя тень. Или мой свет? Он и в самом деле похож на луч фонаря – двигается синхронно на отдалении в паре-тройке десятков метров. Мой взгляд часто имеет его в виду, если можно так выразиться.

    Откуда ты знаешь, что я сейчас, спустя 20 секунд, выберу именно эту дорогу, а не нашу с тобой привычную? – мысленно спрашиваю я тебя, Джек.

    Трёхлапая чёрно-белая собака весело бежит где-то там по опавшей листве октября. Джек любит лесные прогулки. Он радуется им, предвкушает их, начиная свой восторженный собачий танец у самого крыльца большого деревянного дома. Поначалу я мирилась с его привязчивостью, с тем, что он отпугивает всех птиц и животных, которых я надеялась встретить на пути, с нарушением моего уединения, моей тишины, с его дурацкой манерой облаивать всех и каждого или сидеть бок о бок со мной у реки (как будто кругом места мало). А потом мне просто некуда было деться, и я полюбила эту, может быть ещё не такую уж и старую, но во всяком случае не очень опрятную и малопривлекательную собаку.

    Это изменило всё.
    Всё настоящее происходит в пространстве любви.

    Листва плотным ковром укрывала боковую заброшенную дорогу. Всё это росло на деревьях и было довольно близко к небу. Теперь лежит на земле. Опавшая листва. Так назывался глиняный чайник, который я купила накануне заселения в лес. Старый треснул. Дал трещину в моё отсутствие, когда что-то немирное происходило в моём мире, - принял удар на себя. Я долго, около года, искала похожий; меня устраивал вид, формат, размер, даже строптивый норов таких чайников, требующих особого к себе подхода. Всё было не то. И в один из последних дней перед отъездом я встретила свой.

    - А как переводятся эти иероглифы? – спросила я продавца, показывая на знаки, начертанные на тёмно-коричневом боку. Продавец не знал, и я перевернула чайник. Иногда ответ нужно поискать с другой стороны. На донышке была наклеена этикетка с названием. «Опавшая листва» - прочитала я. – Но на самом деле это может быть всё что угодно, - пожал плечами продавец. – Да, - согласилась я. - Всё что угодно. Мне нравится, я беру.

    Лай Джека нарушил мягкое шуршание листьев. Вскоре меня догнала машина. Водитель приоткрыл дверцу, поздоровался (а, это же инспектор с соседнего кордона), предложил подвезти. – Не, - говорю, - спасибо, я гуляю. Не то чтобы говорю, а стараюсь перекричать неумолкающее гавканье. – Наглый какой! – добавляю, оправдывая своего спутника. Мол, лаять на мирных прохожих, да ещё практически забираясь на их территорию, совсем уж из рук вон. – Это он так выражает свою преданность, - объясняю. – А мы ещё с ним и «старые друзья», - добавляет беззлобно инспектор и даёт газу. И я вспоминаю, что, по рассказам, это он стрелял в Джека.

    Не важно, при каких обстоятельствах и за что. Оба правы. Джек чуть не умер от этой пули. Его спасла Лора, отвезя в ветеринарную службу за много километров отсюда. Джек выжил, и теперь лает на того, кто в него стрелял, ровно таким же тоном, как и на всех остальных. Ничуть не агрессивнее и не громче. (Впрочем, вполне возможно, это его максимум). Зато когда на кордон приехала машина собачников, Джека, не покидающего мой объект ни на минуту, просто не оказалось в природе. Каким образом он предусмотрительно узнал об их приезде (а приезжали именно за ним!) и когда успел свинтить – непонятно.

    А приезжают остальные – даже неловко за него. Облаивает своих же, кроет на чём свет стоит. Нельзя, - говорю. Но это слово Джек не понимает. Он его просто не слышит. Ноль реакции. Все остальные слова слышит прекрасно и понимает меня ещё до их произнесения, но вот с «нельзя»… Думая об этом, я иду по листве. Опавшей. Но ещё помнившей небо. И вдруг понимаю, что вселенная, как пёс (или пёс как вселенная), не слышит этого слова. У неё оно не прописано в лексиконе. Так вот чему учит меня моя собака! Не слышать этого беспросветного «нельзя». Его можно просто не слышать. Быть вселенной, в лексиконе которой нет этого слова, в структурах которой нет барьеров, нет запретов. «Нам сказали – нельзя, но мы всё же вошли»… Вот о чём этот стих Рериха. На последних вратах будет написано «можно». Один великий мудрец пытался донести до меня эту истину в течение целого месяца. Даром что с виду собака собакой. Наконец-то до человека неразумного дошло. Намасте.

    Я иду сквозь лес. Откуда-то я знаю, что за лесом есть горы. То есть если я пройду через лес «с пулей в сердце», то выйду к горному склону. Он будет прекрасен, я предчувствую его. Поднимусь на вершину. Мне хорошо от того, что я одновременно в пути к вершине и уже стою на ней, просто она не выглядит как вершина. Она внутри, там где мы все – настоящие.

    По лесу нужно идти долго, лес медленный. А потом вдруг неожиданно происходит это: он открывает тебе свою потайную сторону. И ты попадаешь в заколдованное пространство, где каждый сучок и коряга оживают диковинным существом, где лежащие деревья выстраиваются символами, где безупречно ровные круги полян и через шум листвы под ногами ты слышишь голоса не отсюда. Или, вплетясь в непостижимую осеннюю палитру, чётко улавливаешь из-под мягкой обшивки матерчатой ткани мира отзвуки свершающегося камлания. Лесовики шутят с тобой, качаясь на поваленных скрипучих и трясущихся стволах вопреки ветру. Кто-то движется в спектре бокового зрения, но при прямом взгляде тут же оборачивается замшелым пнём. Просто нужно долго идти.

    Лес космичен. Джек знает об этом. Он уже привык подолгу сидеть на берегу и смотреть на реку, наблюдая игру первых тонких льдин, света, воды, звучания. Или под деревом, всматриваясь в его крону, колышимую высотой, словно кто-то гладит верхушки большой доброй ладонью. Звучание тишины в сердце леса… об этом не сказать. Каждое слово будет лишним. И я просто впускаю в себя живую гармонию бытия, и она пронизывает моё существо, сонастраивая его на эти мгновения в унисон с космосом леса.

    Однажды наступает день, когда предоставляется возможность подарить себя рождению чего-то, совсем не твоего и даже не личного. Кто знает, не по-настоящему ли мы рождаемся в такие моменты? Происходит замена, замещение личностных составляющих структуры на внеличностные. Бог мой, как это непостижимо и хорошо.

    Вечером такого дня у костра Джек рад выпачкать мне чистые рабочие штаны своими когтистыми лапами, пользуясь моей растворённостью. Я смотрю в закат, смотрю в эту Красоту, умираю в Небо, одновременно рождаясь в нём, и счастье и благодарность переполняют моё сердце. Почему я не могу всегда испытывать это? Ведь это так просто, естественно и так хорошо. Сколько немеречи нужно пройти в своём сознании, сколько преодолеть сложностей, преград, собственных пределов, чтобы выйти в новое ощущение свободы и счастья...

    Чёрно-белая собака Джек слушает песнь огня. У него впереди расставание. И вообще зима. Быть может, самая волшебная из здешних зим.
     
    plot, La Mecha и Ондатр нравится это.
  4. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Контакт

    Ещё перед прибытием корабля из созвездия Ориона Мулук знал, что этот контакт выведет на новую орбиту. Сны, явь — всё сместилось в иную реальность, пространство полёта и волшебства, и Мулук чётко почувствовал, как трудно дышится ему здесь, на этой земле. Как много приходится объяснять словами местным, как много приходится делать для того, чтобы поддерживать минимальное состояние проводимости. Частота сошедших с корабля была высокой, такой высокой, что эфир вибрировал, и в процессе контакта Мулук неожиданно обнаружил, как тает его оболочка, как плавится форма и сквозь неё всё больше и больше просвечивают иные черты — те же, что и у гостей. То же мерцание, то же свечение, линии, изгибы, голос. Будто активизировалась самая мощная грань кристалла, и стало вдруг легко, необъяснимо легко и чудесно, и реальность — она и без того не молчала, а тут вдруг вздохнула, открыла очи словно спящая царевна, ожила и заговорила знаками, запела соловьями среди осени, затанцевала узорами-сплетеньями, зажгла огонь, открыла порталы, о которых Мулук мог только догадываться. Свои, свои!.. Неужели я родом оттуда, думал он и не верил себе. Не имел дерзновения верить. Просто похож. Ну бывает. Этот контакт переплавил в нём микросхему или что там у него внутри… Корабль отчалил, и поток, медленно и неохотно отпуская, схлынул. Неотвратимо прежняя реальность шлакоблочными кусками, побитым кирпичом снова стала стягиваться в привычную картину. Мулук смотрел на неё и чувствовал, как с новой силой нарастает на нём старая шкура. И надо бы идти дальше, да с памятью всегда было неважно. Он взял повязку и завязал себе глаза. Закрыл уши. Но видел больше, чем раньше, и слышал тоньше. В глубине сердца всё ещё танцевала спящая царевна. И пока она танцует, Мулук чувствует её ритм и доверяет ему, хотя корабля с Ориона давно уже нет на этой планете.
    (2012)
     
  5. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Всё красное! или Самые правильные очки в мире

    Один волшебник подарил миру эти очки. Он просто оставил их на видном месте на развилке дорог: кому нужно – тот подберёт. Стёкла в них не только увеличивали, но и были красными – чтобы в вечных сумерках, давно царивших в этой странной стране и сделавших всё разнокалиберно-серым (которое казалось чёрно-белым), напомнить о существовании Цвета.

    В сумерках человек плохо разбирал дорогу. Плутал, кружил, возвращался на ту же тропинку... Но однажды волею провидения добрёл до развилки, на обочине которой лежали очки. Он поднял, надел их, и очки пришлись впору, будто были сделаны на заказ.

    Человек осмотрелся. О, чудо! - мир стал яснее, отчётливее и ярче. Вещи, покинувшие память, выступили из привычного тумана, окутывавшего землю и небо, и показали свои очертания... А то, что они предстали в красном цвете, и вовсе восхитило человека. Цвет! Да будет Цвет! Вот она, истина, - подумал человек. Он посмотрел на гору – и действительно, это была гора, только красная и более отчётливая; он посмотрел на реку – и правда, это была река, только красная и более прозрачная! И дерево – тоже было деревом, прекрасным красным деревом с красными листьями! Всё соответствует действительности, и эти очки всё так просто объясняют!

    Обрадовавшись, человек пошёл дальше. В конце концов, и тропинка теперь хорошо стала видна. Ясная красная тропинка.

    В дороге он никогда не снимал очки и постепенно совсем привык к их увеличительно-красному эффекту.

    Навстречу шли другие путники и просто люди.

    - Всё красное! – говорил им человек в красных очках.

    Но встречные ему как-то не очень охотно верили, и это огорчало человека. А встречные очкарики даже спорили с ним и утверждали (вот чудаки!), что всё синее. Или зелёное. «Синее! Зелёное!» - сокрушался человек их заблуждениям. Разве солнце бывает синим или зелёным? Оно красное! И может быть только красным. Всё остальное ересь, ложь и бесовщина.

    А один и вовсе попался дурачок. Он дал померить свои очки с бесцветными стёклами. Очки приближали так мощно, что вместо привычных форм горы, реки и дерева виделись какие-то непонятные частицы и их сплетения. Носитель прозрачных очков называл их дхармами и скандхами. И произносил ещё много других очень странных слов. Это ввергло человека в красных очках в ужас: встречный очкарик не видит правды, он не различает реальности! Он не видит того, что перед его носом! Как же он пойдёт дальше? А если перед ним будет обрыв? Он же разобьётся. Кроме того, он не видит Цвета! Он даже не догадывается о Цвете!

    Сколько людей вот так угробят свою жизнь понапрасну, считая солнце синим или зелёным или видя перед собой элементарные частицы вместо дерева! Мысль об этом потрясла человека.

    И тогда он понял, что нужно проповедовать о Красном Цвете. Нужно во что бы то ни стало открыть этим заблудшим душам глаза. А то ведь так и будут ходить в тумане.

    И он стал предлагать всем надеть красные очки. К некоторым даже применял силу – ради их же спасения. Люди однако же сопротивлялись. Некоторые уверяли, что их синие или зелёные очки более правильные («о, горе мне горе», - стонал человек, потрясая кулаками воздух). А те, что были вовсе без очков, соглашались померить, но они плохо держались у них на носу: видимо, размер был неподходящий. Да и привычней было передвигаться в сумерках по старинке, на ощупь.

    В сокрушениях и беспрерывных сражениях за истину красных очков человек дошёл до Города. Город был великолепен в красном сиянии. Почти сразу ему попалась вывеска «Очки», и человек завернул в лавку.

    - Какие очки желаете? – вежливо осведомился продавец. – В продаже есть жёлтые, красные, синие, зелёные, фиолетовые, есть бесцветные и есть контрастные очки. Есть с увеличительным эффектом, есть наоборот отдаляющие – причём настолько, что будете видеть всю землю как на ладони. Что будем брать?

    - Безобразие, - возмутился человек в красных очках. – Как вы смеете продавать разные очки, если есть Одни-Единственные Самые Правильные Очки В Мире. И это - Красные Очки! Потому что всё красное - вот, убедитесь сами! А вы со своей подозрительной лавчонкой только дурите людям голову! Страшно и подумать, ЧТО вы натворили... Это великий грех!

    И человек в красных очках стал громить и крушить лавку с оптикой ради спасения мира. Потом его забрала полиция, и он мученически страдал за истину в застенках целых 15 суток.

    Когда он вышел, на улице был туман. Очки ему не вернули, и пришлось идти как раньше – на ощупь. Но человек по-прежнему был убеждён в истинности красного цвета, и когда ему дали почитать эту историю, он возмущённо сказал:

    - Чушь какая-то. При чём здесь очки.

    И пошёл дальше.
     
    Последнее редактирование: 14 ноя 2015
    Glenn и Ондатр нравится это.
  6. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    И было утро .... и был вечер ...день ... да разве это важно?

    И шел по тихой утренней улочке один человек.
    И у него, представьте, совсем не было очков.

    И, представьте, хватало смелости смотреть на мир вообще без очков.
    И, представьте, хватало духу никого не учить.

    А кругом кипела жизнь, и люди так любили очки - каждый свои, и не представляли. как с ними можно расстаться?..
     
  7. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Особенно в разделе "личное творчество". )
     
  8. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    (это не рассказ, конечно. просто вспомнила эпизод из своей "творческой деятельности")

    Дуэт с гением

    Ну, гений – не гений, а играл он отменно.

    Послушать С. (назовём его так, поскольку я решительно не помню его имени) ходили с тем же энтузиазмом, как и на концерты именитых мастеров.

    На третьем-четвёртом курсе у нас была практика совместного исполнительства. Мы, музыковеды, выступали в роли
    аккомпаниаторов, и каждому полагался солист. Кому скрипач доставался, кому флейтист. Мне выдали виолончелиста, да не какого-нибудь, а гениального. Повезло так повезло.

    Виолончелист-то он был хороший, ничего не скажешь, но характер...

    Для начала нужно было выбрать произведение, но учитель сделал это за нас. Затем, после разучивания каждым своей партии, в течение семестра мы должны были сыгрываться.

    Когда я поняла, что готова впустить солирующую партию в набор издаваемых мною звуков, начался самый интересный этап творчества: надо было выловить солиста и заставить его сыграться. Хотя бы раз 5-6.

    Так поступал каждый музыковед в этом семестре. Солист по определению зверь, который бежит не на ловца, а в противоположном направлении.

    Но мой был не просто солист, а солист гениальный...

    Он гениально скрывался и уворачивался от репетиций.

    До концерта оставалось менее недели, я просто прижала его к стенке, и мы сели в классе. Я начала играть, он вступил, и я с ужасом поняла, что всё пропало: ничего не выходило. С. путался в нотах (судя по всему, он видел их впервые), я сбивалась с темпа, ритма, чувства, такта и теряла всяческое самообладание.

    Испепелив своего гения покорным взором с горящим в нём праведным гневом, я смирилась с позором, который предстоял нам через несколько дней.

    А мои однокурсники, сумевшие укротить своих солистов, тем временем предавались приятнейшему из опытов человеческого существования – опыту совместного музицирования...


    А потом настал день концерта.

    С. на отчётный концерт пришёл, что меня порадовало. Но не в полной мере. И, видимо, считав всё в моём взгляде, заверил меня, что партию он знает и всё у нас получится.


    С. был гением. Тут добавить нечего.

    Я с дрожью в пальцах сыграла своё вступление, и запела виолончель.

    И тут всё прекратилось. Перестала быть дрожь, перестали быть пальцы. Перестала быть я, этот зал, этот концерт, этот убийственный гений. Осталась только музыка.

    Виолончель вела за собой мои руки, которых я не чувствовала, и пальцы издавали звуки, которых я не слышала, - потому что не было ни фортепианной партии, ни виолончельной, а была музыка...

    Я ни разу не пианист, я не знаю что такое – дар исполнительства, но тут гений моего солиста решил всю игру.

    Соната Шуберта звучала как живая. Она была здесь во плоти. А мы были проводники её. Пустые бамбуковые флейты.


    Как хочется удержаться от этой пафосной фразы: мне никогда не забыть этого ощущения, этого опыта... Но мне действительно не забыть. И, вероятно, никогда уже не пережить его. К большому сожалению.


    Отыграв, гений с довольным видом кивнул мне в дверях и скрылся.
     
    La Mecha и Glenn нравится это.
  9. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Пост Милы напомнил мне одну историю из моего детства. Эта история абсолютно реальна, здесь ни тени вымысла или дорисовки. Так я впервые познала добро и зло. :)
    (Записано давно).
     
    Последнее редактирование модератором: 29 май 2016
    Яник, Glenn, Ондатр и 2 другим нравится это.
  10. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    ...

    Я поднимаюсь по узкому лестничному пролёту. Ступени деревянные, высокие, выкрашены тёмно-коричневой краской. Приятно касаться босыми ногами. Мягкими лапами. Немного животное, крадущееся за добычей. Немного птица, взлетающая ввысь. Немного страж, тайно-трепетно несущий свою вахту – звонарь, фонарщик, глашатай... Я поднимаюсь по тесным ступенькам через века на вечную колокольню. Шагов почти не слышно, но старое дерево слегка поскрипывает в неге предутренних снов. Я берегу их последние мгновения. Ступеньки закончились, поворачиваю и останавливаюсь напротив комнатных часов, попавших сюда неизвестно из каких мест. Стрелки на белом циферблате показывают почти пять. Слежу за их едва заметным движением. Ещё есть время. Минута, две... Смакуя, всем телом слушаю пространство. Лестница. Часы. Покой. Почти не дышу, чтобы не спугнуть присутствием. И в то же время как вода в воде. Поэтому не могу ошибиться, оступиться, нарушить тишину. Она меня имеет в виду. Это она пригласила меня сюда. В левой моей руке металлическая жёлтая тибетская чаша. Три точки вытянутых пальцев служат ей основанием. Так она даст наиболее звучный голос. Я поднимаюсь сюда возвещать о приходе рассвета, о наступлении нового дня. Свершаю таинство пробуждения.

    С первым же ударом гонга сменяется палитра и фактура: отовсюду прорывается множество звуков и шорохов. Заскрипели кровати, потянулись бегом первые полуголые бойцы к душевым. Пространство раздвинулось, впуская в себя всю эту армию живых существ с их телами, действиями, мыслями, намерениями, чувствами-эмоциями... с их жизнью. С их полотенцами. С их Практикой. Пространство вобрало всё в это в себя, всему предоставив своё место и своё время. И свернулось потайной своей нитью, спрятав сакральную тишину куда-то меж ступеньками, в щели половиц, в трещинки перил, в мягкость ковровых покрытий. Но больше всего её поместилось в белом циферблате, который из главного действующего лица в одно мгновение стал безликим фоном для стрелок, притягивающих к себе внимание каждого мимопроходящего. Они найдут её чуть позже, тишину. Она тут всегда под рукой и только и ждёт, когда распахнутся для неё двери восприятия, и тогда она вольётся в сознания широкой полноводной рекой, даст им всё, чего они хотели. Она дарует им покой... и, может быть, что-то ещё.

    Мягкие лапы спускаются по тем же узким высоким ступеням. Отзвучав и на ярусе ниже, гонг успокаивается, пристроившись в деревянном кармашке полок якорем под массой всеобщей суеты. Мне тоже пора.
     
    Последнее редактирование: 29 янв 2018
    Glenn и Ондатр нравится это.
  11. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    (Из мешка)

    Мир обрушился лавиной - звуков, энергий, образов, плотным эфирным шумом. Голоса наперебой врывались вольными птицами в шквалистом стихийном море. Гигантская масса надвигалась со всех сторон, сжимаясь в кольцо.

    У котов от такого прижимаются уши и делаются огромные глаза, полные страхоужаса. Усы топорщатся, шерсть, внутренняя и внешняя, встаёт дыбом. И хвост. Хвост становится особенно шикарен.
    Первые часы и минуты.

    Мир огромен и разн.
    И он требует всего и сразу.
    А кот? Кот всего один. И он не привык.

    И что же он делает? Следуя инстинкту самосохранения, он сбегает - от собственной паники. Садится как ни в чём ни бывало посреди бушующего урагана, словно в старое мягкое кресло, приютившееся в хижине в самой сокровищнице леса, сворачивается клубком в свою тишину.
    И оказывается вдруг, что плотная лавина, едва не задавившая своей громоздкой массой... пуста...
    Её фактически н е т.
    Она прозрачна, тонка и раскрывается объёмными ячейками, проникая в которые оказываешься будто между струйками дождя.
    И каждая состоит из пустоты и простора, пределы которого не наблюдаются.

    Клубок кота слушает этот простор из самой его глубины.
    Усы разглаживаются, шерсть ложится ровным узором, антенки-радары снова чутко улавливают самые мельчайшие движения.
    И всему вдруг находится своё время и место. И нет никакого столпотворения и шквала - хаос сам собой структурируется в космос, где каждый голос звучит ясно и по тексту партитуры.
    Такая музыка нравится коту. Снаружи кажется, что он дремлет и улыбается во сне. Кончик хвоста едва заметно вздрагивает, поддерживая её великий ритм.

    320112_original.jpg
     
    Последнее редактирование: 5 июл 2018
    Елена, La Mecha и Ондатр нравится это.
  12. La Mecha

    La Mecha Вечевик

    Сообщения:
    10.270
    Симпатии:
    3.396
    Прямо о моем Гоше. )

    Кофемолка заработала... )
     
    list нравится это.
  13. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Клетка

    В темноте меня чуть не подрезала клетка. Метровая или около того железная зелёная клетка на маленьких быстрых ножках с кем-то внутри.
    Славировав и обогнув меня, композиция стала двигаться рядом с той же скоростью, что и мой ход.
    - Ух ты, кто это там живёт? – весело спросила я шуструю клетку.
    - Кролик.
    Носильщик снял с макушки клетку и обхватил её руками по всей щедрой ширине.
    Мальчик. Очень мелкой, но гибкой комплекции. Лет десяти, не больше.
    - Симпатичный какой! Слушай, давай помогу. Тебе, наверно, тяжело нести.
    - Да не надо, мне далеко, ещё два километра.
    - Так тем более. Давай. Давай сюда, не бойся. Так... Ничего себе!.. Какая тяжесть, – клетка весила не меньше пяти килограммов. Нести её было жутко неудобно, но перед мелким, который так сноровисто тащил её на своей голове, спасовать теперь было нельзя. Я раза в четыре старше и в два раза выше этого ребёнка. – Как же ты это нёс?
    - Да нормально. Я уже много пронёс, с километр.
    - Что же тебе родители не помогли?
    - А они уехали. И я переезжаю. К бабушке.
    Клетка была широкой и заслоняла мне дорогу. Мы неслись не сбавляя темпа. Кролик тоже стал передвигаться по своей территории. Я заметила, что он не похож на стандартных – висячие плюшевые уши, мохнатые лапы. Наверно, породистый. Не разбираюсь.
    - Как зовут? – я кивнула на пушистого обитателя.
    - Кирилл, - сказал мальчик, не глядя на меня. – А, его... Филипп.
    - Подарили или ты сам... попросил?
    - Да, сам купил. Накопил на него. А теперь коплю на велосипед.
    Я подавила вопрос про происхождение денег и про то, почему он вынужден копить – разве так много стоит детский велосипед или кролик?
    - Сколько же ему?
    - Четыре месяца.
    - Ух ты! Так он ещё вырастет!
    - Да. У бабушки ему будет лучше.
    - Если у неё частный дом с огородом и двором, то его можно будет выпускать почаще на прогулку.
    - Да, там много места. У неё ещё есть большая клетка, очень большая, бабушка часть огорода специально для неё выделила. Ему там будет хорошо.
    - А тебе самому нравится здесь жить?
    - Нет.
    - Почему?
    - Эти родители у меня новые.
    - ...А сам ты откуда?
    - Из Москвы.
    - И давно тут живёшь уже с новыми родителями?
    - Да, шесть лет. Я родился в Москве, но они меня быстро в интернат отдали. Я там долго жил. А потом новые родители взяли сюда.
    - Да, не задалась у тебя поначалу судьба.
    - Угу.
    ... Блин, блин, блин...
    - Мне у бабушки больше нравится. Я попросил, чтобы походить в школу брата, она там рядом. Хоть брат младше меня. Он в третьем классе, а я в шестом.
    Вышли на перекрёсток.
    - Так, а теперь нам куда?
    - Опять через дорогу.
    Я и собиралась идти именно этим маршрутом.
    - А за линией я сам понесу.
    - Ну... как скажешь, - да и руки уже отваливались. Он всё знал. – А что тебе нравится в школе?
    - В школе мне больше всего нравится физкультура, - охотно делился мой спутник.
    - Спортом увлекаешься? И во что играть любишь?
    - В футбол. Я высокий был, почти как вы, - он впервые поднимает на меня голову. – А потом осел почему-то и стал маленький.
    - Ну ничего, вот сейчас как в рост пойдёшь! Вытянешься, ещё и меня перегонишь.
    Если б пару лет назад, я б уже не могла говорить. А теперь просто шоковое безмолвие «так есть», набиравшее силу с каждым нашим шагом, с каждым его ответом и распахнувшее мою грудную клетку и выстудившее голос.
    А вообще становилось жарко. Ёлки! Зимняя куртка, столь уместная для лёгкой вечерней прогулки, в условиях переноски тяжестей бодрой рысцой оказалась ой как лишней.
    На Кирилле совсем никакой куртки не было. Только тянувший плечи рюкзак.
    - А ты чего так легко одет-то? Не холодно?
    - Нет, у меня зимний свитер, - мальчик подтянул горловину на подбородок. – Я много взял всего для переезда. А завтра в школу, шесть уроков.
    Мы снова подошли к дорожному полотну. Мальчик остановился – по обе стороны светили фары машин. Я, убедившись, что они далеко и медленно, осторожно шагнула на зебру.
    - Пойдём, тут пешеходный переход.
    Руки надёжно были заняты клеткой, и пришлось вырастить ещё одни, побольше. Я обняла мальчика чем-то вроде паруса или крыла. Над ним образовался такой невидимый, но непроницаемый для неприятностей щит.
    Мы пересекли территорию вокзала. На железнодорожном переходе нас окружили шумные подростки. Кирилл немного напрягся. Или мне показалось и напряглась я? У меня заняты руки, но никто не посмеет тронуть моего ребёнка. Ничего не бойся. Никогда. Компания обтекла нас по периметру паруса, мирно направилась по своей дороге.
    Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы...
    - Ну вот, дальше я сам, теперь уже недалеко осталось.
    Он ловко отобрал у меня клетку, на ходу водрузил её на голову и, ещё продолжая что-то негромко говорить, стал стремительно отдаляться. Так уносит поток. Взрослый маленький человек-поток. Наши течения слились на эти десять минут в одной точке и разошлись в другой. Рванулась: «Может, возьмёшь мой телефон? Если что понадобится или помощь будет нужна – звони». Не сказала. Он был уже далеко, не бежать же следом. Надо отпустить. С ним всё будет хорошо. Всё будет хорошо.
    У фонаря он обернулся всем корпусом. Из света мало чего было видно. Тёмная неподвижная фигура стояла как бы за зеркальной стеной и приветственно держала руку раскрытой к нему пятернёй. Он бы тоже махнул, но мешала клетка.
     
    La Mecha и Ондатр нравится это.

Поделиться этой страницей