Яник, дорогой... ты не можешь себе даже представить, как своевременно (я о своем). Мысленно целую тебя, обнимаю и ставлю тебе множество лайков. ) Храни тебя Бог.
От нашего шалаша - вашему шалашу. ) Неслучайная случайная встреча в нашем Людовике. Рядом с мной моя подруга - Светлана. А еще с удивлением узнала, что Редиска с форума - это Татьяна, которую Володя привел в храм. Вот эта Татьяна и спрашивает: "Как это этот священник знает столько языков, так свободно говорит?" А я ей отвечаю : - Так у него два высших физико-технических и два богословских образования. И с языками - круто, правда. А Володя: - Ага! Вербуем!!! А конечно же. Я плачу. Это правда, не смейся. Давно меня так не пробирала современная русская поэзия, видно, все дело в Теме. Так совпало в этом году. Неделя для меня была подлинно СТРАСТНАЯ. Надеюсь, в следующем году чашу сию пронесут мимо меня, и встречу я это время в другом месте и в другом состоянии. Он думает так: - Ишь, Собор им подавай! А музей уже не надо , что ли???
Значит, подлинным будет и Воскресение. Это надежда и утешение веры. А я Вам желаю счастья и минования всех чаш страданий.
Поздравляю всех христиан форума с Праздником Светлого Христова Воскресения. Surrexit Dominus vere! Aleluia! Христос Воскрес! Из нашего Собора (запись от 2013 года).
Опаздываете, православные! ) Яник, я тебя очень люблю. Так хочу, чтобы однажды мы вместе побывали на Пасхальной мессе - как в прошлом году получилось неожиданно с Володей...
Дм.Быков. ПОНЕДЕЛЬНИК Пришло пасхальное веселие, пора восторгов безраздельных, — однако после Воскресения всегда приходит понедельник: пора трезвения, старания, сменив воскресную свободу. Он неизбежен. Он заранее. Он начинается в субботу. С утра все снова подморожено, как полагается в апреле; все разговелись, как положено, хотя особо не говели. Блеснул рассвет, проспался пьяница, привычен мир, пригашен пафос; в Синедрион, как прежде, тянется первосвященник Каиафа-с; весь мир под сенью неба серого, но в небо прекратился допуск. Фома как будто бы уверовал, но убедителен и Докинз… На биржу тянутся извозчики — точней, трудяги фирмы Uber; идут суды, строчат доносчики… как будто он воскрес — и умер. И мир — подкидышем без отчества — остался с прежними грехами, как будто Крестный ход закончился, прошли, кадилом помахали — и все вдоль прежнего сценария: тоска и склока без просвета, несутся тщетные стенания, выходит «Новая газета», начальству и его подельникам кадит трибун с оскалом дога… Все, как всегда, по понедельникам. До воскресенья очень долго. Для хамоватого бездельника смешны любые потрясенья. Мы доживем до понедельника — и позабудем воскресенье. Толстой всегда искал спасения от продолжателей идейных; боюсь, что после «Воскресения» он написал бы «Понедельник». Нехлюдов со своею жертвою, с его любовью неземною отвергнут был природой женскою: мол, ты спастись желаешь мною. В итоге от Катюши Масловой, излеченный от ностальгии, вернулся он бы к жизни массовой — такой, какой живут другие; я ничего не вижу подлого в подобной жизни, в общей луже — бывает жизнь и после подвига, не оцененного к тому же… Но жаль, что после Воскресения, его сияния и пыла, — все то же серое, весеннее, обычное, какое было; что вся страна — щетина ельника, поля, озера, дождь, запретка, — живет в режиме понедельника, а воскресенье очень редко. Прошло веселие пасхальное. Настала сумрачная вялость, лицо наскальное, оскальное вокруг опять нарисовалось. Господь — не враг жизнеприятия. Его терпение не треснет. И можно снова распинать его, пока он снова не воскреснет.
Воистину воскрес! С Праздником всех православных жителей форума! (Хоть и чуть с опозданием, слишком был вчера насыщенный день и вечер у меня) )
Татьяна Литвинова ВОСКРЕСЕНИЕ 1. Иерусалим Я стояла у пустого гроба. Помню, в лютик прянула пчела Значит, было жарко… и подробно Жизнь холмилась, плавилась, текла. А моя иль то, что ей подобно, Каменно у камня замерла. Вот она, пустая домовина, Вот небес блистает тетива. Ты воскрес, единственный мой Сыне, Что ж я ни мертва и ни жива. Облако мерцает благостынно Сгустком неземного естества. Крестовиной на горе фасадной Сбита жизнь моя и вкривь, и всласть. Скоро-скоро ветер виноградный Сможет столько нежного напрясть, Запах крови вытравит наглядный, Что на солнце диком запеклась. Помню руки трав и листьев лица. Ангелы готовились взлететь. Вот взмахнули… пыль внизу струится, А вверху лишь белые крупицы… Застит взор, уже не рассмотреть. Утром шел садовник незнакомый, Как сказала Магдалина – Ты. Но не к Назарету, нет, не к дому. …Обежать дорожки и мосты, Но напрасно. Ты уже ведомый Новым напряженьем высоты. Ангелов я слушала вполуха. Знала все заранее и днесь. Но сияла весть, коснувшись слуха. …И пчела… и лютик легче пуха. Каждому своя благая весть. 2. Назарет Возьми меня с собой, сыночек. Так долго ждать, так даль длинна. Двенадцать лет пройдут сквозь очи, Сквозь пажити и письмена. За волоконцем волоконце Тяни к себе года мои, Холстины зим, колючки солнца, Смиренный час ночной земли. Возьми меня с собой, мой кровный В разлуки немощь протеки. Здесь сад цикадствует укромно В окрестностях твоей реки. Здесь я брожу. Здесь неусыпны Ладошка детская, теплынь, Ни краю, ни конца молитве. ….Приди за мной, дождем нахлынь. Возьми меня с собой, единый, Легка надсаженная плоть. Во мне замес любовной глины, Для нас, мой мальчик и Господь. Ты вспомнишь, берег здесь покатый, И город наш невдалеке. Вот малый камешек, вот каперс, Вот след сандалий на песке. Возьми меня с собой, мой кроткий, Туда, где будем мы одне. Без назаретской загородки В небесном льне и белизне. Над страхом жизненным и крахом Люблю – единственный пароль Сквозь соль евангельских метафор, И слез моих телесных соль. 3. Голгофа Ясно вижу крест и время оно, Все во мне навеки сращено. Финиковый куст мне Симеоном Показался вдруг, и так красно - Что в глазах, что там, над Елеоном. Как предсмертно ласточки щебечут, Не понять тебе, евангелист. Как увечен, как увековечен Здешний холм, где тянет мне навстречу Ветвь оливы обморочный лист. Трет повязка, душит покрывало На грунтах пустынных мир двояк. Скажут: смерть, о где же твое жало? …Ты несытый хобот погружала В иерусалимский вешний мак. Помню лет стрижа… или голубки… Иоанна слезы, крупный пот. Эта губка, уксусная губка Мои губы начисто сдерет. Ось земная в сердце оскользнется, Оселок голгофский - мой ночлег. А воды ни капли, мой сыночек, Только крест и гвозди – твой ковчег На просторах вавилонских рек. Потекут предания изустно, Потечет евангелий река. Финиковый куст и я дождутся, Как лучом наклонным облака Тронет Божий перст изглубока. 4. Вознесение Ты думал корнями и кроной Вселиться в телесный предел. Я слышу: церковные звоны. Я вижу: огонь пустотел. Кому расцветает бессмертник В полях под Твоею сумой? Окукленным диким столетьям, Над неопалимою тьмой. Ты видишь, там корни некрепки Ромашек юдольных, вербен, Разрывны любовные сцепки И сад твой Нагорный забвен.