От документа к артефакту

Тема в разделе "Искусство и литература", создана пользователем Ондатр, 21 сен 2014.

  1. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    были уже у нас фотографии под картины и картины под фотографии. а вот теперь в Эрмитаже встретил картину по мотивам фотографии. Догадался только сейчас.

    Марлен Дюма. Трофей.

    217532306.jpg

    Алжирская война. 50-е

    P064h.jpg
     
  2. Мила

    Мила Guest

    Кхм... Довольно приблизительная пристрелка к теме. Боюсь, пока я соберусь снова к ней подключиться, тут будет уже что-то из "Эпох и стилей" )
     
    Последнее редактирование модератором: 22 сен 2014
  3. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    ну не открывать же отдельную ветку, особенно если нет уверенности, что будет продолжение )
     
  4. Мила

    Мила Guest

    Но это же тема для раздела "Искусство и литература". Потом можно пописать про Мусатова-Борисова, про Дега, а потом и про Уорхола, и ещё про кого хотите. При чём тут ветка, в которой собраны документы 30-40-х годов об истории СССР?
     
    Последнее редактирование модератором: 22 сен 2014
  5. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    в целом да. Поэтому если бы тема продолжилась, я планировал её отделить. )
    Но ни Дега , ни Мусатов к развитию темы не подходят. Они использовали свои фотографии. Которые делали с конкретными целями.Здесь же мы имеем дело с использованием старого документального фото.
    Вроде разбомбленного (не советской авиацией) Мюнхена ...
    И почему нельзя продолжить ветку в 50-е ? )
     
  6. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Но поскольку оффтоп теперь действительно сформировался ) , просьба к модераторам отделить ответвление в новую ветку От документа к артефакту в Искусстве и литературе
     
  7. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Обратимся к первому посту. Фотография - случайная фотография, попав на страницы медиа, Уже обретает символическую глубину -как образ колониальной войны а-ля полковник Буданов.
    Современная голландская художница для того чтобы получить эффект символа идёт по пути противоположному исканиям художников столетней давности, использовавших фотографию. Она делает картинку ещё более "медийной", цензурно-телевизионной. Т.е. реальность презентуют именно масс-медиа, а эстетику живописи диктует эстетика документального фото.
     
  8. Мила

    Мила Guest

    Это интересный аспект современного искусства. Мы существуем в культурном пространстве, но теперь те, кто наиболее приспособлен к пребыванию в нём, охотнее называют его "информационным полем". Это придаёт искусству вместе со всей остальной материальной культурой новый колорит. Достоверность документа, а не эстетизм, удар по чувствам, а не медленное погружение в произведение искусства, злободневность, а не вечность темы, нахождение произведения в ряду, серии (то есть подразумевается нечто, бывшее до него, и обещается развитие во времени) - достоинства предметов искусства сейчас, хотя бы для потребителей искусства с "активной жизненной позицией". :)

    Я бы не иронизировала, если бы этот творческий метод - актуальная "медийная" картинка как форма при поиске художника - не был так популярен в среде фанатов кино, если бы злободневность в творчестве не вознесла так высоко (в среде интеллигенции, о горе ей) каких-то Быкова или Полозкову, достоинства книг и прочих плодов творчества не искали бы в отголосках других книг или, опять же, в злободневности.


    [​IMG]


    А ведь этот метод имеет потенциал. Ведь есть уже, скажем, приличная документальная анимация.
    Эстетика документа вошла в графику и живопись сразу, как только в фотографии были найдены приёмы, отличные от живописных, - ещё во времена модерна. Документалистика во все времена её существования могла отлично сочетаться с художественным вымыслом.
    Если вдуматься, в этом тоже нет ничего революционного. Если делить миф и реальность, как нечто художественное, иллюзорное, и бытийное, что можно зафиксировать с помощью фотоаппарата или камеры, то искусство тоже расслаивается на нечто ирреальное и на правду жизни. Но и скульптура, и живопись во все времена говорила о правде жизни. Зевс, Изида и пр. - реальные фигуры. Хотя бы в сознании потребителей искусства, современных создателям того культурного наследия. Это были документы, а не наивные байки.
     
  9. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    я говорю не столько 0 "правде жизни", сколько о медийной реальности.

    вот ещё пример: Чжан Хайцзинь с его серией о полицейском налёте на "увеселительное заведение".
    в 19-нач. 20 в. эффект "случайного взгляда", "подсматривания" достигался с помощью натуралистических или импрессионистских приёмов. Теперь с ориентацией на эффект скрытой камеры. (в данном случае полицейской кинокамеры)

    445498985.jpgZhang Haiying.jpg

    128609116.jpgZhang Haiying.jpg

    240108394.jpgZhang Haiying.jpg

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]
     
    Последнее редактирование: 24 сен 2014
  10. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    [​IMG]

    [​IMG]


    [​IMG]

    [​IMG]

    [​IMG]

    вот фотография
    [​IMG]
     
  11. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Вообще для нашей эпохи можно говорить скорее не о "правде" , а о "подлинности".
     
  12. Мила

    Мила Guest

    Кто бы спорил.
    Правда тоже не претендует на истинность. Различие между правдой и подлинностью (если называть так впечатление потребителя искусства) в том, что подлинность убедительна по определению, а правда может и не быть убедительной.
    Культура теперь - "информационное" пространство. Информация может являться "фейком", но выглядеть при этом убедительно.
    Я даже не знаю, кто при этом больше скоморошничает - художник или зритель. Впрочем, это тоже не ново.
     
  13. Мила

    Мила Guest

    «Они такие же, как мы»: шведские издатель и переводчик о книгах и героях Светланы Алексиевич

    "Для меня интерес к русской культуре начался с того, что подростком я случайно увлекся литературой о ГУЛАГе — воспоминаниями заключенных, лагерной прозой, меня до сих пор привлекает литература, основанная на реальных событиях или осмысляющая их: переписка, дневники, воспоминания, — и книги Светланы Алексиевич, конечно".

    "...я прочитал «У войны не женское лицо» и захотел издать книгу по-шведски, но побоялся. В 1990-е тема Второй мировой войны была в Швеции не слишком популярна, бум случился позже, уже в 2000-х, но и тогда книги, как правило, повествовали о Второй мировой с точки зрения Западной Европы или Америки, порой даже с немецкой перспективы, и лишь одна-две — с точки зрения СССР. К тому же меня смущало, что книги о Второй мировой, по крайней мере в Швеции, обычно читают мужчины, и было неясно, насколько их заинтересует женский взгляд на войну, а роман большой, и перевод потребовал бы много денег. Поэтому мы издали «У войны не женское лицо» только в 2012 году, в переводе Кайсы. Оказалось, что я напрасно сомневался: тираж в 4000 экземпляров разошелся, и мы выпустили дополнительный в мягкой обложке".

    "На книжной ярмарке в Гетеборге мы встречаемся с читателями, и часто бывает, что по человеку можно заранее угадать, за какой книгой он пришел. С Алексиевич это не работает — за ее книгами может прийти и юная девушка, и солидный мужчина с дипломатом. Пожалуй, чуть больше женщин, но хватает и мужчин. Ее книги читают самые разные люди: и те, кто интересуется войной, и те, кто хочет узнать больше об истории России, и феминистки. Когда объявили о присуждении Светлане Нобелевской премии по литературе, все в Швеции были рады, а такое случается достаточно редко, обычно хватает людей, кричащих, что академики сбрендили. Единственный критический отзыв, который попался мне на глаза, был пересказом статьи, опубликованной в России, и тот появился спустя месяц".

    Ула Валлин


    "Было очень тяжело, но по-своему невероятно интересно. Светлана присылала мне законченную главу ["Время секонд хэнд"], я переводила и спрашивала: когда ждать следующую? «Скоро будет». Через неделю присылает ту же самую. «Так я же ее уже перевела». — «А я немного переделала». И так три года, вплоть до сдачи в типографию, когда Ула вычитывал книгу как корректор и периодически заглядывал в оригинал. Вдруг он мне пишет: там есть строчки, которых нет у нас, в чем дело? Оказалось, что правка была внесена и в окончательную версию, так что надо было пересмотреть весь перевод с начала. Я думала, что умру, и была, конечно, немного недовольна, но одновременно понимала, какая удивительная это школа: увидеть механизм, как работает писатель, изнутри — вот тут маленькая правка, тут другое слово или фраза, тут переставленные местами абзацы, и текст становится все лучше-лучше-лучше. Ведь если у кого-нибудь был шанс работать так с Достоевским, никто бы не сказал ему, мол, хватит переделывать? Поэтому когда я слышу, что книги Светланы Алексиевич — это не литература, а всего лишь истории, записанные на магнитофон, мне становится смешно. Я могу доподлинно свидетельствовать, что это неправда. Патентованная неправда".

    "Она общается с людьми не как журналист, а как писательница: не только слушает, но и говорит сама. Журналист должен быть беспристрастным, даже если он слышит: «Я нацист», он не может сказать в ответ: «Какой ужас!» — ему положено отвечать: «М-м-м, как интересно, расскажите подробнее». Светлана ведет себя как живая душа, она присутствует в разговоре и участвует в нем, хотя и очень тихо — на все отвечает, но не давит на человека, даже ее голос становится тише обычного. И собеседник не обижается, даже когда понимает, что Светлана не согласна с ним и думает иначе. И еще типичная ситуация, что люди сначала рассказывают так, как им кажется, надо рассказывать. А потом пауза, словно многоточие. Она ждет, и человек продолжает: «Но все-таки не совсем так, на самом деле…» — и дальше идет история. Как она это делает, я не понимаю. Если бы я поняла, я бы тоже, наверное, получила Нобелевскую премию".

    Кайса Эберг-Линдстен


    [​IMG]

    Источник.
     

Поделиться этой страницей