Парк

Тема в разделе "Личное творчество", создана пользователем Ондатр, 13 окт 2008.

  1. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Парк.
    (рассказ)

    На душе было серо и гулко. Шёл дождь. Тикали часы.
    Если открыть окно, наверное, станет свежее. Но вставать не хотелось.
    Уже несколько суток я не делал ровным счётом ничего. Оказывается, можно просто лежать или просто сидеть, глядеть в окно, или даже не глядеть, не думать, а позволить мыслям течь в любом направлении и при этом не испытывать скуки. Идти всё равно было некуда, читать не хотелось, люди раздражали. Иногда я поднимал телефонную трубку, набирал номер и слушал долгие гудки. Абонента не было и, вероятно, никогда больше не будет. Наверное, и это скоро станет мне всё равно. Бездействие не угнетало меня. Но кто-то внутри, наконец, возмутился и потребовал не тратить время впустую. Ну что ж, потратим его как-нибудь иначе. Я встал и надел шляпу и плащ. Дождь почти перестал, а может, тоже задумал передохнуть.
    Я шёл по улицам, не обходя луж, лениво рассматривая высокие чешуйчатые крыши домов на фоне тёмно-серого неба. Взгляд отрешённо скользил, примечая детали — кошка на подоконнике, ступенчатая кладка, полустёртый герб на фронтоне. Городок быстро кончился. Когда-то такие городки особенно умилили меня здесь. Под мокрой сенью вековых лип показалась ржавая решётка ограды и навеки запертые ворота парка. Сколько раз я проходил мимо, раздираемый любопытством, но, почитая местные обычаи, ни разу не покусился. Заколдованная надпись: «Частное владение. Посещение запрещено» действовала на аборигенов как самое страшное табу на дикарей. Глядя с ужасом и восхищением на их степенные и серьёзные лица, я понимал, что решётка успеет проржаветь насквозь, каменная ограда обвалиться, а они десятилетиями, веками будут также проходить мимо, ни разу не попытавшись нарушить границы собственности неведомого владельца. Даже дети. Их твёрдость в своей вере внушала мне благоговейный трепет. Но теперь мне было всё равно.
    А почему бы и нет? Я был уверен, что владение не охраняется и не посещается уже бесконечно давно. Под градом капель я подошёл вплотную. Из-за холодной шершавой решётки пронзительно пахло мокрой зеленью и туманом. Дорожка почти заросла травой и подорожником. Наступая на перекладину, на выбоины в столбе, я без труда перемахнул через ограду. Брюки намокли сразу почти до колен. Отныне я порывал связи с обществом, религией и законом. Ну и что?
    У кустов были большие растопыренные шелковистые на ощупь листья, на каждой ворсинке капелька. Какая-то прижившаяся экзотика. На берегу заросшего пруда каменные глыбы то ли руины, то ли обвалившегося грота. Зелёный Амур в зелёной оправе кустов кокетливо прижимал пальчик к пухлым губам. Снова пошёл дождь. Маленький ручеёк, булькая, устремился к пруду из-под камней. Пахло совсем не так как снаружи, а свежо и одуряюще, как в первые минуты грозы после долгой жары, с примесью незнакомых ароматов.
    Я не спешил. Куда мне теперь спешить? Можно было годами сидеть на мокром, покрытом мхом валуне, улыбаться Амуру и слушать дождь. Дождь в кронах вязов, дождь на воде, дождь, плюхающий по ряске, дождь, стекающий с ветки струйкой на блестящую статую. Почему-то вспомнился далёкий северный город, мокрый снег, вода, хлещущая с крыш, и холёная красотка в пляжном костюме, недовольно глядящая с рекламного щита под ледяным мартовским ливнем. Печаль пронзила сердце, а потом стало спокойно и даже легко.
    Я будто снова стал ребёнком, а мир вокруг — удивительным, прекрасным и загадочным. Забыв обо всём, я зачаровано бродил среди громадных стволов. Длинная извилистая ясеневая аллея пробиралась среди изумрудных лужаек и холмов, открывая всё новые и новые пейзажи. Каждый шаг будил во мне воспоминания, поразительно яркие и отчётливые. Каждое дупло и гнездо, каждая лужа были пронзительно знакомы. Как, как я мог забыть об этом?! Переживания захлестнули меня. Помню, обняв старую, всю в лишайнике берёзу, я горько и отчаянно рыдал. Почему, почему у меня отняли этот мир шелковистой травы, жуков и колокольчиков, где каждый лопух рос на своём, одному ему предназначенном месте, а каждый муравей был не каждым, а конкретно этим муравьём, и можно было не обращать внимания на мир, потому что он всегда был со мной, тёплый и ласковый, Мой мир. А теперь река снова была моей рекой — поросшей травяными джунглями Амазонкой, и трава — лучшей в мире травой, и каждая палка — особенной палкой, готовой к бесчисленным трансформациям. Задыхаясь от восторга, я носился без дороги по зелёным лугам, обрушивая на себя фонтаны росы, и в каждой рощице жила тайна.
    Давно уже выбравшееся из-под облаков солнце ослепительно блеснуло последний раз и, озарив всё красноватым тревожным светом, стремительно скрылось за деревьями. Подул прохладный ветерок. По телу пробежала дрожь. Где я?
    Тёмные деревья нависли надо мной, внимательно изучая. Или это не деревья? Что со мной происходит? Кто я? Зачем я здесь? Меня била дрожь. Почему Он смотрит на меня? Какое ему до меня дело? Почти крича от ужаса, я бросился бежать по аллеям. Выпусти! Выпусти! Деревья сомкнулись чёрной стеной. Это был какой-то космический ужас. Ужас перед разверзшимся ночным мирозданием. Перелетая через ограду, я упал, ушибся, и некоторое время лежал, задыхаясь от ужаса. Хорошо, что улицы были пусты, и никто не заметил, в каком виде я вернулся домой.
    * * *
    События того дня глубоко потрясли меня. Прежняя апатия исчезла. То, что недавно казалось катастрофой, отошло на второй план. Несколько дней я пребывал в лихорадочном возбуждении. Вся моя жизнь выстроилась перед мысленным взором, и ночами я принимал её бесконечный парад. То, что случилось со мной, было почти непостижимо.
    Спустя неделю, раздираемый противоречивыми чувствами, я снова стоял у ворот парка. Всю неделю меня тянуло сюда как магнитом, но здравый смысл отчаянно сопротивлялся. Очень долго, чувствуя себя последним дураком, я стоял, спрятавшись за ветвями, у самой ограды, не решаясь перебраться. День был солнечный, и временами мимо проходили люди. Но меня останавливало не это и даже не боязнь оказаться смешным. Я боялся, снова оказавшись за оградой, обнаружить обычный, скучный запущенный парк. Я слишком хорошо осознавал, что то, что я пережил, случается лишь однажды. Я не раз давал себе зарок никогда не возвращаться туда, где был счастлив или пережил потрясение красотой, — каждый раз меня поджидало там разочарование. Наконец внезапная решимость покончить с этой историей заставила меня перелететь через ограду.
    Плотная зелень сомкнулась за мной. На дне, глубоко под изумрудными колышущимися волнами, царил полумрак. Солнечные пятна и столбы света играли среди волнующихся теней. Нет, парк не был скучным. Пели птицы, бегали белки, картина змеящейся между холмами реки и наполненных до краёв прозрачных прудов была по-прежнему чарующа. На этот раз я решил не поддаваться настроению и, внимательно изучив парк, понять, что в прошлый раз вызвало в моём сознании столь резкие перемены. И всё же он снова поймал меня.
    Это случилось, видимо, когда я присел на поваленный ствол у небольшого пригорка.
    Глубокая и узкая перспектива прорезала пласт многоцветной волнующейся зелени, а бегущие облака вносили непередаваемую игру света и тени. В какой-то момент я понял, что сижу здесь уже много, не знаю сколько, часов. Заходящее солнце придавало пейзажу удивительную яркость и рельефность. Я жадно вдыхал плотный золотой воздух, как какую-то благоухающую энергию, и она бурлила и прыгала внутри меня. Не хотелось ни думать, ни уходить, а только смотреть и дышать. Однако бьющая через край сила подбросила меня, как мячик, и понесла в припрыжку — это был почти полёт. У реки, скинув одежду, я погрузился в сине-зелёный дрожащий сумрак. Стремительно и легко пронзал я струящуюся прохладу под низко склонёнными ветвями. Звонкий голос звал меня, и я знал, кто это. Овеваемый тёплым ветром, я поклялся перед луной и звёздами в том, что счастлив.
    * * *
    С тех пор я часто бывал в парке. Каждый раз я словно возвращался домой. Я знал, что он ждёт меня, возможно, как ждёт музыкант свой совершенный инструмент. Я бродил по парку долгими часами, забредая всё глубже и поражаясь искусству его неведомого создателя. Казалось, здесь нет ничего случайного, и каждая точка была выбрана гениальным живописцем для обозрения его совершенного пейзажа. Но, сделав шаг, я открывал новый ракурс, не менее совершенный. Казалось невероятным, что за всем этим никто не ухаживает, что всё здесь живёт и меняется. Неизвестный чародей, как будто на века вперёд, просчитал, как изогнётся та или иная ветка ещё не выросшего дерева, наметил, где расцвести каждому цветку. Ни одно произведение искусства не оказывало на меня такого мощного эмоционального воздействия, как какой-нибудь здешний куст бузины на берегу ручья. Пейзажи будто вплетались друг в друга, и каждый элемент был центром сразу многих переплетающихся систем.
    Стремление разгадать тайну парка превратилось в своего рода манию.
    Я быстро убедился, что расположение видовых точек не случайно. Парк оживал и в движении. Разыскивая старые, заросшие травой тропы и медленно бродя по ним, я вслушивался в звучащую во мне симфонию чувств. Иногда я думал, что начинаю понимать, что хочет от меня парк, и исправлял какую-нибудь деталь, становясь добровольным садовником; а то это казалось мне кощунством. Я давал имена холмам и прудам и тут же их забывал. Бродя среди невероятных, невообразимо громадных дерев, я начинал думать, что парк никем не создан, а существовал извечно, что неведомый владелец в незапамятные времена отгородил участок вечного леса, спася от руки варвара и фанатика прекраснейший из храмов. Потом мной овладела мысль о тайнописи, о невероятном божественном тексте, где каждое дерево — живая буква величайшего из священных писаний. Я пытался составить план, но мне это не удалось. Я никак не мог ни соблюсти масштаб и найти точку отсчёта, ни постичь алгоритм этих немыслимых, перетекающих друг в друга пейзажей. Казалось, я слегка приблизился к цели, открыв сложную водную систему парка, её каналы и протоки, надземные и подземные. Много дней я провёл, зачарованно пробираясь то по пояс, то по грудь в воде, — исследуя парк с нового необычного ракурса, приоткрывающего грани и границы других. Я начинал маниакально верить, что где-то есть точка, найдя которую, я увижу весь парк целиком, разом постигнув изначальный замысел его творца.
    Я сильно похудел, и моя хозяйка поинтересовалась, не вызвать ли врача. На меня стали смотреть ласково, как на помешанного, я боялся, что за мной начнут следить. В действительности же я чувствовал, что излечился, наконец, от долгой болезни — никогда я не проводил жизнь более ясно и осознанно.

    * * *

    Осенью я узнал, что должен покинуть страну: мне было отказано в продлении визы. Последний раз я решил навестить парк. Все, казалось, знали, куда я иду, но никто мне не препятствовал.
    Воздух был прохладен и удивительно прозрачен. Всё наполнено сухим шорохом. Парк как бы чуть отстранён и погружён в себя. Жёлтый, пурпурный, зелёный, чёрный, голубой не пестрели, а сливались в холодноватую, несколько отрешённую гамму. Глубокая печаль пронзила моё сердце. Какой благородно–изысканный траур!
    Все границы как будто раздвинулись, раскрылись к прозрачно-голубым горизонтам. Наверное, это действительно конец. И воздух, сухой и прохладный, с привкусом дыма. Спокойно и благородно. Без тени упрёка.
    Пройтись по шуршащим дорожкам, подержаться за шершавые ветки, уйти не оглядываясь.
    Когда я закричал, небо, казалось, вздрогнуло. Настолько странен и неуместен здесь был этот крик. Я опустился на колени, вцепился в землю, сгребая зелёные жёлуди. Я был абсолютно спокоен. Вся страсть, вся любовь, вся печаль сжались в отточенный тонкий клинок моей молитвы. Без тени сожаления, без тени упрёка я отдал всё без остатка, не оставляя ничего, что бы я мог назвать собой.
    Потом я встал, повернулся и, не оглядываясь, зашагал к мосту. Это был последний мост перед воротами парка. Зелень ив над чёрной водой была пронзительна на фоне лимонно — жёлтой листвы. Весь мир сошёлся в одну точку и повис вечнодлящимся мгновением тишины. Крик пролетающих гусей потряс меня. Удары моего сердца слились с чьим-то другим пульсом, мощным и глубоким.
    Я шёл и шёл, а парк всё не кончался. Мне стали попадаться дома, машины и люди. Я понял, что заблудился и больше никогда не покину пределов парка.

    2001 г.
     
  2. plot

    plot Техадмин

    Сообщения:
    18.438
    Симпатии:
    1.883
    Похоже на сновидение Силы.
    Почему-то вспомнился Хаяо Миядзаки...
    Этот парк - очень объёмный символ.
    И эта фундаментальная тоска-зов. Всё очень сильно нарисовано, словно бы попытка вглядеться в этот Зов, как можно более внимательно и тщательно, сформулировать его через символический язык.
    Бывает, Бытие или Нагваль или Дух, как угодно назови - бывает, Оно почти убивает нас, чтобы мы, перепробовав всё, наконец сделали этот отчаянный шаг. Прыгнули с крыши, чтобы полететь. Нашли Его, а не Его отражения.

    Максим, пиши в этом заповеднике без колебаний, я всегда буду рад. Спасибо за рассказ.
     
  3. Мила

    Мила Guest

    Вообще, человек со всеми своими ипостасями, если проникнуться нашим пограничным состоянием - существо трагическое. Конечно, "трагичность", "драматичность" - это тоже не точно, и то, что я сказала, из сферы, где я читаю написанное и отстранённо высказываюсь, сразу проваливается в живую плоть рассказа, в сферу броуновского движения многочисленных приблизительных образов. В этом и состоит трагизм, драматизм человеческого существования - в особую пору, когда погранично всё.
     
  4. Максим, спасибо!
    Не могу ничего сказать о мистической или психологической стороне рассказа, но могу заявить, что встречал я такой парк. И именно твой рассказ мне напомнил о нем. Ленинград второй половины восьмидесятых, район "Автово". Насколько я помню (давно не был Питере), в те времена, достаточно унылый район. Заводская его сущность в до и после революционные времена, наложила отпечаток и на архитектуру. Если выходишь из метро, особенно как всегда в пасмурный день, попадаешь в какие-то тиски индустриализма и вычурности (триумфальная арка грязно-зеленого цвета).
    Но справа за универмагом стояла железная ограда, а за ней парк. И когда, как-то мимоходом, случайно я туда зашел, был просто поражен его контрастом с городом.
    Действительно, имено как пишешь ты, я удивился тому, что у этого парка нет "нелицевых" ракурсов. Ни одного вида, который был бы не идеальным! Я помню обошел его весь, но так и не нашел ничего, что бы его хоть как-то связывало с окружающим его городским районом.
    Этот парк, по моему тогдашнему разумению, как бы жил своей отдельной от города жизнью. Честно признаюсь, что тогда я сделал вывод о гениальности сотворившего его когда-то мастера паркового искусства.
     
  5. Данила

    Данила Вечевик

    Сообщения:
    244
    Симпатии:
    80
    Максим, спасибо большое!
     
  6. Рауха

    Рауха Гость

    Сообщения:
    3.495
    Симпатии:
    19
    Присоединяюсь.
    Видимо, это всё-таки "Нарвская", бывшая нарвская застава (одна из рабочих окраин). Там и сейчас так же.
    Если мы об одном - то не сразу, на пути некоторое количество "готовящих инициаций" архитектурно-ланшафтного характера. Парк и вправду непрост. Заложен, как припоминаю, в начале двадцатого.
     
  7. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Туманность комментария соответствует туманности рассказа :)
     
  8. Мила

    Мила Guest

    Ну мы-то друг друга поняли :)
     
  9. Лена

    Лена Guest

    Ондатр, а это автобиографичный рассказ? Реальный или скорее чисто художественный?
    При любом ответе читать было как минимум интересно.
     
  10. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Художественный рассказ основанный на определённом опыте :) .
     
  11. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    А что за парк?
     
  12. Андрей

    Андрей Guest

    Ондатрского периода. :D
     
  13. Рауха

    Рауха Гость

    Сообщения:
    3.495
    Симпатии:
    19
    Не припомню сходу названия. Рядом со ст. Метро "Нарвская", в сторону залива. Минут 10 хода.
     
  14. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Екатерингоф?
     
  15. Именно он.
     
  16. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Насколько я знаю, очень старый парк.
    Вообще на некоторые парки, как "места силы" я обратил внимание ещё в юности. В некоторых местах очень легко входил в состояние медитации и ИСС. Потом выяснялось, что это одичавшие парки. Затем начал искать их сознательно. В итоге нашёл немало очень занятных мест.
     
  17. Рауха

    Рауха Гость

    Сообщения:
    3.495
    Симпатии:
    19
    Он самый. Мне особенно приглянулась его дальняя часть.
     
  18. plot

    plot Техадмин

    Сообщения:
    18.438
    Симпатии:
    1.883
    Видно и впрямь не простое место.
     
  19. Sergey

    Sergey Guest

    У меня те же самые ощущения. Очень люблю парк в Чернигове. Он плавно переходит в лес, там много ручьев, болот, и даже что-то похожее на водопад было. Потом если идти в глубь - будет Десна. Мне как то во сне снилось что-то очень насыщенное и связанное с этим парком, причем во сне он оказался гораздо больше, то же деревья, реки, озера.
    Другое место - это Болдина Гора с лестницей, Курганами и антониевыми пещерами. Тоже очень энергетичное место.
    А в Воронеже есть маленький заброшенный парк. Там есть озеро маленькое, периодически покрывающееся ряской, из него ручей вытекает. А само озеро наполняется из нескольких ручьев, каждый из которых оборудован как колодец (в этих колодцах люди купаются). Один колодец посвящен встрече анархистов в начале прошлого века, другой - Порфирию Иванову, на третьем икона и свечка в уголке.
    Тоже место, где можно почувствовать себя в ином качестве, абстрагироваться от мира, хотя этот заброшенный парк гораздо и гораздо, на мой взгляд, ущербнее чем Черниговский. Впрочем есть схожести между обоими. Оба находятся рядом со стадионом, оба справа от него, оба имеют небольшие водоемы...
     
  20. Рауха

    Рауха Гость

    Сообщения:
    3.495
    Симпатии:
    19
    Давеча прогуливался.
    Можно, конечно, зайти как положено, с центрального входа. Екатерингофская улица, постепенно тускнея, упирается в мостик с двумя гранитными вазами за которыми начинается парадная аллея с традиционно-помпезным монументом в честь молодогвардейцев. Далее аллеи разбегаются петляя вдоль проток и прудов, ненавязчиво сбивая напряжение у следующих их неровному бегу.
    Однако на сей раз я решил зайти по рецепту Сан Саныча, из-за универмага. Вышло занятно.
    Улочка Промышленная могла бы быть центральной в каком-нибудь райцентре. Под надоедным "мороситом" окраина питерского центра сконцентрированная вокруг ядовито-зелёных Нарвских ворот скукоживается и потихоньку расползается. Отары человеков потихоньку редеют, не теряя, впрочем, целеустремлённости. С одной стороны - двухэтажные домики, с другой казённые здания как-то ненавязчиво разбавленные сквером. Это ещё не парк, но мне - туда, по вязкому суглинку.
    Первый круглый прудик с жирными кряквами, тусовочка молодых дубов, постсовковые руины чего-то общественно-развлекательного с тремя старичками блюдущими исчезающую традицию. 167 гр. при такой погоде - камня бы не бросил.
    Молвинский мост - за ним та самая, дикая часть парка. Большую её часть забил стадион, но он - оккупант, не имеющий ничего общего с окружающей действительностью. По извивистой аллейке вдоль протоки - на берег Екатерингофки, в этом месте достаточно широкой. Табличка. Тут была одержана первая российская военно-морская виктория - взяты на абардаж два зазевавшихся шведских судна. Оглядываюсь в поисках подтверждения торжественности места. Ржавая ограда. За ней - автомобильный хлам и стопка жестяных щитов. На одном - перевёрнутая надпись. Вчитываюсь - "дворец". Ну-ну ...
    Справа привлекает зеленью "бубликообразный" пруд. Мимо цементного основания чего-то отсутствующего (одна арматура торчит) по горбатому каменному мостику - туда, на остров. Всегда меня эти части суши влекли.
    Холмик с вечносвежими цветочками. Наверно чей-то домашний любимец был. Трава малотоптанная, живая. Деревянный скелет какой-то беседочки, что ли. Закошенные по старину фонари ещё недодолбаны, но об освещении и не напоминают. Зарастающие скамейки. Город не вечен...
    Направляюсь к основной части парка. По ходу - ещё один сюровый вид. На монументальном бетонном основании (кв. метров 80 эдак) хибарка из гнутой рифлёной жести два метра высотою. Внутри - ломатый пенопласт, снаружи - красная буквочка А в круге. Что-то не разродиться мамаша. Наверное оно и к лучшему...
    На другой стороне молвинского моста - вход в цивильную часть парка. Молвинская колонка - праобраз александрийского столпа. Кирпич. Выгул запрещён. Лошадей не кормить.
    Машины нет. Собаки - тоже. И кормить тут некого. Умиротворённый, мимо героев Краснодона, к кумполу "Нарвской".
     
  21. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    Если кто не понял, Раухе понравилось :)
     
  22. plot

    plot Техадмин

    Сообщения:
    18.438
    Симпатии:
    1.883
    :lol:
     
  23. Рауха

    Рауха Гость

    Сообщения:
    3.495
    Симпатии:
    19
    Очень верное замечание. Извиняюсь, что сам этого момента внятно не обозначил. :oops:
     
  24. TopicStarter Overlay
    Ондатр

    Ондатр Модератор

    Сообщения:
    36.377
    Симпатии:
    13.700
    в связи возможным разветвлением дискуссии решил продолжить тему из "русской дворянской усадьбы" здесь.
    Сама постановка вопроса предполагает объективность прекрасного.
    Существование мира небесных праобразов, которые могут воплощаться на Земле с большей или меньшей точностью. Тех самых "цветов и деревьев вообще". Тогда действительно можно говорить о роли человека в воплощении Замысла.

    Добавлено спустя 3 часа 12 минут 5 секунд:

    С того самого момента, как 12 000 лет назад людям стало лень бродить по горам и долам и они стали перетаскивать съедобные растения поближе к жилью, выбор был уже сделан. С тех пор люди постоянно что-то к себе поближе перетаскивают. Плодовые деревья, ягоды, цветы, дальние страны, горы, пейзажи, небеса. И всё наделяют смыслами, ибо человек животное символическое.
     
  25. Мила

    Мила Guest

    Эта байка обо мне, кому не интересно - не читайте.

    Максим, всплыла одна старая мысль, в которой есть и "человек", и "символическое", только вот про "животное" я не думала.
    Поскольку Создатель подарил мне глаза художника, я с самого раннего детства была захвачена и обуреваема красотой и изобилием этого мира. Естественные и те искусственные предметы, которые были уже охвачены временем, были для меня и сказочными, и родными. С опорой на этот прекрасный мир я дожила до времени, когда эта опора была выбита из-под ног.

    И тогда сложилось новое представление о мире. Всё превратилось в живые символы, большую часть которых мы способны воспринимать только поверхностно, не понимая их смысла. Система цвета стала одним из основных наборов знаков, разные системы качеств (в том числе пары противоположных), все материальные параметры стали частью символического языка. И человек - если говорить предметно - действительно стал если не мерой всего, то нулевой точкой в системе координат с небольшими (у всех людей разными и меняющимися) интервалами доступных символов по разным осям координат.
    То есть какую-то часть символики мира мы усваиваем, какую-то нет, но в разной степени - либо не видя этих таинственных знаков вообще, либо толкуя их упрощённо и превратно. Бывает, человек усваивает в этом мире только степень опасности или удовольствия, а остальное остаётся в форме грубой материи. Бывает, что посылы сверху человек способен принимать как голос совести или мудрость, снизу - как отсутствие совести или глупость... Кто-то говорит об интуиции, кто-то об откровении, но понимание значений символов всегда шло сначала с самого простого, азбучного языка. И мы его в самом деле усваиваем в раннем детстве.

    То есть мир представляет собой живой язык, послание человеку, и у человека есть ключ к этому шифру. Но мы порой так увлекаемся формой, что загромождаем свой словарь множеством комбинаций символов, перекрывающих и глушащих друг друга, словарь перестаёт быть словарём, а ключ остаётся заваленным разным хламом.
    В этом языке категория "прекрасного" тоже есть. Поскольку человек помнит, что "прекрасное" вызывает подъём, ощущение приоткрывающейся тайны, желание погрузиться в явление и пр., то он ищет нечто похожее в том, что видит, и готов к подтасовкам, если голод по прекрасному не удовлетворён. Так в разные времена и в разных обстоятельствах разное становится прекрасным.
    То же - и с особыми местами, местами силы, голосами, сигналами и т.д. Чего только человек не признаёт за откровение.

    Может возникнуть вопрос - так есть хоть какой-то словарь, которому можно верить?
    Относительно того, как не перепутать желаемое с действительным, я всегда говорила, что самое полезное дело - обсудить всё с людьми, которых считаешь чуткими и честными, сравнить опыт. Кто-то лучше определяет, откуда звучит голос и есть ли тут поток. Кто-то ловит красоту, как антенна волну. Если красота - это свидетельство сквожения, то чувство прекрасного тоже можно отнести к сверхчувствам...
    Вот такая когда-то созрела мысль.

    Добавлено спустя 18 минут 11 секунд:

    Видовое разнообразие тоже что-то означает. Хотя бы изощрённую фантазию Творца:)
     

Поделиться этой страницей