Пока я смотрю вверх...

Тема в разделе "Литература", создана пользователем list, 29 авг 2015.

  1. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Мэри Оливер

    Путешествие


    Однажды ты окончательно понял,
    что ты должен делать, и начал,
    несмотря на голоса, вокруг тебя
    выдерживая крики их плохих советов –
    несмотря на то, что весь дом,
    начал колыхаться
    и ты почувствовал старую
    дрожь в коленях.
    "Исправь мою жизнь"
    каждый голос молил.
    Но ты не остановился.
    Ты знал, что ты должен делать,
    несмотря на ветер, проникающий
    жесткими пальцами
    к самым основам,
    несмотря на их ужасающее
    уныние.
    Было уже довольно поздно,
    и дикая ночь, и дорога,
    заваленная упавшими
    ветвями и камнями.
    Но мало-помалу,
    когда ты оставил голоса позади,
    звезды начали загораться сквозь пелену облаков,
    и появился новый голос,
    который ты медленно узнавал как свой собственный,
    который сопровождал тебя,
    пока ты шагал глубже и глубже
    в мир,
    решившийся сделать
    единственную вещь которую ты можешь делать -
    решившийся спасти
    единственную жизнь которую ты можешь спасти.


    Дикие гуси

    Тебе не надо быть хорошим.
    Не надо каяться и ползти на коленях
    Сотню миль по раскаленной пустыне —
    Нужно просто позволить этому мягкому животному,
    своему телу,
    любить то, что оно любит.

    Расскажи мне о своем отчаянии, а я тебе — о своем.
    Но между тем жизнь продолжается:
    Солнце и чистые капли дождя
    скользят по земле, по лесам, по горам и по рекам.
    А гуси дикие меж тем, высоко в чистом синем небе,
    вновь отправляются домой.

    И кто б ты ни был,
    и неважно — насколько одинок,
    Мир твоему воображению себя являет,
    Зовет тебя, как гуси в небе,
    волнуя, резко пробуждая, —
    И вновь и снова возвещая
    в семье созданий твое место.


    Маргаритки
    (пер. Надежды Пустовойтовой)

    Вполне вероятно, однажды
    нам откроется все,
    что возможно постичь: например, каков этот мир
    и в чем его тайна. Буду думать об этом, гуляя
    по летним бескрайним полям -
    пересмешник хохочет, словно он уже
    все разузнал или знает довольно, чтоб
    незнаньем своим усладиться. Из скитаний
    рождается песня - он знает: нужно затихнуть,
    чтоб внезапно раздались ответы. Но вместо -

    послушай эту трель неуемную, ироничную, нежную,
    что тщетно взаимности ищет. Белеют у ног лепестки маргариток,
    обнажая горящие солнца в своей сердцевине - да
    осмелюсь сказать - свое сердце. Конечно,
    я могу ошибаться - возможно, сердца их бледны,
    незаметны и спрятаны в корнях. Как немного я знаю.
    Но хотя бы вот это: небеса нам даруют брать то, что дается,
    и видеть простое; то, что солнце
    охотно осветит; а сейчас, с этой мыслью
    я вниз потянусь - не затем, чтоб сорвать - скорей прикоснуться,
    потрогать, насколько пригожи маргаритки для поля, а
    поле - насколько пригоже для них.


    Звёзды

    Внутри моей головы
    Все время жужжит болтовня.

    А мне бы хотелось
    Подружиться с острыми белыми звездами,

    Которые пылают без слов
    Чистым сиянием.

    Как же мне подружиться с ними,
    Через вселенную пустоты,

    В которой нет ни одного слова?
    На краю пустыря, ночью,

    Глядя вверх, неподвижно стою,
    Выкидывая слова, стараясь стать пустой,

    Пока счастье, а может дружелюбный покой
    Почти не поглотили меня.

    Когда я очнулась,
    Позади меня ветер закружил листья.

    Я ощутила это спиной.
    Земля сотнями тысяч голосов

    Окружила меня. Далекие птицы
    За черным холмами

    Кричали мне угрожая и любя.
    Однажды в чаще леса

    Я нашла череп зверя,
    Наполненный бесконечным молчанием.

    Однажды я увидела неподвижно стоящую выдру,
    Завороженную тишиной.

    Что же нам делать
    Посреди наших будней,

    Глубоко дыша, готовыми к восприятию?
    Слушайте, слушайте, сто раз слушайте!

    Слушайте реку, слушайте касание звериных лап в чаще,
    Слушайте кукушку и синичку, слушайте мать-и-мачеху!

    И тогда слово прорастет как дар,
    Как оно прорастает сейчас.

    Во тьме, в чистой черной тьме,
    Движутся звезды пока я стою,

    Пока я смотрю вверх,
    Настоящие слова начинают прорастать одно за другим.
     
    Последнее редактирование: 29 авг 2015
    Ондатр нравится это.
  2. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    (Если кто-нибудь отыщет оригинал первого стихотворения и переведёт получше - это было бы хорошо).
     
    La Mecha нравится это.
  3. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Ещё стихотворение Мэри Оливер

    Летний день

    Кто создал мир?
    Лебедя и бурого медведя?
    А кузнечика?
    Вот этого кузнечика,
    внезапно скакнувшего из травы.
    Кузнечика, который ест теперь сахар
    с моей руки.
    Двигает челюстями вперед-назад, а не вверх-вниз, как это делаю я.
    Смотрит вокруг огромными, сложными глазами…
    Поднимает бледную лапу
    - умывается.
    Распахивает внезапно крылья и улетает...
    Я не умею молиться.
    Но я умею смотреть.
    Я умею падать в траву,
    стоять на коленях
    в траве.
    Я знаю, как можно открыться и впустить в себя мир.
    Как целый день гулять по полям.
    Скажите мне, должна ли я делать что-то ещё?
    Скажите мне, не все ли умирают
    в конце концов?
    Не все ли умирают слишком рано?
    Скажите мне, что вы планируете делать
    с одной-единственной дикорастущей и драгоценной жизнью?
     
    plot нравится это.
  4. plot

    plot Техадмин

    Сообщения:
    18.438
    Симпатии:
    1.883
    Последнее наставление Будды

    «Будьте сами себе светильником» -
    Сказал Будда
    Перед смертью.

    Я думаю об этом каждое утро
    Когда восток начинает
    Разрывать свои завесы
    Тьмы чтобы послать первый
    Сигнал – белое опахало света,
    Пронизанное розовыми и сиреневыми струями,
    Даже зелёными.

    Тот старик лёг
    Между двумя деревьями салы,
    Он мог сказать что угодно,
    Ведь это был его последний час.

    Свет зажигается в вышине,
    Усиливаясь и воцаряясь над полями.

    Вокруг старика собрались селяне,
    Вытягивая шеи чтобы лучше слышать.

    Ещё до того как солнце
    Повисает свободно в голубом воздухе,
    Я вижу всё
    В этом океане жёлтых волн.

    Он наверняка думал обо всём,
    Что случилось в его трудной жизни.

    А потом я ощущаю само солнце
    Сияющее над холмами,
    Подобно миллиону огненных цветов –
    И хотя мне это не нужно,
    Ко мне приходит чувство, что я превращаюсь
    В нечто невыразимо ценное.

    И вот под этими ветвями, медленно,
    Он поднял голову.
    Он посмотрел на лица этой напуганной толпы.
     
    La Mecha и list нравится это.
  5. plot

    plot Техадмин

    Сообщения:
    18.438
    Симпатии:
    1.883
    Оригинал:
     
    list нравится это.
  6. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Екатерина Боярских


    ***

    Что это было - лилии ли, трава ли,
    что за поводыри, как нас сюда позвали?
    Ливни были или леса горели,
    дети пели, листья ли моросили?
    Это ещё не правда, это её детали.
    Их уже невозможно понять превратно –
    надо лишиться сил и набраться силы:
    если ещё не правда, то станет правдой.

    Это ещё не местность, а только вехи.
    Нет у судьбы никогда ничего другого.
    Вот человек. Он неподвижный ветер.
    Это всего лишь схема, где будет слово.

    То, что в нас брезжит, нас изнутри и режет.
    Можно его отвергнуть и не рождаться.
    Жизнь тебя на руках осторожно держит –
    Знает, она могла бы и не дождаться,
    всеми цветёт калитками, сквозняками,
    лестницами, болезнями, божествами.
    Так нас сюда и звали. Всем садом звали.
    Первыми росли, закрывая камень.
    Звали тем садом, который цветёт из мрака –
    браки, овраги, бараки, кровоподтёки...
    Вот человек – свет, не лишённый страха.
    Это ещё не вечность, это её намёки.
    Ты ей не бремя. Ты ей живое время,
    ты ей ручей, который размыл границу.
    Мы же и есть – её разговоры с теми,
    кто её не боится.

    Вот человек – сон в середине сада.
    Одной он рукой до неба, другой – до моря.
    Поговори с ним. Скажи ему то, что надо,
    и возвратись в любовь. Из любви. Любовью.


    ***

    Вот и сгорела бумажка лета,
    как деревянная школа где-то
    в воображаемом междуречье,
    преображённая до нигредо,
    до красоты обнажённой печи
    посередине пустого поля.
    Выгореть бы до дневного света,
    до оглушительного покоя.
    Я понимаю именно это,
    когда выдумываю другое.



    Hallelujah

    Я слышал леса сильный хор,
    я подошёл к нему как вор
    и нёс с собой одну лишь тьму слепую,
    сопротивление и спор.
    Тогда мне спел его простор
    костер и арку неба золотую.

    Тюрьма земли была пуста,
    вращаясь с чистого листа,
    прощаясь и свободу образуя.
    Вода в руке, рука в ручье -
    мы так нуждаемся в ключе
    в тот час, когда вообще не существуем.

    Теченье сквозь, горенье ввысь,
    и вкривь и вкось, и врозь и вблизь,
    и смысл, как лист, взмывает и танцует,
    и гнев летуч, а блеск горяч,
    и лес, как мост в подземный плач,
    в прозрачном одиночестве пустует.

    Вода бежит путём воды,
    костер горит до немоты,
    до края темноты, куда иду я.
    Так возвращаются стихи
    несовмещаемых стихий
    в одну, им одинаково родную.

    Я слышал хор, он не был сон,
    секретный код и тайный тон,
    со всех сторон мерцая и тоскуя,
    нас раздевают догола,
    но обнажают не тела,
    а след тепла и арку золотую.

    И те огни, по ком я слеп,
    и всех ручьев счастливый смех,
    cвет тех, кому не смел сказать люблю я.



    ***

    Так вот я кто. Не камень, не зола,
    не дерево, растущее, как имя -
    то дерево, растущее над ними
    без имени. Ни камень, ни смола,
    не знают, как узнать себя другими,
    не унимают мнимого тепла.

    Так вот я что. Не жребий, не весна,
    не дерево, плывучее по лесу,
    плакучее от собственного веса,
    текучее, как сон речного дна.

    Предметы потеряют имена.
    Предметы повторяют имена,
    чтоб это расставанье не кончалось
    и то, что невозможно удержать,
    хотя бы отвечая освещалось.
    Так вот я что - меня не надо знать,
    я осязанье тех исчезновений.
    Я отойду, я должен слово дать,
    что не узнаю их прикосновений,
    не отомкнусь, не побегу навстречу,
    а отвернусь в себя, как в темноту, -
    в придуманную слепоглухоту,
    и тем, кого утрачу, - не отвечу.

    Так остаются гóловы травы
    у берега, пока не понимают,
    что уплывают, и не уплывают
    совсем, не поднимая головы́,
    и остаётся бросить зренье в грязь,
    не звать его, пригнуться и прижаться,
    не врать ему - с земли не подбирать,
    чтоб им повыше было убывать.
    Чтобы они сумели оказаться
    на высоте хотя бы в этот раз,
    у берега, в звучании молчанья,
    и кто-то должен видеть на прощанье
    последний цвет их непредметных глаз.

    Пока не все проплыли мимо всех,
    есть миллионы переменных вех,
    они уже захватывают воздух -
    не миллиарды перелётных птиц,
    а анфилады растворённых лиц
    пронизывают, связывая, космос.
    Их даль, их появленье и исход
    и исполняют нас, и изменяют.
    ...Вода растёт, и дерево плывёт,
    оно живёт и головой мотает.
    Животное оно. Зелёный мех
    шумит, шуршит, как дождь, растущий вверх,
    и листьями стучит, как лопастями,
    и отраженья белок дождевых
    широкий круг растений проливных
    бросает во все стороны горстями.
    Так вот я как, так вот я почему.
    Будь я стара, могла бы поняла.
    Будь я кора, я, кажется, пойму.
    Так вот я кто - не тело, а дела.

    Вода, меня коснись, ведь я не яд.
    И от меня проснись, ведь я не я.
    ты можешь испытать меня, потрогать,
    ты можешь выпить руку или ногу,
    так не шути, что ты со мною врозь -
    я вижу речь растенья-пониманья
    как лестницу его непониманья,
    которое мы называем рост.
    И мой поток желает совершить
    единое движенье продолженья,
    его не пережать, не пережить,
    не завершить его незавершенья.

    Так вот я кто. И камень, и трава,
    вороны перебитая палитра.
    Молчание открыто, как калитка,
    чтобы достать словами неслова.
    И речь горчит, и тишина горчит.
    Вода воспоминания молчит,
    не скажет, для чего она была,
    куда и от кого она текла,
    зачем она пришла сюда за всеми.
    Так вот я кто - не камень, не зола.
    Не дерево, молчащее как время.


    Сказка странствий

    Пока нас наша память не покинет,
    мы тоже не покинем нашу память
    и будем помнить о самих себе
    как о предметах из страны желанной.
    Искать на убегающих страницах,
    в бегущих без оглядки городах,
    читать на улетающих листах:
    «Уютно ли ему? Ему уютно.
    Он «в домике». Он жёлудь из Айовы.
    Он в трещине лежит на тротуаре.
    Сейчас его коснутся чьи-то руки,
    он их запомнит как тепло немое,
    прошедшее, коснувшись, в глубину.
    Печально ли ему? Ему не больно.
    Свободно ли ему? Ему спокойно
    как никогда. Он более не часть,
    он стал началом, а они, начала,
    отчаянья не знают – только утро.
    Он наша мысль. Он наш, а мы его,
    пока нас наша память не покинет,
    пока мы не оставим нашу память,
    как жёлуди, как осень, как река,
    которые уходят и уходят,
    а там, где они были, остаётся
    пустое место, равное любви.


    ***


    В воде по колено, в резиновом сапоге
    Стояла одна елена на мокрой пустой ноге.
    Весна вверху – внизу ещё не пора.
    В ноге дыра, повсюду мох и кора.

    Была пуглива, и некрасива, и неправа.
    Молчала, сидела криво, как есть трава.
    Вмерзала в лед, весной начинала пить,
    С небес вода прибегала ее топить.
    Ждала семян для времен, чтобы выйти вон.
    Таких елен из полян торчит миллион.
    Она не одна растет из земного дна.
    И все видны, но эта – освещена.

    А где-то над, и сбоку, и за спиной
    в бессмертный воздух бросив огромный рост,
    есть дерево, птичий приют сквозной,
    одновременно – город, гора и мост.
    Себе самому навстречу будущее несет.
    Оно не конечно, оно никогда не всё.
    Оно – цветенье, хоть и не зацвело,
    Оно как сердцебиенье всему назло.

    Проходит, свободен, светел,
    Лёд, который ручей.
    Она стоит перед этим – неведомо перед чем.

    Весна зияет. Веет. Тает. Лучи растут.
    Елена верит-не-верит, что дерево тоже тут.

    И, замерев в провале, в пропасти голубой,
    Кивает ему, кивает разомкнутой головой.
     
    Последнее редактирование: 7 дек 2016
  7. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Дост. Кханти Кхема

    Измени свой мир

    Мир снаружи или внутри?
    Всё происходит с тобой
    Или исходит из тебя?

    Есть только наблюдающий и наблюдаемое?
    Вокруг только предметы, в самом деле?
    Твоё восприятие создаёт твой опыт.

    Определяет ли то, что ты делаешь прямо сейчас,
    То, что случится в будущем?
    Если ты изменишь свой ум - изменит ли это твой мир?

    (с попыткой перевода помог Олег plot, за что ему спасибо большое)
     
    Последнее редактирование: 7 дек 2016
    plot нравится это.
  8. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    А теперь давайте взглянем на нечто совершенно особенное.
    Утка, оседлавшая океан в сотнях футах за прибоем.
    Нет, это не чайка.
    Чайкам всегда есть хриплое дело до утки.
    Так вот, это некая разновидность утки, и вот она прижимается к округлостям волн.
    Ей ничуть не холодно, и у неё всё под контролем.
    В Атлантике шторм,
    И она – его часть.
    Она выглядит как китайский мандарин или сам Господь Будда под древом Бо,
    Но у неё в голове едва ли хватает вещества, чтобы быть философом.
    Но она невозмутима, на зависть всем философам.
    Она отдыхает в сердце бушующей Атлантики,
    потому что она здесь отдыхает, и всё тут.
    Наверное, она понятия не имеет, насколько велик океан.
    Да и вы этого не знаете.
    Но она это ощущает непосредственно.
    И что же она в связи с этим делает, спросите вы? Да она просто сидит в этом.
    Она отвечает на сиюминутное так, словно оно вечное – а ведь так и есть.
    Это – религия, и она есть у утки.
    Она стала частью безграничного, сделав себя лёгкой настолько, что безграничное лишь касается её.
    Люблю эту утку.
    Пусть она и не великого ума,
    Но у неё есть религия.

    [​IMG]
    Стихотворение было написано Дональдом Бэбкоком и появилось в The New Yorker Magazine 4 октября 1947 года.
    Из книги Дага Крафта "Карта, составленная Буддой". Перевод: Олег Павлов
     
    plot нравится это.
  9. TopicStarter Overlay
    list

    list Модератор

    Сообщения:
    6.768
    Симпатии:
    3.475
    Улыбка

    Улыбка ничего не стоит, но много даёт.
    Она обогащает тех, кому адресована, не делая при этом беднее тех, кто её дарит.
    Это лишь мгновение, но оно оставляет свой след навсегда.
    Никто не настолько богат и могущественен, чтобы мог обойтись без неё;
    но не найти и столь бедных, которые лишены этого сокровища.
    Улыбка создаёт счастье в доме, взращивает доброжелательность в делах и скрепляет дружбу.
    Она приносит облегчение уставшим, силу отчаявшимся, свет опечаленным,
    и это лучшее естественное противоядие от любых неприятностей.
    Но это то, что не может быть приобретено за деньги, выпрошено, взято в долг или украдено –
    ведь она не представляет никакой ценности, когда не даётся даром.
    Некоторые люди слишком устали, чтобы дарить улыбку;
    Поделитесь с ними своей. Никто так не нуждается в улыбке, как тот, у кого её не осталось.

    Автор: Shashank Moon

    [​IMG]

     
    Последнее редактирование: 16 сен 2017
    La Mecha нравится это.

Поделиться этой страницей