Полиглота так просто не проглотишь Как видно, многих сбивает мое владение религиозными языками. То что, в зависимости от того, с кем, как мне кажется, разговариваю, легко перехожу с условно христианского на условно иудейский, условно буддийский и т д . Сбитые с толку то и дело спрашивают: "кто вы, доктор Зорге?" В понятиях религиозной вражды и несовместимости это понятно. Мне же это понятно - не очень. Что-то вроде возмущения: "Как может русский человек, - и вдруг заговорить на английском?!" На каком языке думаю, говорю с собой или духовником, имхо просто не важно. (Да и чтоб объяснить или понять, надо знать меня столько же лет, сколько духовник или я сама). Важнее имхо говорить на языке наиболее понятном собеседнику, да? Так что не двулика и не двулична; даже не многолика и не синкретична. Просто пользуюсь своим языком. Таким как он сложился и постепенно меняется. Имхо, богатство языка не лишает человека возможности мыслить Да, могла б ограничить себя языком мифов древней Греции или языком православной аскезы. Но чего-то неохота это делать. Как это музыкант в течение одного концерта может начать с Баха и кончить Дебюсси? "Абсурд! Немыслимо!" Вот и для меня немыслимо так думать. Душа его льется и выражается на несовместимых и несопоставимых языках и Баха, и Дебюсси... И вы знаете: и он и душа его мне оттого становится только яснее, чем если б он играл только одного Баха. Как-то так. На своем (никак нас не сравнивая) языке (хоть много более христианском, чем мой) говорит Миркина. Но в любом случае, язык это чисто ее; язык Миркиной; который ни с чьим другим не спутаешь. Вот и моя речь: складывается, растет и меняется вместе со мной. Каждый пишет ... как он пишет. *** Облака ушли в кочевье, А во мхах текут ручьи... Мы свободны, мы -- деревья, Мы не ваши, мы ничьи... День без края, жизнь большая, Жизнь без смерти, мир -- наш дом, И никто не помешает Нам идти своим путем. Может статься, в говор хвойный, В желтый ствол войдет пила, -- Мы все те же, мы спокойны -- Небо длится, жизнь цела. Облака ушли в кочевье, Слышен тонкий плеск ручья. Я иду к своим деревьям, Я не ваша, я -- ничья. * * * Не тот, кто говорит со мной, Приносит мне благие вести, А тот, кто словно дух лесной, Как свет, молчит со мною вместе. Кто, позванный на тайный пир, Как чашу разопьёт со мною Молчанье глубиною в мир, Молчанье, в сердце глубиною. Поэзия – не гордый взлёт, А лишь неловкое старанье, Всегда неточный перевод Того бездонного молчанья. /Зинаида Миркина/ --- картинка: Полиглота так просто не проглотишь
Лингво-предатели сПХБ (с полей христианских баталий) Почтенные оппоненты (непонятно чему) спешат заметить, что другие религии не есть христианство*). Справедливо. С этим трудно не согласиться. Вряд ли только у них (в отличие от меня) получится продуктивный разговор с иноверцами. Принципиальный отказ от выработки общего, религиоведческого, идеологически нейтрального языка, на котором только и возможен диалог, - кажется им предательством языка своего родного. Так, есть люди, считающие, что умеющие говорить по-английски предают свою неанглийскую родину. Религии сравнивать нечего. Но и о любимом предмете можно говорить не только восторженно, но и отстраненно. Именно так как собралась говорить в этой ветке. я - христианка с младых ногтей и в нескольких поколениях. Просто умею разговаривать на разных языках. (по ап. Павлу "Для всех я сделался всем" (1 Кор. 9, 22 Кроме языка высокомерия, надмения, нетерпения и нетерпимости. Поэтому выучившим недавно один христианский язык и вынужденным все время твердить его, чтобы не забыть выученное, - со мной разговаривать трудно. -- *) Восклики: "а воскрес ли этот ваш Будда?", "ужли Бог отдал Сына своего единородного, коль были б другие "пути"?"
О религиозной деноминации и самоопределении. (Или: на всякий чих не наздравствуешься) /сПХБ (с полей христианских баталий)/ 1. Конечно, наличие российского, американского или иного паспорта не делает меня в собственных глазах какой-то проштампованной. Хоть и накладывает определенный отпечаток на мое сознание. Однако никто не смеет мне запрещать жить где мне сегодня хочется. Наличие русских, еврейских и прочих родителей - делает меня русской или еврейкой лишь в чьих-то глазах, но не моих собственных. Хоть и накладывает определенный отпечаток на мое сознание. Однако никто не смеет мне запрещать ощущать близким, своим, любой народ или нацию, вне зависимости от состава моей крови. (Так, многие этнические русские в Израиле быстро становятся большими его патриотами, чем сами евреи. То же приходилось замечать и у русских в Украине, Грузии.) 2. Точно так же и с религией. Хоть правильнее меня считать "свободной искательницей", чем принадлежащей определенной конфессии, все (возмущенные полной свободой и внеидеологичностью моих взглядов) могут отлучать меня от христианства лишь в своем бессильном воображении. Точно так же, как ни один еще раввин не заподозрил, что я не иудейка. А узнав об этом - отказался б со мною разговаривать. 3. (А теперь про "чих") Так о чем это? О том, что ограниченность чужого мышления (в том числе - мышления моих яростных оспаривателей) никак не ограничивает мышления моего. И вовсе не обязывает меня возражать на каждое возражение; с кем-то спорить и что-то доказывать. Прежде всего, потому что это, как показывает жизнь, совершенно бесполезно. Для широты ума нужно прежде всего иметь ум.
Вольный искатель Надо б напомнить: кроме близких по духу людей, меня никакой христианкой никто б не назвал. К примеру, христианство вСС (в смысле Сони) никак не связано верой во что бы то ни было. И уж тем более - не связано никакими внешними регламентациями. Библия, скажем, для таких как я не предмет "веры", а привычный текст для созерцательной работы. Текст мог бы быть и другим (скажем, Дхаммапада или Гита). Равно как принимаются к созерцанию и любые прочие сущностные тексты. /Вот у Померанцев такими текстами оказался Достоевский. Так уж сложилось./ Текст это посох. Не столько, чтоб на него опираться. А для того, чтоб разумно использовать его в своем пути. Так что, говоря с христианами на христианском языке, владею и иными. (в том числе - атеистическим без словаря). -- Сказано точно: "сущность, которая "на самом деле", где-то скрывается за всеми этими "языками", потому что чрезвычайно важна..." Только постмодернизм плоскостен, горезнотален. То о чем ведётся речь - вертикально.
