Я тоже подумала, что чайки. В Москве, на ст. м. "Калужская", они летают стаями и громко кричат. Но через город течет река. :
Чайки такие. Иногда появляются в самых неожиданных местах. Мистическим образом. ) В Самаре например частенько появляются.
видимо они более универсальные (менее специализированные) и, соответственно, база шире. захотят на озере рыбу ловят, захотят , за трактором ходят, червяков выбирают. т.с. победа белых ворон мы с тобою городские чайки, мы всю жизнь летает над помойкой, и кричим: "мы чайки, чайки!" (не помню автора)
говорят, Юрий Поляков И всё же никак не могу привыкнуть к их исчезновениям посреди неба... Ладно бы на несколько мгновений, это было бы более объяснимо. Будто траектория их полётов лежит в двух мирах - видимом глазу и не видимом.
Мой лес по мне скучал. Он знал, что я приеду, и принял в среду дождь, и вычистил дорожки, и тропы проложил по моему маршруту. Развесил блеск ветвей, создал в тиши прохладу. Сплёл кружевную ткань из птичьих перекличек. Устала? Отдохни. Ковёр из мха расстелен. И подоспели все плантации черники, а вот и земляника-радость, угощайся. Я так тебя люблю. Зачем мы расставались. Я буду обнимать тебя душистым лугом, и буду укрывать небесными ветвями, и пролечу насквозь горячим, знойным ветром, и превращусь рекой – я всё, что ты так любишь. Я – всё, что ты сама. О буйные луга, переплетенья стеблей, как трудно не упасть в роскошные объятья, о как блистаньем рос с утра не соблазниться, о как мне устоять и не пропасть навеки в чистейшем из небес моей обетованной, в закатах золотых, о, как не раствориться... Река Нерусса этим летом неузнаваема. Прошёл месяц – я не узнала моей реки. Вот это ты речка, – говорила я ей восхищённо, удерживаясь что есть сил пальцами ног в песке, дабы не быть унесённой течением. Даже во время весеннего половодья она не была такой: сильной, стремительной, щедро широкой, раскрывшейся почти невозможной здесь глубиной. Из тихой нежной феи она превратилась в летящую богиню – немного опасную и непокорную, но любящую, любящую – прекрасную... Я намечала перейти её в одном месте вброд – куда там! Уровень воды поднялся как минимум на метр. Там, где в прошлом году было по колено, сегодня по грудь. Прежние спуски заросли или вовсе скрылись под водой. Теперь уже не встанешь посреди реки: нет под ногами дна. Великолепная! Нетронуты берега. Другие дороги. И только ветер, свободный от дорог, гуляет вольно повсюду.
Лес. Отражения (прогулка к Круглому озеру) Под Брянском есть 4 карстовых озера. Говорят, они связаны между собой подземными течениями. Одно из них - Круглое - мой давний друг. К нему и пойдём... по неведомым дорожкам внутренней стороны леса, где всё - сказка, всё мистериально. И даже фрагменты мемориального комплекса, посвящённого партизанам, читаются совсем иначе. Посмотреть вложение 44018
Рисунок Фёдора Конюхова напомнил мне одно завораживающее зимнее шествие. Из окна была видна дорога, невдалеке резко поворачивающая перед сосновым лесом вправо и уходящая из вида. По левую сторону вдоль дороги тянулись деревенские огороды, очерченные условными изгородями. В целом это было белое от снега пространство, с которым контрастировала тёмно-зелёная стена сосен прямо по курсу. На этом фоне двигались они - тёмные силуэты, шагающие нечеловеческие фигуры - огромные, свыше десятка метров ростом. Я смотрела неотрывно, смотрела, вглядываясь, вживаясь в их ритм, в их контуры и объёмы, в их почти механическую, но слишком живую и дышащую для этого поступь. Порой казалось, что они сменят направление, почувствовав на себе моё вмешательство. Но нет, конечно же, они шли строго с севера на юг, - тёмные фигуры жили в своём измерении, где не существовало ни меня, ни моего взгляда. Это был, конечно, снегопад. Резкие и сильные порывы ветра клонили все линии в диагональ; неоднородность этих порывов словно просеивала, встряхивая, снежную крупу и выдавала её сюда порциями - белыми сгустками, которые чередовались равномерными провалами пустот с расстоянием в гигантский шаг. Эти пустоты, паузы, промежутки и заполнялись шествующими фигурами. Низкое, лохматое, дымчатое существо облака-тучи угнездилось на деревьях и, казалось, пристально следила за движением своего наземного войска. Контролируя ход. Выверяя курс. Отслеживая темп. Мы с окном, возможно, были единственными свидетелями этого шествия на окраине маленькой лесной деревни в бушующую непогодь - нам повезло с контрастным видом сценического полотна. Но и мы по сравнению с реальностью фигур были выброшены куда-то за грань существования, в какую-то странную плоскость физического мира.
Если бы мне сказали, что у нас тут бывает сразу два солнца на небе, я бы не поверила. Даже не так: мне сказали. То есть я прочитала такую информацию: в эти дни Сириус появляется после 70 дней своей невидимости, его появление совпадает с восходом Солнца, и поэтому "в предрассветный час можно наблюдать сразу два солнца на небе". В предрассветный час. Два солнца. Смешнее не придумаешь... Утром, до рассвета, я проснулась от острых безмолвных вспышек. Через некоторое время к ним прибавились раскаты грома, хлынул дождь. Когда гроза пролетела, начало рассветать. Я вышла под открытое небо. Оно было очень красивым: пластичная туча приятного сиренево-сизого цвета, наискосок прикрытая облачной пеленой, медленно двигалась с юга на север, а прямо над головой на ясное небо выступал край белого облака. И это облако подсвечивалось изнутри так, как это бывает с подсветкой солнцем в полдень. За облаком было солнце... ? Я в замешательстве посмотрела на восток. Линия горизонта была закрыта домами, но над востоком сияло голубое пространство, освещённое восходящим солнцем в положенном месте. Явление длилось несколько минут. После чего его скрыла приблизившаяся туча. И когда она удалилась, рассвет пошёл как обычно.
Река Десна там прозрачная. Рельеф дна хорошо просматривается на любой глубине - под потоком, в котором играют и кормятся стайки многочисленных мелких рыбёшек, лежат узорами песчаные барханы, темнеют впадины, плавно колышатся подводные части стеблей и водорослей, на безупречную гладь у берега с дотошной аккуратностью на равном расстоянии друг от друга посажены чёрные шашечки-кругляшки ракушек. Даже неловко смотреть в эту реку без покровов - будто смотришь на человека, и тело его видишь насквозь, и все тайны души обнажены перед тобой. Изнанка подвесного моста смотрит из реки, истосковавшись по человеческим взглядам. А с привычной своей стороны мост после жаркого купального сезона выглядит заметно потрёпанным, потерпевшим, уставшим. Ветер гладит его натруженную прогретую спину, утешает погнутые прутья перил, скоро придёт дождь смыть песок от ног ныряльщиков с деревянного настила. Мудрые деревья хранят драгоценности солнечных бликов в золотой сокровищнице побережья: всё мерцает и дышит, творится и льётся - светом. Шелест осени осыпается сухими листьями в примятую, гостеприимную траву. Гладь воды сверкает огнём, звёздной россыпью - мерцающей подобно фейерверкам. Тишина там звенит и пульсирует так, что заглушает человеческие голоса. Покой там так настоян, что суета людей не тревожит его. Пространство сгущено силой, плотно прошито нитями иного. Оно слышит, слышит всё лето: - Ох, как же тут хорошо, - счастливо улыбается старушка, сидящая в воде недвижной тумбой добрых полчаса, - и ехать никуда не надо. - Какая красота! Где я только ни была - и на морях, и на реках, и у нас, и за границей, но, честно скажу, ни в какое сравнение, - молодая эффектная женщина с лидерскими наклонностями громко делится впечатлениями с молчаливой группой спутниц. - Кайфово тут, ага, - говорит проходящий по мосту пьянчужка. - Можно побалдеть! - Ты иди покупайся, вода тут... хорошая она, в общем, - стесняясь немного чего-то, о чём не скажешь, предлагает парень своей девушке. Оно касается. Они чувствуют и прикасаются тоже. Каждый по-своему. Недавно там забил ещё один родничок.
Это второе. Называется Святое. Вода Святого озера (не путать со святой водой) ) А это земля. Всё побережье представляет собой плотно сплетённую корзину из корней, в которой покоится, как в колыбели, само озеро: Мох очень приятный, однородный, как ковровое покрытие. Повсюду произведения естества. )
Осень - время, чтобы оказываться в новых местах. По крайней мере, для меня. Вот так сядешь порой в маршрутку и, доехав до неизвестной конечной, выйдешь на краешке света, и первое, что увидят твои глаза прямо за стайкой маршрутных такси, - это небольшие живописные холмы с сосновым лесом на макушке. Не унылый микрорайон на отшибе города, не захолустье заводского сектора, нет. Холмы и лесок. И всё, больше ты ничего не видишь и не слышишь - ноги уже несут тебя по дорожке, покрытой мягким клевером, вверх и вверх. Смакуя дорогу, ты не сразу берёшь этот холм, о нет. Ты остановишься сначала на полпути. Остановишься и обернёшься. И вот теперь глаза твои увидят, где ты есть. Увидят краешек посёлка, самый край. Край, выходящий в просторы. От которых... Потом ты поднимешься ещё немного и вновь обернёшься. Теперь тебе показалось озерцо на кромке леса и ещё шире распахнулись горизонты. И ещё несколько шагов к соснам, и вот теперь, пожалуй, можно набраться духа и обернуться окончательно... А за лесочком, на редкость чистым и светлым, оказался тихий дачный посёлок. Тоже самый краешек. И вот ты идёшь мимо осыпающихся яблонь и слив, и вот черноплодка напоминает тебе о кусте из детства, а цветов сколько... Дикие и домашние, по земле и в человеческий рост. Домики. Дачная архитектура стоит отдельной коллекции, - уже не в первый раз немного жалею об отсутствии фотоаппарата. Кто хорошо по осени гуляет, Тот на зиму повидлом обеспечен, - думаю я, потому что рюкзак мой наполнен мелкими дикими паданцами. Пройдя уголок дачного посёлка насквозь, оказываюсь с той стороны холма. Здесь молодые деревца, юные сосенки и берёзки порой не выше ещё не лёгшей и не уставшей цвести травы. Натыкаюсь на подберёзовик. Вдали ещё одна дорога убегает на соседний холм. Но я возвращаюсь. Я возвращаюсь к соснам на макушке холма. Туда, где чаша - в которой мир - накрыта облачным многослойным фронтом. Туда, где желтеют раздолья полей, где обнимает их колея, туда, где солнце гладит светлой ладонью верхушку леса и крыши домов сверкают алмазами от его касаний. Где невесомый хор тонет в далёком гуле объездной трассы. (О, объездная дорога! Дорога вольных, дорога лишённых пробок и светофоров, дорога ветра. Ты, притягивающая моё существо магнитом, ты, на чей голос всегда откликается песнь моего сердца - лучшая его песнь...) Я прихожу как ходят облака над этим миром смотреть, не поднимая головы И напоследок оно, небо, подарит ещё и тончайшую вуаль незримо-голубого, лучами светящегося из дырок в облаках. Не золотистые скирды, а вот это едва уловимое глазом сияние, единственное и неповторимое, только сейчас. И за что мне всё это, - думаешь, вытирая нос и возвращая на место человеческое лицо. Зачем столько богатства. Полный рюкзак диких душистых яблок, синь небесная, чаша мира... И всё это просто на неизвестной конечной, название которой я узнаю только по возвращении.
Прошлогодний осенний лист (как можно понимать, его уже нет): "Всматриваясь в умирание, или Такая длинная короткая жизнь" - тоже мистерия природы...
Сегодня совсем по-летнему, и даже по-весеннему внезапно, сиюминутно, контрастно - только успевай следить за сменой красок и настроений. Вот вспыхнула радуга, яркая, двойная, во всю полноту своей дуги. За ней ливанул дождь, смыл её подчистую - и теперь опять классическая осень. Всё за пять минут. Пока я писала это, загорелась ещё одна, вертикальным столпом! Так и полыхает небо, радуется своими радугами. ) И деревья горят на нём золотые.