История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления

Написанные ранее серии заметок «История русской усадьбы» и «Садов Японии прекрасные черты», а также надвигающаяся зима с её долгими вечерами навели на мысль о попытке сопоставления садов этих двух стран в их хронологическом развитии. Такое сопоставление на первый взгляд кажется нелепым, но «всё познаётся в сравнении».

 

История садов. Россия – Япония, попытка сопоставления. Как всё начиналось

Примерно до XVII века, когда на Руси стало появляться собственно декоративное садоводство, полновластными хозяевами садов были плодовые деревья, издревле почитавшиеся славянами. В основном, это были яблоня, вишня, слива, груша, и чем севернее, тем большую роль в жизни людей играла яблоня. Северная граница распространения вишни, сливы, груши шла, примерно, по линии Санкт-Петербург - Москва – Казань – Екатеринбург, но Яблоня лесная (Málus sylvéstris) забиралась севернее, доходя до линии Карельский перешеек – Вологда – Пермь. Именно плодовое дерево, прежде всего, считалось средоточием плодоносящих сил, дающих жизнь как в практическом, обыденном ("древо жизни"), так и в сакральном смысле («мировое древо», воплощение мироздания). Наряду с другими почитаемыми деревьями, и не только плодовыми, такими, как дуб, берёза, рябина – яблоня обладала магическими свойствами. Достаточно вспомнить о «молодильных яблоках», дарующих вечную молодость. Яблоня играла важную роль в свадебных и похоронных обрядах. В первых она была призвана обеспечить дарование потомства и семейного благополучия, во вторых же являлась посредником между миром живых и миром мёртвых. Тем не менее, исследователями занимающимися вопросом происхождения садов на Руси, не отмечена их связь с языческими обрядами и священными рощами. (В. Д. Чёрный. Русские средневековые сады. М., 2010)
Первые письменные упоминания о садах на Руси относятся к X – XI вв. н. э., что связано с принятием христианства и закладкой в Киеве при Ярославе Мудром в 1051 году яблоневого сада Киево-Печерской лавры. В нём были высажены культурные яблони, привезённые из Греции. Однако археологи обнаружили следы посадки фруктовых деревьев, относящиеся к ещё более раннему периоду, в славянском городище «На валах» близь села Микульчице на территории, принадлежавшей некогда Великой Моравии (822 – 907). Ботанические исследования показали, что «На валах» росли сливы, персики, ренклоды. Тем не менее, чрезвычайная скудость археологических и письменных свидетельств не позволяют утверждать о существовании более-менее развитого фруктового садоводства в дохристианском славянском мире.


Городище Микульчице

Во второй половине IX века на территории, где на рубеже IX – X вв. образовался Киев, была распространена лука-райковецкая археологическая культура. Люди этой культуры жили в полуземлянках неукреплённых селищ, занимаясь сельским хозяйством. Однако к концу IX в. стали появляться городища, выполнявшие ремесленно-торговые функции, наземные жилища и небольшие усадьбы, состоящие из нескольких жилых и хозяйственных построек. Процесс шёл быстро, и в X веке отдельные селища слились в единое поселение городского типа, названное «Киевом». В начале XI века Киев превратился в крупный город с каменными домами в княжеской части, четырьмястами храмами и восемью торжищами, но вне города продолжали преобладать полуземлянки. Как видно из плана, впоследствии за стенами Киева появились сады и огороды, но все они, как и яблоневый сад Лавры, имели хозяйственное назначение.


Полуземлянка


Карта Киева (988 - 1240)

В монастырях были ещё центральные сады, разбивавшиеся поблизости от собора, и палисадники у келий внутри монастыря. В этих небольших садах и начали появляться декоративные растения. Именно эти внутренние сады послужили основой для дальнейшего развития садового искусства России.
..............................................

Садоводство в Японии, как и в России, началось с плодовых деревьев, и первым из них был Каштан городчатый (Castanea crenata), растущий в Японии, практически, повсеместно, от Кюсю до юго-запада Хоккайдо. Исследование плодов, обнаруженных при археологических раскопках вблизи г. Нумадзу префектуры Сидзуока и неолитического поселения Саннай-Маруяма близь г. Аомори говорит о том, что каштан культивировался уже во второй половине периода Дзёмон (13000 г. до н. э. – 300 г. до н. э.).Его плоды использовались в пищу, а древесина - в строительстве. Постройки Саннай-Маруяма представляли собой жилые полуземлянки, свайные амбары, общинный дом и вышку невыясненного назначения. Предположительно, это был своеобразный алтарь или сторожевая вышка.


Саннай-Маруяма (реконструкция)

Другое плодовое дерево, издревле культивировавшееся в Японии – Вишня прекрасная (Вишня Осима, Prunus lannesiana var. Speciosa, Prunus speciosa). Это один из десяти видов рода Сакура, растущих в Японии в диком виде. Высаживалась Вишня прекрасная для самых различных целей. Прежде всего, из неё получался отличный древесный уголь, по причине чего её называли ещё такигидзакура, «дровяная вишня». Кроме того, благодаря однородности древесины Вишни прекрасной, она использовалась для изготовления различных столярных изделий. Плоды этой вишни мелкие, и их не ели просто так, а пускали в переработку. С появлением садов Вишня прекрасная стала широко используется как декоративное растение, а также в качестве подвоя.
Растёт в Японии в диком виде и яблоня, яблоня Зибольда (Malus sieboldii), но плоды её не больше сантиметра в диаметре, и в пищу не используются. Яблоня высаживается в садах в декоративных целях, но не часто.
В 220 году до н. э. в Китае произошла смена династий. Постоянные междоусобицы, война с корейским государством Кочёсон, экономический и социальный кризис вызвали волну миграции китайцев и корейцев на север Кюсю и юг Хонсю. Приток огромного числа носителей новой, более развитой культуры в период Яёй (300 (900) г. до н. э. — 250 (300) г. н. э.) произвёл революцию в японском обществе - переход от присваивающего хозяйства к производящему с использованием металлов, от собирательства и охоты к растениеводству, и прежде всего – к рисоводству. На этой волне в страну проникла и культура разведения новых плодовых деревьев. Наряду с Каштаном городчатым, и Вишней прекрасной японцы начали культивировать Грушу грушелистную (Pyrus pyrifolia), , Хурму восточную (Diospyros kaki), Абрикос японский, или Сливу мумэ (Prunus mume), Абрикос обыкновенный (Prunus armeniaca), Персик обыкновенный (Prunus persica).
Скопления семян Груши грушелистной, относящиеся к периоду Яёй, были найдены у древнего поселения I в. н. э. Торо в южной части г. Сидзуока, а также у других древних поселений. Её плоды употреблялись в пищу и были, видимо, не такими уж маленькими, поскольку в Китае культивировалась с 500 г. до н. э. В японском энциклопедическом словаре 1712 года «Вакан сансай дзуэ» приводится забавная история о груше – «убийце собак». Её плоды были так велики, что однажды упавшая груша убила собаку, спящую под деревом.


Поселение Торо (реконструкция)

Хурма восточная нашла в Японии, как и в Китае, весьма широкое применение. Кроме употребления в пищу её плоды используются в медицинских целях, древесина – при изготовлении мебели, а листья входят в состав чаёв.
Плоды Абрикоса японского, или Сливы мумэ, использовались в пищу с древности, но в переработанном виде из-за высокой кислотности свежих фруктов. Квашеная умэ — умэбоси — традиционная приправа к варёному рису в Японии. Ветви и кора абрикоса шли на окраску тканей. Но главное, за что ценится и почему культивируется это дерево – красота цветения.
Абрикос обыкновенный был завезён из Китая сравнительно поздно, около VIII в. н. э. Его плоды, как и плоды Абрикоса японского не использовались в свежем виде, а применялись, в основном, в медицинских целях. В свежем виде их стали употреблять только с периода Мэйдзи (1868 – 1912), когда в Японии появились европейские сорта.
Ещё одно привозное плодовое, полюбившееся японцам – Персик обыкновенный (Prunus persica). Косточки его плодов обнаруживались и при раскопках поселений периода Дзёмон, но культивировать персик начали с конца периода Яёй. Более 2000 его косточек было найдено, в частности, в ходе раскопок поселения Макимуку в префектуре Нара. Использовался персик и в обрядовой практике: из персикового дерева изготовлялся лук для изгнания злых духов, персик защищал от наговоров, для охранения от злых духов служил и персиковый амулет удзути, который посылали друзьям под Новый год в качестве «оберега». Магические свойства персиковых плодов спасли бога Идзанаги от погони воинства «Страны тьмы», куда уходят мёртвые. Тогда бог Идзанаги-но микото сказал тем персикам: «Вы! Как меня спасли, также должны вы спасать земную поросль людскую, что обитает в Тростниковой равнине-Срединной стране, когда попадёт она в пучину бед и горевать и жаловаться станет!». (Кодзики). Плоды персика высоко ценились на протяжении веков, но есть предположение, что персики, выращивавшиеся во времена Хэйан (794 – 1185) – Камакура (1185 – 1333), не обладали особыми гастрономическими достоинствами, и использовались, в основном, в лечебных, а сами деревья - в декоративных целях.
Все эти плодовые деревья служили впоследствии украшением японских садов, но ни одно из них не становилось единовластным хозяином сада, как это было с яблонями в России до XVII века. Может быть, это произошло от того, что их было много, и не одно из них не представляло исключительной ценности, может быть, из-за различия климатических условий Японии и России, может быть – из-за иной выстроенности приоритетов в сознании японцев, но скорее, по всем этим причинам вместе взятым.

 

Согласна с Ириной, хотелось бы продолжения.

 

История садов. Россия – Япония, попытка сопоставления. Райские сады

Вслед за -Печерской лаврой яблоневые сады стали разводиться при всех строящихся монастырях. В христианской традиции сад стал ассоциироваться с Эдемом, райским садом, и его воплощением являлся, прежде всего, монастырский сад. Рай был, разумеется, гармоничен во всём, и гармония эта выражалась в регулярности (регулярной планировке), геометрической правильности Небесного Града. На планировке садов не могло не оказать влияния описание Града Небесного а Апокалипсисе, где сказано, что он «расположен четырёхугольником».


Богоматерь вертоград заключённый. Икона

Что касается деревьев, высаживавшихся в монастырских сада, то при их выборе тоже старались ориентироваться на Священное писание, где сказано, что в Эдеме росло «всякое дерево». Тем не менее, имелись наиболее почитаемые растения. В апокрифе «откровение Варуха» об этом говорится: «Когда Бог сотворил Адама, он повелел архангелу Михаилу собрать двести три тысячи ангелов, чтобы посадить в раю деревья. Михаил посадил тогда маслину, Гавриил – яблоню, Рафаил – айву, Напаил – орех, Саразаил – калину…» [цит. По В. Д. Чёрный. Русские средневековые сады. М., 2010]. Из всех этих деревьев именно яблоня, наиболее распространённое на Руси плодовое дерево, стало ассоциироваться с райским древом, древом познания добра и зла, и именно оно на долгие века стало несомненным хозяином садов. Тем не менее, как было сказано выше, все яблоневые сады, в том числе монастырские, до XVII века имели хозяйственное назначение. Конечно, и раньше люди любовались весенним цветением яблонь, слив и вишен, но это было «побочным эффектом». Основное значение придавалось хозяйственной ценности растений, с семнадцатого же века при создании сада всё больше внимания стало уделяться и эстетическому аспекту. Примером тому может служить проект реконструкции сада XVII века митрополита Киево-Печерской лавры (Н. Д. Успенская и др. Формирование зеленых насаждений при памятниках Древней Руси. Киев, 1991).


Проект митрополичьего сада (реконструкция)

Наибольшую площадь в этом саду, выполнявшему роль палисадника, по-прежнему занимают линейные посадки плодовых деревьев, среди которых преобладают яблони и груши, но имеются также абрикосовые деревья, вишни, сливы. Из кустарников – Кизил мужской, идущий двумя длинными рядами вдоль западной и восточной границ сада, чёрная и красная смородина, образующая живые изгороди вдоль одной из поперечных дорожек. Плодовые деревья разделены на участки двумя продольными и двумя поперечными дорожками шириной 3,5 м.
Однако создателя сада заботят не только его хозяйственные достоинства. В северной части сада справа и слева высажены небольшие рощицы грецкого ореха, который даёт вкусные плоды, неплохо цветёт, а осенью окрашивается в красивые золотистые тона. Отдельное дерево грецкого ореха растёт в южной правой части сада, образуя композицию с ясенем и кизилом. Но самое замечательное, что рядом с композицией на пересечении дорожек устроены две клумбы, а за живыми изгородями из чёрной смородины – симметричные относительно дорожки цветники и кусты крыжовника. Цветочная рабатка идёт вдоль дорожки по правому участку с грецким орехом, а вдоль дорожки у левого участка с орехом высажена калина.
Конкретного описания растений, высаженных в цветниках, не сохранилось. Однако впечатление об их ассортименте можно составить по воспоминаниям архидьякона Антиохийской православной церкви Павла Алеппского, посетившего монастырь. Это были, как правило, лилии, мальвы, колокольчики, фиалки, медуницы, ландыши, васильки, ноготки, гвоздики (Н. Д. Успенская и др. Формирование зеленых насаждений при памятниках Древней Руси. Киев, 1991).
В конце XVII – начале XVIII веков, с воцарением Петра I, «прорубившего окно в Европу», в российских садах начали происходить крупные перемены, выражавшиеся, прежде всего, в регулярности их планировки. Регулярность и прежде преобладала в российских садах, но будучи связана, в основном, с плодовыми деревьями, служила удобству обслуживания. Теперь же этот принцип был доведён до уровня высокого искусства. Наглядным образцом стиля, названного впоследствии «французским», может служить партерная часть сада Крутицкого подворья второй половины XVII века в Москве.


Крутицкое подворье

Если в саду митрополита декоративные композиции были лишь небольшим вкраплением в плодовом саду, то в Крутицком подворье они становятся хозяевами сада. И посадочный материал – это уже не просто яблони, ноготки и колокольчики, но редкие породы, призванные удивить и восхитить посетителей. Отдохновению души и тела способствовали беседки и другие малые архитектурные формы, которые, судя по плану, там имелись.
Ещё более выразителен в этом отношении загородный двор Троицко-Сергиевой лавры Корбуха, устроенный в середине XVIII века для приёма и пребывания в нём знатных гостей, во время их приездов на богомолье.


Корбуха

Вот как, не слишком одобрительно, отзывался об этом месте архиепископ Московский и Коломенский Филарет: «Здесь был дом изящного зодчества, который устроением своим показывает, что он назначен был не для постоянного жительства, а только для летних увеселительных посещений. Здесь был сад, в котором растительная природа сильно много страдала от искусства, ухищрявшегося дать ей образы, ей не сродные… Урочище сие было украшено для царских посещений…» (цит. по http://skitskie-prudy.ru/sample-page/история/ )
Сетования архиепископа по поводу уничтоженной природы понятны. Всё-таки эта земля принадлежала лавре, а тут изящное зодчество, увеселения… . С другой стороны, нельзя же царственных особ селить в кельях. Надо создать для них более-менее привычную обстановку. И обстановка эта была создана вполне в духе времени. Приводить в порядок этот участок начали ещё в 1742 году, при архимандрите Кирилле, но свой законченный вид (ныне полностью уничтоженный) он приобрёл только через двадцать лет. Там был построен летний дворец в поздне-барочном стиле с цветниками у фасада, а на широком подъездном пространстве перед ним был разбит другой цветник с обелиском по центру. Весь ансамбль был окружён оградой с выстроившимися вдоль неё подобно почётному караулу деревьями. Со стороны главных ворот по углам ограды стояли два изящных барочных павильона.


Корбуха

Снаружи, слева от ограды, между ней и берегом большого пруда был устроен партерный сад, а справа от ансамбля – регулярные посадки плодовых, высаженных внутри высоких боскетов. Плодовым было там темновато, зато это было стильно.
Архитектурно-садовый ансамбль Корбуха можно рассматривать как переходное звено между монастырским комплексом, которым он формально являлся, поскольку принадлежал Троице-Сергиевой лавре, и светским, которым являлся фактически. На этом пути происходит секуляризация сада, при которой характер его основных компонентов изменяется от утилитарного и ритуального к символическому и декоративному.

Грела мечта о бессмертии и души японцев, но воплотилась она не в плодовых деревьях, а в вечнозелёных, причём, не обязательно хвойных. Некоторые рощи древних святилищ полностью или частично сохранились до сих пор при синтоистских храмах, холимые и лелеемые их насельниками. Прекрасным примером тому является святилище Исэ, основанное в IV веке новой эры. Оно состоит из двух комплексов – внешнего Гайку и внутреннего Найку.


Гайку


Найку

Внутренний храмовый комплекс посвящён богине-солнцу Аматерасу, а внешний – богине еды Тоёукэ, исполнявшей роль кухарки при Аматерасу. Священная роща внешнего комплекса площадью 5,446 га, как и внешний сад российских монастырей, служит для хозяйственных нужд, обеспечивая регулярное восстановление храма каждые 20 лет. Наполовину она представляет собой естественный лес, наполовину же – посадки. Благодаря поддержанию ассортимента деревьев с глубокой древности до наших дней, можно и теперь судить о растительном составе священных рощ. Это такие вечнозелёные растения, как Кипарисовик туполистный, Криптомерия японская, Пихта крепкая, Циклобаланопсис, Кастанопсис, Махил Тунберга, Коричник камфорный, Клейра японская. Территория Найку обширнее, чем Гёку. Состав рощи тот же, что и в Гёку, но деревья срубать запрещено, и они доживают до старости.
Однако светские японские сады имеют своим началом не священные рощи синтоистских святилищ, поскольку рощи эти старались поддерживать в первоначальном виде, не подвергая изменениям. В 1991 году в префектуре Миэ было обнаружено святилище второй половины IV века Дзё-но коси исэки, по мнению многих японских исследователей, ставшее основой для развития садов в Японии.


Дзё-но коси исэки. План

В святилище проводились обряды поклонения трём водным источникам, питающим небольшой ручей искусственного происхождения. Кроме того, на территории святилища найдены следы более восемнадцати ямных жилищ и более пятидесяти – от столбов построек на сваях. Появились эти постройки не сразу. С периода Кофун ((250 (300) — 538) до средних веков ландшафт святилища менялся. Во второй половине Кофун там находился ручей с тремя источниками. поляна для проведения празднеств мацури и несколькими беспорядочно расположенные ямные строения. С наступлением V века ручей, как место проведения ритуалов, начинает забываться, а вокруг него возникают ямные жилища и свайные постройки. В VI веке каменные композиции разрушаются и появляется много свайных хранилищ. В начале периода Нара (710—794) ручей полностью исчезает, остаются только постройки, просуществовавшие до периода Хэйан (794 - 1185) включительно.
В русле ручья обнаружены важные свидетельства проведения синтоистских обрядов - косточки персика обыкновенного и небольшие горшки с круглым днищем и подставкой когата марудзоко цубо (小型丸底壺) периода Кофун.

Благодаря обнаруженным в русле ручья плодов и пыльцы Дуба пильчатого, Дуба острейшего и Вишни мелкопильчатой была восстановлена роща святилища. В русле были обнаружены также плоды и пыльца дуба и сакуры. На некоторых керамических изделиях того же периода имелась надпись тушью «сад», позволяющая предположить, что роща из дубов, сакур и, возможно, персика, если его косточки не приносились специально для проведения обряда, воспринималась именно как сад, служивший для любования им. Дуб пильчатый распространён по все Японии. Он замечателен тем, что осенью листья засыхают, но, сохраняя форму, не опадают до самой весны, окрашивая крону в жёлтый цвет. Дуб острейший замечателен тем же, а плоды Вишни мелкопильчатой несъедобны и она может служить только декоративным целям. Кроме того, в святилище присутствуют все три главных элемента японского сада: вода, камень и свободное пространство в качестве поляны для мацури. Есть и роща, имеющая исключительно эстетическую ценность.

Каменная композиция


Ручей и роща

В VI веке в Японию начал проникать буддизм. В отличие от христианства, прошедшего по языческим святыням огнём и мечом, вырубая священные рощи и повергая в прах «идолища поганые», делал он это мягко, ассимилируясь с новой культурой и привнося в неё свои черты. Благодаря этому даже после широкого распространения буддизма в стране национальная религия синто сохранялась. Более того, в период Хэйан возникли учения, сочетавшие в себе синтоизм и буддизм – санно-синто и рёбу-синто, утверждавшие, что ками – не что иное, как будды и бодисаттвы. Будда Вайрочана стал отождествляться с богиней солнца Аматерасу, верховной покровительницей Страны Восходящего солнца. Он получил имя Дайнити-нёрай – «Будда Великого солнца». Постепенно горы, священные для синтоизма, превратились в святыни и для буддистов. Божества гор стали рассматриваться как воплощения будд, а буддистские божества стали принимать облик объектов природы - животных, гор, водопадов и др. Скажем, гора Оминаэ отождествлялась с телом самого будды Вайрочаны.
Говоря об обращении буддизма к природе, нельзя не упомянуть и о секте Дзёдо, «Чистой земли», буддистского рая, последователи которой поклонялись будде Амиде, будде «Безграничного света». Одним из элементов этого культа было паломничество в храмы, строившиеся в самых красивых местах. Если сначала паломничества действительно совершались для проведения религиозных церемоний, то постепенно поводом для них стали любые перемены в жизни природы: цветение горных вишен, клёны в алой осенней листве, первый снег. Придворные дамы и кавалеры в роскошных одеждах, в сопровождении пышного эскорта, поднимались в горы, любуясь красотой открывающихся видов. Наконец, их подносили в паланкинах к храму, совершенно сливающемуся с окружающей природой. Храмовый сад, изысканность внутреннего убранства – всё вызывало восхищение. Поклонение Амиде принимало явственные черты поклонения красоте природы, а чувство эстетического восторга перерастало в восторг религиозный.


Паломничество

Однако прогулок на природу оказалось недостаточно. В VIII веке при буддистских храмах стали создаваться сады «Чистой земли», или «Райские сады». Эти сады разнятся так же, как и представления людей о Рае. Единственное, что их объединяет – стремление воссоздать эти представления в реальности. Вот два сада, два образа рая: Дзёруридзи-тэйэн, основанный в 708 г., но приобретший нынешний вид в 1157 г., и Моцудзи-тэйэн, основанный в 850 г. и получивший завершённую форму в 1226 г. Первый – небольшой храмовый комплекс, в котором всё дышит уединением, тишиной и покоем. Второй – огромный, великолепный архитектурно–садовый ансамбль, способствующий приятному времяпровождению. Почему бы и нет? Если это райский сад, то и жизнь в нём должна быть райская.


Дзёруридзи. План


Моцудзи. План

 

История садов. Россия – Япония, попытка сопоставления. Райские сады. Продолжение

Храм Дзёрури расположен в поросших лесом горах в окрестностях Киото. Дорога вьётся серпантином всё выше, погружаясь временами в густую тень зарослей бамбука. Постепенно она переходит в длинную аллею, вполне достаточную, чтобы настроить душу на вхождение в храм. Главное здание храма, скромное и не крашенное, хотя и под черепицей, стоит на берегу пруда. На противоположно берегу – трёхчастная пагода. На островке среди озера – маленькая молельня, посвящённая богине Бэндзайтэн (Сарасвати). И всё. Где-то сбоку скрываются среди зелени ещё несколько небольших построек. Трудно передать чувство умиротворения, возникающее в этом саду, полном простоты и благородного изящества.


Дорога к храму


Главный храм


Трёхъярусная пагода


Молельня

Однако этот простой, казалось бы, сад полон глубокой символики. Главный храм расположен на западном берегу пруда («Западный рай»). На восточном (этот мир) – пагода. В главном храме находится скульптура будды Амиды, духовного главы «Чистой земли». В пагоде – скульптура будды Якуси, устраняющего мирские страдания. Смысл существования истинного буддиста – переправиться на «тот берег» (парамита), в мир Амиды. Если смотреть на Главный храм с противоположной стороны пруда, лик скульптуры Амиды, скрытый карнизом крыши, не виден, но когда смотришь на отражение скульптуры в пруду, то виден и лик. Всё было спроектировано так, чтобы, созерцая отражение в пруду, видеть мир будды Амиды. Мир Амиды, отражённый в зеркале воды, не подёрнутой рябью незнания (авидьи).


Отражение

Множество ассоциаций возникает и в связи с другими элементами сада – самой водой, черепахами, живущими в пруду, молельней на острове, двумя фонарями, установленными перед Главным храмом и перед погодой.
Мало того, это ещё и «сад четырёх времён года», сад постоянного цветения. Весной – Пиерис японский, Слива мумэ, Дёрен лекарственный, камелия, вишня;
Летом – Лагерстремия индийская, Гортензия крупнолистная, Ирис кроваво-красный, Ирис-касатик гладкий, Колокольчик крупноцветный, космея.
Осенью – Леспедеца двухцветная, хурма, красные листья клёнов.
Зимой – Хлорантус шершавый, Ардизия городчатая, Нарцисс букетный.
Примечательно, что кроме цветущих деревьев и кустарников в садах высаживались цветущие многолетники : ирис, колокольчик, космея, нарцисс. Стали проникать в сады и хризантемы.
Огромный комплекс Моцудзи кроме храмов включает в себя просторные площадки для проведения церемоний и праздничных торжеств, на которые собиралось огромное количество народу, и большое озеро со срединным островом накадзима. На этом острове происходили вечеринки с музицированием и танцами. Был и боковой остров дэдзима с «горой Хорай». К нему подплывали драконьи лодки с гостями, занимавшимися приятным времяпровождением, и причаливали у пяти камней на ночную стоянку. Развлекались в Моцудзи и чашечками с сакэ, плывшими по извилистому ручью. Растительность сада была просто роскошной. Как и сад храма Дзёрури, это был сад постоянного цветения. Его называли «Садом цветов». Несмотря на различие планировочных решений, сады Дзёдо – поистине райские сады, яркие, живописные, вызывающие восхищение.


Моцудзи. Главный храм


Моцудзи. Боковой остров


Моцудзи. У ручья

 

История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления. Красные сады

Небольшие светские сады, или «красные сады», «увеселительные» сады «как для разведения овощей, так и для удовольствия» (Россия в первой половине XVI в. взгляд из Европы. М., 1997) имелись, по крайней мере, в Москве, и до XVII века. Однако их было мало, а информации о них сохранилось ещё меньше.
Началом светских декоративных садов, развившихся из садов монастырских, можно считать середину XVII века, когда царской вотчиной становится село Преображенское, где по этому поводу строится загородный дворец и высаживаются сады. В «Переписи дворцовых садов 1701 года» имеется список растений одного из так называемых «малых садов» Преображенского площадью примерно 17 х 17 метров. Список включает в себя грецкий орех, кипарис, виноград, яблони, груши, сливы, белые розы, божье дерево, барбарис, смородина красная и чёрная, пионы, рябчик императорский, тюльпаны, чубушник, белые лилии, нарциссы, жёлтые лилии, штокрозы, розовые, миррис душистый, гвоздика, мята, ирис, пиретрум бальзамический, рута, фиалки, клубника, пижма, иссуп.
«Открытие страны», вернее, открытие страной Европы, повлекло в конце XVII века активное проникновение в средневековый российский быт западноевропейской эстетики и, в частности, эстетики садов, где властвовал стиль барокко с его «геометрическим дизайном». «Весь регулярный сад, по сути дела, превращается в прямое продолжение самого дворца, многие элементы сада даже получают наименования внутренних помещений, предметов художественного убранства интерьеров: интимные замкнутые площадки внутри боскетов — «кабинеты» (более крупные из них — «залы»), вытянутые плоскости газонов — зеленые «ковры», цветники со сложным фигурным узором — «вышивки» («бродери»). Очень часто Прогулочные аллеи ограничиваются по обеим сторонам и даже сверху решетчатыми трельяжами, укрываются ветвями деревьев и превращаются в зеленые «коридоры» (получившие в России название огибных дорог).» (http://landscape.totalarch.com/russian_gardens/baroque )
Поскольку своих профессиональных садовников в стране не было, были приглашены специалисты из Голландии, Италии, Франции, Германии. Разумеется, им пришлось приспосабливаться к национальным особенностям, в том числе, к местной растительности. В аллеях, шпалерах и боскетах стали высаживаться ели, можжевельник, береза, рябина, черемуха, плодовые деревья и кустарники, а в партерах — брусника и даже зеленый лук.
«Окном в Европу» воспользовались, разумеется, не только в царских резиденциях. Наглядный пример тому – усадьба Бестужевых-Рюминых на Каменном острове в Петербурге, завершённая в 1756 году.


Усадьба Бестужевых-Рюминых

Изображения дворца не сохранилось, как и имени архитектора, но сохранилось описание дворца: «Дворец был возведен из дерева, на высоких каменных полуэтажах. Центр здания выделен прямоугольной двухъярусной колоннадой. Фасады украшали лепные цветочные гирлянды, руст по углам, картуши в виде гербов с графской короной. Расположенный на невысокой каменной террасе дворец пологими спусками был связан с садом, занимавшим площадь более 4-х гектаров. Территория сада была разделена на шесть прямоугольных квадратов, сгруппированных попарно по сторонам главной аллеи. Ближайшие к дворцу были оформлены орнаментами, выложенными из битого кирпича, песка, угля, с цветочным бордюром. В центре находились увитые диким виноградом беседки. По краям дорожек, ведущих к ним, и по границам квадратов, были высажены голландские липы шарообразной формы. Следующие две пары квадратов представляли собой боскеты - участки, огражденные высокими (более двух метров) зелеными стенами-шпалерами. Специальная стрижка придавала им правильную, почти архитектурную форму. Внутри боскетов был питомник плодовых и декоративных растений. Главная аллея имела вид зеленого проспекта, окаймленного боскетами. Боскеты же окружали сад по периметру.» (http://www.citywalls.ru/house14575.html?s=v911eu64jf000bbg7hdga0n9d5 ).
Весь комплекс предназначался, в основном, для приёма высокопоставленных гостей и проведения ассамблей. Как видно, при всём следовании моде плодовые тоже не забывались, и вряд ли они сажались только в декоративных целях.
Однако при всей вписанности геометрического дизайна в традиции регулярных русских садов продержался он в России не так уж долго. Уже во второй половине XVIII века он стал активно вытесняться пейзажным стилем, основным принципом которого было следование природе.
В отличие от российских светских садов, ведущих начало от садов монастырских, в Японии усадебные и монастырские сады развивались одновременно, взаимообогащая друг друга, из одного источника – древних языческих святилищ – сакральных пространств, воплощённых в сики, и лесных святилищ ивасака.
В 710 году столица Японии была перенесена в г. Хэйдзё, «Цитадель мира», (современный г. Нара). Вся земля тогда принадлежала государству, однако с 20-х годов VIII века были разрешены частные поместья – сёэн. Именно эти жилые поместья и положили начало японским садам как садово–архитектурным комплексам. Одним из них была весьма элегантный сад Тоин-тэйэн, в котором правящая императрица Сётоку Кокэн (718 – 770) проводила церемонии и устраивала приёмы в специально отведённом для этого «Зале для приёмов».


Усадьба Тоин. План


Тоин-тэйэн. Зал для приёмов

Это типичный сад воды, поскольку значительную его часть занимает озеро. Озеро замечательно не только своей связью с древними священными водоёмами, называвшимися синти, но и тем, что представляет собой первый пример имитации морского пейзажа, приёма, столь популярного в последующие эпохи. Галечное дно и берег пруда напоминают морское побережье, а группа камней на небольшом мысу – скалистые утёсы.
В осадочных слоях почвы озера были обнаружены остатки растений, благодаря которым удалось восстановить имевшиеся в саду виды. Это были Сосна густоцветковая, Кипарисовик туполистный, слива, персик, иранская, Дуб сизый, Ива вавилонская, сакура, камелия, азалия, Каликарпа вильчатая, Леспедеца двуцветная, клён, яблоня, Аир обыкновенный, Ирис касатик гладкий. Места посадки деревьев и кустарников были определены благодаря небольшим углублениям, оставшимся от выборки грунта, и скоплению веток в этих местах.
В саду отчётливо ощущается влияние Китая. Правда, «Зал для приёмов», расположенный на западном берегу озера, ещё стоит на сваях, но он уже покрашен яркой красной краской, а углы крыши загнуты вверх. Покрашено всё – павильон Феникса, северо-восточный павильон, оба мостика, один из которых горбатый. На мысу у моста – каменная композиция цукияма. Яркие постройки прекрасно гармонируют с садом благодаря большому количеству цветущих растений.


Тоин-тэйэн. Павильон феникса


Тоин-тэйэн. Северо-восточный павильон, горбатый мостик

Обращают на себя внимание и прямолинейные очертания озера, характерные для водоёмов, создававшихся корейскими мастерами в предшествующий период Асука. Однако его берегам с помощью галечной отсыпки уже придана неправильная форма, более соответствующая задаче имитации морского побережья. Главное здание сада, «Зал для приёмов», лишён окон, поэтому любоваться садом можно было только через раскрытые двери. Двери раскрывались наружу, и галерея, видимо, была не самым удобным местом для прогулок. Для любования, в основном, была предназначена открытая площадка зала, расположенная над водой. С площадки к воде спускалась лестница, у которой гостей могла поджидать плоскодонная лодка для прогулки по озеру.


Тоин-тэйэн. Площадка над водой

Если смотреть на озеро с юго-западной стороны сада, очертания береговой линии удивительно напоминают очертания ручья святилища Дзё-но коси исэки, основанного два – три десятилетия назад, а каменная композиция на мысу – группу камей в святилище, также расположенную на мысу.


Дзё-но коси исэки. Ручей


Тоин-тэйэн. Озеро


Дзё-но коси исэки. Каменная композиция


Тоин-тэйэн. Каменная композиция

В 794 году император Камму (737 – 806) принял решение о переносе столицы в г. Хэйан (современный г. Киото) с целью избавиться от возросшего влияния буддистского духовенства, слишком активно вмешивавшегося в политику. В Хэйдзё-кё осталось 1600 буддистских храмов, которым вдали от императорского двора было труднее заниматься политическими интригами. Начался четырёхсотлетний период (794 – 1185), по праву названный Золотым веком японской культуры и характеризующийся активным влиянием китайских философско-религиозных и эстетических представлений на исконную культуру японцев. Искусство светских садов этого периода ознаменовалось появлением и развитием стиля, самым непосредственным образом связанного с архитектурным дворцовым стилем синдэн-дзукури. Название стиля – синдэн («святилище», «храм»), данное по названию главного корпуса, говорит о его связи с древними святилищами предшествующих эпох.
В VIII веке был издан ряд указов, регламентирующих строительство усадеб и обязывающих аристократов строить свои жилища в соответствии с нормами китайской архитектуры. В частности, дома должны были иметь черепичную кровлю, а также крашеные колонны и стены. Тем не менее, в стиле синдэн-дзукури проявились чисто японские черты, от которых далеко не все хотели отказываться. Прежде всего, это композиция усадьбы, строения которой, вплотную примыкая друг к другу, располагались в форме букв «Н» или «П», словно обнимая боковыми галереями сад и составляя с ним единое целое.


Синдэн-дзукури


Синдэн

Сады синдэн своей асимметричностью, составляющими элементами и функциональным назначением перекликался с садом Тоин. Только озеро в нём, вопреки заветам корейских мастеров, стало неправильной формы. Через всю усадьбу проходил ручей, впадавший в озеро и снабжавший его проточной водой. Камни ручья вставали на пути воды, которая, волнуясь и пенясь, издавала мелодичное журчание. Если на участке имелся бьющий из земли ключ, он становился источником воды и создавал ощущение прохлады жарким летом. В саду сажались цветущие деревья и травы, оттенявшиеся зеленью сосен. Там были слива, вишня, глициния, керрия, азалия, дейция городчатая, клёны, бамбук, пятиигольчатая сосна. Из трав – померанцы, гвоздики, горечавки, вьюнки, ирисы, аир. Справа и слева от широкой лестницы, ведущей главное здание, часто сажались два цветущих дерева.
Кроме большого сада рядом с главным корпусом разбивался «сад перед домом», палисадник сэндзай. В «Кокин вака сю» (начало Х в.) в качестве растений для сэндзай упоминаются хризантема и Мискантус китайский, а в «Госэн вака сю» (951 г.) - Абрикос японский, бамбук, сакура, Керрия японская, Патриния скабиозолистная, трахикарпус. В сэндзай высаживались не только травянистые растения, но и деревья. Однако в «Эйга моногатари» говорится и о саде сосэндзай (травяной сэндзай), где росли только травянистые цветы и цветущие кустарники.
Что касается травянистых растений, то в руководстве XIII века «Сансуй сё» для небольших поместий с садом без пруда рекомендовалось высаживать патринию, Бородач виргинский, Мискантус китайский, Леспедецу двуцветную, Эупаторий японский, Астру татарскую.


Сэндзай

В усадьбах синдэн-дзукури чётко прослеживаются два основных элемента стиля синдэн, пришедшие из прошлого: обширный пустой двор, засыпанный галькой, и помост для ритуальных танцев, устанавливаемый на площадке двора во время праздников. Всё это – и площадка, и помост, и танцы удивительно напоминают обряд вызывания Аматэрасу из грота. В садах имелись и каменные композиции – напоминание о лесных святилищах древности - ивасака. Чудесные сады в стиле синдэн прекрасно гармонировали с киноварью окружавших их построек и в сочетании с яркими одеждами дам и кавалеров представляли собой необыкновенно живописную картину.
Особого внимания заслуживают маленькие сады, примыкавшие к Сисиндэн справа и слева, сады Цубо, сыгравшие огромную роль в формировании и чайных садов, и садов при матия - домах горожан, и в формировании облика современного японского сада, особенно в городской среде.


Сад Цубо


Сад Цубо

 

История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления. Красные сады. Продолжение

В XII веке произошло крушение эпохи Хэйан и смена политического строя. По словам Конрада Н.И., «место изящного хэйанского аристократа занял грубый камакурский воин». Наступила эпоха Камакура (1185 – 1333), полная непрекращающихся междоусобных войн. Самурайство, захватившее фактическую власть в стране, продолжало выяснять, кто главнее. Ещё по-прежнему сверкали великолепием сады дворцов и храмов ушедшей в историю эпохи «Мира и спокойствия», Хэйан.
В конце Камакура начал творить знаменитый мастер садов Мусо Сосэки (1275 – 1351), получивший от императора почётный титул «Наставник нации». В созданном им саду Сайхо-дзи впервые была применена стрижка кустарников, не получившая в то время дальнейшего развития. Кроме того, это он впервые указал на самоценность композиций из камней, которые стали играть в его работах ведущую роль, органично вписываясь в контекст сада. Привнесение в сады элементов авторского дизайна можно назвать важной отличительной чертой эпохи. Но воинам среди кровавых разборок пока было не до садов. Им, провинциальным феодалам, посвятившим себя жизни воина, была чужда изнеженная культура предшествующей эпохи. Самураям больше импонировала простота и суровость. Этим требованиям и отвечал чань-буддизм (яп. дзэн), проникший в Японию ещё в VII веке, но нашедший отклик только теперь, в пору жестоких испытаний. Дзэнское мировосприятие послужило основой для появления сухих садов, поражающих воображение европейцев и в наше время.


Сухой сад

Интересно, что одновременно с появлением суровых сухих садов в усадьбах вельмож стали популярны цветущие травянистые растения. В сочинении «Записки от скуки» Ёсида Кэнко (1283 – 1350) упоминает такие многолетники, как Поллия японская, гвоздика, Мискантус сахароцветный, Мискантус китайский, Ширококолокольчик крупноцветковый, леспедеца, Патриния скабиозолостная, Эупаторий японский, Астра татарская, кровохлёбка, Темеда трёхтычинковая, Горечавка шероховатая, хризантемы, Плющ японский, Пуэрария дольчатая, Ипомея нил.
В 1333 году в ходе борьбы за власть камакурский режим пал, уступив место сёгунату Муромати (1333 – 1573). Благодаря покровительству сёгунов Асикага, пришедших к власти в этот период и вновь объединивших страну, возникла совершенно особая культура, впитавшая в себя, казалось бы, ушедшую на второй план изысканную аристократическую хэйанскую и суровую культуру воинского сословия, базировавшуюся на идеях дзэн-буддизма. В этот период сформировался сугубо японский стиль архитектурно-садового комплекса, создавшего образ классического японского сада на долгие века – сёин-дзукури.
В Японии сложилось два подхода к саду. Первый, свойственный садово-архитектурным ансамблям всего мира, заключается в гармонии между садом и архитектурой. Это основной принцип, допускающий только колебания в акцентах. Где-то «главным героем» становится архитектура, где-то – сад. Второй подход – дом, в котором есть «волшебная дверь», открывающаяся в иной мир. Сад для созерцания – совершенно особое явление, в котором композиция сада полностью определяется архитектурой дома и, в частности, наличием в доме мобильных перегородок, которые можно раздвинуть, а можно и снять вообще. Эта практика пришла из дзэнских монастырей, где в роли таких садов часто выступают сухие сады. Наверное, именно сады для созерцания и можно назвать садами в стиле сёин. Человек, сидящий перед растворёнными в сад сёдзи, жара, несмолкающий звон цикад, шёпот листвы за рамой из раздвинутых перегородок… Не являются ли такие сады одним из ответов на вопрос, чем отличается японский сад от Западного? В Японии медитативное созерцание является нормальным элементом культуры восприятия. На Западе же созерцание никогда не было элементом быта. Сухим садам и садам сёин, часто становящимся одним целым, трудно найти соответствие в других странах.


Сёин-дзукури

 

Божье дерево - народное название Полыни лекарственной (Полыни лечебной) Artemisia abrotanum .
Созерцание из окна... Я бы сказал - любование из окна. Это на совсем одно и то же.
Сёин-дзукури становится не только жилищем, но и своего рода театром. Раздвинув две створки сёдзи, Вы оказываетесь свидетелем разыгрывающейся перед Вами драмы Природы. Ещё большее сходство с театром возникает благодаря затененности помещения (зала), куда проникает только преодолевший полупрозрачную бумагу перегородок слабый свет, и освещённости сада (сцены). Затенённость помещения помогает отвлечься от окружения и сконцентрироваться на пейзаже, вырезанном рамой сёдзи. У человека, погружающегося в созерцание сада, возникает иной способ восприятия реальности, когда не человек входит в сад, а сад входит в человека. Человек вбирает в себя этот сад, заполняющий всё его существо, всё сознание. Нет ничего, кроме прекрасного сада в его душе. Но вот занавес (сёдзи) закрываются, и спектакль окончен. Это очень важно, что занавес может закрыться. Японская эстетика боится притупления восприятия красоты. Поэтому японцы стараются или, по крайней мере, старались, не вывешивать свитки с картинами на стены, а хранить их свёрнутыми, доставая только по настроению или по особым случаям. На самом деле, все мы переживали состояние, подобное описанному. Нечто похожее происходит, когда мы с головой уходим в захватывающую книгу, и всё окружающее исчезает или совершаем любое другое действие, захватывающее нас полностью.

 

Да, конечно. Эта специфика отмечена в начале темы: «Весь регулярный сад, по сути дела, превращается в прямое продолжение самого дворца, многие элементы сада даже получают наименования внутренних помещений, предметов художественного убранства интерьеров: интимные замкнутые площадки внутри боскетов — «кабинеты» (более крупные из них — «залы»), вытянутые плоскости газонов — зеленые «ковры», цветники со сложным фигурным узором — «вышивки» («бродери»). Очень часто Прогулочные аллеи ограничиваются по обеим сторонам и даже сверху решетчатыми трельяжами, укрываются ветвями деревьев и превращаются в зеленые «коридоры» (получившие в России название огибных дорог).»

 

Кстати, насчёт периода Муромати.
В период Муромати произошло ещё одно, может быть, не столь уж важное событие, мимо которого обычно проходят в не японской литературе о японских садах. Это появление самостоятельных цветников кадан 花壇 (словарный перевод – клумба) как дальнейшее развитие сада перед домом (палисадника) сэндзай. Принято считать, что в японских садах не слишком привечают травянистые цветы, но так было не всегда. Они появились в палисадниках уже в эпоху Хэйан и только после периода Эдо (1603 – 1868), пошли на убыль. В сочинении «Каммон никки» имеется описание сада принца крови Фусими-но Мия Садафуса-синно (1372 – 1456), относящееся к 1418 году, в котором сказано: «В восточном саду разбит цветник». В статье 1488 года дневника «Санэтака коки», принадлежащего высшему сановнику и поэту вака Сандзёниси Санэтака (1455 – 1537), имеется запись: «Распорядился устроить цветники перед садом».
В сочинении «Сакисорай» аристократа XV века Итидзё Канэёси (1402 – 1481) перечислено 114 растений, использовавшихся в саду перед домом. Основные из них:
Весна: Хризантема жёлтая, Фиалка маньчжурская, Златоцвет увенчанный, Ирис гладкий, Дицентра великолепная, Нарцисс букетный, Ирис кровельный, Спирея сливолистная.
Лето: Лилейник буро-жёлтый, Штокроза розовая, Лотос орехоносный, Хризантема садовая, Лагенария обыкновенная, Беламканда китайская, Аир обыкновенный, Гвоздика турецкая, Лилия японская, Лилия одноцветная.
Осень: Эупаторий японский, Мискантус сахароцветный, Мискантус китайский, Бородач виргинский, Чистотел большой, Астра татарская, Горечавка шероховатая, Ширококолокольчик крупноцветковый, Горец перечный, Ипомея нил, Недотрога бальзаминовая, лихнис, Патриния скабиозолистная, Целозия серебристая, Дербенник иволистный, хоста, Кровохлёбка лекарственная, хризантема, Калимерис Юмена.
Зима: Хризантема индийская.
Прочие растения, не привязанные к временам года: цойсия, Пуэрария дольчатая, Виноград девичий триостренный, Давалия Мариса, Жимолость японская, Лириопа мускари, селагинелла, Тростник обыкновенный, Хвощ зимующий, Аир злаковый, Ветреница никоенская, седум, Сальвия японская, Рейнекия красная.
В 1968 году в результате раскопок замка Итидзёдани в г. Асакура префектуры Фукуока были обнаружены остатки прямоугольного цветника 9,77 х 2,75 метров. Предполагается, что этот цветник существовал до падения клана Асакура в 1573 году.

 

Не об этой ли затененности, располагающей к созерцанию, писал Танидзаки Дзюньитиро в своем эссе "Похвала тени"?

Здесь http://miuki.info/2015/12/tanidzaki-dzyunitiro-poxvala-teni-esse

 

История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления. Первая волна. Христианское столетие

Первая волна, занёсшая европейцев на берега Японии, нахлынула в 1543 году, примерно за полтора столетия до того, как Пётр I «прорубил окно в Европу». Это были португальцы, лодку которых прибило бурей к острову Танэгасима. С этого, казалось бы, малозначительного события началась европейская экспансия, остановленная в 1641 году закрытием страны.
Период Адзути-Момояма (1568/1573 – 1600/1603) стал началом так называемого «христианского столетия». Короткий, всего в тридцать лет период, связанный с именами трёх великих вождей, объединивших Японию – Оды Набунаги, Тоётоми Хидэёси и Токугавы Иэясу, оказал существенное влияние на дальнейший ход японской истории, на пути развития её культуры и, в частности, на искусство садов. В этот же период создавали свои творения великие мастера чайных садов Фурута Орибэ (1543 – 1615), генерал, прославившийся как мастер чайной церемонии, и Сэн-но Рикю (1522 – 1591), разработавший канон Пути чая – тядо, основанный на принципах «простого стиля», ваби-тя, – гармонии, почтительности, чистоте и покое. Оба мастера были знакомы с христианским учением. Более того, Фурута Орибэ был связан семейными узами с принявшим христианство даймё Такаяма Уконом, что повлияло на его творчество, в котором ощущается усиление авторского начала. В частности, в создаваемых им садах впервые, хотя и весьма осторожно, стали применяться отёсанные камни.
В 1603 году с окончательной победой Токугава Иэясу закончилась эпоха феодальной раздробленности. Иэясу был провозглашён сёгуном, и начался период Эдо (1603 – 1868), ознаменовавшийся расцветом всей японской культуры. Знаковой фигурой в искусстве садов того времени стал Кобори Энсю. Будучи сам с 27 лет даймё княжества Тотоми, он смог благодаря своей увлечённости и кипучей энергии совмещать этот пост с изучением философии, каллиграфии, живописи, керамики и архитектуры. Однако наибольшую известность Кобори Энсю приобрёл как создатель садов, начав обучение этому искусству у Фурута Орибэ. Вдохновлённый начинаниями учителя и обуреваемый творческими идеями, он ввёл в свои сады так называемый «геометрический дизайн», в котором использовался приём «сопоставления естественного и искусственного». Энсю первым осмелился вмешаться в творчество природы, придавая объектам правильные геометрические формы: кубические и призматические видовые камни, прямые дорожки нобэдан, мостики и причалы из гранитных блоков и плит правильной формы. Эти камни создают впечатление даже не садовых камней, а каких-то конструктивных элементов.


Храм Тисяку-ин. Геометрические формы


Сад Сэнто Госё. План

Возрождая идеи Мусо Сосэки, Энсю стал применять принципы геометрического дизайна и к растениям, формируя их в виде кубов, шаров и прочих геометрических фигур. Пруды, обрамлённые блоками для укрепления берегов, стали приобретать прямоугольные очертания. С помощью приёма "сопоставления естественного и искусственного", при котором умело сочетались природные и геометрические объекты, Энсю создавал композиции, полные скрытой энергии.
Дизайн, основанный на прямых линиях, приобрёл во времена Энсю большую популярность. Техника «сопоставления естественного и искусственного», привносившая искусственное формирование материала в естественную среду, несомненно, характеризует ландшафтный дизайн этого периода, но и только. После смерти Кобори Энсю эта техника отошла на задний план. Тем не менее, его идеи не прошли бесследно для японских садов. Именно Кобори Энсю сады обязаны прямыми дорожками, гранитными блоками, переброшенными через ручейки в качестве мостиков, гранитным обрамлением берегов, формированием растений.
Вопрос о степени влияния на работы Энсю западной культуры остаётся спорным. С одной стороны, все его новшества уходят корнями в далёкое прошлое – использование прямоугольных форм, привнесённых корейскими мастерами в VI веке, продолжение экспериментов с формированием растений Мусо Сосэки. С другой – восприимчивость Энсю ко всему новому, а новым являлось знакомство японцев с культурой Европы, где в садах уже с успехом использовалась топиарная техника. Кроме того, в пользу европейского влияния говорит сад императрицы Мэйсё с правильным газоном и цветочными рабатками, относящийся к 1643 году. Создание этого сада связывают с Кобори Энсю. Примечательно, что в то же время в Японии существовала голландская колония Дэдзима, озеленение которой, естественно, было выполнено в европейском вкусе.
Скорее всего, в творчестве Кобори Энсю сказались обе тенденции, и его можно считать первым японским мастером садов, попытавшимся гармонично вписать Западные приёмы садового строительства в традиционный японский сад.

 

История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления. Вперёд - к природе

Барочный стиль в русских садах с его вычурностью и искусственностью удивительно быстро начал сходить со сцены, оставшись в результате на вторых ролях. Начав своё победное шествие с наступлением XVIII века, в 60 – 70 годы он стал активно вытесняться новым стилем, пришедшим из Европы, точнее, из Англии – пейзажным, который, в свою очередь, пришёл в Англию из Китая. Конечно, первые эксперименты с пейзажным стилем принадлежали английскому архитектору, садоводу Уильяму Кенту (1684 – 1748) и садоводу Чарльзу Бриджмену (1690 – 1738), вдохновлённым работами Лоррена и Пуссена, но начало истинного расцвета этого направления в садовом искусстве связано с именами Уильяма Чеймберса (1723 – 1796), Жана-Дени Аттире (1702 – 1768) и Роберта Форчуна (1812 – 1880).
Шотландский архитектор Уильям Чеймберс посетил Китай, где изучал китайскую архитектуру и способы организации садового пространства, применив полученные знания по возвращении на родину. Он пишет диссертацию по садово-парковой архитектуре Востока, а в 1768 году становится членом Королевской академии художеств. Монах-иезуит Жан-Дени Аттире в тот же период публикует ««Обстоятельное описание императорских садов в окрестностях Пекина», а английский ботаник, садовник и писатель Роберт Форчун, трижды ездивший в Китай и проживший там, в общей сложности, 15 лет, не только пишет сочинения о своих поездках, но и присылает на родину семена китайских растений для использования их в садах.
«Китайские сады отличались ярко выраженным живописным подходом к композиции, которая строилась как серия постепенно открывающихся видов. Смена впечатлений обеспечивалась чередованием «холмов», «ущелий», «скал», «долин» и пр., которые должны вызывать в человеке разнообразные эмоции: радость, меланхолию, спокойное удовлетворение, сосредоточенность и т. д. Планировка парка исключала прямую линию и симметрию, все дороги трассировались по плавно изгибающимся кривым. Пространство сада насыщалось многочисленными постройками, которые органично сливались с пейзажем: арочные мостики над водоемами, ярко раскрашенные киоски, протяженные галереи для прогулок, искусственные каменные горки. Центром композиции обычно являлось озеро с заливами, полуостровами, мысами, которые создавали сильно изрезанную береговую линию со множеством неожиданно возникающих, многоплановых картин-пейзажей.». Сначала новый стили, исповедовавший следование природе, назывался «англо-китайским», но потом про Китай забыли, и стиль стал называться просто «английским».
(http://landscape.totalarch.com/russian_gardens/classicism ).


Китайский сад

Пейзажный стиль явился не следствием постепенного эволюционного развития предыдущего стиля, а его прямой альтернативой, отвергая всё, что не встречается в живой природе – прямые линии, строгая симметрия, боскеты, шпалеры, геометрически расчерченные партеры.
Перемены произошли, разумеется, не сразу. Был переходный период, когда в саду присутствовали оба стиля. Часто это приводило к диссонансу, но в лучших образцах всё выглядело весьма гармонично. Чрезвычайно интересен в этом отношении архитектурно-садовый ансамбль Собственной дачи Екатерины II в Ораниенбауме (1762—1774 гг.), созданный по проекту Антонио Ринальди, «сумасшедшего проекта», как называл его лейб-медик Екатерины II.

Генеральный план "Собственной дачи" (по сравнению
с оригиналом план повёрнут севером наверх)

Через весь сад с севера на юг, от павильона Катальной горки до оранжерее, проходит ось, делящая сад на две неравные масть: меньшую восточную – с преобладанием регулярных, симметричных композиций, и большую западную – выполненную с акцентом на пейзажный стиль. Эта разница в размерах площадей довольно символична, поскольку со временем регулярные композиции будут занимать в садах всё меньшее место, сохраняясь только у архитектурных комплексов и наиболее значимых строений. Скат Катальной горки, проходивший вдоль линии раздела сада, был длинным и высоким, так что почти на всём её протяжении из восточной части не было видно западной, и наоборот. Однако длились катания не долго, всего пять лет. Денег на содержание ската, серьёзного технического сооружения, не хватало, он ветшал, и в 1801 году был разобран. Павильон же сохранился до наших дней. Покрашенный по замыслу Ринальди в нежно-голубой цвет, напоминающий о настоящих снежных горах масленичных гуляний, он, как и сад, стал отражением переходной эпохи, сочетая в себе черты как барокко, связанного с регулярными садами, так и раннего классицизма, ассоциирующегося с садами пейзажными. Примечательно, что именно от него начинается линия раздела сада Собственной дачи на регулярный и пейзажный стили.


Китайский дворец


Павильон Катальной горки

На первый взгляд кажется, что в восточной части разбит обычный партерный сад. Но на самом деле всё не так просто. Дело в том, что два значимых дворца, находящиеся на этом прямоугольном участке, Каменное зало на севере и Китайский дворец на юге расположены не на одной оси, что недопустимо в регулярном барочном саду. При этом нарушается симметричность расположения и самих композиций. От Каменного зала к Китайскому дворцу ведёт Тройная липовая аллея, но при подходе к Китайскому дворцу она делала прямоугольный зигзаг, спрямлённый в настоящее время. Всё это свидетельствует о постепенном отходе от принципов регулярной планировки. К сожалению, партерная часть восточного участка не сохранилась. Каменное зало в стиле барокко подвергалось перестройкам, но в 1967 году ему был возвращён первоначальный вид. Ни Каменное зало, ни Китайский дворец не становятся доминантами, властвующими над парком, как это было бы при организации пространства в стиле барокко, а гармонично сливаются со своим окружением. Китайский дворец, названный так благодаря своим интерьерам, изначально был одноэтажным, скрывающимся за высокими деревьями, образуя вместе с прудом и сопутствующими павильонами камерный мирок. Ансамбль Китайского дворца с прудом и сопутствующими постройками, выполненный в регулярном стиле, был окружён высокими стенами стриженых шпалер, но за ними подступали свободно растущие деревья пейзажного парка. Надо сказать, что увлечение китайщиной (шинаузри) в конце XVII века охватило всю Европу. Не миновала этой участи и Россия. В царском селе была построена целая Китайская деревня с домиками и горбатыми мостиками.




Китайский дворец. Северный фасад

Западная часть Собственной дачи не менее своеобразна, чем восточная. Интересно, что она находится на западе, стороне, откуда начал проникать в Россию новый, пейзажный стиль, преобладающий в этой части сада. Тем не менее, как в восточной части, где преобладал регулярный стиль, имелась зона пейзажного сада, так и в пейзажном саду западной части есть регулярная зона. Регулярные зоны обеих частей, располагаясь на севере, постепенно переходят в пейзажные на юге, объединяя тем самым обе части и определяя пространственное решение всего сада.
Доминантой регулярной зоны западной части стала карусель, построенная в центре четырёхчастного боскета, севернее которого находились две прямоугольные цветочные композиции. Левее регулярной зоны проходил, словно подчёркивая её, идеально прямой узкий бассейн, обсаженный деревьями. Своим южным концом он заходил в пейзажный сад, вливаясь в большой, неправильной формы пруд с островами. На центральном острове имелась двухэтажная «китайская» беседка со спуском к воде, и к ней вела спиральная насыпь, обсаженная деревьями. Этот остров был прекрасным местом отдохновения, с которого открывался вид на тихую бухту, образованную изгибом спирали. На Собственной даче вообще часто встречаются китайские мотивы: горбатые мосты, беседки в восточном духе.
С правой же стороны боскета на регулярную территорию заходил пейзажный сад. До самого северного берега пруда, на уровне которого, кстати, кончается и скат Катальной горки, разделяющий Собственный сад на две части, сад изрезан множеством тропинок, образующих своего рода лабиринт. Случайно или нет, но их рисунок в середине сада напоминает четырёхлепестковый цветок. На одной оси с боскетом карусели, словно напоминая о стилистическом двуединстве сада, устроен ещё один лабиринт – водный, перекликающийся с тропинками лесистой части сада.


Водный лабиринт

Это был водоём с 16 островами, между которыми оставались узкие протоки, которые и образовывали лабиринт. Острова были соединены друг с другом 17-ю деревянными подъёмными мостиками, заменёнными в XIX веке на каменные. На пяти островах стояли небольшие украшенные резьбой беседки. С юга лабиринт замыкался ещё одной беседкой с дугообразной галереей, напоминающей беседку у пруда Китайского дворца и также находящейся но одной оси с каруселью.
Довольно необычно выглядят изломанные под прямым углом дорожки в южной стороне Собственной дачи, соединяющие её восточную и западную части. Может быть, это объясняется стремлением ещё раз подчеркнуть взаимосвязь западной части сада с восточной, которой много пересекающихся под прямым углом дорожек.
Появление пейзажного стиля в России замечательным образом совпало с выходом в 1762 году указа Петра III «О вольности дворянства», освобождавшего дворян от обязательной службы и отдававшего поместья вместе с крестьянами в их полное распоряжение. Более того, в 1785 году Екатерина II расширила список дворянских льгот. Немудрено, что многие дворяне не преминули воспользоваться этим и отправились обихаживать свои родовые поместья, до которых у них до сих пор не доходили руки. Вскоре усадьба стала основным местом обитания помещиков-дворян и показателем их престижа. Все старались перещеголять соседей богатством хозяйства, красотой особняка и сада. Часто усадьбы предполагали приём высокопоставленных гостей, и их обустройство должно было обеспечивать проведение приёмов, носящих развлекательный характер. В этих садах можно было встретить самые неожиданные вещи, ограничиваемые только фантазией хозяина, как Катальная горка или карусель на Собственной даче Екатерины II. За каждым поворотом тщательно продуманных прогулочных маршрутов перед гостями открывались новые виды, вовлекая их в своеобразную игру образов и впечатлений – то меланхолических, то весёлых, то романтических или сентиментальных. Раскинувшиеся на обширных пространствах, эти сады радовали взор своим великолепием, красочностью и разнообразием пейзажей.


Павловск


Гатчина


Царское село

В Японии период Эдо, начавшийся с окончательным объединением страны, ознаменовался расцветом всей японской культуры. Даймё, как и российские дворяне, словно навёрстывая упущенное, начали соперничать в великолепии замков и садов, которые так и стали называться – сады даймё. Они создавались из расчёта визитов высокопоставленных персон, вплоть до императора. Предназначенные для приёмов, сады даймё предполагали церемонию обхода их гостями. Это были сады для прогулок. Другими словами, их обустройство должно было обеспечивать проведение пышных приёмов, носящих развлекательный характер. В садах даймё доводилось встретить самые неожиданные вещи. Например, в саду усадьбы клана Овари под г. Эдо имелись шутейные постройки, где сёгун мог лично развлекаться покупками, а то и играть роль продавца, отдыхая от управленческих проблем.
Классическая форма прогулочного сада сформировалась в конце XVI века. Его основными элементами являлись большой пруд и система дорожек, одна из которых шла вокруг этого пруда. Своим очарованием прогулочные сады обязаны разнообразию и взаимообусловленностью пейзажей, разворачивающихся подобно горизонтальному свитку эмакимоно перед гуляющим по дорожкам восхищённым гостем. Это могли быть виды, рождённые фантазией создателя сада, композиции из воды и камней, знаменитые пейзажи страны, воссозданные в миниатюре – всё, что не даёт притупиться эмоциональному восприятию. Хозяин мог специально разработать различные маршруты прохождения по дорожкам, чтобы представить сад в том или ином ракурсе. Раскинувшиеся на обширных пространствах, эти сады радовали взор своим великолепием, красочностью и разнообразием видов, открывавшихся за каждым поворотом тропы. В качестве примера таких садов можно привести сад Кораку-эн, разбитый в 1702 году напротив замка Окаяма.


Кораку-эн. План
(1- цукияма; 2 - вольер с журавлями; 3 - павильон Рютэн; 4 - деревья гинго; 5 – вертикальный камень (7,5 м); 6 – точка обзора на замок; 7 - большой пруд; 8 - кленовая роща; 9 – водопад.)

Почти в самом центре сада расположена искусственная гора цукияма с цветущими рододендронами и дорожками, огороженными бамбуковыми изгородями. Это самая высокая часть сада. Один из склонов холма плавно спускается к большому пруду, где живут черепахи, а за прудом построен чайный павильон, неподалёку от которого расположен вольер с японскими журавлями – священной птицей сада. Нижний этаж двухэтажного павильона Рютэн, стоящего по другую сторону холма, лишён стен, и через него протекает ручей, услаждающий слух своим журчаньем. В некотором отдалении от павильона устроен один из двух имеющихся в саду водопадов, также славящийся мелодичным звучанием своих струй, а за ним – кленовая роща, место любования алой осенней листвой. С другой стороны сада, где расположены постройки, простирается ещё один пруд, поменьше, с огромными деревьями гинго по берегам, дающими прохладу. Предполагают, что самому старому дереву 300 лет. Кроме всего прочего сад известен тем, что в нём впервые в истории японских садов появились газоны.


Кораку-эн. Цукияма


Кораку-эн. Павильон Рютэн


Кораку-эн. Водопад

 

История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления. Вперёд - к природе. Продолжение

Ещё один сад – Кэнроку-эн, «Сад шести элементов», был создан в XVII веке как сад замка Канадзава. Под шестью элементами подразумевается шесть принципов, положенных в основу при его создании: простота, уединённость, налёт старины, текучесть воды, наличие панорамных видов, мастерство человеческих рук. Создатели сада старались, по возможности, сохранить естественный пейзаж, ненавязчиво вводя в него элементы человеческого присутствия. В нём росли вишни, сливы и сосны, имеется водопад, остров Хорай и даже европейское новшество – фонтан.


Кэнроку-эн. План
(1 – сливовая роща; 2 – водопад; 3 – сосны; 4 – фонтан; 5 – холмы; 6 – вишни; 7 – вышка для обозрения; 8 – остров Хорай.


Кэнроку-эн. Остров Хорай


Кэнроку-эн. Фонтан

Среди садов даймё были и тематические сады, и сады четырёх времён года, и сады, воспроизводящие знаменитые виды страны. Кроме того, в моду стали входить сады, где чуть ли не единственной достопримечательностью были крупные периодически обновлявшиеся цветники, в которых зачастую высаживалось большое количество растений одного вида.
Единственный сохранившийся до нашего времени сад-цветник начала периода Эдо – Мукодзима-Хякка-эн в Токио. Его название можно перевести как «сад ста цветов, которые цветут на протяжении четырёх времён года». Там цветёт всё – травы, кусты и деревья.

 

Да, спасибо. Нужно дополнить заметку упоминанием о шинаузри.

 

Было бы отлично.
Это из любимого - рококо. )

 

Действительно, стараюсь придерживаться глав российских усадеб.

 

История садов. Россия - Япония, попытка сопоставления. Самобытные и натуральные

На становление в России пейзажного стиля огромное влияние оказали два человека – один из самых ярких представителей Русского Просвещения Николай Александрович Львов (1753 – 1803) и садовод, один из основателей агрономии и помологии в России Андрей Тимофеевич Болотов (1738 – 1833).
Будучи большим любителем природы, Львов брал за основу естественный ландшафт, создавая в нём пейзажные картины ближних и дальних планов, вызывающие разные эмоциональные настроения постепенно или неожиданно, что производило сильный эффект при прогулке по саду. Тем не менее, как и в большинстве садов того времени, в садах Львова находилось место и регулярному стилю, в котором организовывалось пространство у главных построек усадьбы. Обычно в этом стиле планировалось пространство курдонера – парадного двора, образованного главным домом с боковыми флигелями, соединёнными с главным домом просматривающимися насквозь галереями. В плане такой ансамбль напоминал букву П, Причём переход от регулярного стиля к основному, пейзажному, должен был осуществляться постепенно, без образования резкой границы.


Курдонёр

А. Т. Болотовым идеи Львова были развиты и дополнены. По проекту Болотова и при активном его участии был создан парк императорской усадьбы Екатерины II в г. Богородицке Тульской области, один из первых пейзажных парков России. «При создании парковых композиций Болотов умело использовал крутые склоны берега, на котором стоял дворец, и выходившие наружу твердые породы. Последние стали основой созданных многочисленных искусственных руин и гротов. Воду из находившихся в двух верстах от берега источников Болотов заставил низвергаться со скал водопадами и каскадами. Наверху в качестве накопителя был устроен павильонный пруд, на берегу которого стояла видная из многих мест сада купольная ротонда. Множество лестниц, мостов, скульптур оживляли пространство и делали прогулку по парку увлекательным приключением.» (http://www.visitusadba.ru/publication/1335 )


Богородицкий парк


Богородицкий парк. Искусственные руины


Богородицкий парк

Рассуждая о самобытности русских садов, Болотов призывал не копировать западные образцы, а вспомнить о старинных усадьбах, где «предпочитали полезное приятному, сажая “плодовитые” деревья возле дома и не заботясь о “регулярности».
Говоря же о «натуральности», он рекомендовал превращать в «увеселительные лесочки» принадлежащие усадьбе лесные массивы, превращая их в своего рода лесопарки. Если же такой возможности нет, или этот вариант не устраивает хозяина, не приспосабливать имеющийся ландшафт к составленной за столом схеме, а применять «натуральную планировку», создавая её на основе существующего на участке рельефа, растительности, водоёмов и прочих особенностей ландшафта, стараясь свести изменения к минимуму. Причём у самого дома и на подъездах к нему желательно, как прежде, устраивать композиции в регулярном стиле, сообразуясь с архитектурой особняка. Даже при устройстве «увеселительных лесочков» дорожки в них следует прокладывать так, чтобы ими удобно было пользоваться, но оставляя местами густые заросли для создания большей натуральности. Плотные посадки могут использоваться также для создания кулис, создающих перспективу, позволяющих «увеселить зрение» неожиданно открывающимися за ними пейзажами или просто прикрывающих нежелательные места. При создании таких «ландшафтных садов» Болотов не отрицал необходимости заимствования всего подходящего для российских условий из западного опыта проектирования.
При выборе участка для сада Болотов рекомендовал отдавать предпочтение не ровным, однообразным ландшафтам, а местам с холмами, оврагами, ручьями и прудами, при умелом их использовании чрезвычайно оживляющими сад благодаря разнообразию открывающихся взору видов. Особое же значение при выборе участка придаётся наличию естественного пруда, родника или ручья, радующего слух своим журчанием.
Время показало, что усилия этих двух замечательных людей не пропали даром. Их мысли о натурализации садов нашли предельное выражение в словах основоположника сентиментализма в России Н. М. Карамзина: «Вижу сады, аллеи, цветники, иду мимо них; осиновая роща для меня привлекательнее. В деревне всякое искусство противно. Луга, леса, река, буерак, холм — лучше французских и английских садов. Все эти маленькие дорожки, усыпанныя песком, обсаженныя березками и липками, производят на меня какое-то противное чувство. Где видны труд и работа, там нет для меня удовольствия. Дерево пересаженное, обрезанное, подобно невольнику с золотою цепью; мне кажется, что оно не так зеленеет, не так и шумит в веянии ветра, как лесное. Я сравниваю его с таким человеком, который смеется без радости, плачет без печали, ласкается без любви. Природа лучше нас знает, где расти дубу, вязу, липе; человек мудрит и портит» (Вергунов А. П., Горохов В.А. Русские сады и парки. Москва, 1987)
Более того, в садах пейзажно-реалистического направления, начало которым положили Львов и Болотов, господский дом переставал быть композиционным ядром сада. Центром композиции в таких садах обычно становился большой пруд, по берегу которого располагались постройки, как это было сделано в усадьбе Паниных – Марфино под Москвой, или большой луг перед дворцом в окружении рощи, как на Елагином острове в Санкт-Петербурге.


Усадьба Марфино. План


Елагин остров. Масляный луг

«Такой взгляд естественно подводил к выводу о том, что главное в парке — это прекрасные деревья и цветы, ручьи и пруды, а вовсе не торжественный подъезд ко дворцу или балюстрады и партеры. От мастера требовалось продемонстрировать цветовое, фактурное и объемное разнообразие растительных масс, умение проложить дорогу в соответствии с рельефом, предвидеть сезонные и суточные изменения пейзажа вдоль нее, сохранить и подчеркнуть все имевшиеся достопримечательности места, ввести в него новые выразительные элементы и в то же время тщательно спрятать следы тяжелого труда по устройству парка, который должен производить впечатление не «сделанного», а естественно возникшего или издавна существовавшего.» (http://landscape.totalarch.com/russian_gardens/romanticism )

Вторая волна накрыла Японию в 1853 году, когда в заливе Урага неподалёку от Эдо появились чёрные корабли американской военной флотилии коммодора Пэрри, присланные правительством США с целью расширения рынков сбыта для своей развивающейся экономики.
Эти корабли были действительно чёрными, с бортами из просмолённых досок. К тому же два из них были паровыми и испускали страшный дым. Под угрозой 60 пушек эскадры Япония подписала договор об установлении дипломатических и торговых отношений с США. На этом закончился двухсотлетний мирный и относительно спокойный период самоизоляции страны, отгородившейся от внешнего мира в попытке идти по собственному пути развития. Вскоре аналогичные договоры были заключены с Россией, Францией и Англией. Отстоять собственную независимость Япония могла только одним путём – стать такой же сильной державой как те, с которыми она вступила в контакт. В 1868 – 1869 годах в стране произошла революция, вошедшая в историю как Реставрация Мэйдзи. Она восстановила власть императора и изменила лик страны, преобразованной в конституционную монархию. После более чем двухсотлетнего затворничества, страна распахнула свои двери, и в них неудержимым потоком ворвалась Европа с её самоуверенным стремлением к миссионерству. Под ударом оказалась вся система традиционных ценностей во всех областях культуры, что повлекло за собой серьёзные изменения в художественном мироощущении.
Как реакция на перестройку жизненного уклада возникло движение за сохранение самобытности национальной культуры «кокусай ходзон» («за сохранение национальных особенностей»). В то же время, выдвигался лозунг «японская душа – европейские знания» («вакон – ёсай»), означавший такое использование европейских достижений во всех областях человеческой деятельности, которое не наносило бы ущерба культурной самоидентичности. В русле европеизации появились течения, обладавшие японской спецификой, но построенные на идеях, воспринятых из Европы - натурализм, романтизм, символизм, футуризм, импрессионизм и другие. Всё это коснулось, естественно, и садов.
В садовом искусстве одновременно с традиционными садами и пришедшими из Европы регулярными садами, широкое распространение получили сады в стиле натурализма сидзэн-тэйэн.
Этот стиль предполагал минимальное вмешательство в природу. Если в усадьбе сохранялись участки естественного леса, то такое вмешательство, как правило, сводилось к прокладке дорожек и обустройству территорий, примыкающих к строениями. Причём обустройство это должно было не контрастировать со своим естественным окружением, а плавно переходить в него. Если естественного леса в усадьбе не сохранилось, то рукотворность нового сада должна была ощущаться как можно меньше. Подобные сады уже создавались в далёком прошлом. Это были "природные сады", сидзэнфу-тэйэн, раскинувшиеся на огромных территориях, примером чему может служить святилище Уцукусима, возведённое, предположительно, в VI веке и благодаря тщательным реконструкциям дошедшее до нашего времени.


Уцукусима

Знакомые нам английские пейзажные сады, в сущности, очень похожи как на японские прогулочные, так и на «природные сады». И в тех, и в других ценится элемент непредсказуемости, когда вид, открывающийся перед гостем за очередным поворотом дорожки, оказывается для него полной неожиданностью. И в тех, и в других избегают строгих геометрических линий и используют для зрительного расширения пространства заимствованные пейзажи. Четыре принципа построения английского пейзажного сада, сформулированные известным ландшафтным архитектором Хамфри Рептоном, безоговорочно подходят для японского «природного сада»:
1. Свободная планировка.
2. Использование естественных ландшафтов – подчёркивание природной красоты и маскировка недостатков ландшафта.
3. При создании пейзажных композиций придавать им иллюзию естественности.
4. Все элементы сада подчинять целостности.
Эстетика английских парков органично вписалась и в контекст садового искусства Японии, внеся в него свежую струю.
В качестве примера сада сидзэн-тэйэн лучше всего подойдёт, пожалуй, сад усадьбы духовного вдохновителя литературного объединения «Сиракаба», романиста, драматурга, поэта, художника и философа, горячего поклонника идей Льва Толстого Мусянокодзи Санэацу. В возрасте 70 лет построил дом с садом и прудами в местечке Сэнгава, преф. Токио, где прожил до самой смерти.


Дом Мусянокодзи Санэацу


Сад Мусянокодзи Санэацу. Бамбуковая роща

Санэацу любил пейзажи провинции Мусаси, где сейчас расположен Токио, и старался сохранить их дух в саду. Композиционно это прогулочный сад в природном стиле с двумя, фактически - тремя прудами и сложной сетью дорожек. Из приёмной видна окружающая дом роща, вид на верхний пруд открывается из дома, а нижний состоит из двух частей, соединённых протокой, через которую перекинут деревянный мост. Через меньшую часть нижнего пруда среди зарослей Ириса Кемпфера проходит мост яцухаси. Есть в саду и бамбуковая роща. На первый взгляд сад кажется диким и неухоженным, но это – замысел автора.


Дом Мусянокодзи Санэацу. Приёмная


Сад Мусянокодзи Санэацу. Верхний пруд


Сад Мусянокодзи Санэацу. Нижний пруд