Видит сон отец Георгий, будто бы теперь Из груди его выходит огнеглазый зверь. Он проходит по сугробам – ни следа. Звёзды водят хороводы – ворожба! Как зарница вереница огоньков – В божьем мире тем не спится, кто готов. Нынче ангел отворяет небеса – Дивным светом озаряются леса. И проходит волк в небесные врата. В знак привета у кометы два хвоста. Словно тёплым одеялом облака, И сквозь них течёт молочная река. Он идёт всё дальше , дальше, там где Нет. Тогу богу ткёт из пыли дальний свет. Дальше будто дверь открыта в огненной стене… Видит сон отец Георгий, улыбается во сне… Утром сторож поклянётся будто видел сам, Как ходил сегодня ночью волк по небесам.
О праведном разбойнике Минуло десять лет, прежде чем вновь очутился я в Завихвостье. На этот раз в связи с организацией там национального парка. Ночью в лесу нас застигла гроза с шквалистым ветром. Честно говоря, мне было здорово не по себе: то ли шибанёт молнией, то ли на голову попадают нехилые стволы. И тут из чащи вышел человек. И практически одновременно гроза как-то резко пошла на спад, погромыхивая утробно напоследок. Человек был бородат, с небольшим рюкзаком, не иначе заплутавший турист. До меня не сразу дошло самое странное – был он сухонький, будто сейчас только вышел из под крыши. - Отец Георгий, это вы? – он мало изменился, только резкости и хищности в облике заметно поубавилось. - Не, не я, помер отец Георгий. - Давно ли? - Не, на днях и помер. Странная эта была ночь у костра в компании с покойником. - Слышал ли ты легенду о праведном разбойнике? Что попал в Царствие Небесное? Так вот, фигня это. И тот разбойник, что рядом с Христом на кресте висел, тоже помер просто. Никто не может войти в Царствие Божие, кроме самого Бога. - А что за легенда? - А, как же, о том что был лихой разбойник, человекоубийца, который покаялся и пришёл в монастырь. А настоятель велел ему в чаще поселится и вековой дуб ножичком пилить. Мол, пока не спилишь, не простится тебе. - А дальше? - Дальше то? Ну вот пилит он пилит, лет двадцать пилил. А дуб стоит себе. А чтобы прокормится навострился он из дерева поделки всякие вырезать. И знаешь, так навострился, что хорошо пошли. Даже капиталец образовался. И однажды утром смотрит, а распил вроде как зарастать стал. И тут понял он, что это задача не для человеков. И взмолился Богу – пусть, мол, будет воля твоя. И поднялся ветер Божий – вздохнул, и надломился дуб на том самом месте где распил был. - А разбойник? - Какой разбойник? Когда ветер Божий дует, кто ж устоит? Не стало никакого разбойника. - Странная какая история. - Знаешь, бывает находит на человека Дух Святой, и мнится ему, что он сам Господь. А потом думает: нет, шалишь. Дух значит стяжал? Был ты братец Гоша вором, вором и остался. Вот так вот и оно. Кажется, я последним видел отца Георгия. В Завихвостье после узнал, что он исчез. А Суйко с дочерью ещё за несколько дней до этого улетели в Японию, навсегда, видимо.
Невидимка Звали его Юрай. Ни отчества, ни фамилии. Имя вроде бы закарпатское какое-то, так что думали - с Украины. Да мало ли их оттуда. Ну не хочет о себе человек рассказывать, и ладно. Как-то даже в голову не приходило его расспрашивать, всякие бывают обстоятельства. Есть и есть, то в одной бригаде, то в другой. Ни с кем ни сходился и в то же время не отдельно. Незаметный он какой-то был человек. И комфортный. Как вспоминали, ни разу ни с кем не посорился, если что, помогал, деньги в долг легко давал. И в то же время что есть, что нет его… Работал ровно, добросовестно, не спеша. Красиво даже работал. Права не качал. Поэтому брали его охотно, хоть и беспаспортный. В полицию при проверке документов несколько раз забирали, но отпускали быстро. Не дурак, но и не шибко умный, возраст неопределённый, за 50 где-то, по бабам не ходил, выпивал со всеми, но пьяным не видели. Из особых примет только татуировка у него на предплечье была, с волком. Ещё странность - как свободное время, сидит будто в отключе, хотя вроде не нюхал, не кололся, но мало ли. Даже задираться с ним не хотелось, всё равно как с деревом, что ли, бесполезно. Потом пожар, короче, был. А там кошку на третьем этаже запертой забыли. Федька то Сивцов сдуру геройствовать полез. А Юрай этот его остановил. Чётко так остановил. А сам в дом пошёл. Все обалдели. В общем выкинул он эту кошку с этажа и сам выпрыгнул. И ничего, ни ожогов, ни переломов. Прям Сильвестр Сталлоне. И пропал после этого. Мужики говорили, что видно, он заговор какой знал. А некоторые себе тоже тату с волком сделали, вдруг помогает. А самое смешное, как пропал, вроде как чего-то стало не хватать. Как будто важное что-то пропустили. Ладно хоть кошка осталась.
Огненная песнь Когда, вращая небеса , как жернова, устанет мул слепой. Когда актёр, игравший Бога, задёрнет занавес. Когда душа , набухнув, прорастёт сквозь небо. Тогда…. Сожми в горсть ветер, и не потеряй его, Юрай. И чашкою воды луну поймай, Юрай. Смотри на мир, и Бога в нём познай, Юрай. И для тебя откроет двери Рай, Юрай. Я в чаше золотой огонь хранил. Недоглядел и пламя упустил. Из чаши вылетев, одна искрА. И дом сожгла и мир сожгла дотла. Куда теперь идти тебе, Юрай? Нет мира и исчезли ад и рай. Скорей души засовы затворяй! Но поздно, ты и сам сгорел, Юрай. Из пламени я свил себе гнездо. Но нынче предо мною всё Одно. Кто мы такие – искры над огнём… Но пламени быть вечно суждено. Единое отныне познавай, Юрай. Препятствия огнём любви сжигай, Юрай. Огнём познанья души очищай, Юрай. И в глубине их Бога узнавай, Юрай.
Жертва. Юный ленинцы – так их в шутку называли. Потому что аборигенам Ленинска было всем за 70. Когда-то здесь жило тысяч сорок, осталось меньше сотни. Зимой они жались к единственной котельной, а летом разбредались по «дачам». Электричество давала развёрнутая «юными» небольшая солнечная электростанция. Статус существующего селению давало только почтовое отделение. Оно должно было свидетельствовать, что город всё ещё есть, а не накрыт официально отрицаемой нагвализацией. Чёрные пятна, в десятки и сотни километров в окружности, наблюдаемые вражескими спутниками, объяснялись нашими успехами в маскировке и прочим техническим превосходством. Но, конечно, те кто тут жил, знали, что космос заканчивается сразу за мёртвым заводом, куда теперь ходили разве что за углём. Сразу за последними корпусами и несколькими огородами не было ничего. Вот там на краю этого ничего и жил дядя Юрай – лидер «юных ленинцев». Учителем он зваться категорически отказывался – мол, «Бог ваш учитель». С Богом, как кажется, у дяди Юрая и его «приятелей» отношения были самые панибратские. Похоже, он тоже жил где-то неподалёку и периодически заходил на огонёк. Ученики Юрая – мужики коренастые, немногословные, на расспросы только посмеивались. Также по деловому обыденно они исцеляли болезных ленинских пенсионеров и приблудный элемент, и совершали прочие немногочисленные чудеса - вроде починки водного насоса, которому сто лет в обед. Сам дядя Юрай дальше огорода выходил редко – он был вроде электрогенератора, который стоит на месте, а остальное вокруг крутится. Ничто все старались не замечать. Наткнувшись на домик дяди Юрая оно притормозило и дальше пока в эту сторону не росло. Граница была точно у уборной и ходить в неё было таким метафизическим шиком. Изредка наезжали комиссии, уныло созерцали ничто и вполголоса обсуждали, что народ надо бы отселить во избежание распространения панических слухов. Но потом здраво рассуждали, что потенциальных носителей этих слухов лучше держать в одном месте. Тем паче , что местные пенсионеры не сомневались, что если бы не закрылся завод, то и нагвализации бы не случилось. Трудно сказать, сколько бы это протянулось, если бы дядя Юрай не поссорился с Богом. Разговор, явно, был серьёзный – зарницы так и полыхали. Юрай, раскрасневшись, тыкал в ничто, и говорил явно что-то обличительно-обвинительное. Молнии ухали в ближайший громоотвод каждые две минуты. Юрай сам начал светится как полярное сияние. Наконец махнул рукой, зашёл, за дом и спрыгнул в чёрную ничту. Та, видимо от неожиданности, отползла на целый километр, а потом вообще схлопнулась. Только вот съеденный ранее ландшафт обратно не появился. Просто деревня Днище, что была на том краю пятна, километрах в 80, вдруг оказалась прямо за заводом, а юраев дом на её околице. Помнится, уголовное дело ещё тогда завели, о расхищении земельных ресурсов, которое кончилось, как всегда, ничем. Только в Географическом обществе руководство зачем то поменяли, да переподчинили его Госкомстату…
Тёмная песнь Кто же думал, что я сюда добреду? Как немного осталось того, что можно терять. Над высокой горой тёмный град Сюаньду. Заковыка не там, где принято было считать Мать. Полюби твою мать! Она приходит в чёрных одеждах вдовы. Бог умер и нынче её не узнать. Но прав был чёртов мудрец Трисмегист. Это она, твою мать! Её взгляд убивает надежды и гасит мечты. От дыханья её увядают цветы. Её облик черней и пустей любой пустоты. После встречи с ней ты уже больше не ты. Но это она! Этот ритм мирозданье в ладонях несёт. Это он убивает, а после спасёт. Это свет, что темней ослепительной тьмы. Это солнце затмившее шарик луны. Это то что уже мне не потерять. Это она, моя Мать!
Интервью Корр. – Учитель Юрай, десять лет проживший уединённо в горном монастыре в окружении немногочисленных учеников, впервые согласился дать интервью. Благодарить мы должны его соратницу, известную славистку Исида Суйко. Доктор Исида уговорила сэнсэя побеседовать с корреспондентом нашего канала (Суйко кляняется). Корр. – Сэнсей, вы как-нибудь прокомментируете победу на выборах партии Эдо, выступающий за новое «закрытие Японии»? Юрай - Чтобы принести что-то новое иногда приходится закрыться в горном монастыре (смеётся) - Что вы думаете о перспективах развития искусственного интеллекта далеко превосходящего человеческий? - Пока в основе двоичный код этого не произойдёт. Бинарный код слишком человечен. Логика Дао – не выбирать один из двух вариантов, а выбирать сразу все и в то же время остаться за их пределами. - Никогда не понимала, что такое Дао. Это что-то вроде «вечного возвращения»? - Дао не выбирает. А когда вариант выбран, Дао скрывается. Чёт становится Великим Пределом, а нечёт Великим Беспределом, не знаю как это будет по-японски (смеётся). Рождается мир. А когда, пройдя круг, он возвращается к Дао, это и есть «вечное возвращение». - Сэнсэй, я слышала , вы родом из России. Как вы разбираетесь во всех этих восточных тонкостях? - Ну, в России, мы бы говорили об утрате Дао, как о переходе от богорождённого к богосотворённому. Разница как между человеком и роботом (смеётся) - У нас в Японии все богорождённые, поскольку произошли от ками (смеётся) - Ну вот поэтому я здесь (смеётся). Боги здесь спустились на землю, чтобы стать людьми, и отсюда же начнут обратный путь. Мешает только человеческое тело – пока оно существует я-сознание неизбежно. Пока человек был уникален это имело смысл. Но теперь есть роботы, зачем же множить сущности? Пора переходить к трансформации. - Что вы имеете в виду, сэнсэй? - Что-то в этом роде (Юрай вспыхивает как радуга и медленно тает в пространстве) - Вот это да! Вы только что видели Радужное тело в прямом эфире! (Суйко выключает корреспондентку)
Нда. Запуталась я с вашей солидной и остроумной теорией.) Но - все написано классно, интересно и стильно, перспектива просматривается. ) И, поскольку, бессмертные книжки У. претендовать на художественность изложения никак не могут, это с лихвой сделают эти "зарисовки" Максима.