Ленинград/Петербург на фоне моей биографии.

Дмитрий Быков с кислой рожей на презентации вышеобозначенной книжки.
Он ею не доволен, т.к. мало чернухи.

Фото моё.

 

По материалам братских РМ-форумов.
Здесь про метагеографию заглавного региона.
Прошу прощения за необработанность.

konung /Владимир Павлов/ появился одновременно на ОРГе и ВОЗе лет шесть назад с очень милыми и живыми автобиографическими стихами и прозой. В стихах и прозе было много искреннего мистицизма. Автор обладал очевидным литературным даром, т.ч. нелегко было отделить фантазию от действительности. Хотелось верить всему.

Его рассказ о встрече с "Розой Мира" возможно самый сильный в этом жанре.

Я в то время (как и сейчас) пребывал в бане и на ОРГе и на ВОЗе. Т.о. вступить в контакт с Конунгом не имел возможности.

Мало того, что его творчество нравилось, но особо он потряс меня репликой про конкретное место в Санкт-Петербурге, точнее квартал. Привожу его реплику полностью:

Конунг любит в Санкт-Петербурге квадрат Марата — Невский — Пушкинская — Кузнечный. Это "квадрат" (на самом деле вытянутый прямоугольник) совсем не знаменит в историческом центре СПб. Можно даже сказать, что он самый не знаменитый среди кварталов, прилегающих к Невскому.

Однако лично я люблю его не меньше Конунга. Дело в том, что я практически родился в этом квартале и прожил свои первые 18 лет.

Разумеется, я возжелал встретиться с Конунгом и прогуляться в нашем сакральном и мистическом квартале.

А как с ним связаться? :stena:

Я попросил отписать мое ему приглашение с мыльным адресом. Кажется Баядере это удалось.

Ответное письмо Конунга меня обескуражило.

Похоже он не поверил в чистоту моих намерений, мое бесхитростное предложение его перепугало. Он чуть ли не прямо написал, что опасается и встречаться не будет, а если мол меня интересует его творчество, то рекомендовал почитать то-то и то-то (по ссылкам).

Ну я и потерял интерес.

А Конунг вскоре исчез из РМ-поля. С ВОЗу его, разумеется, грубо вышвырнул Ярослав за то, что у Конунга живые стихи и проза. А на ВОЗе, как вы знаете, ничего живого не допускается. Только серое и дохлое. А с ОРГа он, кажется, сам ушел. Я даже грешным делом подозревал суицид - его произведения давали повод к таким мрачным мыслям.

Я очень удивился его неожиданному появлению на ВОЗе чрез 4-5 лет! Разумеется Ярослав и стая его клонов сразу приступили к травле Конунга.

Желание с ним пообщаться вновь меня посетило.

Если кто имеет доступ в ЛС ВОЗа, отпишите ему ссылочку на этот пост.

2.

Вот карта-схема мест, описанных выше Селем и konungом.







То что в середине konungова квадрата имеет место Центр силы МетаПетербурга из сказанного очевидно. Я добавлю кое-какие детали.

Красненьким обведены дом 10 на Марата, где жил я и дом 15 на Кузнечном, где жил konung. Если построить на этом отрезке равносторонний треугольник, то мы как раз попадем в дом, где жил Достоевский. Теперь понятно откуда ноги растут?



Итак, на рубеже 80-90х образовался энергетический центр авангарда и андеграунда на Пушкинской 10. А вот в середине 10-х симметрично ему относительно мемориального моего места жительства образовался энергетический центр российского либерализма и передовой мысли на Марата 11.

Это отель Гельвеция, в котором размещается студия "Эха Москвы" в Петербурге и регулярно проводятся "Дилетантские чтения", многие из которых я посети. Вот примерный список лекторов: Дм. Быков, Белковский, Невзоров, Веллер, Сакуров, Венедиктов. Позавчера я был на Дм. Быкове.

Случайна ли такая симметрия. Совпадение? Не думаю (С)

Это пока лишь наметки серьезного исследования, на к-ром нас ждут великие открытия.

Можно добавить, что если провести прямую от Достоевского через меня, то мы легко попадем в дом, где родился и вырос Путин.

К слову, в этом эпицентре на Марата 12 проходил последний съезд Розы Мира. Вы о нем читали.

А если продолжить линию konung-Достоевский, то мы упремся в дом Сергея Довлатова.

А если продолжить линию konung-я, то на примерно таком же расстоянии мы упремся в дом Иосифа Бродского.

И т.д. и т.п.

Какие следуют выводы?

Надо подумать :stena:

 

Страшно...

 

решил поделиться.
на днях ушел мой старый друг.
Тот самый, который упомянут в корневом посте этой ветки. С ним мы были в 5-м классе у "Анны Ахматовой" в Фонтанном доме

Ниже из ФБ статья о нем года 3 назад в одной местной газете.
Букв многовато, но я решил не сокращать.

Алексей Плазовский
24 августа в 9:55 ·
ПЕТЕРБУРЖЕЦ АЛЕКСАНДР ТОИДЗЕ И ВТОРАЯ ИНДОКИТАЙСКАЯ ВОЙНА.

Светлая Память А.Ю. Тоидзе. Я бесконечно благодарен Якову Учителю Iakov Uchitel за знакомство с А.Тоидзе. Тоидзе, как сообщил Яков Миронович, ушёл два дня назад. А эта статья была мною написана для одной газеты. Не в этом дело. Она может быть интересна тем, кому небезразлично вообще что такое война и что такое история, в том числе личная. Ещё раз: Светлая Память Александу Тоидзе. На фото: А.Ю. Тоидзе и та самая пулемётная гильза - всё, что оставалось у него на память о той войне. Да, ещё орден.

Петербуржец Александр Тоидзе и Вторая Индокитайская война.

На кухне у Александра Юрьевича Тоидзе мы пили чай с тортом. Хозяин гостеприимен доброжелательно — колок и по-кавказски красноречив. А разговаривать и расспрашивать его хочется долго. Ведь он — один из тех,кто помнит давнюю и совершенно экзотическую по сегодняшним меркам, но жестокую и кровопролитную войну — войну во Вьетнаме. Историки называют целую серию военных конфликтов во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже, проходившую с конца 1950-х по 1975 год Второй Индокитайской войной. О жестокости и трагизме участия США в войне во Вьетнаме известно, кажется, всё. США поддерживали Южный Вьетнам. А вот об участии СССР и его граждан, которые поддерживали Вьетнам Северный широкому кругу неизвестно почти ничего.
Саша Тоидзе родился в Ленинграде. Его отец играл в хоккей за сборную Ленинграда, мама занималась плаванием. Вообще Тоидзе фамилия очень известная, ведь дядя Александра, Ираклий Тоидзе был автором знаменитого плаката 1941 года «Родина мать зовёт!».
Саша вёл жизнь подростка из прогрессивной советской семьи — занимался спортом, играл в вокально-инструментальном ансамбле. Поступил в техникум. И надо же было так случится, что на танцах он знакомится с девушкой, закручивается невинный, в лучших традициях, роман, но любимая девушка Саши оказывается дочкой...кандидата в члены Политбюро. Именно влиянием всесильного отца любимой Александр Юрьевич объясняет неожиданный поворот в своей судьбе — родители девушки были против этого брака. Но, как говорится, всё по порядку.
Александр заканчивает техникум авиационного приборостроения, на котором была военная кафедра. На кафедре студенты знакомятся с новейшим ракетным вооружением. И в райвоенкомат, как стало известно его родителям, приходит распоряжение: «Забрать в армию в течении трёх дней». В 1967 году выпускник Тоидзе призывается в армию в звании «техник-лейтенант». И Попадает в часть под Ленинградом. Затем поезд. Военные в полном неведении — куда везут. Поезд пересекает границу «Европа-Азия». Известно только — за границу. Поезд идёт через территорию Китая. И вот — Вьетнам. Пассажиры поезда только догадываются, что они во Вьетнаме, по окружающей природе и одежде людей. Быстро приходит понимание, что приехали на войну, хотя об участии в ней наших военных было почти неизвестно.
Алескандр Юрьевич оказывается в районе города Хайфон, в порте которого разгружались наши корабли. Задача ракетного дивизиона, в который его направляют, определяется просто — сбивать американские самолёты. Мой собеседник несёт службу в радио-локационной станции.
Вьетнамский быт удивляет сразу — почти полным отсутствием деревянных домов и отхожих мест. С местными жителями общались мало, особенно жестоко пресекались даже намеки на знаки симпатии к вьетнамским девушкам. Александр Юрьевич видел своими глазами сцену, которую так любят воспроизводить американцы в голливудских фильмах — американских лётчиков в тюрьме-яме. Их судьба была жуткой, ведь тюрем у вьетнамцев не было, и пленных в ямах ожидала медленная смерть.
Советские ракетчики работали чётко. Было сбито четыре американских «фантома». Но пятый оказался роковым. Он успел поразить радиолокационную станцию грозной ракетой «Шрайк», которая наводилась сама по излучению станции. В целях защиты от ракет станция меняла угол, но в этом случае просто не успели. Александр Юрьевич помнит 19 ноября 1967 года, взрыв и сильнейшую волну. Трое сослуживцев погибли. А учитывая разрушительную силу «Шрайка», жестоко раненному осколками и контуженному Тоидзе повезло — он оказывается во вьетнамском госпитале.
Местных врачей, которые все, конечно, обучались в Союзе, Александр Юрьевич вспоминает добром. Раненного офицера, исправляя травму позвоночника, помещали на растяжки, а рубцы от осколков один из врачей залечивал местным средством — порошком эвкалипта. В госпитале в Ханое он провёл полгода.

Конечно, выздоравливающий даже помыслить не мог чтобы что-то сообщить родным. По официальной версии он служил в Стекольном, под Ленинградом. Александр думал только о том, чтобы поскорее увидеть маму. И вот — пусть домой, через Москву на самолёте. Он возвращается в Ленинград ветераном с Орденом Красной Звезды и вьетнамской медалью, сделанной из обломков американского самолёта.
Конечно, строжайшая секретность, подписка. Но мама, медсестра Великой Отечественной, обо всём догадалась без почти без слов. Александр Юрьевич устраивается на производство, специальный военный комбинат. О нём он вспоминает с гордостью, ведь среди прочего, там делались уникальные горно-егерские ботинки на деревянной подошве и шубы для полярников на гагачьем пуху.
Я задаю вопрос о льготах. Ведь о войне во Вьетнаме говорить конечно было нельзя. Но подписка есть подписка. Александр Юрьевич говорит, что льготы у него были уже тогда, но воспользовался он ими лишь один раз — для получения столь дефицитного в те времена телефона. После разговора в парткоме телефонного узла телефон провели на следующий день.
Вообще подполковник в отставке Александр Тоидзе активно трудился и жил в полную силу, несмотря на тяжёлое ранение во Вьетнаме. Он рассказывает о своих внуках, один из которых — студент Политеха и чемпион по компьютерным играм.
Александр Юрьевич внимательно следит за происходящим в мире и событиями на Украине. Бендеровские лозунги на улицах Киева вызывают у него гнев и тревогу. Он вспоминает свои давние поездки на запад Украины и говорит что уже тогда, в советское время с там были сильны националистические настроения.
Александр Юрьевич мудрый человек, который который видел войну своими глазами, причём ту, которую видел мало кто и о которой почти ничего неизвестно, не может понять кровопролития сегодня, в 21 веке, причём совсем рядом.
Как могут хотеть войны молодые украинцы, которые даже вообразить не могут, что это такое, что это- ужас и смерть? «Рисуются друг перед другом» - горько улыбается он. На вопрос долго ли будет на Украине неспокойно, он с сожалением говорит — да. Ведь он своими глазами видел что творят американцы далеко от своих берегов, ведь он воевал с ними. И Александра Юрьевича не убедить сладкими словами про американскую демократию. О той войне напоминает гильза от зенитного пулемёта с надписью «Хайфон. 1967 год.» Разговаривать хочется ещё и ещё, ведь мудрость моего собеседника не газетная, не книжная — выстраданная. И в каждом его слове больше смысла, чем в иной публицистической передаче под громким заголовком.