16. Кришнамурти

IV. Сознание, мышление и время

Поле сознания

Мы будем исследовать нечто такое, что требует всего вашего внимания, а вы не можете быть в полном внимании, если у вас есть мнение, идея, формула, или заимствованное знание. Но чтобы идти в свете собственного понимания, которое может появляться, только когда есть внимание и безмолвие, требуется огромная серьезность.
Итак, мы должны заново знакомиться с новым образом жизни. Чтобы обнаружить его, человек должен исследовать это состояние ума в самой основе, в самой сердцевине – чтобы изменить все это сознание.
..Мысль – это сознание, мысль – это время. ...И в этом поле есть горе, удовольствие, боль; есть осознаваемое горе или глубокое, неоткрытое, вынашиваемое горе. И чтобы вызывать радикальное изменение, это должно быть за пределами такого сознания, то есть вне времени. Таким образом, пока мысль функционирует в этом поле, будучи временем, она вообще не может породить изменение. В этом поле возможности радикального изменения вообще нет.
мы все должны это очень ясно понимать. Таким образом мы должны выяснить, как вызвать в человеческом уме, в человеческом сердце тотальную революцию – не в терминах времени, не в терминах эволюции. ... Поэтому, чтобы вызвать радикальную революцию в человеческом существе, оно должно быть вне поля сознания.

человек всегда применял мысль как средство от несчастья: правильные усилия, правильное мышление, моральная жизнь и так далее. Применение мысли было его игрой: мысли с интеллектом и всего остального. Но мысль – результат времени, а время и есть это сознание. Что бы вы ни делали в поле этого сознания, несчастье никогда не кончается. Идете ли вы в храм или выпиваете, это одно и то же.
Видеть данность трудно. Посмотрите на цветок. Кто смотрит? Ваши глаза? Видение глазами означает, что нет ни мнения, ни мысли, ни суждения, ни называния – только смотрение. Когда же вы говорите, что смотрите на цветок, смотрит ваш ум, то есть смотрит мысль, действует мысль, так что цветка вы никогда не видите. Цветок – объективная вещь, но если вы пойдете внутрь, чтобы посмотреть на данность, внутреннюю данность, истинную данность чего-либо, то это окажется почти невозможно.
Поэтому время, мысль, не может вызывать изменение. А изменение в самом глубоком смысле абсолютно необходимо. Ведь мы не знаем, что такое любовь. Как мы можем любить, если в наших сердцах и умах скорбь?

Лишь когда вы совершенно ясно видите, что дорога не ведет к вашему дому, вы ею не идете. Видеть это – значит узнавать о всей полноте мысли и чувства. Чтобы видеть этот факт, как вы видите факт деревьев, – требуется внимание. И когда вы обращаете внимание, все ваше сознание безмолвствует; нет помехи мысли. И это способ выяснять, узнавать.

Итак, есть ли измерение за пределами и выше этого сознания? Не спешите с выводом, что это Бог; это глупо. Сознательный ум, мыслящий о Боге, по-прежнему находится в пределах ограничения собственного сознания. Вы понимаете? Если вы думаете о Боге, то ваш Бог – создание вашего мышления, и поскольку ваше мышление – результат времени, ваш Бог – это Бог времени: он не имеет никакого значения. И все же мы верим, мы хотим быть здравомыслящими, мы хотим найти истину – и все это посредством мышления.

Как только вы признаете время, вы признаете нескончаемость страдания. Если у вас нет времени, на что вы надеетесь, зная, что вы стары и так сильно обусловлены, что вряд ли можете отказаться от своих привычек, даже самых тривиальных? Мы должны отказаться от своих привычек сразу – не завтра – не только от поверхностных, но и более глубоких привычек, способов мышления, наших верований и догм. Мы должны порвать с глубоко укоренившимися привычками; и мы говорим: «С ними нельзя порвать сразу; нам нужно время». Поэтому мы полагаемся на следующую жизнь или следующую неделю, что одно и то же, что означает признавать время.

Исходя из этого неизменно возникает вопрос: есть ли действие, которое не является действием времени, – действие в этом мире, жизнь в сегодняшнем дне? можете ли вы, пойманные в ловушку времени, прорваться через сеть времени? И это необходимо сделать немедленно, сразу; иначе вы надеетесь на эволюцию, постепенность, что вы будете постепенно избавляться от страдания. А от страдания никогда невозможно избавляться, освобождаться во времени. Поэтому действие должно быть мгновенным – и оно есть – мгновенное действие, разрывающее эту сеть времени.
Вы будете говорить: «Что я должен делать? Скажите мне, что делать. Что практиковать? Какой метод? Как я должен думать, чтобы уничтожить это ужасное бремя времени?» Эти вопросы показывают, что вы по-прежнему мыслите в терминах времени: практика подразумевает время, метод подразумевает время; ожидание указаний со стороны тоже подразумевает время. И ваше действие в соответствии с тем, что было сказано, находится в поле времени; следовательно, в этом поле времени нет надежды.
Так что вы должны видеть истину этого. Видение истины этого представляет собой медитацию. Вы можете видеть истину этого, только когда вы полностью внимаете всем своим существом. А вы не можете быть внимательными, если нет безмолвия. Только в том безмолвии, что не достигается во времени, и посредством того внимания возможно прекращение страдания. Тогда человек видит, что есть полностью иное измерение. Есть измерение действия, не создающего конфликта и противоречия, а следовательно, напряжения. Но ум не может приходить к нему, что бы он ни делал, если он только не понимает все поле сознания, каковое является временем. А это можно понимать не посредством времени, не посредством мысли, но через мгновенное осознание, мгновенное восприятие.

вы должны быть достаточно серьезными, достаточно искренними, чтобы наблюдать все движение мысли как сознания, все движение мысли как текущую реку: огромную массу знания, традиции, надежды, отчаяния, тревоги и страдания позади мысли.
И вы должны наблюдать все это целостно, а не как наблюдающий и наблюдаемое. Мыслитель есть мысль; наблюдатель есть наблюдаемое. Если вы смотрите на дерево, если вы смотрите на красоту неба и очарование тихой ночи, то вы – центр – остаетесь, и, следовательно, вы – наблюдатель. Наблюдатель сознает вокруг себя пространство, и в этом пространстве он переживает то, что можно переживать.
То есть если вы наблюдаете как наблюдатель, вы всегда создаете вещь, которая наблюдается. Если нет наблюдателя как центра, из которого он смотрит, то есть только данность.

Слушайте. Действительно слушайте. Если вы полностью слушаете, то есть ли центр, из которого вы слушаете? Есть шум, есть вибрация и все остальное, но нет центра, из которого вы слушаете. Есть внимание. Поэтому если вы полностью слушаете, то нет никакого слушателя; есть только данность того шума. Чтобы полностью слушать, вы должны быть безмолвны, и такое безмолвие – не что-то в мысли, создаваемое мыслью. Когда вы слушаете ту ворону, производящую шум прежде, чем заснуть, так полно, что нет никакого слушателя, вы увидите, что нет никакой сущности, говорящей: «Я слушаю».

Итак, мыслитель и мысль – одно; без мысли нет мыслителя. Когда нет мыслителя, а есть только мысль, имеет место осознавание мышления без мысли, и мысль заканчивается. Пожалуйста, не практикуйте все это. это требует огромной зрелости. Зрелость означает восприимчивость, способность ума. И вы не можете быть внимательными, если вы не полностью восприимчивы; ваше тело, ваши нервы, ваш ум, ваше сердце, все должно быть полностью внимательным, не притупленным.
Тогда вы найдете – ее найдет не тот вы, «вы» никогда ее не найдете, мыслитель, являющийся «вами», никогда не найдет реальность.

Этот факт необходимо видеть: есть измерение действия, не порождающее конфликт или страдание. И чтобы обнаруживать его, чтобы наталкиваться на него вслепую, необъяснимо, без мышления, должна быть свобода с самого начала, не в конце – свобода исследовать, смотреть, наблюдать, свобода от страха.

Бомбей, 3-я публичная беседа, 20 февраля 1966 г.
Собрание трудов, т. XVI, стр. 53–59

 

Мышление и память

идеи не решают ни одну из наших человеческих проблем, никогда не решали и никогда не решат. Ум – не решение. Мышление явно не может предложить выход. нам сперва следует понимать процесс мышления и быть способными выходить за его пределы. Ибо когда мышлению придет конец, мы будем способны найти способ, который поможет нам решать наши проблемы, не только индивидуальные.
Мышление не решило наши проблемы. Разве мысль, если только она не в лаборатории или на чертежной доске, не направлена на самозащиту, самосохранение, не является обусловленной? Разве ее деятельность не «я»-центрична? И может ли такая мысль когда-либо разрешить любую из проблем, созданную самой же мыслью? Может ли ум, создавший проблемы, разрешать то, что он сам породил?
Безусловно, мышление – это реакция. Если я задаю вам вопрос, вы на него отвечаете: вы отвечаете в соответствии со всей подоплекой вашей обусловленности; вы реагируете соответственно, вы думаете соответственно. Центром всей этой подоплеки служит «я» в процессе действия. Пока не понята эта подоплека, пока не понят этот мыслительный процесс, пока не понята и не приведена к концу эта самость, создающая проблемы, мы обречены на конфликт, внутри и снаружи, в эмоциях, в действиях.
Чем больше мы думаем над проблемой, чем больше мы ее исследуем, анализируем и обсуждаем, тем более сложной она становится. Так возможно ли смотреть на проблему всесторонне, целостно? Как это возможно? Поскольку в этом мне видится наше главное затруднение. Наши проблемы множатся, – и как мы можем понимать все это всесторонне, как единое целое?
Очевидно, проблема может решаться, только когда мы можем смотреть на нее в целом – не как на отдельные части. Когда такое возможно? Безусловно, это возможно, только когда закончился процесс мышления, источник которого лежит в «я», самости, в подоплеке традиции, обусловленности, предубеждения, надежды, отчаяния.

Можем ли мы понимать эту самость, не анализируя, но видя как есть, осознавая ее как факт, а не как теорию – не стремясь уничтожить самость с целью достичь результата, но постоянно видя самость, «меня», в действии? Можем ли мы смотреть на нее без всякого побуждения уничтожать или поддерживать? Это проблема, не так ли? Если в каждом из нас не будет существовать центр «меня» с его желанием власти, положения, авторитета, продолжения, самосохранения, наши проблемы, безусловно, закончатся.
Самость – проблема, которую не может разрешить мысль. Должно быть осознавание, не от мысли. Достаточно без осуждения или оправдания осознавать деятельность самости.

Есть недвижимость, которая не вызывается, недвижимость, в которой ум больше не использует мысль, чтобы возрождаться…

Ум, и сознательный, и бессознательный – это масса воспоминаний, и когда ум говорит себе: «Я должен быть свободен от памяти, чтобы понимать реальность», само это желание быть свободным составляет часть памяти. Это факт. Поэтому ум больше не желает быть чем бы то ни было: он просто стоит перед фактом, что он сам является памятью; он не хочет преобразовывать; он не хочет становиться чем-то. Когда ум видит, что любое действие с его стороны – это по-прежнему функционирование памяти и потому он не способен обнаружить истину, каково тогда состояние ума? Он становится недвижимым. Когда ум воспринимает, что любая его собственная деятельность тщетна, это все – часть памяти и, следовательно, времени, то, видя этот факт, он останавливается.
Если ваш ум видит реальность того, о чем я говорю, что все, что бы он ни делал, по-прежнему составляет часть памяти и потому он не может действовать, чтобы быть свободным от памяти, то он не действует. Когда ум видит, что он не может идти таким путем, он останавливается.

Поэтому ум – все содержание ума, сознательное и бессознательное – становится недвижимым. Теперь ум бездействует, он увидел – что бы он ни делал, находится на горизонтальной линии, представляющей собой память; поэтому, видя заблуждение, он затихает. Он не обращает внимания на какой бы то ни было объект, у него нет желания результата, он абсолютно недвижим, не двигаясь ни в каком направлении.
Следовательно, что произошло? Ум безмятежен, он не был сделан безмятежным. Увидьте разницу между умом усыпленным и умом недвижимым. В этом состоянии вы обнаружите огромное движение, крайнюю живость, новизну, свободу от беспокойства и внимательность. Все предубежденное действие прекратилось, и ум находится в состоянии своей высочайшей способности, поскольку он подошел к проблеме памяти посредством непредубежденного мышления – высшей формы мышления.
Так что ум свободен от беспокойства, быстр и, тем не менее, недвижим; он не носит исключающий характер, не сосредоточивается и не фокусируется, но обширно осознает. Что теперь происходит? В таком осознавании нет никакого выбирания, есть просто видение всего как оно есть – красного как красного, синего как синего, без всякого искажения. В таком состоянии осознавания без выбирания, свободного от беспокойства и внимательного, вы обнаружите, что вся вербализация, вся ментальная активность, или процесс понимания, полностью прекратились. Есть невызванная недвижимость, в которой ум больше не использует мысль, чтобы оживлять себя; поэтому нет ни мыслителя, ни мысли. Нет ни переживающего, ни переживаемого, так как переживающий и переживаемое появляются только в результате мысленного процесса, а мысленный процесс полностью прекратился. Есть только состояние переживания. В таком состоянии переживания нет времени; все время, как «вчера», «сегодня» и «завтра», полностью остановилось. Если вы сможете исследовать это дальше, то увидите, что ум, который был продуктом времени, полностью преобразовал себя и теперь существует без времени; а то, что существует без времени, вечно; то, что существует без времени, неизмеримо, оно не имеет ни начала, ни конца, ни причины, ни следствия – а то, что не имеет причины, реально. Вы можете переживать это сейчас, но не в результате столетий практики, дисциплины или контроля. Это должно быть сейчас или никогда.

Пуна, 7-я публичная беседа, 10 октября 1948 г.
Собрание трудов, т. V, стр. 137–138

Вопрос: Может ли быть мышление без памяти?

Кришнамурти: Иными словами, есть ли мысль без слова? Говорящему приходится использовать слова. А слова приходят из памяти. Но каков источник, что стоит за словом?
Допустим, есть барабан. Он издает звук. Пустой, правильно натянутый барабан подобен тому, каким может быть ваш собственный ум. Когда есть правильное внимание, и вы задаете правильный вопрос, он дает правильный ответ. Ответ может быть словесным, распознаваемым, но то, что исходит из той пустоты, безусловно является сотворением. Вещь, которая создается из знания, носит механический характер, но то, что приходит из пустоты, из неизвестного – это состояние сотворения.

Лондон, 12-я публичная беседа, 28 мая 1961 г.
Собрание трудов, т. XII, стр. 181

Без осознавания и переживания того, как функционируют мысли, не может быть любви

Мысль с ее эмоциональным и чувственным содержанием – не любовь. По самой своей природе мысль разделяет. Из процесса мысли рождается чувство времени и пространства, обособленности и грусти, и только когда прекращается мышление, может быть любовь.
Мысль неизбежно порождает чувство собственности, то собственничество, которое сознательно или бессознательно взращивает ревность. Очевидно, когда есть ревность, нет любви; и тем не менее у большинства людей ревность считается признаком любви. Ревность – результат мысли, реакция ее эмоционального содержания. Когда чувство обладания или принадлежности блокируется, возникает такая пустота, что место любви занимает зависть. Именно потому, что мысль играет роль любви, возникают все осложнения и горести.
Бывая вместе с другом, вы о нем не думаете; только в его отсутствие мысль начинает воссоздавать сцены и переживания, которые уже мертвы. Это возрождение прошлого называют любовью. Так что для большинства из нас любовь – это смерть, отрицание жизни; мы живем с прошлым, с мертвым; поэтому мы сами мертвы, хотя и называем это любовью.

Процесс мысли всегда отрицает любовь. Именно мысль, а не любовь, имеет эмоциональные осложнения. Мысль – величайшее препятствие для любви. Мысль создает разделение между тем, что есть, и тем, что должно быть, и на этом разделении основывается мораль; но ни мораль, ни аморальное любви не знают. Само желание взращивать любовь – действие мысли.
Если вы вообще осознаете, то увидите, какую важную роль играет мысль в вашей жизни. У мысли, несомненно, есть свое место, но она никакого отношения к любви не имеет. Любовь – состояние бытия, в котором нет мысли; но само определение любви – мысленный процесс, и потому не любовь.
Мы должны понимать саму мысль и не пытаться ухватить любовь мыслью. Отказ от мысли не вызывает любовь. Свобода от мысли есть, только когда полностью понимается ее глубинное значение; а для этого необходимо глубокое самопознание. Медитация, осознавание обнажают, как функционируют мысли. Без осознавания и переживания того, как функционируют мысли, не может быть любви.

Заметки о жизни, серия I, стр. 15–17

Идеальное и фактически существующее
Забывайте идеальное и осознавайте то, что вы есть

У вас, как и у большинства людей, есть идеалы? А идеальное – это не фактически существующее; это то, что должно быть, что-то в будущем. Но я говорю следующее: забудьте идеальное и осознавайте то, чем вы являетесь. Не гоняйтесь за тем, что должно быть, но постигайте то, что есть. Постижение того, что вы такое на самом деле, гораздо важнее поиска того, чем вам следует быть. Почему? Потому, что в постижении того, что вы есть, начинается спонтанный процесс преобразования; тогда как в становлении тем, чем, по-вашему, вам следует быть, нет вообще никакого изменения, а только продолжение того же прежнего в другой форме.
Если ум, видя, что он глуп, пытается превратить свою глупость в сообразительность, то есть то, чем следует быть, это глупо, это не имеет никакого смысла, никакой реальности; это лишь самозащита, откладывание постижения того, что есть. Пока ум пытается превратить свою глупость во что-то другое, он остается глупым. Но если ум говорит: «Я сознаю, что я глуп, и хочу постигать, что такое глупость, и потому буду ее исследовать, буду наблюдать, как она возникает», то сам этот процесс исследования вызывает фундаментальное преобразование.

Подумайте об этом, стр. 182–183

Идеал – это просто отвлечение…

…для того, чтобы что-то прочувствовать, я должен уделять ему полное внимание, а идеал – это просто отвлечение, препятствующее мне уделять полное внимание тому чувству или качеству в данное время. Если я полностью осознаю, если я отдаю все внимание качеству, которое я называю жадностью, без отвлечения на идеал, то разве я не имею возможности прочувствовать жадность и таким образом ее растворять? Понимаете, мы так привыкли откладывать на потом, и идеалы способствуют этому; но если мы можем отбросить все идеалы – поскольку осознаем это избегание реальности, осознаем само свойство идеала отсрочивать – и встречать нечто как оно есть, прямо, непосредственно, отдавая ему все свое внимание, тогда, безусловно, есть возможность его преобразования.

Оджаи, 9-я публичная беседа, 13 августа 1949 г.
Собрание трудов, т. V, стр. 290

 

Чтобы постигать фактически существующее, требуется осознавание, очень внимательный, быстрый ум

То, что есть, – это то, чем вы являетесь, а не то, чем бы вам хотелось быть; это не идеал, поскольку идеал вымышлен, но это действительно то, что вы делаете, думаете и чувствуете от момента к моменту. То, что есть, – это фактически существующее, а для постижения фактически существующего требуется осознавание, очень внимательный, быстрый ум. Но если мы начинаем осуждать то, что есть, если мы начинаем обвинять его или противиться ему, тогда мы не будем понимать его движение. Если я хочу кого-то понимать, я не могу его осуждать – я должен его наблюдать, изучать. Я должен любить изучаемое. Если вы хотите понимать ребенка, вы должны его любить и не осуждать. Вы должны играть с ним, наблюдать его движения, его отличительные черты, особенности его поведения; но если вы просто осуждаете, противитесь ему или вините его, понимания ребенка не происходит. Точно так же, чтобы постигать то, что есть, человек должен наблюдать, что он думает, чувствует и делает от момента к моменту. Это – фактически существующее. Любое другое - просто желание, выдуманное желание быть чем-то иным, чем то, что есть.
Так что для постижения того, что есть, требуется состояние ума, в котором нет отождествления или осуждения, а это означает внимательный и в то же время пассивный ум…

Бангалор, 6-я публичная беседа, 8 августа 1948 г.
Собрание трудов, т. V, стр. 50

Осознавание и время

Можно ли преодолевать конфликт за какое-то время…?

Когда мы используем время как средство приобретения состояния бытия, мы просто избегаем того, что есть, или отсрочиваем это. Сама практика указывает на то, что вы находитесь в конфликте, не так ли? Вы бы не практиковали, если бы не противились конфликту, и вы говорите, что для преодоления конфликта необходимо сопротивление, и для этого сопротивления у вас должно быть время. Но само сопротивление конфликту – форма конфликта. Вы тратите свою энергию, сопротивляясь конфликту в форме того, что вы называете жадностью, завистью или насилием, но ваш ум все равно остается в конфликте. Поэтому важно видеть ошибочность процесса зависимости от времени как средства преодоления насилия и тем самым быть свободными от этого процесса. Тогда вы способны быть тем, что вы есть…

Бангалор, 6-я публичная беседа, 8 августа 1948 г.
Собрание трудов, т. V, стр. 50–51

Как только ум требует большего, он вынужден создавать время

Кришнамурти: Видите ли, сама идея достижения совершенства и пути к нему подразумевает время – это время в психологическом смысле: я должен иметь время, чтобы осуществлять, достигать, собирать, становиться; я должен иметь время, чтобы преодолевать разрыв между мной, который несовершенен, и тем, что совершенно там, и это там находится в моем уме. Таким образом, в моем уме имеется пространство, расстояние между тем, что есть, и тем, что должно быть, совершенным идеалом. Имеются фиксированная точка в качестве «меня» и фиксированная точка в качестве «не меня», которую я называю совершенством, высшей Самостью, Богом или чем угодно еще, и чтобы двигаться из этой фиксированной точки «меня» к той фиксированной точке «не меня», мне нужно время. Отделив себя в качестве несовершенного, ум воображает состояние совершенства и устанавливает расстояние между собой и тем состоянием; и затем он говорит: «Как мне попасть отсюда туда?» Так что ум придумал время как средство движения к совершенству, к Богу, к истине, и он мыслит в этих понятиях, поскольку тем временем он может оставаться ..., говоря, что он будет улучшать себя и со временем становиться совершенным. Я говорю, что такой путь полностью ошибочен, это вообще не путь. Ум, поглощенный совершенствованием, борьбой, может лишь представлять себе, что такое совершенство, и то, что он представляет, исходя из своего замешательства, своего страдания, – не совершенство, это всего лишь желание.
Поэтому в своем старании быть тем, чем, как он думает, ему следует быть, ум не приближается к совершенству, а просто убегает от того, что есть. Совершенство может не быть фиксированной точкой, оно может быть чем-то полностью другим. Пока у ума есть фиксированная точка, из которой он движется и действует, он должен мыслить в понятиях времени. Ум, имеющий фиксированную точку, может мыслить только в понятиях других фиксированных точек, и он создает расстояние между собой и фиксированной точкой, которую называет совершенством. Как бы вам ни хотелось противоположного, может вообще не быть никаких фиксированных точек. На самом деле ведь нет никакого фиксированного «вас» или фиксированного «меня». «Я», самость, состоит из многих качеств, переживаний, обусловленностей, желаний, страхов, любовей, ненавистей, различных масок. Никакой фиксированной точки нет, но ум не может терпеть этот факт; поэтому он движется от одной фиксированной точки к другой, неся бремя известного к известному.

Таким образом, когда мы думаем с точки зрения совершенства, время представляет собой иллюзию. Желание имеет время, ощущение имеет время, но любовь не имеет времени. Любовь – это состояние бытия. Любить полностью, просто, не ища и не отвергая, не означает мыслить с точки зрения совершенства или становления совершенным. Но мы не знаем такой любви; поэтому мы говорим: «У меня должно быть что-то еще, у меня должно быть время, чтобы достичь совершенства». Мы дисциплинируем себя, мы накапливаем добродетели, и если не накопили их достаточно в этой жизни, всегда есть следующая жизнь, так что запускается это движение взад и вперед.
Требование большего – это уход от фактически существующего. Но если ум может смотреть на то, что есть, без осуждения, без сравнения, если он просто наблюдает данность, тогда в таком осознавании нет никакой фиксированной точки. Как во Вселенной нет никакой фиксированной точки, так и в нас ее нет. Но уму нравится иметь фиксированную точку; он становится воплощением своих собственных выдумок, своих собственных желаний.

Но совершенство – это не противоположность того, что есть. Совершенство – это то состояние ума, где прекратилось всякое сравнение. Нет мышления в терминах большего, следовательно, нет борьбы. Если вы можете просто знать истину этого, если вы можете просто слушать и узнавать это для себя, вы увидите, что полностью свободны от времени. Тогда сотворение происходит от момента к моменту, без накопления момента, поскольку сотворение – это истина, а истина не обладает длительностью. Вы думаете об истине как о длящейся во времени, но истина не длится, это не нечто постоянное, познаваемое во времени. Вы должны умереть ко всему вчерашнему, ко всему накоплению знания и опыта, и только тогда возникает то, что неизмеримо, безвременно.

Бомбей, 6-я публичная беседа, 6 марта 1955 г.
Собрание трудов, т. VIII, стр. 331–333


Чтобы открыть находящееся за пределами времени, мышление должно прекратиться…

Именно ум, именно мышление создает время. Мышление является временем, и все, что бы ни представляло мышление, должно принадлежать времени; поэтому мышление никак не может выходить за пределы самого себя. Чтобы открыть находящееся за пределами времени, мышление должно прекратиться – и это самое трудное, поскольку прекращение мышления не происходит посредством дисциплины, контроля, отрицания или подавления. Мышление прекращается, только когда мы понимаем весь процесс мышления, а чтобы понять мышление, должна быть распознана самость. Мысль – это самость, мысль – это слово, которое отождествляет себя как «я», и на каком бы уровне, высоком или низком, не помещать самость, она все равно находится в поле мысли…

И самость очень сложна; она не находится на каком бы то ни было одном уровне, но состоит из многих мыслей, многих сущностей, каждая из которых противоречит другой. Должно быть постоянное осознавание их всех, осознавание, в котором нет никакого выбирания, никакого осуждения или сравнения, то есть должна быть способность видеть все как оно есть, без искажения или интерпретации. Как только мы судим или интерпретируем видимое, мы искажаем его в соответствии со своей подоплекой… Именно само это открытие себя такими, какие мы есть, без всякого чувства осуждения или оправдания, вызывает фундаментальное преобразование в том, чем мы являемся, – и это начало мудрости.

Сиэтл, 1-я публичная беседа, 16 июля 1950 г.
Собрание трудов, т. VI, стр. 220


Если вы действительно можете это понимать, семя той радикальной революции уже посеяно…

Изменение возникает, когда нет страха, когда нет ни переживающего, ни переживания; только тогда случается революция, которая за пределами времени. Но этого не может случиться, пока я пытаюсь изменить «я», пока я пытаюсь превратить то, что есть, во что-то другое. Я – результат всех социальных и духовных принуждений, убеждений и всего обусловливания, основанного на стяжательстве, – на этом основывается мое мышление. Не важно быть не склонным к стяжательству; важно понимать, что ум, пытающийся уходить из одного состояния в другое, все равно функционирует в поле времени, и потому не происходит никакой революции, никакого изменения. Если вы действительно можете это понять, семя той радикальной революции уже посеяно и будет действовать: вам ничего не нужно делать.

Бомбей, 1-я публичная беседа, 7 февраля 1954 г.
Собрание трудов, т. VIII, стр. 163–164

 

V. Осознавание и преобразование,

Само осознавание того, что есть, представляет собой освобождающий процесс. Пока мы не осознаем, чем мы являемся, и пытаемся становиться чем-то еще, будут продолжаться искажение и боль. Само осознавание того, что я такое, приносит преобразование и свободу понимания.

Преобразование и энергия для изменения

Пока вы ищете преобразования, результата, которого можно добиться, никакого преобразования не будет. Пока вы мыслите с точки зрения достижения, с точки зрения времени, не может быть никакого преобразования, ибо тогда ум застрял в сети времени. Когда вы говорите, что думаете с точки зрения немедленного преобразования, вы думаете в понятиях вчера, сегодня и завтра. Такое преобразование во времени представляет собой просто изменение, видоизменение длительности. Когда мысль свободна от времени, случается вневременное преображение.
Пока о проблеме думают, она будет продолжаться. Проблему создает мысль. Ум, являющийся результатом прошлого, не может решить проблему. Ум может анализировать, изучать, но не может решить проблему. Проблема, какой бы сложной и какой бы насущной она ни была, прекращается, только когда заканчивается мысленный процесс.
Что мы имеем в виду под преобразованием? Несомненно, прекращение всех проблем, конец конфликта, беспорядка и страдания. ...во время такого пассивного и одновременно внимательного бездействия ума происходит его восстановление, обновление, и проблемы решаются. Проблемы решаются, только когда их видят ясно и быстро.
Ум постоянно отвлекается, сбегает, ведь ясное видение проблемы могло бы привести к действию, и поэтому ум постоянно избегает встречать проблему лицом к лицу, что лишь придает проблеме силу.
Но когда она видится ясно, без искажения, она перестает существовать. Пока вы думаете с точки зрения преобразования, преобразования не может быть ни сейчас, ни потом. Преобразование может происходить только при непосредственном понимании каждой проблемы. Вы можете понимать ее, когда нет выбирания и стремления к результату, когда нет ни осуждения, ни оправдания. Когда есть любовь, нет ни выбора, ни поиска цели, ни осуждения, ни оправдания. Именно эта любовь вызывает преобразование.
Бомбей, 11-я публичная беседа, 28 марта 1948 г.

Мы должны осознавать… как мы рассеиваем энергию

В попытках соответствовать идеалу мы тратим энергию впустую. Для сохранения энергии мы должны осознавать себя, осознавать как мы рассеиваем энергию. Это извечная проблема, поскольку большинство людей ленивы. Если мы осознаем эту инертность, эту глубоко укоренившуюся лень, напряжение снова станет конфликтом, на который тоже уходит энергия.
Наша проблем – как сохранять энергию, необходимую для того, чтобы произошел взрыв в сознании: взрыв, который не задумывается, не организуется мыслью, но происходит естественно, когда эта энергия не тратится впустую. Конфликт в любой форме, на любом уровне, на любой глубине нашего существа – это пустая трата энергии.
Лондон, 5-я публичная беседа, 10 мая 1966 г.

При открытой встрече с фактом происходит высвобождение энергии…

Безотлагательное дает вам огромное оживление, видеть его ценность намного труднее и требует гораздо больше внимания и энергии. при открытой встрече с данностью происходит высвобождение энергии, и именно эта встреча с данностью дает энергию, обладающую способностью вызывать преображение. А мы не можем открыто встречать данность, если убеждены, что постепенность – это единственный метод. Вы обнаружите, что в самом факте открытой встречи с данностью психологически происходит высвобождение энергии.
Мы не смотрим фактам в лицо, а бежим от них в поисках различных форм ухода от действительности. Это рассеивание энергии, и результатом становится неразбериха. Если человек не уходит от данности, если он не интерпретирует ее в понятиях собственных удовольствия и боли, но просто наблюдает, тогда такой акт чистого видения, в котором нет сопротивления, представляет собой высвобождение энергии.
Мадрас, 3-я публичная беседа, 29 ноября 1961 г.

Чтобы пробудить эту энергию, у ума не должно быть ни сопротивления, ни мотива, ни планируемой цели, и он не должен застревать во времени…

Как же нам пробудить в себе энергию, обладающую собственной движущей силой, служащую самой себе причиной и следствием, не имеющую сопротивления и не разрушительную? Как ее обрести? Практика метода подразумевает подчинение, сопротивление, отрицание, принятие, приспособление, и в результате энергия только истощается. Если вы увидите эту истину, то не станете практиковать никакой метод. Это во-первых.
Во-вторых, если у энергии есть мотив, цель, к которой она идет, такая энергия саморазрушительна. Нами движет желание достигать, становиться тем или этим, и потому наша энергия поражает саму себя.
В-третьих, энергия ослабевает если приспосабливается к прошлому, и это, возможно, наша величайшая трудность. Прошлое – это не только вчера, но и каждая накапливаемая минута, память о том, что закончилось секундой ранее. Это накопление в уме также разрушает энергию.
Поэтому, чтобы пробуждать эту энергию, у ума не должно быть никакого сопротивления, никакого мотива, никакой планируемой цели, и он не должен застревать во времени .Тогда энергия постоянно обновляется и потому не истощается. Такой ум ничему не привержен, он полностью свободен, и только такой ум может находить безымянное, то необычайное нечто, за пределами слов. Ум должен освободиться от известного, чтобы вступить в неизвестное.
Саанен, 10-я публичная беседа, 28 июля 1963 г.

Зеркало отношений

должно быть невыбирающее осознавание; и в самом восприятии того, что есть, имеется свобода от того, что есть.
Только когда посредством осознавания в отношениях раскрывается фундаментальный процесс мышления, возможно понимать и быть свободным…
осознавание в отношениях служит зеркалом, в котором мы очень ясно можем видеть самих себя. Чтобы видеть ясно, не должно быть никакого осуждения, соглашательства, оправдания или отождествления с чем-либо. Если мы просто осознаем без выбирания, то можем наблюдать не только поверхностные реакции ума, но также глубокие и скрытые, выходящие наружу в форме сновидений, или в моменты, когда поверхностный ум безмолвен и случаются спонтанные проявления. Но если ум обусловливается, формируется и ограничивается определенным убеждением, то, несомненно, не может быть никакой спонтанности и, следовательно, никакого непосредственного наблюдения реакций отношений.
если вместо того чтобы бежать посредством отношений, мы сможем смотреть в отношения как в зеркало и совершенно ясно и без всякого предубеждения видеть в точности то, что есть, тогда само это восприятие преобразует то, что есть, без каких-либо усилий. В данности нечего преобразовывать; она – то, что есть. Но мы подходим к ней с нерешительностью, со страхом, с чувством предубеждения, а потому всегда действуем в соответствии с этим и, следовательно, никогда не воспринимаем данность, как она есть. Когда же мы видим данность, как она есть, сам этот акт становится истиной, разрешающей проблему.
Так что во всем этом важно осознавать самого себя, чтобы лицезреть данность, от момента к моменту, без накопления. Когда вы накапливаете, вы не можете воспринимать данность; тогда вы видите накопление, а не данность. Но когда вы можете видеть данность независимо от накопления, независимо от мысленного процесса, представляющего собой реакцию накопленного опыта, тогда возможно идти за пределы данности. Именно избегание данности вызывает конфликт, но когда вы распознаете истину данности, тогда есть невозмутимость ума, в которой конфликт приходит к концу.
Если мы совершенно ясно видим эту проблему, то можем видеть и то, что жизнь – это процесс отношений.
Нью-Йорк, 5-я публичная беседа, 2 июля 1950 г.

Самопознание – не что-то, что можно извлечь из книг, не результат долгой болезненной практики и дисциплины, это осознавание от момента к моменту каждой мысли и каждого чувства в отношениях по мере возникновения. Отношения происходят не на абстрактном, идеологическом уровне, а в действительности – отношения с людьми и идеями. Отношения подразумевают существование и, поскольку ничто не может жить в изоляции, «быть» означает «быть в отношениях». Эту проблему нельзя откладывать, от нее нельзя уклоняться. Ее избегание лишь создает дальнейший конфликт и страдание; бегство от нее лишь вызывает бездумность.

***

понимание отношений зависит от невыбирающего осознавания от момента к моменту, и если мы погрузимся в него глубоко, то увидим – в таком осознавании вообще нет процесса накопления. Как только имеет место накопление, есть точка, из которой мы будем исследовать, и эта точка носит обусловленный характер; и значит, когда мы рассматриваем отношения из фиксированной точки, неизбежна боль, неизбежен конфликт.

***

Самопознание – не результат…

Для понимания всего процесса самого себя требуются постоянная внимательность, осознавание в отношениях. Необходимо постоянное наблюдение без выбирания, без осуждения или одобрения, с определенным чувством бесстрастия, чтобы открывалась истина каждого случая.
Но такое самопознание – не результат и не конец. Самопознанию нет конца; это постоянный процесс постижения, происходящего только когда человек начинает без предубеждений и идет все глубже и глубже во всю проблематику повседневной жизни – в отношениях.

***

Когда я могу смотреть на вас, а вы на меня без образа памяти… тогда имеются отношения

Кришнамурти: Что мы имеем в виду под отношениями? Состоим ли мы всегда в отношениях с кем-либо, или отношения имеют место между двумя представлениями, созданными друг о друге? У меня есть образ вас, а у вас есть образ меня. Отношения имеют место между этими двумя представлениями и больше ничем. Иметь отношения с другим возможно, только когда нет представлений. Быть в отношениях означает быть в контакте. Контакт должен быть чем-то непосредственным, не между двумя образами. Требуется огромное внимание, осознавание, чтобы смотреть на другого без имеющегося у меня образа этого человека, состоящего из моих воспоминаний о нем. Отношения есть, только когда между двумя людьми нет никаких представлений друг о друге.

 

Видение без образа
Что происходит, когда я осознаю тот факт, что я построил образ самого себя…?

Итак, я просто наблюдаю тот факт, что у меня есть образ самого себя. Любое старание изменять, поощрять или разрушать этот образ означало бы пытаться соответствовать другому образу. Это ясно? Если я стараюсь разрушать или уничтожать имеющийся образ, то само это усилие проистекает от еще одного образа самого себя, который я создал, говорящего, что имеющегося сейчас образа быть не должно…
Итак, ум осознает, что он создал образ самого себя и что попытка что бы то ни было сделать с ним проистекает из еще одного образа, гораздо более глубокого, утверждающего: «Я не должен создавать образ». Любое старание изменить имеющийся образ – это последствие более глубокого образа, более глубокого заключения.
Я вижу этот факт; поэтому ум не предпринимает никаких усилий рассеять образ. Итак, ум полностью осознает образ без какого бы то ни было желания, без всякого усилия, без всякой попытки изменить его; он просто осознает его, просто на него смотрит. Точно так же ум смотрит на образ, на свое заключение о себе, без какого бы то ни было вида усилия, и это – реальное преображение.
Вы обнаружите, что в таком наблюдении – громадная дисциплина, но это не глупая дисциплина подчинения. Поскольку нет никаких попыток изменить его, сам ум является этим образом. Это не ум и образ, а сам ум и есть образ. Любое движение со стороны ума, направленное на отождествление себя с этим образом или на его уничтожение, – порождение или побуждение другого образа; поэтому ум полностью осознает, что образ создается им самим.
Если вы действительно видите этот факт, тогда образ полностью теряет свою значимость. Тогда ум способен справляться с любой проблемой, с любым возникающим кризисом, без предварительного заключения этого образа, из которого он пытается отвечать. Теперь ум очищен от всех образов, и потому у него нет никакой статичной позиции, никакой платформы, с которой он наблюдает, никакого убеждения, никакой догмы, никакого опыта как знания, из которого он подходит к проблеме. Так что теперь ум может полностью быть с любым возникшим вопросом, не трактуя его как проблему. Проблемы существуют, только когда имеется противоречие, но здесь нет никакого противоречия. У меня нет никакого образа, никакого центра, никаких заключений, из которых я исходил бы; следовательно, нет никакого противоречия и, значит, – никакой проблемы.

Спрашивающий: Если у меня нет образа самого себя, тогда я – ничто.
Кришнамурти: Понимаете, у нас есть образ того, что такое быть ничем, и этот образ нам не нравится; но действительный факт бытия ничем, когда у вас нет никакого представления о себе, может оказаться совершенно иным. А он действительно совершенно иное. Оно совершенно иное, когда нет никакого образа самого себя. И чтобы не иметь образа самого себя, требуются величайшее внимание, величайшая серьезность. Живут именно внимательные и серьезные, а не те, кто воображает себя чем-то.

***
Возможно ли наблюдать без мыслителя?
Представления о дереве – это выученное мною слово, наименовывающее это дерево. Могу ли я смотреть на жизнь без представлений об этом?
Уму, не хранящему получаемые обиды и похвалы, нечего прощать или не прощать; поэтому нет никакого конфликта. Эти представления касательно как внешнего, так и внутреннего создала мысль. Могут ли представления, мышление, приходить к концу, возможно ли смотреть на все свежим взглядом? Если вы сможете это сделать, то обнаружите, что без вашего сознательного, преднамеренного старания измениться произошло радикальное изменение.
Можно ли жить в этом мире без честолюбия, без образа удовольствия, созданного мыслью? Можно ли функционировать внешне, технически, без этого яда честолюбия? Это возможно, но только когда мы понимаем происхождение мышления и понимаем на самом деле, как факт, нереальность деления на наблюдателя и наблюдаемое. Тогда мы можем двигаться дальше, поскольку тогда добродетель приобретает совершенно иное значение. Это добродетель, представляющая собой порядок. Добродетель смирения – это не нечто культивируемое мыслью. Мысль не добродетельна; она ограниченна и не может понимать ни любовь, ни добродетель, ни смирение.

Париж, 2-я публичная беседа, 19 мая 1966 г.

Видение без слова
Когда у человека есть определенное чувство, можно ли оставлять это чувство неназванным и смотреть на него чисто как на факт?
Вопрос: Вы сказали, что преобразование возможно только посредством осознавания. Что вы имеете в виду под осознаванием?
Кришнамурти: это очень сложный вопрос, но я попытаюсь описать, что значит быть осознающим, если вы любезно согласитесь слушать и терпеливо следовать шаг за шагом до самого конца. Слушать – это не просто следить за тем, что я описываю, но действительно переживать то, что описывается, что означает наблюдать действие вашего собственного ума, как я его описываю. Если вы просто следите за тем, что описывается, то вы не осознаете, не наблюдаете свой собственный ум.
Просто следовать описанию, это все равно что читать путеводитель, в то время как пейзаж проходит мимо незамеченным, но если, слушая, вы наблюдаете свой собственный ум, тогда описание будет иметь значение, и вы будете обнаруживать для себя, что значит быть осознающим.
Осознаете ли вы, когда я описываю этот процесс, что есть только одно – факт того, что вы завистливы? Другое – идеал – это чепуха, это не фактически существующее. И уму очень трудно быть свободным от идеала, быть свободным от противоположности, так как традиционно, в течение столетий определенной культуры, нас учили принимать героя, пример, идеал совершенного человека и изо всех сил стремиться к нему. Вот чему нас учили. Мы хотим преобразовать зависть в ее противоположность, но мы так никогда и не узнали, как это сделать, и потому застреваем в постоянной борьбе. когда ум осознает, что он завистлив, само слово завистливый становится осуждающим. называние этого чувства носит осуждающий характер, но ум не может думать иначе как посредством слов. Чувство всегда бывает новым, но оно всегда интерпретируется с точки зрения старого.
Но может ли ум не называть чувство наподобие зависти, а всякий раз подходить к нему заново? Само называние этого чувства служит для того, чтобы делать его старым, фиксировать его и помещать в старую структуру. А может ли ум просто наблюдать чувство как факт? экспериментируйте с собой, и вы увидите, как трудно уму не вербализировать, не давать факту название. То есть когда человек испытывает определенное чувство, может ли он оставлять это чувство неназванным и смотреть на него просто как на факт?
Если вы можете испытывать чувство и действительно исследовать его до самого конца, не называя его, вы обнаружите, что с вами происходит нечто странное. Но если ум просто наблюдает факт без оценивания, без суждения, без осуждения, одобрения или отождествления, вы обнаружите, что сам факт обладает необычайной жизнеспособностью, потому что он – нов. Новое может рассеивать старое; поэтому не остается никакого старания не быть завистливым – есть полное прекращение зависти. Именно факт, а не ваши мнения и суждения о нем, обладает энергией, жизнеспособностью; и добираться прямо до его сути – это полный процесс осознавания.

Бомбей, 8-я публичная беседа, 28 марта 1956 г.

Возможно ли для ума не принимать и не отрицать…?
Слова имеют осуждающее или одобряющее значение. Пока ум увязает в словах, я либо осуждаю, либо принимаю. А может ли ум не принимать и не отрицать, но наблюдать без вмешательства слова или обозначения?
Не могу ли я просто смотреть?
Могу ли я смотреть на любую проблему без слова: на проблему страха, на проблему удовольствия? Поскольку слово создает, порождает мысль, а мысль – это память, опыт, удовольствие и, следовательно, искажающий фактор. Если я могу смотреть без слов на цветок – и я могу, это может делать любой, если уделяет достаточное внимание, – то разве я не могу с тем же самым объективным, невербальным вниманием смотреть на свои проблемы? Разве я не могу смотреть из безмолвия, которое невербально, без работы мыслительных механизмов удовольствия и времени? Не могу ли я просто смотреть? Я думаю, это основная проблема – смотреть на все без ассоциаций, из безмолвия, что означает без центра, без слова, создающего реакцию мысли, представляющую собой память и, следовательно, время. Я думаю, это действительная проблема: может ли ум смотреть на жизнь, где имеет место непосредственное действие – не идея, а потом действие, – и полностью исключать конфликт.

Вопрос: Вы хотите сказать, что можете смотреть на что-либо так же, как смотрите на цветок, не используя его? Это вы имели в виду?
Кришнамурти: вы смотрите на цветок, действительно смотрите на него. За этим нет никакой мысли. Вы смотрите на него не как ботаник, не изучающе; вы его не классифицируете, вы просто смотрите. Разве вы никогда так не делали?
Вопрос: Разве ум не вмешивается?
Кришнамурти: Подождите, подождите, нет, не говорите об уме. Начните с цветка. Когда вы смотрите на цветок, не позволяйте вмешиваться мысли; потом проверьте, можете ли вы смотреть таким же образом на свою жену или мужа, на своего соседа или свою страну. Факт в том, что мы действительно смотрим на цветок без вмешательства мысли как памяти или как [источника] удовольствия. Столь широкое осознавание при наблюдении внешних вещей – когда человек смотрит на облако, дерево – возможно только без вмешательства слов.
Если вы хотите видеть, вы должны смотреть и не позволять вмешиваться ассоциации; но слово, ассоциация, тотчас вмешивается, поскольку за ней стоит удовольствие. Коль скоро мы это ясно поймем, мы будем способны смотреть.

Спрашивающий: Вы говорили, что мы должны смотреть на цветок без мысли и без чувства, и если человек способен это делать, он получает огромную энергию. Эта энергия, когда мы используем слово, является мышлением и чувством. Мне интересно, можете ли вы это пояснить.
Кришнамурти: Понимаете, я специально говорил, что мысль – это чувство. Нет чувства без мысли, а за мыслью стоит удовольствие, так что они приходят вместе – удовольствие, слово, мысль, чувство – они не отдельны друг от друга. Наблюдение без мысли, без чувства, без слова – это энергия. Энергия рассеивается словом, ассоциацией, мыслью, удовольствием и временем; поэтому не остается энергии, чтобы смотреть.
Почему мысль должна вмешиваться? Почему все мои предубеждения должны вмешиваться в мое смотрение, мое понимание? Она вмешивается потому, что я побаиваюсь. Вот почему сперва следует смотреть на цветок, на облако. Если я могу смотреть на облако без слова, без любой из быстро возникающих ассоциаций, тогда я могу смотреть на самого себя, на всю мою жизнь со всеми ее проблемами. Вы можете сказать: «И это все? Не слишком ли вы это упростили?» Я так не думаю, поскольку факт никогда не создает проблемы. Тот факт, что я побаиваюсь чего-то, не создает проблему, но мысль «Я не должен бояться» привносит время и создает иллюзию – это и создает проблему, а не факт.

Лондон, 6-й публичный диалог, 9 мая 1965 г.

 

Осознавание и человеческие проблемы

1. Зависть
Может ли ум отделять чувство, называемое завистью, от слова?

Чтобы полностью добираться до сути мысли, доходить до самого ее корня, должно быть осознавание, в котором нет ощущения осуждения, оправдания и всего остального, а также ощущения попытки преодоления проблемы. Поскольку если я просто пытаюсь уничтожить проблему, мое внимание сосредоточивается на ее уничтожении, а не на ее понимании. Проблема – это то, как я думаю, как я действую; и если я осуждаю свою манеру, то, каков я, очевидно, это препятствует дальнейшему исследованию. Если я говорю: «Я не должен быть этим, я должен быть тем», тогда нет никакого понимания особенностей «меня», сама природа которого – зависть, стяжательство. Вопрос таков: могу ли я быть столь глубоко осознающим без всякого чувства осуждения или сравнения?

Лондон, 6-я публичная беседа, 26 июня 1955 г.

2. Ревность
В этом состоянии осознавания… вы обнаружите, что полностью устранили то чувство, которое обычно отождествляется со словом ревность

У меня есть определенное чувство, и я даю ему название, поскольку хочу знать, что оно такое; я называю его ревностью, и это слово – результат моей памяти прошлого. Само чувство – это нечто новое; оно возникло внезапно, спонтанно, но я отождествил его с чем-то, назвав его. Назвав его, я решил, что понял его, но я лишь усилил его. Так что произошло? Слово вмешалось в мое смотрение на факт.
Я думал, что понял чувство, назвав его ревностью, тогда как я всего лишь поместил его в систему слов, памяти, со всеми прошлыми впечатлениями, объяснениями, осуждениями и оправданиями.
Но само чувство ново; это не что-то вчерашнее. Оно становится чем-то вчерашним, только когда я даю ему название. Если я смотрю на него, не называя его, то нет центра, из которого я смотрю. Пожалуйста, понимайте это.
Я говорю, что как только вы даете этому чувству название, ярлык, вы ввели его в систему прошлого, а прошлое – это наблюдатель, отдельная сущность, состоящая из слов, идей, мнений о том, что правильно и что неправильно. Поэтому очень важно понять процесс называния и видеть, как мгновенно появляется слово ревность.
Но если вы не называете то чувство – что требует огромного осознавания, огромного немедленного понимания, – вы обнаружите, что нет никакого наблюдателя, никакого мыслителя, никакого центра, из которого вы судите, и что вы не отличаетесь от чувства: нет никакого «вас», которое его чувствует.
У большинства из нас ревность стала привычкой и, как любая другая привычка, она остается с нами. Разрушать привычку значит просто осознавать ее. Не говорите: «Ужасно иметь эту привычку, я должен ее изменить, я должен от нееизбавиться» - но просто осознавайте ее. Осознавать привычку значит просто на нее смотреть. Вы знаете, когда вы любите что-либо, вы на это смотрите. Только когда вы не любите что-то, начинается проблема того, как от этого избавиться.

Саанен, 4-я публичная беседа, 29 июля 1962 г.

3. Честолюбие
Если вы пристально наблюдаете его, то выйдете за пределы честолюбия…

Что значит наблюдать структуру, анатомию честолюбия? Не слово, поскольку слово – это не само явление. Слово дерево – это не дерево. Вы можете говорить: «Да, это так», но психологически, наблюдая в себе честолюбие, мы сразу отождествляемся с этим состоянием, с этим словом, и застреваем в нем.
Если вы наблюдаете это чувство без называния, то обнаружите, что это не нечто статичное, а движение, не отождествленное со словом, и потому не отождествленное с именем, с «вами». И если вы пристально наблюдаете его, то выйдете за пределы честолюбия; оно утратит свое значение, и в то же время вы сможете быть полностью в действии. Но наблюдать это состояние в себе, смотреть на мышление без наблюдателя, без наблюдающего мыслителя, чрезвычайно трудно.
Наблюдение подразумевает отсутствие накопления знания. Ум, наблюдающий со знанием, не способен проворно следовать течению мысли. Только наблюдая без ширмы знания, вы начинаете видеть всю структуру собственного мышления. И когда вы будете наблюдать – что означает не осуждать или принимать, а именно просто наблюдать, – вы обнаружите, что мысль приходит к концу.
Время от времени случающееся наблюдение отдельной мысли никуда не ведет, но если вы наблюдаете процесс мышления и не становитесь наблюдателем, отдельным от наблюдаемого – если вы видите все движение мысли, не принимая и не осуждая ее, – тогда само это наблюдение немедленно кладет конец мысли, и потому ум становится сочувственным, он находится в состоянии постоянного изменения.

Саанен, 4-я публичная беседа, 14 июля 1963 г.

4. Страх
В момент осознавания страха находитесь ли вы уже в состоянии бегства от факта?

миру нужны люди, которые свободны, созидательны и лишены страха. А большинство из нас одолевает страх. Если вы сможете глубоко погрузиться в страх и действительно понять его, то выйдете из него с простодушием, и ваш ум прояснится. В этом вся проблема – не как избавиться от страха, но полностью быть с фактом.
Вы когда-нибудь смотрели на страх? Или в момент осознания страха вы уже находитесь в состоянии бегства от факта? Когда у вас возникает чувство, вы называете это чувство. И это называние чувства представляет собой процесс мышления, препятствующий вам смотреть на факт, то есть на чувство.
Знаете, когда вы видите птицу и говорите себе что это голубь вы не смотрите на птицу. Вы уже перестали смотреть на факт, потому что между вами и фактом встало слово голубь. называние, приписывание ярлыка не дает вам смотреть на факт. Вы видите цветок и называете его розой, и как только вы назвали его, вы не уделяете цветку полного внимания. Таким образом, называние, обозначение, вербализация, символизация препятствует полному вниманию к факту.
Но может ли ум, привязанный к обозначениям и по самой своей природе привыкший к вербализации, перестать вербализировать и смотреть на факт? Я испытываю чувство и называю его страхом. Дав ему название, я связал его с прошлым, так что память, слово, обозначение не дают мне смотреть на данность. Но может ли ум – который в самом своем мыслительном процессе вербализирует, называет – смотреть на явление, не называя его? Вам придется самим выяснить это для себя. Если я вам скажу и вы сделаете это, то вы будете лишь следовать и не освободитесь от страха. Важно то, чтобы вы полностью освободились от него.

Следует углубляться в проблему шаг за шагом, и именно для этого очень важно понимать весь этот процесс наименования. Когда вы обозначаете целую группу людей, называя их мусульманами или как угодно еще, вы от них уже отделались; вам нет более необходимости смотреть на каждого из них отдельно, так что название, слово воспрепятствовало вам быть человеком по отношению к другому. Точно так же, когда вы называете чувство, вы не смотрите на само чувство, вы не находитесь полностью с данностью.
Понимаете, господа, там, где есть страх, нет любви; там, где есть страх, что бы вы ни делали, вы никогда не найдете реальность, вы никогда не будете счастливы, вы будете оставаться незрелыми. Чтобы быть фундаментально свободными от страха, вы должны понимать этот процесс называния и сознавать, что слово никогда не бывает самой вещью. Ум должен быть способен отделять чувство от слова и не должен позволять уму вмешиваться в непосредственное восприятие чувства, которое является данностью.

Когда вы уже зашли так далеко, проникли настолько глубоко, вы обнаруживаете, что в бессознательном, в темных закоулках ума, скрывается чувство полного одиночества, изоляции, представляющее собой фундаментальную причину страха. Это нечто особенное, называемое одиночеством, составляет самую суть самости, «меня», со всеми его уловками, сетью слов, в которую попадается ум. Только когда ум способен выйти за пределы этого окончательного одиночества, достигается свобода, абсолютная свобода от страха. И только тогда вы узнаете сами, что такое реальность, та неизмеримая энергия, не имеющая ни начала, ни конца. Пока же ум порождает свои собственные страхи в понятиях времени, он неспособен постичь безвременное.

Нью-Дели, 4-я публичная беседа, 24 февраля 1960 г.

Несведущий ум не имеет страха

Свободу от страха – и я уверяю вас, полную свободу – приносит осознавание страха без слова, без попыток отрицать страх или бежать от него, без желания быть в каком-то другом состоянии. Если вы с полным вниманием осознаете факт наличия страха, то обнаружите, что наблюдатель и наблюдаемое – одно, между ними нет никакого разделения. Нет наблюдателя, говорящего: «Я боюсь»; есть только страх, без слова, которое его обозначает. Ум больше не убегает, не стремится избавиться от страха, не пытается найти причину, и потому он больше не раб слов. Есть только движение изучения – результата несведущности, а несведущий ум не имеет страха.

Саанен, 6-я публичная беседа, 2 августа 1962 г.

5. Желание
В интенсивности наблюдения, чувства, реальной эмоции у любви есть собственное действие, не противоречащее действию желания

Вопрос: Как я могу быть восприимчивым, когда меня мучает желание?
Кришнамурти: Почему мы превратили желание в нечто мучительное? Что вы подразумеваете под словом желание? И почему оно неправильное?
Подавляете ли вы желание или поддаетесь ему – это по существу одно и то же, поскольку желание по-прежнему налицо. Поэтому, будучи захваченными желанием, вам следует понять его, а не считать его правильным или неправильным. Вы когда-нибудь смотрели на цветок, не называя его розой, не желая вставить его себе в петлицу или взять домой и кому-нибудь подарить? Если вы способны так наблюдать, то увидите, что желание – не такая уж отвратительная вещь. Но это требует огромной интенсивности наблюдения.
Это не значит, что у вас нет желания, но означает просто то, что ум способен смотреть, не описывая. Он может смотреть на луну и при этом сразу не говорить: «Это луна, как она красива», так что в промежутке не вторгается его болтовня. Если вы можете это делать, то обнаружите, что в интенсивности наблюдения, чувства, настоящего переживания у любви есть собственное действие, не противоречащее действию желания.
Экспериментируйте с этим, и вы увидите, насколько трудно уму наблюдать без болтовни о наблюдаемом. И конечно, такую природу имеет любовь, не так ли? Как вы можете любить, если ваш ум никогда не молчит, если вы всегда думаете о себе? Чтобы любить человека всем своим существом, умом, сердцем и телом, требуется огромная сила, и когда любовь так сильна, желание скоро исчезает. Но у большинства из нас никогда не было такой интенсивности по отношению к чему бы то ни было; мы никогда не сочувствуем ничему, не ожидая от этого чего-нибудь еще.
Но только ум, обладающий этой интенсивной энергией, способен следовать быстрому движению истины. Истина не статична, она быстрее мысли, и ум не может ее себе вообразить. Чтобы внимать истине, необходима эта огромная энергия. Эта энергия требует полного самозабвения. А вы не можете забыть себя, если просто хотите достичь результата.
Если вы только не начинаете с самого себя, вам никогда не найти конца скорби. Очищение ума – это медитация, очищение ума, занимающегося самим собой. Вы должны понимать себя, и вы можете понемногу заниматься этим каждый день. Прилагающий усилия понять самого себя получит намного больше, чем поучающий других.

***
Так можно ли смотреть на что-то без мысли? Чтобы смотреть, вы должны быть чрезвычайно живыми, не парализованными. Если вы видите дерево, вы должны смотреть не него чистым взглядом, без образа. Когда мысль мыслит о желании – а мысль всегда будет мыслить о желании, – она получает от этого удовольствие. Есть образ объекта, созданный мыслью. Постоянное мышление об этом образе, этом символе, этой картине дает начало удовольствию. Вы видите красивую голову, вы смотрите на нее. Мысль говорит: «Какая красивая голова, у нее красивые волосы». Она начинает думать об этом, и это приятно.
Вы должны осознавать весь механизм желания, а также момент когда на него накладывается мысль. Тогда ум не сравнивает: красота – это не уродство, а уродство – не красота.

Бомбей, 4-я публичная беседа, 1 марта 1967 г.

 

Медитация: слияние с Просветлением

Из бесстрашного знания о неразрушимости ума возникает самопроизвольная радость, которая выражается в добрых делах.
Если применять все уровни и методы, данные Буддой, их эффективность будет невероятной.
В каждой медитации мы прежде всего сосредотачиваемся на дыхании, тем самым успокаивая ум. мы сами определяем свое будущее мыслями, словами и поступками. у Просветления нет другого источника, кроме самого ума, и потому блаженство этого состояния не знает границ. для определения ориентиров мы принимаем Прибежище в Трех драгоценностях. Первая из них – это цель, Будда, полное развитие ума. мотивация всегда одна – развиваться, чтобы стать непоколебимым и по-настоящему полезным для других.

После принятия Прибежища перед нами открываются две двери к Просветлению: дверь осознавания и дверь отождествления. Если мы хотим приступить к замечательным упражнениям, активизирующим энергии тела и ума, то вначале необходимо выполнить 111 111 повторений Четырех основополагающих практик. Они формируют наш характер, и я настойчиво советую посвятить этому необходимое время.
Первая из Основополагающих практик, медитация простираний, укрепляет наши внутренние связи с Прибежищем. Эти напряженные физические упражнения выпрямляют потоки энергии в нашем теле и удаляют бесчисленные, еще не созревшие впечатления от негативных поступков прошлых жизней, превращая тело из трудного хозяина в полезного слугу. Если мы выполняем их с мотивацией блага для других, простирания по-настоящему проявляют наш настрой Бодхисаттвы.
Следующая практика – медитация на Будду Алмазный Ум, включающая его мантры из ста и шести слогов, – эффективно вычищает и преобразует неблагоприятные впечатления и привычки речи и ума, накопленные за бесчисленные жизни.
В третьей медитации, поднося Просветлению 111 111 совершенных вселенных в виде Мандалы, мы засеваем важные семена будущего богатства и радости.
Наконец, последняя часть, расширенная медитация на ламу, углубляет нашу благодарность. Это подобно встрече кольца и крючка. Открытость ученика и благословение учителя превращают эту медитацию в прямой шаг к Великой печати – опыту природы ума. Поскольку все основополагающие практики являются тантрическими, т.е. полностью включают тело, речь и ум, и мы повторяем их много раз, у большинства практикующих они занимают несколько лет и дают очень заметный эффект.
Богатство философских и психологических средств, применяемых в тибетском буддизме, уникально и мало изучено. Но его руководящие принципы понять легко. это всегда ясно представляется в виде двух шагов: во-первых, мы настраиваемся на совершенные качества и, во-вторых, осуществляем их в себе.

Путь глубокого видения

Рекомендуется вступать на этот путь после завершения необходимого числа повторений практик нёндро. То большое накопление благоприятных впечатлений, которое достигается благодаря этим повторениям, предотвращает опасность «эффекта белой стены» – мягкого, ленивого, сонного, спокойного состояния, которое могло бы легко лишить ум активности.
На Пути глубокого ви`дения ум сначала переживает свою вневременную мудрость – в короткие, но исключительно осознанные мгновения, – обнаруживая, что и желанные объекты, и сам мир иллюзорны, пусты от любой постоянной природы. Затем появляется внутренний учитель – наша способность к различению на основе верной информации, и ум постепенно распространяет свои состояния «Ага!», до тех пор, пока их сочетания не приводят к появлению тайного, абсолютного учителя – нашего собственного зрелого осознавания.

Для удержания ума в покое часто используются такие инструменты, как наблюдение за дыханием в кончике носа без оценивания возникающих мыслей. На трех буддийских путях мы всюду находим эти шаги – успокоение и удержание ума, а также глубинное ви`дение его природы.
На абсолютном уровне Алмазного пути полный потенциал тела, речи и ума быстро раскрывается благодаря отождествлению с йдамом. Если мы применяем не работающий с формами подход Великой печати, то, видя своего учителя как Будду, мы непосредственно узнаем ум как сияющее пространство. Тогда периоды медитаций и «обычной» жизни между ними постепенно приобретают один вкус, а тело, речь и ум без усилий сливаются с любой ситуацией.
Все медитации Будды ведут к этой цели с помощью более или менее эффективных средств, нажимая на те или иные просветляющие кнопки в уме и углубляя уровни понимания его абсолютно пустой природы. в медитации существуют два непосредственных шага к узнаванию природы Будды. Первый называется фазой развития– в ней призываются будды, на которых мы медитируем, и произносятся их мантры. Второй шаг – фаза завершения (по-тибетски дзогрим), когда мы сливаемся с просветленными формами и растворяемся в сознательном пространстве. В конце мы снова возникаем, уже обладая их качествами, в Чистой стране, в окружении потенциальных будд. Здесь все звуки – это мантры, а все мысли – мудрость, просто потому что они показывают возможности ума.
Медитации на учителя, называемые Гуру-йога или Лами налджор, наиболее тотальным образом преобразуют все в чистый взгляд.

Путь искусных средств

После определенного количества медитаций, в зависимости от того, какие отпечатки из прошлых жизней остались в нашем подсознании, отсутствие ожиданий позволяет проявиться радостным мгновениям. Тогда еще легче с доверием почувствовать себя просветленными формами из света и энергии в окружении чистых стран. Тогда звуки – это мантры, а все мысли, даже самые нелепые, – мудрость, просто потому что они показывают возможности ума. Мы можем создавать и продлевать состояние блаженства с помощью осознанного глубокого дыхания, в то время как благословение нашей традиции открывает энергетические каналы в нашем теле.

Во время посвящения вазы лама или его представители прикасаются к головам учеников символической вазой, на которую все до этого медитировали, представляя себе, что в ней содержится данный Будда, и наливают немного благословленной жидкости для питья. Считается, что жидкость символизирует сущность этого Будды. Тем самым очищается тело и даруется способность видеть себя как форму Будды из энергии и света.
Люди, способные поддерживать этот абсолютный взгляд, светятся. Это образует сильную защиту в жизни и дарит продолжительное блаженство. Благодаря этому ви`дению укрепляется мотивация сочувствия и мудрости, делая нас добрыми. Если все существа – это Будды в Чистых странах, вредные поступки становятся бессмысленными.

Посвящения, медитации с ведущим, устные наставления и благословения пробуждают связь с вневременным, неограниченным интуитивным знанием. Укрепляя эту связь и распространяя ее на разные стороны жизни, мы уже попадаем в Чистую страну. Мы переживаем ситуацию момента как совершенную по сути и видим всех существ, все явления без цветных очков и мешающих чувств, без ожиданий и стереотипов.

Путь отождествления – осуществление качеств и силового поля учителя

Приобщаясь к взгляду просветленного ламы, мы обретаем уверенность в том, что постижение уже присутствует в каждом и что его можно осуществить. Этот взаимообмен настолько всеобъемлющий и впечатляющий, что нас пронизывает ощущение блаженства и глубокого смысла, называемое чистой страной. Оно незабываемо. Когда мы практикуем без ожиданий, этот взгляд появляется все чаще и сохраняется все дольше, обогащая каждый аспект нашего пути. Главное, что необходимо сделать – все больше чувствовать то, что смотрит нашими глазами и слышит нашими ушами, и оставаться осознающим как в медитации, так и в повседневной жизни.

Буддизм показывает, каким все является, и нацелен только на то, чтобы приводить людей к зрелости. Поэтому медитация, в которой мы сливаемся с учителем, – это самый быстрый и полезный путь для тех удачливых людей, которые способны ее применять. Если мы ведем себя как Будда до тех пор, пока не обретем их качества, то в нашем уме проявляются все вневременные и безграничные возможности.
Мы обнаруживаем, что переживающий, переживание и его объекты должны быть взаимозависимыми, неразделимыми частями одного целого. Все концепции бледнеют перед таким целостным осознаванием.

6. Одиночество
Может ли ум полностью осознавать факт своего одиночества, своей недостаточности, пустоты?

Вопрос: Как можно освобождаться от психологической зависимости от других?

Кришнамурти: Мне интересно, сознаем ли мы, что действительно психологически зависим от других? Большинство из нас психологически зависимо не только от людей, но также от убеждений, догм. Сознаем ли мы вообще этот факт? Если мы признаем, что действительно зависим от чего-то для нашего психологического счастья, нашей внутренней стабильности, уверенности, тогда мы можем спросить себя почему.
Почему мы психологически зависим от чего-либо? Очевидно, потому, что сами по себе мы недостаточны, бедны, пусты; сами по себе мы чрезвычайно одиноки, и именно это одиночество, эта пустота, эта крайняя внутренняя нищета и самоизоляция заставляют нас зависеть от человека, от знания, от мнения и от множества другого, кажущегося нам необходимым.

Но может ли ум осознать факт своего одиночества, своей недостаточности, пустоты? Очень трудно осознать, полностью осознать этот факт, поскольку мы всегда пытаемся от него бежать; и мы действительно временно спасаемся от него, ... прибегая к другим видам развлечений, а также посредством зависимости от людей и идей. Чтобы знать свою собственную пустоту, вы должны на нее смотреть, но вы не можете на нее смотреть, если ваш ум все время стремится отвлечься от факта собственной пустоты. И такое отвлечение принимает форму привязанности к человеку, к идее Бога, к тому или иному верованию или догме и так далее.

Так может ли ум перестать убегать, перестать спасаться?
Если я знаю, что определенный путь никуда не ведет, я не иду по этому пути; не возникает вопроса, почему по нему не идти. Точно так же, если я знаю, что никакое избегание, никакое бегство никогда не решат проблему этого одиночества, этой внутренней пустоты, то я перестаю убегать, я перестаю отвлекаться. Тогда ум может смотреть на факт собственного одиночества, и страха нет. Страх возникает только в процессе бегства от того, что есть.
Так что когда ум понимает бесплодность, абсолютную бесполезность попыток заполнить собственную пустоту за счет зависимости, за счет знания, за счет верования, тогда он способен смотреть на нее без страха. А может ли ум продолжать смотреть на эту пустоту без всякой оценки?
поверхностный ответ полностью лишен смысла.

Когда ум полностью осознает, что он спасается, убегает от самого себя, когда он сознает тщетность бегства и видит, что сам процесс бегства порождает страх, – когда он сознает истину этого, тогда он может смело встречать то, что есть.
Если вы хотите внимать данности, бесполезно иметь о ней мнение.

Итак, можем ли мы смотреть без всякой оценки на факт нашей психологической пустоты, нашего одиночества, которые порождают все множество остальных проблем? Я думаю, трудность именно в этом – в нашей неспособности смотреть на самих себя без суждения, без порицания, без сравнения, поскольку всех нас учили сравнивать, судить, оценивать, высказывать мнение.
Но чтобы узнать это самому, а не просто повторять это на словах, следует понять процесс бегства. В самом понимании бегства заключено прекращение бегства, и ум способен смотреть сам на себя. В смотрении на себя не должно быть никакой оценки, никакого суждения. Тогда данность важна сама по себе, и имеет место полное внимание, без всякого желания отвлекаться; поэтому ум больше не пуст. Полное внимание – это благо.

Брюссель, Бельгия, 4-я публичная беседа, 23 июня 1956 г.

Может ли ум осознавать эту пустоту, не называя ее…?

Большинство из нас осознает – возможно, лишь изредка, что ум пуст. И осознавая это, мы этой пустоты боимся. Мы никогда не исследовали это состояние пустоты, мы никогда в него глубоко и основательно не вникали; мы боимся и потому уходим от него. Мы дали ему название, мы говорим, что оно «пустое», что оно «ужасное», что оно «болезненное»; и само это определение породило в уме реакцию – страх, уклонение, избегание.
А может ли ум перестать избегать и определять его, не наделять его значением такого слова, как пустое, с которым у нас связаны воспоминания боли и удовольствия? Можем ли мы смотреть на него, может ли ум осознавать эту пустоту, не называя ее, не избегая ее, не судя о ней, – но просто быть с ней? Поскольку тогда – это ум. Тогда нет наблюдателя, смотрящего на нее; нет никакого цензора, который ее осуждает; есть только это состояние пустоты, с которым все мы в действительности хорошо знакомы, которого мы все избегаем, пытаясь заполнять делами, любым видом иллюзии и возбуждения. Но когда возбуждение, иллюзия, страх, избегание прекращаются, и вы больше никак не называете это состояние и тем самым не осуждаете его, есть ли тогда наблюдатель, отличный от наблюдаемого? Несомненно, называя его, осуждая, ум создал вне самого себя цензора, наблюдателя. Но когда ум никак не обозначает это состояние, не называет, не судит о нем и не порицает его, тогда нет никакого наблюдателя, а есть только состояние того, что мы назвали пустотой.

Амстердам, 4-я публичная беседа, 23 мая 1955 г.

7. Избегание реальности

перестать убегать можно, только если вы осознаете, что убегаете, что вы используете все это ...в качестве стимуляторов, ощущений, чтобы уходить от самого себя. Причина избегания очевидна: мы недовольны собой, своим состоянием, внешне и внутренне. Пока я не удовлетворен, я должен находить способ избегать.
Тогда возникает вопрос, что такое это «я», желающее чем-то стать? Это «я» представляет собой связку воспоминаний, цепочку воспоминаний в реакции с настоящим. «Я» – результат прошлого в соединении с настоящим. И то «я» хочет сохраниться навсегда. «Я» – это лишь идея, способная удовлетворять, дающая ощущения и за которую цепляется ум – ум этим и является. И пока я придаю значение себе как чему-то, неизбежна неудовлетворенность; пока «я» – центр всего, моих мыслей, моих реакций, пока я считаю себя важным, неудовлетворенность неизбежна. Следовательно, неизбежна боль, и эту боль мы пытаемся избегать бесчисленными способами. важно сознавать, что пока человек ищет «я»-осуществления, неизбежны страдание, борьба; и этого страдания невозможно избежать, пока важна самость, пока важно «я».
И такое постижение самого себя требует постоянной внимательности – не вывода, не чего-то такого, чего можно держаться, но постоянного осознавания каждого движения мысли и чувства. А осознавать таким образом утомительно, и потому мы говорим: «О, это того не стоит». Мы отталкиваем это и потому увеличиваем страдание, боль. Но, несомненно, только понимая себя как целостный процесс, мы решаем имеющиеся у нас бесчисленные проблемы.

Лондон, 2-я публичная беседа, 9 октября 1949 г.

 

8. Привычка

Вопрос: Как можно быть интенсивно осознающим, когда ты занят определенной работой?

Кришнамурти: Я не вижу никакой трудности. Почему человек, работая, не может быть интенсивно осознающим? Будь эта работа механической, научной или бюрократической, интенсивно осознавая при ее выполнении, вы не только будете делать ее более рационально, но также начнете осознавать, почему вы ее делаете, каковы мотивы, стоящие за вашей работой. большинство из нас не хочет быть интенсивно осознающим; это слишком беспокоит.
Мы действуем по привычке. Интенсивное осознавание привычки имеет свою опасность, и мы боимся опасности. Мы боимся не знать, не быть убежденными. В том, чтобы оставаться без убеждений, есть огромная красота, огромная жизненность. Быть абсолютно неубежденным.

Лондон, 7-я публичная беседа, 19 июня 1962 г.

Тщетно бороться с одной привычкой с помощью другой

Осознавание – это процесс пробуждения способности ума, а не создание новых привычек с целью бороться со старыми. Таким образом, ум должен сознавать ваши привычки мышления, но не пытаться развивать противоположные качества. Если вы полностью осознаёте, если вы находитесь в таком состоянии невыбирающего наблюдения, то будете воспринимать весь процесс создания привычки, а также противоположный процесс ее преодоления. Эта проницательность пробуждает способность ума, уничтожающую все привычки мышления. Мы жаждем избавиться от тех привычек, что приносят нам боль или которые мы нашли бесполезными, порождая другие привычки мышления и утверждения. Если вы понаблюдаете, то обнаружите, что ум – не что иное, как масса привычек мышления и воспоминаний. Просто преодолевая эти привычки с помощью других, ум по-прежнему остается в заточении, сбитый с толку и страдающий. Только когда мы глубоко понимаем процесс реакций самозащиты, которые становятся привычками мышления, ограничивающими все действия, есть возможность пробуждения способности ума, которая одна может разрешать конфликт противоположностей.

Оммен Кэмп, Голландия, 4-я публичная беседа, 29 июля 1936 г.

Понимать одну привычку – значит открывать дверь к пониманию всего механизма привычки

Итак, для начала я должен понимать тщетность сопротивления или усилий в преодолении привычки. Что происходит, если это ясно? Я осознаю привычку – полностью осознаю ее. Я осознаю каждое движение, каждый жест, не осуждая и не оправдывая привычку, не говоря, что это правильно или неправильно, не думая: «Как ужасно, я должен от этого освободиться». Я осознаю без выбора, шаг за шагом, в то время как курю. В следующий раз попробуйте это, если хотите преодолеть привычку. И в понимании и преодолении одной привычки, пусть даже незначительной, вы можете вникать во всю огромную проблему привычки: привычки мышления, привычки чувства, привычки подражания – и привычки потребности быть чем-либо, ибо это тоже привычка. Борясь с привычкой, вы наделяете ее жизнью, и тогда борьба становится еще одной привычкой, в плену которой оказывается большинство из нас. Мы знаем только сопротивление, ставшее привычкой. Все наше мышление привычно, но поняв одну привычку, вы откроете дверь к пониманию всего механизма привычек. Вы узнаете, где привычка необходима, а где она полностью вредна.

Лондон, 6-я публичная беседа, 17 июня 1962 г.

Чтобы жить с красотой или жить с уродством и не привыкать к этому, требуется огромная энергия, осознавание, не позволяющее вашему уму притупляться.

Саанен, 7-я публичная беседа, 5 августа 1962 г.

9. Путаница

Чтобы знать все содержание своего ума, человек должен осознавать – осознавать в смысле наблюдать; не с сопротивлением или осуждением, не с одобрением или неодобрением, не с удовольствием или неудовольствием – просто наблюдать. Это наблюдение представляет собой отрицание психологической структуры, утверждающего: «Ты должен, ты не должен». Поэтому самопознание – начало мудрости, а также начало и окончание скорби. Самопознание – это действительное постижение того, что есть в самом себе: болей, тревог – видение их без всякого искажения. Из этого осознавания является ясность.

Нью-Йорк, 3-я публичная беседа, 30 сентября 1966 г.

Необходимо видеть, что ты сбит с толку…

Необходимо видеть, что ты сбит с толку, и не пытаться бежать от этого, не пытаться находить этому объяснения; необходимо быть пассивно осознающим без выбирания. И тогда вы увидите, что из такого пассивного осознавания происходит совершенно иное действие. если вы осознаете себя, пассивно осознаете, не выбирая, тогда эта путаница распускается и исчезает. увидите, что появляется ясность. Но вы должны отдавать этому все свое внимание, всю свою заинтересованность.

Лондон, 4-я публичная беседа, 23 октября 1949 г.

 

VI. Медитация и безмолвный ум

Просто смотрите без мысли…

Мне интересно, доводилось ли вам когда-нибудь просто смотреть на окружающее, не думая. Существует состояние наблюдения без вмешательства мысли. Хотя вы осознаете все вокруг себя и распознаете, ум не функционирует по обычной схеме. Попробуйте это. Просто смотрите без мысли; наблюдайте без реакции, порождаемой мыслью. Хотя вы распознаете цвет и форму, нет никакой реакции мысли – просто безоценочное наблюдение; и само это состояние так называемого безоценочного наблюдения представляет собой действие. Такой ум может использовать знание, делая то, что должен, но при этом он свободен от мысли. С подобным умом – умом, который внимателен без реакции мысли, – вы можете делать все.

Саанен, 7-я публичная беседа, 26 июля 1964 г.

***

Ум, желающий исследовать что такое медитация, должен заложить этот фундамент, возникающий естественно, спонтанно, с легкостью непринужденности, когда есть самопознавание. это самопознавание, – просто осознавать без всякого выбора «я», источником которого служит связка воспоминаний, просто сознавать без интерпретации этого «я», просто наблюдать движение ума. Но этому наблюдению препятствует, когда посредством наблюдения вы просто накапливаете: что делать, чего не делать, чего достигать, чего не достигать. Если вы это делаете, то в качестве самости кладете конец живому процессу движения ума, и потому необходимо лишь наблюдать и видеть данность, действительное, то, что есть. Если я подхожу к этому с идеей «Я не должен» или «Я должен» – представляющими собой реакции памяти, – тогда движение того, что есть, затрудняется, блокируется, и поэтому никакое изучение невозможно.
Наблюдая движение ветерка в листве дерева, вы ничего не можете с ним делать. Вы, наблюдатель, не можете его контролировать. Он есть. Таким образом, на определенном уровне знание становится препятствием для следующего уровня.

Итак, для начала нужна ясность, а не сбитость с толку. Ясность необходима. Под ясностью я подразумеваю видение вещей, как они есть; видение того, что есть, без всякого мнения; видение движения вашего ума; наблюдение со всем вниманием, ежеминутно, прилежно, без всякой цели, без всякой инструкции. Для того чтобы просто наблюдать, требуется удивительная ясность.

ясность понимается в смысле видения вещей как они есть в вас самих. Поскольку вы сами – часть мира; вы сами – это движение мира; движение, идущее внутрь: оно подобно приливу и отливу. сосредоточение на самом себе или наблюдение самого себя отдельно от мира ведет вас к изоляции и ко всем формам невроза, изолирующих страхов. Но если вы наблюдаете мир и следуете движению мира, и «плывете» в этом потоке, когда он входит внутрь, тогда между вами и миром нет никакого деления, тогда вы – не отдельный человек.
И должно быть наблюдение в этом смысле, наблюдение, которое носит и наблюдательный, и исследующий характер, исследует и наблюдает, слушает и осознает. Сам акт наблюдения – это акт исследования. Вы не можете наблюдать, если вы не свободны. Следовательно, чтобы исследовать, чтобы наблюдать, должна быть ясность; чтобы исследовать глубоко внутри себя, вы должны каждый раз подходить к этому с чистого листа. в таком исследовании вы никогда не достигли результата, вы никогда не взобрались по лестнице, и вы никогда не говорите: «Теперь я знаю». Никакой лестницы нет. Если же вы все же взобрались, то должны немедленно спуститься – ваш ум будет чрезвычайно восприимчивым, чтобы наблюдать, отслеживать, слушать.

Мадрас, 6-я публичная беседа, 29 января 1964 г.

***

Только безмолвный ум будет видеть истину, но не ум, делающий усилие, чтобы видеть. Вы понимаете, только когда вы безмятежны, когда вы действительно безмолвны. Если вы внимательно наблюдаете, безмятежно слушаете, то вы будете слышать; но если вы напрягаетесь, стараясь уловить все, что говорится, ваша энергия будет рассеиваться в напряжении, в усилии. Так что вы не найдете истину посредством усилия; не важно, кто ее говорит, будь то древние книги, древние или современные святые. Само усилие отрицает понимание, и только безмятежный ум, простой, недвижимый, не обремененный своими собственными усилиями, – только такой ум будет понимать, будет видеть истину. Истина – это не что-то отделенное; к ней нет пути; потому что к истине не существует никакого пути. Как только у вас появился путь к истине, вы его отделяете, поскольку это исключительный путь, а то, что исключительно в самом начале, будет и заканчиваться в исключительности. Человек, следующий определенному пути, никогда не может знать истину, так как он живет в исключительности; его средства исключительны, и средства являются целью, средства не отдельны от цели. Если средства исключительны, цель тоже исключительна.

Истина – это состояние бытия, когда ум, стремящийся отделять, быть исключительным, думающий только с точки зрения результатов, достижений, – закончился. Ум, делающий усилие, дисциплинирующий себя, чтобы достичь цели, знать истину не может, поскольку его цель защищать самого себя, и стремление к такой защите, каким бы благородным оно ни было, представляет собой форму самопоклонения. Познание истины возможно, только когда мы понимаем весь процесс ума, то есть когда нет никакой борьбы. Истина – это данность, а данность может быть понята, только когда устранено все то, что встает между умом и нею.
добродетель – это не отрицание зла. Добродетель – состояние свободы. Истину будет знать только тот, кто не стремится, не борется, не старается достичь результата. Сам ум представляет собой результат, и все им порождаемое – по-прежнему результат, но человек, довольствующийся тем, что есть, будет знать истину. Довольствование не означает быть удовлетворенным существующим положением. Довольствование означает действительно видеть данность и быть свободным от нее – и это добродетель.
Истина не нечто длящееся, ее можно видеть только от момента к моменту. Истина всегда нова и потому безвременна. То, что было истиной вчера, не является истиной сегодняшнего дня, и сегодняшняя истина не будет истиной завтра: истина не обладает длительностью. Истина всегда нова; она в том, чтобы видеть ту же самую улыбку, но видеть ее по-новому, видеть по-новому колышущиеся пальмы, заново встречать жизнь. Истину нельзя обрести, но она познается, когда ум свободен, безмятежен; а такая свобода, безмятежность ума приходит только при понимании фактов его отношений. Без понимания его отношений все, что бы он ни делал, только создает дальнейшие проблемы. Но когда ум свободен от всех проекций, есть состояние безмятежности, в котором проблемы исчезают, и тогда обнаруживается только безвременное, вечное. истина – это не вопрос знания, это не то, что следует помнить, это не что-то, что нужно повторять и распространять. Истина – это то, которое есть: она безымянна, и потому ум не может к ней приближаться.

Бомбей, 5-я публичная беседа, 12 марта 1950 г.

Что собой представляет это безмолвие? Можно ли его описать?

Кришнамурти: большинство из нас осознает, что мы находимся в состоянии противоречия. Не обязательно вдаваться в подробности этого противоречия. Поскольку это противоречие вызывает боль, человек говорит себе: «Возможно ли быть свободным от противоречия, не только сознательного, но и бессознательного?» Это главный вопрос. Я хочу понять, я хочу узнать в самом процессе наблюдения. Я вижу, что для того, чтобы учиться, для того, чтобы понимать что бы то ни было, у меня должно быть определенное пассивное, безмятежное, недвижимое осознавание. Это пассивное осознавание – не что-то такое, что я могу целенаправленно развивать. Понимание этого безбрежного потока жизни, которым я являюсь, без моих различных центров – это действие самого безмолвия.
Что такое это безмолвие? Можно ли его описать? Если оно описывается, утвердительно или отрицательно, все еще есть наблюдатель, все еще есть центр, смотрящий на него как на безмолвие. Этот центр и создает противоречие, говоря: «Как мне целенаправленно развивать это безмолвие?»
Прежде всего, ясно ли нам, что ум должен быть молчаливым, чтобы слушать этот поток, чтобы смотреть на дерево, смотреть на лицо другого? Чтобы смотреть, слушать, изучать, должно быть определенное молчаливое, определенное пассивное внимание – не пустота, не устанавливаемая тишина и не взращиваемое молчание. Что собой представляет эта тишина? Каковы природа и структура самого безмолвия, а не структура слов, которые его описывают? важно понять природу и структуру смолкнувшего ума и изучать и действовать, исходя из этого безмолвия. Изучение есть действие.

Саанен, 2-я публичная беседа, 5 августа 1965 г.

Безмолвие – это безмолвие не только мысли, но также и мозга. Мозг, представляющий собой нервы, клетки и все остальное, молчалив, но должен быть чрезвычайно бдителен, внимателен. Тогда, вследствие этого безмолвия, обнаруживается пространство; и поскольку есть пространство, есть любовь.
Вы хотите схему всего этого, и тогда все, что вам нужно делать, – просто следовать ей. Это не работает таким образом. Либо вы видите все целиком – всю красоту заката, дерева и всю красоту этой медитации, полностью и сразу, и потому течете с этим, либо вы вообще не видите.
Тогда вы будете видеть, что любовь сразу же изменяет любое действие жизни. Это единственный катализатор, единственное – и ничего больше – что будет вызывать полное преобразование ума. И мы нуждаемся в таком преобразовании. ..А чтобы это узнать, чтобы увидеть всю красоту этого – такое возможно, только когда есть безмолвие, когда есть пространство и любовь. И это – истина, и это единственное, что имеет значение в жизни. Тогда открываются все Небеса. Тогда есть только свет, и этот свет – любовь и безмолвие.
Мадрас, 6-я публичная беседа, 3 января 1965 г.

В медитации вообще нет никакого поиска опыта. Нет не только опыта, но любой формы искания, вопрошания, сомнения. Поскольку только когда нет никакого искания и никакого вопрошания, когда ум обострился до своей высочайшей восприимчивости, когда нет никакого чувства контроля, но есть полное осознавание, из этого происходит недвижимость ума – но не недвижимость, которую вы ищете, которую вы взращиваете. Взращиваемая недвижимость застойна, мертва.
Из этого осознавания всего – осознавания без выбирания, наблюдая без предубежденности, будучи всецело осознающими, – происходит внимание. Вы не можете внимать, если не безмолвны. Слушайте тех ворон и слушайте говорящего одновременно, не как два разных явления. И чтобы уделять полное внимание воронам и говорящему и наблюдать свой собственный ум, как он работает, вам нужно внимание, происходящее из полного безмолвия; иначе вы просто противитесь воронам и пытаетесь слушать говорящего. Поэтому имеется деление, имеется конфликт, а потому отталкивание, исключение. И только полностью осознающий ум полностью внимателен. И это внимание и это осознавание возможны, лишь когда есть полное безмолвие. Это безмолвие абсолютно необходимо.

Когда ум полностью прошел через все это и понял, оно приходит неизбежно, как утренний восход солнца на востоке. Поскольку это зрелый ум, ум, способный смотреть на себя безжалостно – без всякой жалости к себе, без слез, без надежды, без страха, – он обнажен и способен быть совершенно одиноким не только в этом мире, но и в психологическом мире, находящемся под кожей, не ища никого для какой-либо поддержки, для любого руководства, для поощрения.
Если вы настолько продвинулись, то увидите, что ум полностью безмолвен. В таком безмолвии нет никакой рефлексии. Когда вы смотрите в колодец, полный неподвижной воды, вы видите свое собственное лицо; там в воде отражается ваше лицо. Но в том безмолвии нет отражения, нет ни мыслителя, ни мысли. Оно свободно от всякого опыта, но в высшей степени живо; это энергия, а не смерть, не распад.
До сих пор мы можем использовать слова. Но чтобы идти дальше в это удивительное безмолвие, вы должны двигаться не только невербально, но неабстрактно, фактически. И вы не можете двигаться фактически, если только не пришли шаг за шагом туда, где мы находимся сейчас. Возможно, некоторые из вас прошли через это, и теперь вы начинаете понимать природу и смысл медитации, и таким образом способны действительно быть в таком безмолвии, не придуманном, не вызванном, не продуманном заранее – оно есть.
В таком безмолвии нет наблюдателя, нет сущности, говорящей: «Я безмолвен». Есть только безмолвие, безмерное пустое пространство. Потому что если ум не пуст, он никак не может видеть новое. Когда ум пуст – и это не вызванная пустота – когда есть чувство полной пустоты, которая ощущается живой, вибрирующей, могущественной, действенной, не дремлющей, не бессодержательным состоянием, тогда вы увидите, что есть совершенно другое движение сотворения.
Если вы там, если ум полностью осознает в этом качестве чистой ясности, тогда из этого происходит сотворение. Поскольку мир, вселенная, находится в состоянии сотворения, это взрывание. И только в том удивительном безмолвии, у которого нет границы, нет глубины, нет высоты, нет никаких измерений – из этого безмерного безмолвия человек познает происхождение, начало всех вещей.

Бомбей, 6-я публичная беседа, 26 февраля 1964 г.

 

VII. Подводя итог

без осознавания собственного процесса мысли и чувства явно невозможно правильно действовать или правильно думать. Так что основная цель -непосредственно переживать для себя процесс собственного мышления и полностью его осознавать. Большинство из нас осознает его поверхностно, на внешнем или поверхностном уровне ума, но не как целостный процесс. Именно этот целостный, а не частичный процесс дает свободу, осознанное восприятие, постижение. только зная себя как целостный процесс физиологически и психологически, скрытые, бессознательные, более глубокие уровни, равно как и поверхностные уровни – только когда мы знаем целый процесс, мы способны иметь дело с неизбежно возникающими проблемами не по отдельности, а целиком.
Как человеку быть осознающим? Как быть способным встречать жизнь как целое? Как мы осознаем что угодно? Несомненно, сперва мы осознаем реакцию на стимул, представляющий собой очевидный факт: я вижу деревья – и налицо реакция, затем ощущение, контакт, отождествление и желание. Это обычный процесс. Итак, благодаря отождествлению вы имеете удовольствие и боль. И наша «способность» представляет собой этот интерес к удовольствию и избеганию боли. Наблюдайте себя - просто наблюдайте без всякого отождествления, без всякого сравнения, без всякого осуждения – просто наблюдайте, и вы увидите, что происходит нечто удивительное. Вы не только кладете конец бессознательной деятельности – поскольку большая часть нашей деятельности бессознательна, но и более того, вы осознаете мотивы этой деятельности без вопрошания, без копания в ней.
Когда вы осознаете, то видите весь процесс своего мышления и действия, но это может происходить, только когда нет осуждения. Когда я что-то осуждаю, я это не понимаю, и это один из способов избегать понимания. Я думаю, большинство из нас делают это специально; мы немедленно осуждаем что-либо и полагаем, что поняли это. Если мы не осуждаем, но рассматриваем это, осознаем это, тогда начинают открываться содержание и значение того действия. Поэкспериментируйте с этим и увидите сами. Просто осознавайте – без всякого чувства оправдания. В конце концов, если вы хотите что-то понимать, то должны быть в пассивном состоянии ума. Вы не можете продолжать об этом думать, размышлять или сомневаться в этом. Вы должны быть достаточно восприимчивы, чтобы воспринимать содержание этого; это все равно что быть чувствительной фотографической пластиной. Если я хочу понимать вас, мне нужно быть пассивно осознающим, тогда вы начинаете рассказывать мне всю свою историю.
В таком процессе мы начинаем понимать самих себя – не только поверхностные слои нашего сознания, но и более глубокие, которые более важны, поскольку там находятся все наши мотивы или намерения, наши скрытые, беспорядочные требования, тревоги, страхи, аппетиты. Внешне мы можем их контролировать, но внутри они кипят. Очевидно, что пока они полностью не поняты посредством осознавания, не может быть свободы, не может быть счастья, нет способности ума.
Очевидно, что для понимания проблемы требуется определенная способность ума. Эта способность возникает, только когда мы пассивно осознаем весь процесс нашего сознания, что означает осознавать самих себя без выбирания, не выбирая, что правильно, а что неправильно. Потому что когда вы пассивно осознаете, вы будете видеть, что из такой пассивности – представляющей собой не бездействие, но крайнюю бдительность – больше нет отождествления с проблемой и потому нет никакого суждения, и, значит, проблема начинает открывать свое содержание.
Если вы способны делать это постоянно, непрерывно, тогда любая проблема может решаться фундаментально, а не поверхностно. И в этом трудность, поскольку большинство из нас неспособно быть пассивно осознающими, позволять проблеме самой рассказывать свою историю без нашей интерпретации. Мы не знаем, как смотреть на проблему бесстрастно. К сожалению, мы неспособны это делать, так как хотим от проблемы результата, мы хотим ответа, мы рассчитываем на цель; или мы пытаемся объяснять проблему в соответствии со своим удовольствием или болью; или у нас уже есть ответ, как иметь дело с проблемой. Поэтому мы подходим к проблеме, которая всегда нова, со старым образцом. Проблема всегда нова, но наша реакция всегда стара, и нам трудно встречать этот вызов адекватно, то есть полно. такое осознавание будет раскрывать процесс нашего собственного мышления, нашей внутренней природы, и это принесет облегчение.
это пассивное осознавание не приходит в результате какого-то вида дисциплины, в результате некой практики. Оно в том, чтобы просто осознавать, от момента к моменту, свои мышление и чувства не только когда мы бодрствуем, ибо, погружаясь в осознавание глубже, мы будем видеть, что начинаем сновидеть, что начинаем извергать всевозможные символы, которые интерпретируем как сновидения. Таким образом мы открываем дверь в скрытое, становящееся известным. Но чтобы находить неизвестное, мы должны идти дальше двери. ум должен понимать себя и свое функционирование, свою истину, и только тогда есть возможность быть неизвестному.

Библиография

Собрание трудов Дж. Кришнамурти, впервые опубликовано изд-вом Кендел/Хант в 1991 г.:
Том I (1933–1934) Искусство слушания
Том II (1934–1935) Что такое правильное действие
Том III (1936–1944) Зеркало отношения
Том IV (1945–1948) Наблюдатель есть наблюдаемое
Том V (1948–1949) Невыбирающее осознавание
Том VI (1949–1952) Происхождение конфликта
Том VII (1952–1953) Традиция и творчество
Том VIII (1953–1955) Что вы ищете?
Том IX (1955–1956) Ответ заключен в проблеме
Том X (1956–1957) Свет для тебя самого
Том XI (1958–1960) Кризис в сознании
Том XII (1961) Нет мыслителя, есть только мысль
Том XIII (1962–1963) Психологическая революция
Том XIV (1963–1964) Новый ум
Том XV (1964–1965) Достоинство жизни
Том XVI (1965–1966) Красота смерти
Том XVII (1966–1967) Вечные вопросы

 

II. Природа невыбирающего осознавания. Что такое осознавание?
Вопрошающий: В чем различие между осознаванием и восприимчивостью?
Кришнамурти: Мне интересно, есть ли вообще какое-то различие? Когда вы задаете вопрос, важно выяснить для себя суть дела, а не просто принимать то, что говорит кто-то другой. Так что давайте вместе выясним, что значит осознавать.
Вы видите красивое дерево с листьями, сверкающими после дождя; вы видите блеск солнца на воде и на серых перьях птиц; вы видите крестьян, вы слышите лай собаки или мычание теленка. Все это – часть осознавания, осознавания того, что есть вокруг вас. Подходя немного ближе, вы замечаете свое отношение к людям, идеям и вещам; вы осознаете, как вы расцениваете дом, дорогу; вы наблюдаете свои реакции на то, что вам говорят люди, и то, как вы всегда оцениваете, судите, сравниваете или осуждаете. Все это – часть осознавания, начинающегося на поверхности, а потом идущего все глубже и глубже, но для большинства из нас осознавание останавливается на определенном этапе.
Мы воспринимаем шумы, красивые и некрасивые виды, но не осознаем свои реакции на них. Мы говорим: «Это красиво» или «Это уродливо» и проходим мимо; но мы не задаемся вопросом, что такое красота, что такое уродство. Несомненно, видеть, каковы ваши реакции, быть все более и более внимательными к каждому моменту своего собственного мышления, наблюдать, что ваш ум обусловлен влиянием ваших родителей, учителей, культуры и расы, – все это часть осознавания.
Вы не можете целостно осознавать, если выбираете
Осознавание – не что-то загадочное, что вы должны практиковать; не что-то, чему можно научиться только у какого-то бородатого господина, или кого-то другого. Все это слишком абсурдно. Просто быть осознающим – что это значит? Осознавать, что вы сидите здесь и я сижу здесь; что я говорю с вами, а вы меня слушаете; осознавать этот зал, его форму, его освещение, его акустику; наблюдать различные цвета, которые носят люди, их позы, их старание слушать, их почесывание, зевание, скуку, их неудовлетворенность; их согласие или несогласие с тем, что говорится. Все это составляет часть осознавания – очень поверхностную часть.
Позади этого поверхностного наблюдения есть реакция нашей обусловленности: мне нравится и мне не нравится, я англичанин, а вы не англичанин, я католик, а вы – протестант. И наша обусловленность действительно очень глубока. Она требует глубокого изучения, понимания. Сознавать наши реакции, наши скрытые мотивы и условные рефлексы – это тоже часть осознавания.
Невозможно быть целостно осознающим, если вы выбираете. Если вы говорите: «Это правильно, а то неправильно», правильное и неправильное зависят от вашей обусловленности. Быть осознающим – значит сознавать все это, не выбирая, это значит быть целостно осознающим все ваши сознательные и бессознательные реакции. И вы не можете целостно осознавать, если осуждаете, оправдываете или говорите: «Я буду хранить свои убеждения, свой опыт, свое знание». Тогда вы лишь пристрастно осознаете, а пристрастное осознавание – это в действительности слепота.
Видение или понимание – это не вопрос времени, не вопрос градаций. Вы либо видите, либо не видите. И вы не можете видеть, если глубоко не осознаете свои собственные реакции, свою собственную обусловленность. Осознавая свою обусловленность, вы должны наблюдать ее без выбирания; вы должны видеть данность, а не предлагать мнение или суждение о ней. Иными словами, вы должны смотреть на данность, не думая. Тогда имеет место осознавание, состояние внимания без центра, без границ, где не вмешивается известное…
Полностью сознавать весь свой процесс мышления и быть способным идти за его пределы – это осознавание
В: Означает ли осознавание состояние свободы или просто процесс наблюдения?
Кришнамурти: На самом деле это весьма сложная проблема. Можем ли мы понимать все значение того, что значит быть осознающим? Не спешите с какими бы то ни было выводами. Что мы имеем в виду под обычным осознаванием? Я вижу вас и, наблюдая вас, глядя на вас, я формирую мнение. Вы меня обидели, вы меня обманули, вы были со мной грубы, или сказали нечто приятное и польстили мне и, сознательно или бессознательно, все это остается у меня в уме. Когда я вижу этот процесс, когда я его наблюдаю, это только начало осознавания.
Я также могу осознавать свои мотивы, свои привычки мышления. Ум может осознавать свои ограничения, свою собственную обусловленность, и вопрос, может ли ум вообще быть свободным от собственной обусловленности. Несомненно, все это – часть осознавания.
Утверждать, что ум может или не может быть свободным от своей обусловленности, – это все равно часть его обусловленности, но наблюдать эту обусловленность, не утверждая ни того ни другого, – это продвижение осознавания, осознавания всего процесса мышления.
Итак, посредством осознавания я начинаю видеть себя таким, каков я на самом деле, целостность себя. Момент за моментом будучи внимательным ко всем своим мыслям, чувствам, реакциям, как сознательным, так и бессознательным, ум постоянно открывает значение своей деятельности, что является самопознанием. В то же время, если мое понимание носит просто накопительный характер, это накопление становится обусловливанием, препятствующем дальнейшему пониманию. Так может ли ум наблюдать сам себя без накопления?
Все это – по-прежнему только часть осознавания. Дерево – не только лист, цветок или плод, это также ветка, ствол, это все, что образует дерево целиком. Точно так же осознавание – это осознавание целостного процесса ума, а не отдельного сегмента этого процесса. Но ум не может понимать весь процесс самого себя, если он осуждает или оправдывает любую часть или отождествляется с приятным и отвергает болезненное. Пока ум просто накапливает опыт, знание – что он делает постоянно, – он не способен идти дальше. Вот почему, чтобы открывать что-то новое, должно быть умирание к каждому опыту, а для этого должно быть осознавание от момента к моменту.
Все отношения – зеркало, в котором ум может открывать свои собственные действия.
Отношение бывает между человеком и другими людьми, между человеком и вещами или имуществом, между человеком и идеями и между человеком и природой. И в этом зеркале отношения человек может видеть себя таким, каков он на самом деле,
но только если способен смотреть без суждения, оценки, осуждения, оправдания.
Когда у человека есть фиксированная точка, из которой он наблюдает, в его наблюдении нет понимания.
Осознавание означает полностью сознавать весь свой процесс мышления и быть способным идти за его пределы.
Вы можете сказать, что постоянно быть осознающим очень трудно. Конечно, это очень трудно – это почти невозможно. Нельзя заставлять механизм все время работать на полной скорости; он может сломаться; он должен замедляться, отдыхать. Точно так же мы не можем все время поддерживать целостное осознавание. Как это возможно? Достаточно быть осознающими от момента к моменту.
Если человек целостно осознает в течение минуты или двух, а затем расслабляется и в этом расслаблении спонтанно наблюдает работу собственного ума, то в этой спонтанности он откроет намного больше, чем в старании следить постоянно. Вы можете наблюдать себя без усилий, легко – когда вы ходите, говорите, читаете – в любой момент. Только тогда вы узнаете, что ум способен освобождаться от всего, что он пережил и узнал, и только в свободе он может открывать то, что истинно.
Когда вы говорите: «Я должен осознавать все время», вы делаете из этого проблему…
В: Я нахожу невозможным все время быть осознающим.
Кришнамурти: Не будьте осознающим все время! Просто осознавайте понемногу. Пожалуйста, никакого быть осознающим все время – это чудовищная идея! Это кошмар, это ужасное желание непрерывности. Просто будьте осознающим в течение одной минуты, одной секунды, и в эту одну секунду осознавания вы можете видеть всю Вселенную.
Это не поэтическая фраза. Мы видим вещи в одно мгновение; но увидев что-либо, хотим это схватить, удержать, придать этому непрерывность. Это совсем не осознавание. Когда вы сказали: «Я должен осознавать все время», вы сделали из этого проблему, вам следует выяснить, почему вы хотите осознавать постоянно. Увидеть жадность, стоящую за этим, желание приобретать. А говорить: «Ладно, я все время осознаю» не означает ничего.