Виртуальная экскурсия "Брянский край в творчестве Даниила Андреева"

Друзья, у меня появилась идея выложить базовый текст экскурсии, написанный мной для мини-музея Даниила Андреева в заповеднике "Брянский лес". По замыслу формат виртуальной экскурсии предполагает не только изложение материала (со стихами и картинками), но и беседу - дополнения, возражения, уточнения и пр. Если это кому-то интересно, просьба озвучить, и тогда буду постепенно выкладывать материал.

 

я за (хотя собеседником буду едва ли)

 

Одного вполне достаточно. Мне интересно испробовать этот текст в действии (даже если этот один будет слушать молча), и виртуальный формат мероприятия в силу личной интровертности для меня куда предпочтительнее. И главное не разочароваться в идее раньше, чем я начала. )

Моей задачей при составлении текста было объять необъятное, то есть заложить в нём информацию, годящуюся для аудитории самой разной - в том числе школьной, в том числе ничего не знающей о Данииле Андрееве. Поэтому я сложила довольно длинное (68 стр.) полотно, с тем чтобы в дальнейшем экскурсовод играл с этим материалом исходя из сложившихся обстоятельств и учитывая уровень подготовленности, восприимчивости группы или её пожелания.
И поскольку мне неизвестно, кто заглянет в эту ветку (когда-либо), я оставлю его в полном виде. Прошу особо не судить меня, ибо экскурсовод я доморощенный и это мой первый опыт (но опыт оказался весьма интересным именно в своей исследовательской части). Перед заповедником же, думаю, моя совесть чиста, т.к. ни одна виртуальная экскурсия не заменит реального посещения, а скорее наоборот - привлечёт.

Общий маршрут таков: сначала мы обозначим себя в месте и времени, в котором находимся, и слегка пробежимся по брянскому краю в литературе; затем введём сюда Даниила Андреева, предварительно познакомив слушателей с его личностью и его судьбой в целом; основной раздел посвящён трубчевскому периоду творчества поэта; и в заключение немного коснёмся вопроса андрееведения.

 

Что ж, поехали.



Когда называют имя писателя Андреева, многие вспоминают прежде всего Леонида Андреева, автора известных литературных произведений «Иуда Искариот», «Дневник Сатаны», пьес «Дни нашей жизни», «Жизнь человека», «К звёздам», рассказов «Петька на даче», «Кусака», «Баргамот и Гараська», ярких фельетонов и очерков. И намного реже вспыхивает мысль о его сыне, авторе «Розы Мира» и удивительных стихов и поэм. Это не так уж и странно, ибо Леонид Андреев был намного удачливее в смысле признания, ещё при жизни он приобрёл популярность и любовь широкого читателя, успел познать вкус славы.

В отличие от своего известного отца, Даниил Андреев при жизни не опубликовал ни строчки из написанного. Кроме круга самых близких друзей, он не был прочитан никем. Литературная деятельность так и не стала его официальной профессией, хотя именно её он считал своим предназначением. Даниил Андреев с детства чувствовал в себе дар поэта, а позднее к нему прибавился и другой, ещё более редкий – дар духовидения, и его творчество явило собой редчайший сплав философии (или, скорее, метафизики) и поэзии.



Труды Даниила Андреева были опубликованы только спустя 30 лет после его смерти, первое издание «Розы Мира» было осуществлено в 1991 году. Но до того по стране чудесным образом ходили обрывки рукописей, бог весть откуда взявшиеся, и появление в печати книги вызвало настоящий взрыв в сознании читателей. Стало откровением. Перевернуло представление о мироустройстве.

Если Леонид Андреев – писатель для современников, то его сын Даниил – автор строк, адресованных будущим поколениям. И сегодня мы начинаем открывать эти страницы и вместе с ними новый для себя мир. С целью познакомить наших гостей с творчеством поэта и мыслителя мы и создали этот мемориальный уголок. Ведь здешние окрестности стали второй духовной родиной Даниила – после его родной и любимой Москвы. Проживший большую часть жизни в столице, молодой поэт неоднократно приезжал в Трубчевск в тридцатые годы, и любовь к этому краю напитала многие его произведения. Пожалуй, никто не писал о брянских лесах так, как воспел их странный столичный гость, очень чуткий человек с глубочайшим внутренним миром и тончайшей нравственной природой, существо «не от мира сего» по имени Даниил Андреев.

 

Мы находимся в здании Научно-исследовательского центра заповедника «Брянский лес»,


расположенном в деревне Чухраи – одной из самых труднодоступных деревень Центральной России.


Образно говоря, мы находимся в самом сердце леса.

Знаменитый брянский лес не раз вдохновлял творческих людей. Наиболее популярным (всё ещё), пожалуй, и первым приходящим на ум в связи с этим словосочетанием примером можно назвать партизанский гимн времён Второй мировой войны «Шумел сурово брянский лес». Чухраи, Смелиж и окрестности – действительно самые партизанские места. Впервые этот гимн был исполнен его автором, прилетевшим на самолёте в Смелиж в 1942 году. Военные самолёты приземлялись на лётное поле, на краю которого сейчас стоит памятник с пропеллером (вы проезжали его на пути сюда; на обратном пути можете сделать остановку и рассмотреть подробнее этот монумент).

Историю визита автора песни о брянском лесе Анатолия Сафронова колоритно описывает Лора Шпиленок - одна из десяти местных жителей, жена основателя заповедника Игоря Шпиленка ("променявшая", по её словам, Скалистые горы штата Колорадо на российскую глушь) в своём блоге:

Но давайте заглянем чуть дальше времён Великой Отечественной.

Брянские леса воспевали поэты, здешние места упоминаются в шедеврах мировой классической литературы. Это и неудивительно: природа трогает душу поэтически настроенного человека, она близка ему; природой любуются, и это любование переходит в созерцание, размышление… Так поэт становится философом, а философ обретает поэтические видение, образность.

Местность, в которой родился или провёл большую часть жизни тот или иной гений, неизменно запечатлена в его творчестве и открывается нам самой прекрасной и глубокой своей стороной. Мы и сами, читая стихи или прозаические описания, наполняемся особым отношением к тому или иному краю, уголку нашей родины (или планеты, если говорить о мировом наследии). И начинаем уже по-другому видеть его: теперь для нас это уже не просто, скажем, горы или море, но - воспетые горы и море, и они начинают оживать в нашем сознании, говорить с нами, открывать нам свою тайную сторону. В природе мы обнаруживаем гармонию бытия.

Всем известны ярчайшие примеры из классического наследия, такие как:
- болдинская (Нижегородской области) осень Пушкина

Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса...

- Кавказ Лермонтова

Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.

- Рязанский край Есенина

Я снова здесь, в семье родной,
Мой край, задумчивый и нежный!
Кудрявый сумрак за горой
Рукою машет белоснежной.

Седины пасмурного дня
Плывут всклокоченные мимо,
И грусть вечерняя меня
Волнует непреодолимо.

- Орловщина Тургенева («Записки охотника»)

- Крым Макса Волошина

Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель...


- Волга Николая Алексеевича Некрасова
О Волга!.. колыбель моя!
Любил ли кто тебя, как я?
Один, по утренним зарям,
Когда еще всё в мире спит
И алый блеск едва скользит
По темно-голубым волнам,
Я убегал к родной реке.

- «Русь киевских князей» Ивана Бунина

Край без истории... Все лес да лес, болота,
Трясины, заводи в ольхе и тростниках,
В столетних яворах... На дальних облаках —
Заката летнего краса и позолота…

Природу в стихах и прозе воспевали очень многие классики. Ярчайшие примеры русской литературы: Михаил Пришвин, Константин Паустовский, Иван Тургенев, Афанасий Фет, Сергей Аксаков, Борис Пастернак… Многие самые проникновенные строки в их творчестве посвящены красоте земли русской. А говоря о мировой литературе, нельзя не вспомнить, например, бесстрашного лётчика-философа Антуана де Сент-Экзюпери, любившего всем сердцем наш космический дом - планету Земля.

А что же Брянщина?

Именно Неруссо-Деснянское полесье описывается Иваном Тургеневым в его рассказе «Поездка в Полесье», первоначально входившем в «Записки охотника», но впоследствии исключённом из цикла.

О брянской деревне живописал Николай Семёнович Лесков (1831-1895) в повести «Житие одной бабы». Многие черты персонажей «Жития...» взяты писателем у родных и знакомых ему людей, а прототипом Савелия Туберозова из романа «Соборяне» стал дед писателя Дмитрий Лесков, жизнь которого прошла в навлинском селе Лески.

Живо и красочно отражена брянская земля и её жители в воспоминаниях Константина Паустовского (1892-1968).

 

Брянская земля удивительным образом взрастила поэтов, схожих между собой по той самой тенденции к синкретизму философии в лирике и лирики философии, о которой мы говорили. Это, прежде всего, Федор Иванович Тютчев и Алексей Константинович Толстой.


(А. К. Толстой и его имение в Красном Роге)

Созвучен ему и Фёдор Иванович Тютчев (1803-1873). Он родился в селе Овстуг, тогда - Брянского уезда Орловской губернии, ныне - Жуковского района Брянской области. Всем известны его строки, ставшие своеобразным кредо отношения к природе:

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…

(Весна в Овстуге. Е. Воскобойников / Овстуг зимой. В. Сидоров)

Столь глубокое понимание природы, словно разлитое в здешнем воздухе и напитавшее эту землю, не мог не ощутить созерцательный, вдумчивый человек и философствующий поэт Даниил Андреев. И в его творчестве восприятие природы как живого сознания приобрело ещё более многогранное выражение.

Спасибо, сплюнем. Постараюсь сокращать что-нибудь. )

 

Говоря же о самом Трубчевске (городе, где гостил Даниил), вспомним, что литературные традиции здесь уходят в самую глубину веков, к бессмертному «Слову о полку Игореве» и песням-сказаниям Бояна.

"Вещий певец" не напрямую связан с трубчевской землёй, но в "Слове" его образ стоит рядом с образом трубчевского князя. Эта связь послужила поводом для установления в 1975 году, в дни празднования 1000-летия Трубчевска, скульптурной экспозиции (автор - ленинградский скульптор А. И. Кобилинец) в городском парке, где изображён Боян,


воспевающий летопись времён, которая отдельными фрагментами-событиями представлена на панно.


К слову, многие князья Трубецкие, владевшие этими землями, были литераторами. Еще Трубецкой Никита Юрьевич (1699-1767), бывший генералом-фельдмаршалом и президентом Военной коллегии, оставил после себя литературные «Записки», которые лишь через сто лет после его смерти были опубликованы журналом «Русская старина» (т. 1 за 1870 год). Кстати, он был дружен с Антиохом Кантемиром, известным русским сатириком, детство которого прошло в селе Дмитровске Севского в то время уезда. В дальнейшем почти каждый из известных нам Трубецких был литератором, в том числе и декабрист Сергей Петрович Трубецкой /см. вложение - памятную плиту с генеалогическим древом Трубецких, установленную рядом с княжеской усыпальницей в трубчевском парке/.

Трубчевск литературный славен именами:

- Николая Брусилова (1782-1849; "Безделки, или Некоторые сочинения и переводы", "Старец, или Превратности судьбы", "Мой путешествие, или Приключения одного дня", научная работа "Опыт описания Вологодской губернии");

- филолога и философа Александра Галича (1783-1848; "История философских систем", "Опыт науки изящного, начертанный А. Галичем", "Картина человека", "Лексикон философских предметов") - учителя А. С. Пушкина;

- самоотверженной просветительницы Раисы Радонежской (1857-1884; "Картины народной жизни. Записки сельской учительницы" - кстати, она учительствовала в деревне Чернь, ныне Берёзовка, рядом с которой расположена Центральная усадьба заповедника);

- "русского Джеймса Джойса", классика 20 века Леонида Добычина (1894-1936; роман "Город Эн", рассказы);

- Петра Проскурина (1928-2001); в автобиографической книге «Порог любви» он пишет: «Самые ранние, а может, первые впечатления детства - неохватный разлив весенних и летних полей, цветущие, в высоких травах луга, ручей; за ним вставал сухой, звонкий лес».

А религиозное творческое воплощение мы находим в стихах и песнях «церковного певца» — иеромонаха Романа (в миру Александра Ивановича Матюшина), который родился совсем уж неподалёку от Трубчевска, в селе Рябчёвск. Его образ перекликается с образом Иоанна Дамаскина – героя поэмы Алексея Константиновича Толстого, так же чувствовавшего силу поэтического вдохновения и затворившегося от мира (иеромонах Роман затворился в скиту ВетрОво в Псковской области, близ деревни Боровик).

Напомню вкратце сюжет поэмы, основанной на эпизоде из жития Святого. Иоанн Дамаскин чувствовал в себе сильный дар песнопения, но его учитель, старец в монастыре, наложил на него суровую епитимью – запретил писать стихи, принимая это за мирское развлечение. Иоанн смиренно исполнял сказанное старцем, но однажды один из братьев монастыря взмолил о помощи и попросил написать песнопение, которое так лечит душу. Преподобный Иоанн нарушил запрет учителя. Разгневанный старец наложил ещё более суровое наказание на провинившегося, но ночью ему явилась Пресвятая Богородица и сказала:

«Почто ж ты, старец, заградил
Нещадно тот источник сильный,
Который мир бы напоил
Водой целебной и обильной?
На то ли жизни благодать
Господь послал своим созданьям,
Чтоб им бесплодным истязаньем
Себя казнить и убивать?
Он дал природе изобилье,
И бег струящимся рекам,
Он дал движенье облакам,
Земле цветы и птицам крылья.
Почто ж певца живую речь
Сковал ты заповедью трудной?
Оставь его глаголу течь
Рекой певучей неоскудно!
Да оросят его мечты,
Как дождь, житейскую долину;
Оставь земле ее цветы,
Оставь созвучья Дамаскину!»

Так Преподобный Иоанн получил высшее благословение на свой труд.

И, подобно Иоанну Дамаскину, иеромонах Роман в своём скиту продолжает славословить Бога, усматривая в этом своё предназначение.

И, в тишине, над чутким ухом
Дрожит созвучий мерный строй… («Иоанн Дамаскин»)



В текстах песен-молитв иеромонаха Романа звучат те же темы очищающей силы природы и равностности любви природы к человеку, которую отмечал и Даниил Андреев.

У иеромонаха Романа:

Природа и зверей и птиц роднит,
И людям о любви своей напомнит.
Один и тот же пилигрим-родник
И праведника, и меня напоит.

Березы плачут от людей лихих,
О людях добрых думая, наверно.
Но тень берез и для сажавших их
И для того, кто им же режет вены.

***

…Это было всегда. Это будет в грядущем, как в древности,
Для неправых и правых – в бесчисленные времена,
Ибо кровь мирозданья не знает ни страсти, ни ревности,
Всем живущим – одна.

- пишет Даниил Андреев.

Незримые и явные связи соединяют певцов этого края. Исследователи отмечают даже схожесть в их душевной организации; так, Даниила Андреева и Тютчева объединяет мучительное существование как бы «на грани двойного бытия», а с Алексеем Константиновичем Толстым Даниила роднит неспособность ко лжи и естественное желание самопожертвования ради ближнего.

Вот такую землю, напоённую религиозно-мистическим духом творчества её поэтов, узнал и почувствовал сердцем 24-летний поэт Даниил Андреев, впервые приехавший в Трубчевск в 1930 году.

Кто же он и откуда, и как оказался в наших краях?

 

Даниил Андреев прежде всего поэт. Но поэт с «особым назначением» - вестничества. Он, безусловно, мыслитель. Но его мировоззренческая картина не умозрительна, она рождена не просто из размышлений о смысле бытия - она основана на редком даре духовидения. Он мистик, и читатели уже играют фонетическим созвучием имён: «Даниил Андреев – Данте Алигьери».

О чём же его весть? Труд всей его жизни «Роза Мира», созданный в переплетении и целостности с его поэтическими произведениями, приоткрыла человечеству очередную версию космической панорамы. Даниил Андреев увидел её и описал наиболее подробно, детально. Его предшественники:

• великий Данте с его «Божественной комедией» (Италия, позднее средневековье),

• Якоб Бёме с «Авророй» (родоначальник западной софиологии, Саксония, XVII в.),

• Эммануил Сведенборг, рассказавший миру «О небесах, о мире духов и об аде» (христианский мистик, учёный-испытатель, теософ и изобретатель; Швеция, XVIII в.),

• религиозный мыслитель и мистик Владимир Соловьёв (стоящий у истоков русского «духовного возрождения» начала XX века), которому трижды явилась Вечная Женственность – София.

Всем им приоткрывалась иная реальность, и каждый, как умел, пытался донести весть о ней человечеству.

В случае Даниила Андреева эта весть облачена прежде всего в тончайшую поэтическую материю. Поэзия вообще всегда считалась одним из наиболее приближенных к мирам горним видом искусств из всех существующих. Она образна, метафорична, свободна, пластична, ритмична и, наконец, музыкальна; да и сам опыт написания стихов «нисходит свыше», это всегда прозрение, пребывание в особом состоянии сознания.

«Творчество Даниила Андреева – это стихи философа, обладающего ярким поэтическим даром, и проза поэта, способного мыслить философскими категориями. Такой редкостный сплав позволил автору стать выразителем высшей реальности, предощущение которой так заметно в русской литературе, начиная с поэзии Державина и кончая стихами Блока», -- писал Владимир Игоревич Грушецкий в своём послесловии к первому изданию «Розы Мира» под названием «Человек синей эпохи».

До него в литературе эта традиция лучше всего была выражена Достоевским: «Бог взял семена из миров иных и посеял на землю. И взросло всё, что могло взрасти. Но всё на земле живёт через таинственное касание мирам иным».

Отбывавший свой срок в одной камере с Андреевым во владимирской тюрьме академик Василий Васильевич Парин впоследствии вспоминал: “Было такое впечатление, что он не пишет, в смысле “сочиняет”, а едва успевает записывать то, что потоком на него льётся”.

В целом же опыт духовидения Даниила Андреева, его весть о Розе Мира – грядущей Единой Мировой Церкви – поднимает наше сознание над привычными, устоявшимися догмами традиций, выводит за их рамки, и, решившись на такой ракурс, мы начинаем видеть и другие течения, другие традиции, их истинность, правомерность, и самое главное – их Единый Источник. И здесь сознание обретает ту степень свободы, которая не нарушает границы ничьей другой свободы. А это на сегодняшний день просто необходимое условие для совместного существования людей. Позволить другому быть, осознать правомерность его существования в мире – вот чему мы должны научиться прежде всего, если не хотим погубить цивилизацию взаимной ненавистью и уничтожением.

Подобного взгляда придерживается и философ Юрий Ключников в статье «Космос Даниила Андреева»: «Вообще его визионерский опыт со всеми его сильными и болезненными гранями — важная веха в истории становления русского самосознания. По общему признанию далёких от всякого визионерства людей, мы сегодня очень нуждаемся в пристальном изучении мирового религиозного опыта, а не только священных книг христианства, для своего выздоровления», - пишет он.

Но это Даниил Андреев – творец. Мы же для начала хотим познакомить вас с Даниилом Андреевым – человеком. Для этого опустимся из высоких материй на землю.

 

Переход к стенду на правой стене.

Краткое отступление: о чём думает экскурсовод, пока группа перемещается к стенду

Пространство судьбы – материя столь же любопытная для исследователя, сколь и творчество; в ней тоже всё не просто так, всё неслучайно, всё соткано из тончайших нейронных связей событийно-ментального континуума. И более того – это живое, становящееся пространство само по себе является творчеством, в котором творец и творимое неразрывны, нераздельны. Наверно, поэтому нам интересно и важно знать: что это был за человек, принёсший весть, какими качествами был наделён проводник, как эти качества формировали его реальность и как она соотносилась с его даром – другими словами, как иное измерение уживалось с обыкновенно-человеческим, как оно умещалось в тот образ действительности, который всем нам хорошо знаком.

На этот счёт есть и противоположное мнение: не стоит смешивать человека и плод его труда. Возможно, в случаях «традиционного» творчества это верно. Не обязательно, а порой и вредно примешивать личность поэта к его поэмам – детищам более муз и вдохновенья, чем земного существа. Но в случае вестничества сам вестник становится вестью. Вестью воплощённой - в человеческом теле. Человеческое тело/разум и пространство судьбы – то, что объединяет нас, живущих и воплощённых, с самим Словом – непостижимым до конца; это сосуд, в который вливалась весть и глядя в/через который мы можем соприкоснуться с ней на соответствующих планах познания.

Не слишком ли большая ответственность возлагается на вестника в подобном подходе? Вовсе нет. Никакой ответственности, если уйти от оценок. Никакого отождествления или показательно-образцового метода воспитания. Только игра лучей вести, преломляющихся в гранях сосуда.

 

Земля Трубчевская. Оказавшись здесь однажды летом 1930 года, Даниил влюбляется в красоту этих мест и отныне стремится возвращаться сюда вновь и вновь. Чем наши края привлекли молодого поэта? Этим вопросом задалась Галина Павлова, старший научный сотрудник Государственного литературного музея имени И. С. Тургенева в Орле. С целью выяснить это она изучила множество архивным документов и отыскала ещё живых 15 лет назад людей, знавших Даниила Андреева лично и сохранивших о нём воспоминания.

Оказывается, отсюда тянулись его семейные корни по материнской линии.

Но это скорее сопутствующее обстоятельство, а вовсе не определяющий фактор интереса. По воспоминаниям Аллы Александровны, жены и верного спутника Даниила, его совершенно не интересовало собственное генеалогическое древо, - он, как поэт, просто был вдохновлён разлитой в пространстве красотой природы, не тронутой цивилизацией, и особым, непередаваемым, мистическим духом здешних мест. Особенно его восхищали виды с круч – трубчевских холмов - на бесконечные просторы русской равнины и лесной земли, в глубь которой его сразу же повлекло окунуться с головой.

Тем не менее эту влюблённость в трубчевские лесные раздолья можно назвать и генетически заданной. Да и родословная Даниила Андреева весьма интересна, и оба её русла имеют литературные истоки. Как оказалось, по материнской линии прослеживается его связь с Тарасом Шевченко. А корни по линии отца, крупного писателя начала XX века Леонида Андреева, уводят в Орловщину – ту самую землю, откуда берёт своё начало и любимейшая Даниилом речка Нерусса (исток - у села Обратеево в Дмитровском районе). А мать Леонида, Анастасия Николаевна Пацковская, родилась в соседнем Севске (в 1851 году) и до конца 60-х жила там.


(Севск "вчера и сегодня")

 

В уездном Трубчевске 11 лет (с 1883 по 1894-й) жил дед Даниила Андреева по материнской линии – Михаил Михайлович Велигорский, по происхождению польского дворянского рода. Он служил управляющим удельного имения, дважды избирался гласным трубчевской земской управы, принимал деятельное участие в жизни города и уезда.

Кстати, Даниил и его дед родились в один и тот же день (с разницей в 66 лет) – 2 ноября. А в год рождения внука Михаил Михайлович умер.​

Его супруга, Ефросинья Варфоломеевна, бабушка Даниила, была дочерью Варфоломея Григорьевича Шевченко - троюродного брата, свояка и побратима знаменитого кобзаря Украины Тараса Шевченко.



С дядей Тарасом она познакомилась летом 1857 года, а затем с ним переписывалась. Поэт до самых последних дней заботился о ней, посылая книги и другие подарки.

В семейном архиве Велигорских сохранилась фотография Варфоломея Григорьевича, на которой он запечатлен с прильнувшей к нему, несмотря на его суровый вид, любимой внучкой темноглазой Александрой, матерью Даниила.



Михаил Михайлович Велигорский квартировал в Трубчевске (в должности окружного надзирателя), тогда этот город входил в состав Орловской губернии.



Удельные земли Севского и Трубчевского уездов Орловской губернии принадлежали великому князю Георгию Александровичу, родному брату последнего российского императора. Общая площадь орловских владений великого князя составляла 37691 десятину земли. Кроме лесных дач на этих землях находились заводы: лесопильные, винокуренный, льнотрепальный, маслобойный, древесноскипидарный, которые значились как наиболее крупные в губернии. Шестой Северо-Трубчевский округ Московской удельной конторы, работу которого возглавлял М. М. Велигорский, включал в себя семь лесных дач общей площадью 1583,92 десятины.

Он поселился в доме Едренкина на Садовой улице, 26. Эта улица не меняла своё название, в отличие от большинства остальных. Многочисленные же обладатели такой фамилии и до сих пор живут в Трубчевске.

Образование он получил такое же, как и отец Л. Н. Андреева. В апреле 1863 года по окончании курса наук в землемерно-таксаторских классах при киевской 2-й гимназии со званием "частного землемера и таксатора" М. М. Велигорский был "определен в Черниговскую межевую палату" младшим землемерпомощником.

А Ефросинья Варфоломеевна вначале жила с детьми в украинском Голованевске (Подольской губернии), и лишь в сентябре 1884 года переехала в Орёл, где поселилась в доме капитанши О. В. Батуриной на 2-й Посадской улице. В семье было пятеро детей, и им нужно было дать образование. Ближайшей осенью сыновья Петр и Павел Велигорские поступили в первый класс мужской гимназии, а старшая сестра Екатерина - сразу в четвертый класс частной женской гимназии г-жи Чибисовой.

Андрееведам удалось установить, что отец Даниила Андреева был знаком с семьёй Велигорских – семейством своей будущей жены Александры - уже в те гимназические годы. Леонид Андреев родился в Орле и прожил в этом городе 20 лет, а в ту пору, о которой мы ведём речь, учился в гимназии уже третий год, тогда как его двоюродные сестры Елена и Зоя Пацковские были ученицами той же гимназии Чибисовой, в которую ходила Екатерина Велигорская.

10 февраля 1891 года старшая из дочерей Елизавета, окончив фельдшерско-акушерские курсы, вышла замуж за выпускника Московского университета лекаря Филиппа Александровича Доброва (1869-1941). Впоследствии именно семья Добровых возьмёт на воспитание младенца Даниила.

Венчание совершалось в Михаило-Архангельской церкви города Орла, где 20 лет назад (в 1871 году) крестили будущего отца Даниила – Леонида Андреева. Возле этой церкви, кстати, стоял на посту Баргамот в одном из рассказов Леонида Николаевича, принёсших ему известность.

В 1894 году начались преобразования внутри самого Шестого Трубчевского удельного имения, в декабре оно уже именовалось не Трубчевским, а Севским, и управляющий имением М. М. Велигорский переселился из Трубчевска в Севск, тоже уездный центр Орловской губернии.

 

Летом 1897 года к отцу в Севск приезжала погостить младшая дочь Шурочка, будущая жена Л. Н. Андреева. К тому времени они уже знакомы, и 1897 год - это период расцвета их любви.

В начале 1902 года влюбленные соединили свои судьбы.



Мы видим счастливую пару на фотографии, сделанной в летней берёзовой роще в подмосковном Бутово как раз в этот знаменательный для них год.

Верная спутница познавшего славу писателя-орловца Александра Михайловна стала первым критиком его произведений. Леонид Андреев сильно любил супругу, а она, в свою очередь, была «идеальной женой писателя», как замечали знакомые. Обожаемой Шурочке посвящены рассказ «Ангелочек», второй том изданных «Знанием» сочинений, драма «Жизнь человека» и, уже посмертно, рассказ «Проклятие зверя».

Брак был неожиданно счастливым (неожиданно - для родителей Шуры, прочивших младшей дочери более достойного и благополучного мужа), но оказался столь же неожиданно коротким. Благополучно родив первого сына Вадима в 1902 году, Александра Михайловна скончалась от заражения крови вскоре после родов второго ребенка, который появился на свет в Берлине 2 ноября 1906 года. Это был Даниил. С трагедии началась его судьба, полная испытаний.

Глубоко, до отчаяния потрясённый горем, Леонид Николаевич был не в состоянии уделять должное внимание новорождённому, по некоторым свидетельствам даже отказывался от него, и трёхнедельного Даниила забрали мать и сестра умершей. Так он оказался в замечательной московской семье Добровых, где был уже третьим ребёнком - любимцем и баловнем. И, родившись за границей, больше никогда не покидал России. Интересный зеркальный эффект в этом обстоятельстве подмечает исследователь и автор монографии о Данииле Андрееве Борис Романов: старший брат Даниила Вадим родился в Москве, но почти всю жизнь прожил за рубежом.

 

имение Брасово (потом Михаилу)

 

А всего ведь второй день только экскурсию читаете! То ли ещё будет! Глядишь, и затянет Трубчевск-то... )

Интересно, на какой улице жил? Хотя в тридцатые Василий Григорьевич был слишком мал, чтобы запомнить Даниила, даже если и встречался. (Трубчевск город небольшой совсем). Но Левенков знать точно мог.

Вот наши партизаны... в Петербурге до вице-адмиралов вырастают.

Вот эта ткань реальности - да? - живая, пластичная, едва ли не с того света передаст тебе привет, воплотится с той волны, на которую ты настроен. Спасибо за сообщение, Яник.

 

Ну, лист не человек я не из Трубчевска ) В 40 км от него, и всего второй год, так что не в счёт. )

Там дальше в статье Википедии про министра написано, что с 1958 по 59-й, после окончания школы, он ещё и работал машинистом-дизелистом электростанции в Трубчевске, после чего уехал в Москву.

Яник, кладезь Вы наш, - старый связист, говорите? )
Если Вас не покинет энтузиазм и вдруг действительно соберётесь на встречу, спросите, пожалуйста, вот что:
1 - не осталось ли воспоминаний о довоенном Трубчевске, любых, а может быть и фотоснимков того времени или каких-то атрибутов;
2 - не помнит ли он семью Левенков - Протасий учителем рисования был в гимназии и училище, его знали многие трубчане. Было бы очень хорошо установить связь с основными персонажами музея;
3 - наверняка ему есть что рассказать о партизанском опыте;
4 - возможно, он был в Чухраях и Смелиже (не только как партизан, вообще) - тут годятся любые описания, фрагменты воспоминаний;
5 - когда он покинул Трубчевск?
6 - как Геннадий Георгиевич попал в Трубчевск из Приморья? они там пересекались, вероятно?
7 - очень интересует его морская служба, но тут Вы получше меня знаете, что спрашивать - всё будет интересно; а если будут какие-то трофеи типа книг или портретов с орденами (в т.ч. его племянника-министра) - это вообще прекрасно (подойдёт отсканированный электронный вариант всего);
8 - когда он в последний раз был на родине и не собирается ли приезжать? остались ли тут связи?
9 - огромный привет с трубчевских холмов передавайте.

Да, про улицу забыла... Где он жил, адрес, если помнит. )

 

К сожалению, музей тут такой же партизанский, как и его содержание... Он не существует в природе сам по себе. Только как уголок в заповеднике.

 

Яник, Левенков он может знать не только по Трубчевску, но и по Ленинграду:
- сын Протасия Анатолий Левенок - учился в Ленинградской военной электромеханической академии связи, в годы войны был начальником связи в знаменитой Брянской пролетарской дивизии;
- старший брат Анатолия, Всеволод Левенок: известный археолог, сотрудник Ленинградского отделения Института истории материальной культуры АН СССР. Кандидат исторических наук.

 

И тебе, Лис, спасибо.
Да пока не за что ведь. Как говорится, стрижка только начата. Не переключайтесь. )

 

Итак, возвращаясь к хитросплетениям родословной Даниила Андреева, можно уяснить для себя, что его дед по материнской линии прожил в Трубчевске, по месту службы, 11 лет, затем переехал в Севск. В ту пору эти земли не назывались брянскими, а входили в Орловскую губернию. Будущая мать Даниила училась в орловской гимназии, в Орле же родился и его отец - Леонид Андреев. Между Орлом и Севском разворачивалась история любви его родителей.

Так сам Даниил оказался прочно связан с этими краями - подобно своей любимой речке Неруссе, так же берущей исток в Орловских землях и впадающей в Десну под Трубчевском.

***

Мальчика с не по-младенчески серьёзным лицом и превратившегося в скелет от голода за время болезни матери в приёмной семье Добровых выходили. Крестили его 11 марта 1907 года в московской Спасо-Преображенской церкви на Песках. Той самой церкви, которая изображена на знаменитой картине Василия Поленова «Московский дворик».



Год написания полотна – 1878-й; спустя 19 лет, на рубеже столетий, наша столица ещё не сильно изменила свой облик, и мы можем получить представление об атмосфере той самой Москвы, в которой прошло детство Даниила и которую так любил и прозревал до самых глубин будущий поэт.

Интересно, что в 1928 году, летом, Даниил Андреев отдыхал в Тарусе, рядом с усадьбой Борок, в которой долгое время жил живописец.​

Его крёстным по желанию отца стал Максим Горький, к которому Леонид Николаевич сбежал от горя в Италию (на Капри) сразу после смерти жены, забрав с собой старшего сына. На этой фотографии мы видим маленького Вадима, сидящего на коленях у маститого писателя Горького, фото сделано на Капри в 1907 году:



Правда, явиться на крестины Горький не смог, прислав в духовную консисторию вместо себя записку: «Сим заявляю о желании своем быть крестным отцом сына Леонида Николаевича Андреева — Даниила. Алексей Максимович Пешков». Серебристый бюст Горького, кстати, вы можете увидеть в одном из скверов трубчевского парка (парк носит его имя).


В Трубчевске же в 30-х годах и сам Даниил стал воспреемником новорождённому внуку Владимиру одного из местных жителей, Евлампия Ульященко, который когда-то учился в одном классе Орловской мужской гимназии с Петром и Павлом Велигорскими, дядьями Даниила. По воспоминаниям трубчан, крестник Даниила Андреева всю жизнь прожил здесь, в родном городе, и гордился своим знаменитым крёстным.

 

Отступление: о связи Максима Горького и Леонида Андреева

Горький и Леонид Андреев были друзьями. Их знакомство относится к тому периоду, когда Андреев - начинающий писатель переехал из Орла в Москву и начал печататься в столичных журналах. Максим Горький, уже имевший славу, обратил внимание на молодого автора после его рассказа «Баргамот и Гараська» (того самого, в котором главный герой стоял на посту возле церкви Михаила Архангела), написанного специально в 1898 году для пасхального номера журнала «Курьер». С тех пор они поддерживали тесную дружескую связь, а позже организовали творческое сообщество, в которое входил и Иван Бунин, и даже всемирно известный певец Фёдор Шаляпин. Это было время признания и славы для будущего отца Даниила.

С Александром Блоком, по его словам, его роднила «перекличка хаосом», который они оба в себе носили. Вот каким поэт вспоминает Леонида Николаевича в своём эссе «Памяти Леонида Андреева»:

«Знаю о нем хорошо одно, что главный Леонид Андреев, который жил в писателе Леониде Николаевиче, был бесконечно одинок, не признан и всегда обращен лицом в провал черного окна, которое выходит в сторону островов и Финляндии, в сырую ночь, в осенний ливень, который мы с ним любили одной любовью».

Леонид Андреев всю жизнь мучился вопросом «Зачем?» - зачем вообще дана человеку жизнь, в чём её смысл. Его сын Даниил будто бы явился ответом на этот проклятый вопрос: жизнь человека не ограничивается рамками от земного рождения до смерти, она течёт издалека и простирается в необозримые путешествия духа, меняющего оболочки, места, времена, она неразрывно связана со всем существующим в мироздании, и смысл её – в возвращении в Отчий дом, в тот Источник, из которого мы вышли. И если, по признанию Леонида, он был открыт инфернальным мирам, чувствовал дыхание тёмных сил, то в Данииле это проросло видением куда более широкой панорамы, от низших пределов до самых высших сфер.