Мистерия

Александров М.М. (Ондатр)

МИСТЕРИЯ

Стук часов в замке подгоняет время. Все часы спешат. Тени шуршат как сухие листья. Улыбка бюста. О, время большой хитрец! Заставить всех поверить, что ты есть, даже тех, кто верит в Бога, поверьте, непросто. Бюст улыбается, стрелки бегут и за окном зажигают зарю.

Пламя. Пурпурные мантии. Пурпурные облака как перья попугаев. Великий шаман в небе колотит в свой раскаленный бубен. Лошади цвета киновари. Черные всадники с белыми волосами в белых одеждах несутся стремглав, боясь засветиться. Радость земли - голоса духов. Красный цвет, цвет воинов и духов. Цвет людей-духов и богов-воинов. Радость и власть, сила и кровь, заря мира. Люди поднимаются из пещер напиться крови солнца. Смерть порождает жизнь. Битва- пир жизни. Несутся всадники. Принесший в жертву коня станет царем.
Море тюльпанов. Блестит медный нож, поют жрецы. Все жрецы -кардиналы одетые в содранную кожу врагов. Вновь и вновь убивают они бога, вновь и вновь воскресает бессмертный в остановившейся вечности. Кровь на цветах. Да не погаснет солнце!

Бог все выше.
Второй час пьян жаром. Небо и тени черны от синевы. Все плоды- апельсины. Струя ледяного оранжада беснуется в хрустальном стакане. И на глазах застывает в янтарь. Янтарь возят возами и зимой продают вместо угля. Сколь сладок янтарный дым! Разве в мире бывает ночь? Это ложь! Сосны прорастают сквозь память.
Торговцы любят золото и рыжих кошек. Не хотите ли купить рыжую рабыню, гибкую как кошка, с золотистой кожей? Отдам за пять рыжих коров. Или у Вас есть золото для обмена? Я подарю его богу - ведь боги тоже любят золото. Оно приносит удачу. Рыжее золото сродни огню. Только огонь и золото чисты. Безумный алхимик сказал, что очистит мир огнем и всё превратит в золото. Как палит! Я вижу, он начал исполнять свое обещание. Тем и страшны алхимики - они всегда держат слово.

Лучшее золото с малиновым оттенком. Прекрасно пурпурное золото, но в отливках хорошо и белое золото, и колдовское золото с зеленым отливом -его лучи не обжигают.
Великий час мудрости и милосердия. Одинокий монах в одеянии нищего вошел в Асгард, город богов. Улыбка его светла и печальна. Вечно золото листьев. Они не опадут.
Только нищие способны делать подарки. Их богатство неисчерпаемо. Они дарят царства и миры. Их сокровища бесценны. Их прикосновение превратит в золото даже золото, но они не прикасаются к нему. Почему радостен монах, почему печален? Боги спускаются с тронов, олени говорят.
Час исполнения желаний. Чьи желания исполнить труднее всего? Того, кто ничего не желает. Час просветления. Бабочка застыла в косом луче.

Зелень струится, накатывает волна за волной и бурлит чистой радостью бытия. Лягушки на болоте и коровы на лугу прозревают истину. Истина - июньский жук в изумрудном панцире, она летит и гудит торжественно и сердито. В зеленом небе зеленые огоньки светляков. Почему под ногами? Наверное, просто вы стоите на голове. Перестаньте. Мир не надо думать, его надо пить, как зеленый настой из дождей и хвои, лугов под росой и дубов на закате. Кто сказал, что мир непознаваем? Сорок ящериц за голову Канта, этого старого осла! Дайте, дайте ему зеленого отвара, и как только он забудет про нравственный закон, ему сразу станет понятно звездное небо.
Жужжит истина, играют зеленые блики.

Голубой- цвет тишины. Он рождается из беззвучия. Все гудит и поет своими голосами - дома, деревья, птицы, и рождается тишина. Голубая песнь безмолвия.
Всего лишь на час или минуту мир забывает себя, и сквозь него проступает изначальная пустота. Голубые травы бездонны. Я ухожу из дома, чтобы избавиться от тени. Она преследует меня так давно, что я начинаю свыкаться. Иногда мне даже начинает казаться, что она неизбежна, и что это нормально, когда тебя всюду сопровождает твой собственный призрак. Голубые стены бесплотны.
Голубые лошади на лугу. Они едят голубые травы и наполняются голубизной так, что им кажется, будто они на небе. Возможно, возможно они и правы. Однажды в турецком городе Нигде я ел кю-кю из баранины. Увы, что осталось у меня в памяти? Наверное, это тоже было на небе.

Сине. Дорога, прямая как стрела, тонет в синеве. Куда уходят слова, потерянные для памяти? Синяя дорога забвения. Память - это непомерный груз. Забвение милосердно. Дымят костры, пламя уже ушло, но дым остался. Глупцы те, кто за каждым дымом ищет пламя. Зачем огонь в синеве? Синие всадники проносятся и исчезают бесследно. Начало их пути много таинственней цели - ведь тайна не таинственна. Там, где исчезает все, обретаются начала. Когда-нибудь, когда не будет, будет никогда.
Синие птицы, все синие птицы отсюда и сюда слетаются в свой синий птичник и стаскивают сюда наворованные души. Увы, даже здесь, за сапфировыми занавесами тоже всё то же. Всё тоже всё.

Накануне мир фиолетов.
В лиловой дымке кусты лиловой сирени. Час фиалок. Бронзовая сирена поддерживает горящий фиал. Игрок в лиловой мантии, сидя на веранде склонился над шахматной доской. Черные фигуры из аметиста - камня епископов. Он обдумывает первый ход. Увы, белых на доске нет. Неизвестно, кто играет белыми, где он и когда сделал свой первый ход, и какой, и сделал ли? Игрок не знает этого, но игра состоится, непременно состоится. Этого требуют правила, и уклониться невозможно. И кто знает, последняя ли это игра.

В замке бьют часы. Они, как всегда, спешат.

 

...да и нет не говорите...

 

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс...
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!

Игорь Северянин

 

Игорь Северянин:

И вот теперь, когда наука
Побита неучем рабом,
Когда завыла чернь, как сука,
Хватив искусство батогом,
Теперь, когда интеллигента
К "буржую" приравнял народ,
И победила кинолента
Театр, прекрасного оплот,
Теперь, когда холопу любо
Мазнуть Рафаэля слюной, --
Не вы ль, о футуристы -- кубо,
Происходящего виной?
Не ваши ль гнусные стихозы
И "современья пароход"
Зловонные взрастили розы
И развратили весь народ?
Не ваши ль мерзостные бредни
И сумасшедшая мазня
Забрызгали в Москве последний
Сарай, бездарностью дразня?
Ушли талантливые трусы,
А обнаглевшая бездарь,
Как готтентоты и зулусы,
Тлит муз и пакостит алтарь.
А запад для себя гуманный!.. --
С презреньем смотрит сквозь лорнет
На крах ориентальной, странной
Ему культуры в цвете лет.

Добавлено спустя 2 минуты 17 секунд:

 

Малевич:
"С каждым днем природа все больше выходит из старого зеленого мира мяса и кости и придет к тому моменту, когда зеленый мир угаснет, как угас ландшафт первобытных эпох. Мы выводим новые и новые тела и в них видим уже не природное, а наше изобретение - новый мир, мне принадлежащий"…

6 Все искусства: живопись, цвет, музыка, сооружения - отнести под один параграф "технического творчества"

7 Духовную силу содержания отвергнуть как принадлежность зеленого мира мяса и кости

8 Временно признать силою, приводящей в действо форму, динамизм

9 Признать свет как цвет металлического происхождения, изображений лучей как соответствие экономического развития города

10 Солнце как костер освещения отнести к системе зеленого мира мяса и кости

11 Освободить время из рук государства и обратить его в пользу изобретателей

12 Признать труд пережитком старого мира насилия, так как современность мира стоит на творчестве

13 Признать за всеми способность изобретений и объявить, что для осуществления таковых для каждого найдется неограниченная потребность материалов в земле и над землею

14 Признать жизнь как подсобный харчевой путь главному нашему движению

15 Отвергаются все блага небесного, как и на земле, царствий и все их изображения работниками искусств как ложь, закрывающая действительность

Передать на социальное обеспечение всех работников академических искусств как инвалидов-староваторов экономического движения

17 Кубизм и футуризм определяются экономическим совершенством 1910 года, их конструкции и системы определить классицизмом десятых годов

18 Созвать экономический совет (пятого измерения) для ликвидации всех искусств старого мира


Маяковский:

РАДОВАТЬСЯ РАНО
1918


Будущее ищем.
Исходили версты торцов.
А сами
расселились кладби/щем,
придавлены плитами дворцов.
Белогвардейца
найдете - и к стенке.
А Рафаэля забыли?
Забыли Растрелли вы?
Время
пулям
по стенке музеев тенькать.
Стодюймовками глоток старье расстреливай!
Сеете смерть во вражьем стане.
Не попадись капитала наймите.
А царь Александр
на площади Восстаний
стоит?
Туда динамиты!
Выстроили пушки по опушке.
глухи к белогвардейской ласке.
А почему
не атакован Пушкин?
А прочие
генералы классики?
Старье охраняем искусства именем.
Или
зуб революций ступился о короны?
Скорее!
Дым развейте над Зимним -
фабрики макаронной!
Попалили денек-другой из ружей
и думаем -
старому нос утрем.
Это что!
Пиджак сменить снаружи -
мало, товарищи!
Выворачивайтесь нутром!


…Мы разносчики новой веры, красоте задающей железный тон. Чтоб природами хилыми не сквернили скверы, в небеса шарахаем железобетон….



Александровский:
Бешено,
Неуемно бешено
Колоколом сердце кричит:
Старая Русь повешена
И мы - ее палачи.

Слава солнечной казни,
Слава корявым рукам,
Кто в себя не вмещает Разина,
Пусть и мне даст кличку: хам.

А я и другие
Железным прыжком - в века,
Нервы - в узлы тугие,
Солнце - в карман и в рукав.

Ничего, если мы сомнем
Каблуками чахлые травы,
Это жизнь запела огнем,
Это жизнь именины правит.

К чорту старый ненужный хлам.
Не волнует, не давит вчерашнее,
И в пути мне совсем не страшно,
Что вдогонку засвищут: хам...

Бешено,
Неуемно бешено
Колоколом сердце кричит:
Старая Русь повешена.
И мы - ее палачи.



МЕФИСТОФЕЛЬ.

Мефистофель, отец мой и брат,
Я люблю Тебя страстно и нежно,
Наше царство - бунтующий ад,
Наше счастье - высоты и бездны.

Даже время затмить не могло
Рот, смеющийся зло и лукаво.
Твой высокий и выпуклый лоб
И в глазах отраженье кровавое...

О, какие бессмертные сны!
И не даром на верного мужа
Имя дьявола и сатаны
Производит панический ужас.

Ты лишь к, дерзким приходишь на зов,
Маргарита и Фауст - забава...
Что Тебе все проклятья веков,
Что Тебе мимолетная слава?..

Пусть в крови и душа и ладонь,
Я, с пылающими глазами.
Сквозь мятежный и грозный огонь
Понесу твое имя, как знамя.

1923.