Великому художнику японцев

Да, моё определение - совсем не "в десятку", особенно если прочитать то, что я писала потом.

У меня - особенно после ваших комментариев - нарастает ощущение, что стили в изобразительном искусстве Японии сменяли друг друга в процессе глобального многовекового эксперимента по преобразованию искусства в надёжный инструмент, иногда - с жертвами, большими потерями в живописности, близости к натуре. Прикладные качества закономерно укоренялись. Конечно, если вы считаете нужным, Ондатр, вы можете показать, как именно развивалось японское изобразительное искусство. Мне его история напоминает многовековую борьбу остроконечников с тупоконечниками, с перевесом то в одну сторону, то в другую. При отлаживании искусства как инструмента для решения задач не художественного плана это оправдано.
Я надеялась, разглядывая тысячи картинок, пока сидела над этой веткой, что японские художники на рубеже позапрошлого-прошлого веков озаботились чисто художественными задачами. Конечно, я совсем ничего не знаю о японском искусстве и плохо его чувствую. Возможно, я ошибалась, делая свой анализ. Ну что ж, из него остаётся пара мыслей, годных к употреблению: обмен художественными техниками между Востоком и Западом был обоюдно полезным, а искусство, чтобы оставаться живым, должно развиваться.

Всё, пожалуй.



Добавлено спустя 9 часов 39 минут 30 секунд:


Из литературы немного. И из размышлений художника.


"Новизна — это цветы хайкай. Старое не дает цветов, оно кажется высохшей рощей. И покойный учитель стремился, до изнеможения себя доводя, именно к этой прелести новизны. Он приветствовал тех, кто понимал это, полагал что к этому должно стремиться и ему самому, и другим. Если нарочно пренебрегать текущим, не будет и новизны. Новизна рождается тогда, когда, обратив пристальный взгляд на повседневное, ты естественно, шаг за шагом, продвигаешься вперед".

Мукаи Кёрай о Басё


"СЛОВО О ПРОЩАНИИ С КЁРИКУ*

Прошлой осенью сошлись ненадолго, но вот наступила пятая луна нового года, и сердца полнятся печалью при мысли о скорой разлуке. Однажды, предвидя близкое прощанье, он постучал в дверь моей хижины, и весь день провели мы в тихой беседе. Это вместилище дарований любит живопись и питает слабость к изящным речам. Однажды попытался я выяснить: «За что любят живопись?»** — и он ответил: «За изящные речи». Спросил тогда: «А чем привлекают изящные речи?» Ответил: «Живописью». Получается — два дела освоив, применить их в одном. В самом деле, раз говорят: «Слишком многих талантов благородный человек стыдится», — наверное, тот и достоин восхищения, кто, совершенствуясь в двух умениях, находит им одно применение! Если говорить о живописи, то в ней он — мой учитель. Если об изящных речах — то здесь он мой ученик. Однако в живописи учителя дух проникает в сокровенное, кончик кисти творит чудеса. Глубина и беспредельность этой живописи мне недоступны. Мои же изящные речи подобны очагу летом и вееру зимой. Они противны людским устремлениям и не имеют пользы. Лишь в словах Сякуа*** и Сайге, даже самых пустяковых, вроде бы случайно сорвавшихся с уст, есть много такого, что пленяет людские сердца. Кажется, и государь Готоба писал: «В их песнях есть истинное, есть и привкус печали». В словах государевых обретя опору, иди вперед по этой узкой тропке, не теряя ее из вида. А вот что писал об искусстве кисти Великий учитель с Южных гор****: «Не ищите "следы древних", ищите то, что искали они». «То же самое можно сказать и об изящных речах», — с этими словами я зажег фонарь, проводил гостя за калитку из хвороста, и мы расстались.
_______
* Кёрику - Морикава Кёрику (1656—1715), художник и поэт школы Басё.
** «За что любят живопись?..» — далее идет диалог основанный на следующем отрывке из записок Кёрику «Сансуй-но фу» («Пособие по живописи "горы и воды"»): «Всякий, кто хочет совершенствоваться в живописи, должен прежде всего постичь искусство своих предшественников. И здесь я имею в виду поэзию, которая заключена в живописи древних, и живопись, которая заключена в поэзии древних».
*** Сякуа — монашеское имя поэта и теоретика литературы Фудзивара Сюндзэй (1114—1204).
**** ...Великий учитель с Южных гор... — имеется в виду философ и поэт Кобо-дайси (см. примеч. 166). В одном из его трактатов говорится: «Занимаясь каллиграфией, стремитесь уловить смысл, который вкладывали древние люди в знаки. Не следует подражать отпечаткам их кисти»".

Мацуо Басё


Об осеннем вечере

на сухую ветвь
присела под вечер ворона —
сумрак осенний

Басё


Морикава Кёрику


"В живописи есть нечто бесконечное — не могу как следует объяснить тебе, что именно, но это нечто восхитительно передает настроение. В красках заложены скрытые созвучия и контрасты, которые взаимодействуют сами по себе и которые иначе как для выражения настроения нельзя использовать".

"Что такое рисование? Как им овладевают? Это умение пробиться сквозь невидимую железную стену, которая стоит между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь. Как же все-таки проникнуть через такую стену? На мой взгляд, биться об нее головой бесполезно, ее нужно медленно и терпеливо подкапывать и продалбливать. Но можно ли неутомимо продолжать такую работу, не отвлекаясь и не отрываясь от нее, если ты не размышляешь над своей жизнью, не строишь ее в соответствии с определенными принципами? И так не только в искусстве, но и в любой другой области. Великое не приходит случайно, его нужно упорно добиваться".

Винсент Ван Гог



Огата Корин


Винсент Ван Гог

 

Так сразу и хочется возразить, что и в Японии наверняка были антагонисты этой истины.
Развитие и расцвет какого-либо направления всегда сопряжены с обобщением и эпичностью, это верно. Характерность и лирика обычно знаменуют зрелолсть и закат направления, как ни жаль. Но последние, как и первые, тоже могут быть высокохудожественными.
Возразить Тикамацу хочется, однако вспоминаю все эти острохарактерные образы актёров Кабуки, самураев и простолюдинов и понимаю, что это ложная характерность, скорее, это - маски, как благородные рыцари и пейзаны европейского искусства, которое

Утагава Кунисада


Цукиока Ёситоси

Ну вот, к примеру, другая цитата: "Нетрудно добиться того, чтобы твои строфы отвечали вкусам всех людей в Поднебесной. И трудно достичь того, чтобы они отвечали вкусам одного или двух человек. Наверное, все же приятнее складывать строфы, ежели делаешь это для других". Я поняла так, что эти "один или два человека" - настоящие читатели и ценители. То, что отвечает вкусам всех, теперь называется масскультом.
Цитата - высказывание Басё из "Собрания Кёрая".



Я тоже отчасти воспитана на массовой культуре. Любила (и сейчас люблю) фильмы Марка Захарова. Один из первых его фильмов произвёл на меня большое впечатление - не романтическим сюжетом, а множеством очень сильных фрагментов, которые явно были поставлены не только с помощью чутья режиссёра, но и по законам изобразительного искусства с явным восточным акцентом. Это "Обыкновенное чудо". Персонажи представляют собой ходячие идеи, истины, обобщённые образы, театрально-характерные, но строго в пределах заданной условности. Было там два выхода свиты короля в начале и конце фильма, которые ввергали меня в странное состояние. Я думаю теперь, что в этих эпизодах я ощущала то самое дыхание вечности, отголоски саби, которые остались в русском театре до сего времени.
Я провинциалка и самих спектаклей не видела, прошу прощения за эту вставку в наш разговор о живописи. Мне необходимо это воспоминание, чтобы подкрепить впечатление от живописи Японии, которое я всё же получаю, несмотря на всю свою застарелую "западность".
Какой бы я была художницей, если бы не могла различать в разных творениях человека настоящую художественность и живой посыл от автора зрителю.

 

Тогда, когда западный художник творил огромные фрески (до изобретения множительной техники мало рассчитывая на то, что её увидит очень большое количество людей), японский живописец расписывал ширмы и свитки.
Шестьсот лет назад у художественного изображения появился тираж - были изобретены гравюра и офорт. Идея многократного повторения авторского произведения одновременно привлекала и настораживала художников. Мастера пытались преодолеть это качество гравюры, разнообразя работу над отпечатком, однако именно требование неотличимости отпечатков в этой художественной технике неотвратимо победило.
В Японии гравюра оказалась востребованной и удовлетворила во многих отношениях японских графиков, там она стала жить особой, более полной значениями, чем на западе, жизнью.
Камерный формат гравюры - это нечто родное для Японии. Но, может быть, сама идея множественности одного произведения, достигающаяся с помощью гравюры, оказалась близка японцам?
Уникальность произведения под определённым углом зрения тоже оказывается скорее недостатком, чем достоинством.

 

Тогда можно сказать так: к уникальности произведения искусства в традиционном художественном творчестве, кроме творческого метода художника, относится и результат выбора художника единого мига, одномоментного состояния натуры, в котором художник выражает нужное ему максимально. Это нужное художнику находится в рамках (во всех значениях) картины. У японской гравюры, что выходит по вашим словам, Ондатр, её художественные и смысловые достоинства более распространены, чем сам формат гравюры - тоже во всех значениях этих слов.
Переживание, которое вызывает картина художника у зрителя, расширено - оно не углубляет в саму картину, а выводит за её пределы "с ощущением изменчивости мира", зритель воспринимает гравюру как миг в бесконечной цепи мигов, как возможное состояние натуры среди других возможных состояний, как новый повод для других, отдельных от гравюры переживаний.
Справедливости ради надо сказать, что такие впечатления совсем не чужды западным зрителям.




Кацусика Хокусай




Мстислав Добужинский



Добавлено спустя 5 минут 52 секунды:

Да, всё как-то к слову не приходилось: русский лубок - брат японской гравюры)


Россия, "Похороны кота"


Япония, из жёлтой прессы: "Кошка ввязалась в собачью драку, чтобы отомстить собаке, которая ранее убила ее мать".

 

Я не вижу первой картинки в предыдущем своём сообщении. Не знаю, видит ли кто.

Найти её в сети мне не удаётся.
Можно заменить на это:



Если кто-то из модераторов Сада заменит запорченную ссылку, это сообщение можно удалить.

Добавлено спустя 34 минуты 1 секунду:

А вот в этом сообщении репродукция Билибина у меня не разворачивается. Вообще можно убрать. И ещё что-то по ветке не открывается. Если всё это не открывается и у других, тоже можно стереть ссылки.

Добавлено спустя 3 часа 5 минут 15 секунд:

Да хоть
Я признаю, что в XII веке в Японии уже существовала содержательная светская живопись (скорее графика), освобождавшаяся от ограничений прежней, китайской иконографии.

Про Борисова-Мусатова могу добавить, что как рисовальщик он мне не нравится, однако он на равных с Серовым, Бенуа, Рерихом, Добужинским и другими мирискусстниками уловил и выразил в своих работах состояние вне времени, вне обыденности. Русским художникам ради того, чтобы культивировать в творчестве это особое настроение и попытаться донести его до зрителей, необходимо было обращение к какой-то экзотике, наподобие пряничной Древней Руси или тревожащего Востока, как упражнение, медитация для освобождения от обыденности. Японским художникам для этого достаточно дышать и рисовать. Нам - нет.

Есть нечто общее у того, что вы, Ондатр, сейчас сопоставили. И ямато-э, и Абрамцево, и "Мир искусства" - примеры поиска самобытности в творчестве.

 

Прочитала последние тексты в "хронологии", задумалась о живописи той эпохи. Как изысканно выражается ответ художников на катастрофы в обществе. Наверное, то, что называется "злобой дня" - мотивы патриотизма, нетерпимости, мирской вовлечённости и осведомлённости - в самом деле навязываются творчским людям. Не может это быть органичным художнику.

Иногда мне кажется, что самым чудесным раем для меня было бы место, гда собрались бы наконец и Джотто, и Дюрер, и Вермеер, и Ван Гог, и Ци Бай-Ши, и Басё, и другие, и я... И чтобы мы могли вести бесконечные беседы, и чтобы были под руками кисти и карандаши - и никаких помех...
Конечно, это мало похоже на рай) И даже это надо заработать.

 

Мысль пришла забавная.
Многие художники рубежа XIX-XX веков приветствовали фотографию, как средство, помогающее их работе. И Дега, и Серов, и Борисов-Мусатов, и другие художники использовали фотографию при живописи. Приём, который весь XX век художники либо не применяли, либо применяли стыдливо, в начале века считался прогрессивным. Есть подозрение, что и Ёшида не брезговал фотографией (специально это не выясняла).
Интересно - если бы тысячу лет назад японским художникам был доступен такой способ запечатления действительности, как они оценили бы его? Как этот способ согласовался бы с философией в изображении мира?

 

Набираю в Яндексе "Берёзки и девушки".
Первая же картинка, которую Яндекс выдаёт мне:



Я не знаю, кто это такая, но знаю, что это "Фудзи по-русски".
Может быть, естественным продолжением разговора мог бы быть разговор о тиражированном искусстве, спросе, определяющим предложение, и вообще - о реальном соотношении популярность/банальность, но вряд ли такой поворот разговора обогатит тему.



Можно сравнить духовные и эстетические запросы зрителей, профессиональные принципы художников рубежа прошлого-позапрошлого веков в Японии и России. Ещё многозначительный аспект творчества - общность художественных и жизненных принципов авторов...

Похоже, за этот месяц, Ондатр, вы сумели немного приоткрыть мои глаза, чтобы я наконец присмотрелась к Востоку.

Добавлено спустя 55 секунд:

Китайская фотография очень хороша.

Добавлено спустя 53 минуты 21 секунду:

Для более верного восприятия человеку обычно требуется некое сильное впечатление, и если нет острой жизненной драмы, то послужить этому может продолжительное созерцание того, что противоречит обыденному восприятию, и чем сильнее - тем лучше. К примеру, горы или океан, напоминающие об истинном масштабе человека и духа.
Русскому человеку труднее. Он на своей равнине, богатой на мелкие детали ландшафта, рассеивающие и дробящие внимание и искажающие пропорции человеческого и природного, часто обретает восприятие плоское, неглубокое, практичное, но зато - и потребность в приятном.
Ледоход, степь, снежные бураны и грозы не настолько напоминают о текучести мира и родстве с ним, как горы и ущелья, штормы или чистый морской горизонт. Зыбкость мироздания рождает печаль, которая обостряет чувство красоты. Чувство красоты тоже рождает печаль, далёкую от простого удовольствия...

 

Чрезвычайно умозрительное рассуждение Гилберта Честертона. Его темперамент, видимо, позволял ему придерживаться своих заявлений, пусть лишь в момент их написания, хотя я не уверена в этом. Самая свежая свежесть собственного чувства в момент соприкосновения с кичем вряд ли освежит кич до первой свежести. Можно, конечно, поддаться силе чужих логических цепей, признать фальшивку за подлиник и расслабиться - это в нашей воле. Но деликатность с кичем - ненадёжное средство для сохранения свежести собственных впечатлений.

Я говорю не о той "поглощённости деталью", которую я вижу у китайцев и японцев в живописи тушью, а вот о чём.


И.Шишкин

Вот такой типичный перебор в образце русской живописи. Перебор как чрезмерность, перебор деталей без оценки их взаимоотношений.
Вот чуть полегче.


А.Пластов


К.Коровин




М.Врубель

"Кич, официальное искусство и андеграунд" (тройка, выделенная в статье А. М. Яковлевой "Кич и паракич: Рождение искусства из прозы жизни"), представляют собой три равнодействующие в культуре, особого нового синтеза или победы чего-то над остальным ожидать не стоит - они были всегда и усмиряли друг друга во все эпохи, от Японии до Дикого Запада.

 

Но мы-то с вами знаем, что это не победа)

Примеры точной детали.


Гордон Паркс




Хироши Ватанабе

Это фотография - обычно отягощённая механическими деталями. Однако даже в фотографии возможен требовательный, строгий подход к натуре.

При всём величии Фудзи и прелести розы и их можно опошлить и сделать не тем, что они есть.

Добавлено спустя 7 минут 20 секунд:

И это то, что не позволяет мне быть снисходительной к пошлости.

 

То, что с XIX века художники стали более независимы и самобытны – субъективное впечатление. Кроме тех, чьи картины мы так ценим, были и ремесленники, и некритичные подражатели… Русский пейзаж, действительно, был до того времени обделён вниманием. Итальянский пейзаж зрителя и покупателя интересовал больше – подобное было и в Японии с китайским пейзажем.

Ондатр, может, вам легче назвать причины того, что искусство в России было до середины XIXв. несамостоятельным? И, наверное, вы знаете, что же судьбоносного произошло потом, чтобы оно расцвело?
Но мне кажется, что исторические обоснования имеют такое свойство: ими можно обосновать любые повороты в равитии искусства. Поэтому объяснение изумлявшего меня с детства расцвета Италии, Голландии или Франции в искусстве «звёзды так сошлись» для меня не менее убедительно.
Для России звёзды сошлись вот таким образом.

Есть, конечно, очевидные вещи, но они не судьбоносны.
Взять фотографию: да, оказалось, что по части достоверности она заметно превосходит графику и живопись, но, во-первых, те же художники с успехом использовали и сейчас используют это её качество, как я уже говорила несколько дней назад, а во-вторых, то, что некая технология успешнее решает какую-то задачу, совсем не означает того, что другая технология, в которой эта задача решается сложнее, обязательно от этой задачи откажется. И, к примеру, художник впадёт в уныние и прекратит рисовать или резко изменит технику.
Для меня аргументом против того, что изобразительное искусство уязвимо со стороны развития технологий, является как раз то, что художники и фотографией, и компьютерной графикой занимаются, и идут работать в кино. Мне кажется, очень кинематографичные Хокусай, Хиросигэ, Ёшида, наши Серов, Лансере, Рерих и др. могли бы успешно работать в кино, обогатив свой дар.
Впрочем, объективность фотографии – уже стимул к тому, чтобы искать в натуре нечто большее, чем набор понятий. Влияние японцев тоже надо признать за подобный стимул.


Ещё один слишком рано родившийся кинематографист – Григорий Сорока.
Отказ от того, чтобы изображать вместо дерева - дерево "вообще", вместо человека типаж, вместо пейзажа - пастораль и пр. назрел до японцев и фотографии. Наверное, всё дело в личностях. Пришли на землю художники, сумевшие победить насилие над творчеством. А за ними двигаться было уже легче.

 

Есть у меня такое свойство - отвечать на не заданные вопросы и уходить от заданных... Если это невыносимо при диалоге - можно оговорить его условия.

Сейчас я вижу такое настроение зрителей: им не хочется сопереживать автору и хочется получать стимулы для собственных впечатлений и выражения. Потому их не интересует достоверность, документальность, реализм, воля автора, но они хотят недоговорённости и. свободы для своей фантазии.

А я вспоминаю слова М.Ломоносова: "Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал свое величие, в другой — свою волю. Первая — видимый сей мир, им созданный, чтобы человек, смотря на огромность, красоту и стройность его зданий, признал Божественное всемогущество, по себе дарованного понятия. Вторая книга — Священное Писание". Первую книгу читают все. Один мальчик, мой сокурсник (умер в двадцать с небольшим, увы), сказал однажды так: "Природа прекрасна настолько, что жизни не хватит, чтобы её запечатлеть". И ещё одну цитату позволю себе повторить, я её уже приводила на форуме: "Даже самые сакральные реалии можно обесценить, превратить их ещё в одно светское развлечение, хотя окончательно лишить их сакральности не удаётся" (Т.Мёртон).
Так вот, желающие получить от искусства развлечение зрители были всегда. Мечта о превращении всякого произведения искусства в интерактивню игру, нежелание созерцать природу какая она есть, - это та же любовь к пасторалям двухсот-трёхсотлетней давности.

Видимо, подражательство, а также гиперреализм стоит относить к масскульту и официальному искусству (поровну), символы, иносказания и недоговорённость - к андеграунду... Надо помнить, что тиражирование самых потрясающих откровений художников ведёт к скатыванию в попсу и кич, а их эффективное влияние на зрителя привлекает к ним внимание официального искусства.
Для меня в этой мешанине ценны и годны для соединения такие качества: правдивость изображения, присутствие чувства и мысли автора, богатый подтекст. К чему это относится, не знаю. По мне - глубокий андеграунд

Фотография с большим успехом освободила портрет от одной функции - позволив расцвести другим его качествам. Да, зря всё же говорят, что фото- и киноискусство похоронили живопись.

Ватанабэ Сэйтэй в 90-е годы XIX века организовал журнал "Мир искусства". В 1898 году в России начал издаваться журнал "Мир искусства", организованный одноимённым творческим объединением.

 

Добавлено спустя 1 минуту 10 секунд:

В самом деле - такая, как мы описываем её по взаимной договорённости, видимо. И этого языка до нас было достаточно, чтобы выразить глубочайшее.

Добавлено спустя 11 минут 57 секунд:

"Император велел принести ларцы прямо в большую залу, где принцесса играла со своими фрейлинами «в гости» — других занятий у них не было. Увидев большие ларцы с подарками, принцесса захлопала от радости в ладоши.
— Ах, если бы тут была маленькая киска! — сказала она, но появилась прелестная роза.
— Ах, как это мило сделано! — сказали все фрейлины.
— Больше чем мило! — сказал император. — Это прямо недурно! Но принцесса потрогала розу и чуть не заплакала.
— Фи, папа! — сказала она. — Она не искусственная, а настоящая!
— Фи! — сказали и все придворные. — Настоящая!
— Погодим сердиться! Посмотрим сначала, что в другом ларце! — возразил император, и вот из ларца появился соловей и запел так чудесно, что нельзя было найти в нем какого-нибудь недостатка.
— Superbe! Charmant! — сказали фрейлины; все они болтали по-французски, одна хуже другой.
— Как эта птичка напоминает мне органчик покойной императрицы! — сказал один старый придворный. — Да, тот же тон, та же манера давать звук!
— Да! — сказал император и заплакал, как ребенок.
— Надеюсь, что птица не настоящая! — сказала принцесса.
— Настоящая! — ответили ей доставившие подарки послы.
— Так пусть себе летит! — сказала принцесса и не позволила принцу явиться к ней самому".
Г.Х.Андерсен, "Свинопас"

Добавлено спустя 6 минут 58 секунд:

И вот запел соловей.
— Вот он! — сказала девочка. — Слушайте! Слушайте! А вон и он сам!
И она указала на серенькую птичку среди ветвей.
— Возможно ли! — сказал министр. — Никак не воображал его себе таким! Уж больно простоват на вид! Верно, он стушевался при виде стольких знатных особ.
— Соловушка! — громко крикнула девочка. — Наш милостивый император хочет, чтобы ты ему спел!
— С величайшим удовольствием! — отвечал соловей и запел так, что любо-дорого было слушать.
— Совсем как стеклянные колокольчики! — сказал министр. — Смотрите, как он старается горлышком! Просто удивительно, что мы не слышали его раньше! Он будет иметь огромный успех при дворе!

...это была не книга, а шкатулка с затейливой штучкой — искусственным соловьем. Он был совсем как настоящий и весь отделан алмазами, рубинами и сапфирами. Заведешь его — и он мог спеть песню настоящего соловья, и его хвост при этом так и ходил вверх и вниз, отливая золотом и серебром. На шее у него была ленточка с надписью: "Соловей императора Японии ничто по сравнению с соловьем императора китайского".
— Какая прелесть! — сказали все в один голос, и того, кто принес искусственного соловья, тотчас утвердили в звании "обер-поставщика соловьев его величества".
— Теперь пусть-ка споют вместе, интересно, выйдет у них дуэт?
И им пришлось спеть вместе, но дело на лад не пошло: настоящий соловей пел по-своему, а искусственный — как шарманка.
— Он не виноват, — сказал придворный капельмейстер. — Он отлично выдерживает такт и поет строго по моей методе!
И вот искусственного соловья заставили петь одного. Он имел не меньший успех, чем настоящий, но был куда красивее, весь так и сверкал драгоценностями!
Тридцать три раза пропел он одно и то же и не устал. Все были не прочь послушать его еще раз, да тут император сказал, что теперь должен спеть немного и настоящий соловей.
Но куда же он делся? Никто и не заметил, как он выпорхнул в открытое окно и улетел в свой зеленый лес...

...искусственный соловей молчал — некому было завести его, а иначе он петь не мог. А Смерть все смотрела и смотрела на императора своими большими пустыми глазницами, и было так тихо, страшно тихо...
И вдруг раздалось чудесное пение. Это пел живой соловей. Он сидел за окном на ветке, он прослышал про болезнь императора и прилетел утешить и ободрить его своей песней. Он пел, и призраки все бледнели, кровь все убыстряла свой бег в слабом теле императора, и даже сама Смерть слушала соловья и повторяла:
— Пой, соловушка, пой еще!
— А ты отдашь мне золотую саблю? И славное знамя? И корону?
И Смерть отдавала одну драгоценность за другой, а соловей все пел. Он пел о тихом кладбище, где цветут белые розы, благоухает сирень и свежая трава увлажняется слезами живых. И Смерть охватила такая тоска по своему саду, что она холодным белым туманом выплыла из окна..."
Г.Х.Андерсен, "Соловей"