Дневник шамана

Прошу читателей помнить, что всё описанное в этом рассказе может быть интерпретировано множеством способов.​

Дневник шамана.​

12.06. …1 года.

Этой ночью мне снилась одна моя знакомая Л. Она тонула в болоте и звала на помощь, я протягивал ей руку и не мог дотянуться. А утром позвонила её мама и срывающимся голосом сказала, что она только что нашла Л. мёртвой в постели.

Я сразу позвонил на работу, чтобы взять несколько дней отгулов в связи с семейными обстоятельствами, и поехал туда, где знакомая жила с мамой. Я знал, что следует делать, потому что уже много раз думал об этом.

Думал я о том, как можно ей помочь. Она разрушала себя и приносила много страданий своей матери. И она не слушала никого, патологически считая себя всегда и во всём правой. И вот я много раз думал – как ей помочь? И ни к чему не мог придти. Только к тому, что единственное, что мне остаётся – молиться за неё. Но своей жизнью она отгораживалась и от такой помощи.

И как это ни звучит, я осознал вот что: помочь ей можно было бы, но – только после того, как она умрёт! В океане смерти людям уже не до цепляния за свой привычный взгляд на мир. Подобно тонущему в болоте, человек после смерти готов принять любую помощь. В этой открывающейся Бездне он становится восприимчив и открыт как ребёнок. Откуда я это знаю? Просто – знаю и знаю. Некоторые вещи просто есть во мне.

И вот – этот день настал и я, повторюсь, точно представлял, что следует делать. Взяв с собой спальный мешок, чётки и этот дневник, я приехал к маме Л. и сказал, что буду молиться за её дочь. Она не сказала ни слова, а я прошёл в комнату, пропахшую табачным и, кажется, не только табачным, дымом. В смерти её лицо разгладилось и помолодело, хоть и побледнело, став похожим на фарфоровую маску.

Уединившись в соседнем чуланчике, я приступил к молитве. Делаю я это так: повторяю по чёткам «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мою сестру Такую-то. Пусть я погибну, а она спасётся».

При этом я полчаса стою, полчаса сижу, полчаса лежу. Места в чуланчике хватает ровно на столько, чтобы я мог лежать, поджав ноги. Выхожу я только в туалет и попить воды. К еде я решил в эти дни не притрагиваться.

Каждый вечер я буду записывать всё, что происходит, в этот дневник.

13.06. …1 года.

Ночь прошла беспокойно. Спать на полу было не удобно, но это даже хорошо, потому что из-за этого сон был не крепкий и я, постоянно просыпаясь, продолжал молиться. Мне снилось, что меня кто-то ищет и я знал, что это – Л. Она искала меня и не могла найти. Я тоже искал её. Мы никак не могли встретиться в этом посмертном зазеркалье, лабиринте теней. Один раз произошло нападение беса, но, в общем-то – не более сильное, чем обычно. Проснулся от сильного зуда в голенях и бёдрах и продолжал молиться.

Голод, надо сказать, не сильно досаждает. Он приходит терпимыми приступами. Если приступ переждать, то потом есть совершенно не хочется.

14.06. …1 года.

Ночью я почувствовал, что Л. уже ближе. Я словно бы настраиваюсь на неё как своеобразный локатор. И с помощью этого локатора следую к ней в этой тьме.

Днём продолжал свою практику. Чувствую, что она уже на грани того, чтобы соскользнуть. Молюсь чтобы успеть. Ощущаю её отчаяние.

15.06. …1 года.

Сейчас утро, пишу чтобы не забыть всего, что случилось этой ночью.

Во-первых, я её нашёл.

Она блуждала в тёмных катакомбах, уже знакомых мне по прошлым моим потусторонним блужданиям. Это – лабиринт подземелий, населённый странными существами. Здесь отовсюду веет опасностью, заходят сюда и крупные демоны-охотники. Освещение исходит непонятно откуда, но оно, тем не менее, есть - тусклое и мертвенное.

Я увидел Л. – она брела в этом узилище словно слепая, выставив руки вперёд и ничего не видя. Была она призрачна и контуры её лица и тела были нечётки, но я сразу понял, что это она. Приблизившись к ней, я попытался взять её за руки и позвал, но она не откликалась и выскользнула из моих пальцев. Состояние её было схоже с состоянием человека в глубоком шоке, когда он не способен ни думать, ни видеть кого-либо, и находится как бы в ступоре или оцепенении.

Вскоре появились хищники – мелкие бесы. Они имели вид человекоподобных существ неопределённых очертаний, которые надвинулись из тьмы. Я обнял Л., чтобы они не унесли её, и стал кружиться вокруг и отгонять их Именем Божиим, совершая крестные знамения. Это помогало, но не сильно, не настолько чтобы я продержался так долго. А потом я ещё почувствовал приближение сильного демона. Он увиделся мне как бы подсвеченный – выше меня, мышино-серый, со странными выростами на месте ушей. От него веяло ужасом. Было так, как будто он окружён плотным полем ужаса, сминающим всё вокруг. Мелкие демоны отступили. У нас появилась передышка, потому что сильный демон шёл не торопясь. Я стал тормошить Л. и кричать ей в лицо чтобы она очнулась и стала призывать Иисуса. Я кричал:

- Повторяй за мной! Господи! Иисусе! Христе! Помилуй мя!

Я твердил ей это раз за разом и она наконец начала повторять за мной как бы автоматически, всё уверенней и уверенней. Я тоже призывал Иисуса, крутясь волчком, как бы совершая некий танец – это выходило у меня само собой. Обычно я в таких ситуациях уже просыпался физически от зуда в ногах, но сейчас этого не случалось: видимо, мы были уже слишком глубоко.

Наконец, лабиринт вокруг завибрировал и задрожал под действием нашего призыва, потому что было оно отчаянным. Что-то расселось в ткани этого адского бытия, словно какая-то щель, из которой проникал золотой свет. Я втолкнул туда Л. и сразу же щель исчезла. Я же остался в лабиринте, лицом к лицу с демоном. Отгонять его было бесполезно: моя молитва слишком слаба для этого. Тут надо было действовать иначе: я сел на пол лабиринта, скрестив ноги и склонив голову вниз, закрыл глаза и стал изо всех сил призывать Иисуса, сосредоточившись на сердце, уведя внимание от демона. В конце концов, это привело к тому, что я проснулся в своей каморке на полу, вскочил и продолжил молиться, крестясь и крестя всё вокруг, четыре стороны света, верх и низ, потому что чувствовал, что демон ещё рядом. Так продолжалось довольно долго, пока я не почувствовал, что опасность миновала.

Было раннее утро, я сел на пол, опершись спиной о стену, и продолжил молиться. Постепенно я задремал. И вот тогда случилось второе событие. Я кое-что вспомнил. Именно вспомнил: то, что я увидел было подобно тому, как если бы некая картина из прошлого вдруг отчётливо всплыла из памяти. Разница с настоящим воспоминанием была лишь в том, что увиденное не имело места в моей нынешней жизни.

Я увидел небольшую долину между невысокими холмами, покрытую зелёной травой и трупами. Их было несколько сотен – мужчины, женщины, дети, старики. Выглядели они как индейцы великих равнин – и внешне, и одеждой, и тем, что вокруг стояли растерзанные типи, многие из которых доедал огонь. Кое-где бродили неприкаянные кони. Люди были убиты зверски. Это была настоящая резня, их видимо застали врасплох ночью, так как многие были без одежды. И люди эти были мне знакомы и были они мне родными. Я помню застреленных меднокожих мужчин с орлиными лицами и вороными волосами, помню беременную женщину со вспоротым животом… Много чего там было и вороны уже слетелись и кружились там стаями.

Это длилось не долго, и вот я - проснулся, чувствуя комок в горле и слёзы на глазах. Однако вместе с картинкой в меня перелилось знание, некий объём его, который мне ещё предстоит осознать и понять.

Ясно, что моя миссия с Л. закончена, но я не тороплюсь выходить: пишу эти строки и пытаюсь во всех подробностях восстановить в памяти то, что увидел в этом сне. И каждый раз, когда эта картина встаёт передо мной, я не могу сдержать слёз. Это странно – когда какие-то картины вызывают такую реакцию. Помню, похожее чувство я испытывал когда в фильме «Апокалипсис сегодня» видел стену напалмового огня, встающую над джунглями. Что-то с этим связано. Откладываю это переживание, чтобы рассмотреть его подробнее позже. Сейчас мне хочется выйти.

…

В похоронах я участвовать не стал, а, перекусив, пошёл домой, пешком, потому что хотелось пройтись, приобщиться к жизни. День сегодня ясный и тёплый, и я просто шёл и наслаждался этим летним утром. В одном месте я остановился, сел на скамейку и долго смотрел на летящий тополиный пух. В этом невесомом полёте – безмолвие. Так я сидел довольно долго безо всяких мыслей, чувствуя, как лёгкий ветер проникает сквозь моё сердце. А в сердце была непонятная тоска. Связана она была с той картинкой, что я увидел утром.

…

Сейчас два часа ночи. Этим вечером я залез в ванну в темноте, чтобы расслабиться, помолиться и рассмотреть то, что привиделось утром. Вот что я понял: там, в этой картинке, я сам был индейцем, причём довольно преклонного возраста. Что это было? Прошлая жизнь? Не знаю, есть ли они, эти прошлые жизни. Скажем так: я ощущаю свою связь с тем индейцем так, словно когда-то я им был или так, словно где-то в глубокой глубине мы – одно. Я попытался сегодня стать этим индейцем, ощутить то, что знал он, увидеть то, что было до этого события, и после него.

Итак, я был из этого погибшего племени, это племя было моим. Я по каким-то причинам отлучился из него, а когда вернулся – нашёл всех погибшими. Не выжил никто. И кажется, после этого я сам прожил не долго.

19.06. …1 года.

Вчера я шарил по Сети и искал информацию об индейцах. Наткнулся на книгу «Говорит Чёрный Лось». Сегодня купил её и читал весь день. Во время чтения меня не оставляло чувство дежа ву. Словно всё это я уже видел. Даже язык их показался мне очень знакомым, словно пришёдшим откуда-то из глубокого детства что ли. Я скачал из Интернета образцы их речи и убедился в этом окончательно. Такое ощущение, что когда-то давно-давно у меня была целая жизнь, наполненная этой культурой, этим языком… Как в фильме «Операция Ы» когда там Шурик всё ходил по комнате девушки Лизы кажется и всё время натыкался на знакомые предметы. Он, должно быть, чувствовал что-то похожее. Совершенно определённо: этот мой индеец принадлежал к одному из племён союза сиу, а точнее – лакота. И ещё вот что: он точно был шаманом, ваканом. Всё, о чём рассказывал Чёрный Лось, было удивительно мне знакомо, так, что я временами не мог сдержать слёз.

Подозреваю, кстати, что в этом племени у меня прошла не одна жизнь. Судя по всему, обряд «удержания души», практиковавшийся в их племенах, был призван обеспечить новое рождение умершего человека именно в родном племени. Поэтому раньше, до запрета, введённого белыми на этот обряд, обычным делом было, когда человек помнил то, что происходило в их племени до его рождения. Лакоты, рождаясь раз за разом в родном племени, насквозь пропитывались духом этой культуры и затем, после запрета на обряд удержания души, попадая в новой жизни в другие земли и народы, оставались в душе лакотами, несли эту печать в себе.

Возможно также, подобные обряды имели место и в других древних культурах, не знаю. Это, в конце концов, лишь мои догадки. Суть в том, что если и есть такая штука как перерождения, то несколько последних жизней я был индейцем, лакотом, шаманом. Сейчас это для меня почти бесспорно. Некая внутренняя уверенность, непосредственное знание.

И в какой-то момент случилось так, что моё племя было уничтожено. И сделали это явно белые: там, в своём видении, я знал это со всей определённостью. Я читал следы и приметы как книгу: отпечатки подкованных копыт, коричневые плевки табака на траве, и вообще… красные люди так не убивают, они убивают по-другому.

Вспомнив всё это, я опять ощутил отчаяние, которое испытал тогда и буквально зарыдал. Никогда в жизни так не плакал. Тогда для меня жизнь кончилась вместе с жизнью моего племени. Это был мой личный Апокалипсис. Племя было крУгом жизни, сплочённым близостью, какой не знают сейчас, наверное, нигде в мире. Никакие современные родственные или дружеские узы не идут ни в какое сравнение с этим единением. Тогда я долго бродил среди трупов, потом сел там и умер. Не знаю, как это произошло. Сейчас нам трудно такое себе представить, но вот я тогда просто взял и перестал жить. Не покончил с собой, а сел и сидел, пока жизнь не прекратилась.

Перед тем, как племя погибло, Великий Дух увёл меня в святое место, где я молился. Было оно в паре дней пути от тогдашней стоянки. Потом я ощутил, что случилось что-то страшное, и вернулся. И застал пепелище. Тогда я, умерев, кажется, всё-таки смог провести кого-то из моих соплеменников в Светлую Землю Предков. В этом я не уверен. Плохо то, что я умер в отчаянии. Я поддался тогда отчаянию и сделал меньше для своих, чем мог бы.

Судя по всему, было это в конце девятнадцатого или в начале двадцатого века. А в этой жизни я родился в 76-м. Значит, возможно, между этой жизнью и той последней индейской была ещё одна.

В нынешней жизни я всегда помнил своё пребывание в утробе, рождение, самое раннее младенчество. Эта память для меня была делом обычным и никогда не прерывалась. Я словно всегда был взрослым и наблюдающим за всем.

Постановил себе посмотреть ещё раз «Апокалипсис сегодня». Видел его давно, но помню, что некоторые сцены задели меня так же сильно, как те, что я увидел из индейской жизни.

20.06. …1 года.

Да… посмотрел я «Апокалипсис». Во мне теперь словно бы что-то истончилось, и некоторые вещи я стал воспринимать намного острее. У меня сложились совершенно чёткие картины той предполагаемой жизни, которую я провёл во Вьетнаме в первой половине двадцатого века.

Допустим, я был буддистским монахом (замечу, что первым моим увлечением, с которого начался мой мистический путь, был именно Дзэн буддизм и именно во вьетнамской его версии Тхиен). И я увидел очень чётко свою смерть в том воплощении. Я, будучи монахом (или монахиней – совершенно не могу вспомнить), кем-то работал при младшей школе. То ли присматривал за детьми, то ли что-то им преподавал – не знаю. Могу даже нарисовать как было расположено здание школы и план окружающей местности – настолько всё чётко стоит перед глазами.

Потом был налёт. Помню – напалм над джунглями, вертолёты, взрывы и пулемётные очереди сверху. Помню, как горела школа и как я бегал в огонь и вытаскивал детей, пока меня наконец самого не настигла то ли пуля, то ли осколок. Я упал и умер, и последней моей мыслью было опять отчаяние. Эта картина снова вызвала у меня слёзы. Это уже становится верным признаком.

И вот, в нынешнюю жизнь со мной перешло отчаяние и отвержение мира. Многое теперь становится понятным.

21.06. …1 года.

Сегодня звонила мама Л., говорила, что видела её во сне. В чудесном месте с прекрасной природой. Она была как бы больна, но за ней ухаживали любящие люди.

Я решил провести обряд Плача по Духу, уанблечейапи. Нужно только понять – где это сделать. Это должно быть место, куда никто из людей не приходит, и оно должно быть открыто небу. Задумка одна есть, завтра проверю. С 27-го я выхожу в отпуск. Нужно будет использовать это время по максимуму.

22.06. …1 года.

Сегодня говорил с С. Он живёт в высотке и у него есть ключи от крыши. Он сказал, что в ближайшую пару недель на крышу точно никто не поднимется. Её уже починили, залатали дыры, провели все необходимые работы. Он меня туда пустит. Поэтому – с понедельника начинаю.

27.06. …1 года.

Итак, я на крыше. Здесь – другой мир. Раньше я часто проводил время на крышах высоток, но потом их все позакрывали. Я взял с собой спальник и простыню, чтобы заворачиваться в неё наподобие плаща от солнца, дневник, чётки, шляпу и солнцезащитные очки. Я попросил С. запереть меня, потому что боюсь своей слабости. Он придёт через 4 дня, утром в пятницу. Удачно ещё и то, что он – врач, так что в случае чего реанимирует меня. Вчера весь день я голодал – пил только воду. Эти четыре дня будут совсем без воды. С. говорит, четыре дня без воды – это опасно, практически предел выносливости. На всякий случай написал записку, в которой всю ответственность за происходящее беру на себя. Сейчас утро. Великий Дух, я делаю это во Имя Твоё. Я прошу указать мне Твою волю.

…

Сейчас – вечер. Небо ясное и глубокое. Тепло. Весь день я занимался только тем, что поочерёдно подходил к каждому из четырёх углов крыши и взывал там к Духу, делая это пока не кончится круг чёток. Потом я переходил к следующему углу и повторял. Каждый такой цикл, охватывающий все четыре угла крыши, занимает чуть больше часа. Плюс я ещё время от времени просто сидел или лежал в тени, правда, продолжая повторять Имя.

Я довольно сильно обгорел на солнце сегодня, несмотря на простыню. Жажды почти не чувствую, однако в голове ощущается некое давление и нудная боль – от солнца, от голода, от нехватки воды. В теле – странная ломота, из-за которой никак не получается принять удобную позу. На крыше много пыли. Я и весь мой скарб уже покрыты её слоем.

Но все эти неудобства – ерунда. Я ощущаю невероятное внутреннее удовлетворение. Удовлетворение от того, что этот день был наполнен самым важным, что может быть в моей жизни. Мы обычно даже если переделаем за день кучу дел, всё равно ощущаем внутри сосущее чувство, что чего-то самого главного не сделали сегодня. Не успели чего-то. Так вот – сейчас, под этим ультрамариновым небом я почти на ощупь (уже довольно темно) пишу: УДОВЛЕТВОРЁН!

28.06. …1 года.

Ночью снилась какая-то дребедень. Сегодня совсем не хочется двигаться, а солнечный свет бьёт по коже словно тряпка, смоченная в кипятке. Поэтому я сделал пару кругов утром, пока не стало жарко, а потом весь день лежал, а точнее – валялся – в тени и как мог перебирал чётки. Ближе к вечеру опять стал двигаться от угла к углу, стало как-то полегче. Но пить хочется дико. Боюсь открыть рот чтобы не упустить хотя бы каплю влаги. Заходящее солнце странно подействовало на меня: когда я стоял на западном углу и призывал Дух, красный диск солнца словно бы надвинулся на меня и ударил, от чего я упал. Но тем не менее, этот толчок был скорее дружественным и я даже засмеялся. Со стороны это, наверное, выглядело придурковато. Голова болит довольно сильно.

29.06. …1 года.

Сегодня я почти не чувствую тела, только во рту очень сухо. Всю ночь так или иначе снилась вода. В разных видах. Днём было очень жарко, душно. Я ощущал всем телом, что приближается гроза. Воздух словно пронизан тонкими энергетическими волокнами, которые распространяются от далёкого грозового фронта на сотни километров подобно неким протуберанцам.

Весь день я ждал грозу как бога, как блин Деда Мороза с подарками, и сейчас жду. Он для меня – живой – бог Рудра, громовый дух, я даже, кажется, слышу его отдалённый голос, хотя пока не видно ничего напоминающего грозу, только солнце вот садится в чернила облаков. Как это там – «если солнце село в тучу, берегись – получишь бучу…» Интересно наблюдать, как по мере приближения грозы её протуберанцы усиливаются, утолщаются. В них играют существа ветра, радуясь. И ещё – судя по тому, как волокна расположены в пространстве, гроза приближается к нам как бы по касательной, то есть – не прямо к нам. Может обойдёт стороной? Вот тогда будет облом…

Ладно, моё дело – призывать Великую Тайну, Вакан Танку… Вставать я уже могу лишь с большим трудом – сильная слабость и головокружение.

30.06. …1 года.

Случилось много чего. Сейчас утро, описываю события по порядку их поступления:

1. Ночью я как бы спал и не спал одновременно. Это даже не было обычным осознанным сновидением… Не знаю, как это точнее описать. Как будто ты не спишь, но одновременно видишь совершенно чётко вещи, которые можно видеть только во сне. Но ты не спишь при этом! Такое со мной случалось иногда раньше – когда нападали бесы и я, бывало, спасался от них в явь и продолжал молиться, но продолжал видеть их даже проснувшись. Приподнимался на кровати и вглядывался в темноту, лицезрея эти силуэты, пришедшие со мной из мира сновидений… Так вот, сегодня было то же самое, только в несравнимо большем масштабе. Во-первых, я увидел, что небо посветлело, но до рассвета было ещё далеко. Да и посветлело оно не так, как бывает на рассвете, а скорее как облачное небо, подсвеченное снизу сильным пожаром. Не знаю, действительно ли небо уже было покрыто облаками к тому моменту… Дальше, я услышал тяжёлое сотрясение земли, словно шёл кто-то невообразимо огромный. Я встал, и увидел, что передо мной вместо панорамы города – бескрайнее пространство, покрытое огнями как бы от лавы или от пожарищ. То, что раньше было домами, теперь виделось как скалы, покрытые трещинами, из которых выглядывало пламя. Я же стоял на одной из этих скал. Всё колебалось от этого жара. И в этом мареве надвигалось некое огромное существо, размером буквально как гора. Это был гигантский бесформенный тёмный силуэт, у которого только глаза светились багровым. Существо это шло ко мне. Словно парализованный, я смотрел на него и не мог пошевелиться. Я знал, что мне пришёл конец. Он раздавит меня как таракана или удушит, навалившись как бесконечно огромное одеяло. С трудом я мог вспомнить Имя Божие чтобы прошептать, и всё никак не мог произнести Иисусову Молитву до конца, всё время сбивался. Когда же ОНО приблизилось так, что загораживало собой полнеба, в меня вдруг откуда-то словно ударил луч золотого света. В этом луче я увидел Знак и услышал Имя. Это длилось мгновение, после чего я начал кружиться на крыше, выкрикивая Имя и вычерчивая рукой в воздухе Знак, как бы огнём. Так я делал, пока внезапно не наступил пункт второй:
2. Ударила молния, совсем рядом! Кажется, даже куда-то в крышу того здания, на котором я находился. Это было так мощно, что меня снесло с ног звуковой волной грома. Всё видение мгновенно исчезло, и хлынул ливень, так, что я завопил от радости. Я лежал на крыше, на спине и пил струи, впитывал их кожей – кожа оказывается прекрасно умеет пить! Никогда ещё я не испытывал такого наслаждения. «Дождь проходит сквозь меня…» - я совершенно отчётливо ощущал, что дождь проходит сквозь моё тело! Ливень длился не меньше часа. Сейчас раннее утро, всё промокло – одежда, спальник, простыня. Дневник у меня хранится в целлофановом пакете, так что с ним ничего не сталось. Я пишу эти строки, дрожу от холода и улыбаюсь. Как-то радостно на душе.

…

Сейчас вечер. Весь день я ощущал себя бодрым и провёл на ногах, хотя сейчас опять ощущаю сильную жажду. Но это – последний день. Я совершал круги и молился данным мне этой ночью Именем и помещал данный мне Знак в своё сердце. Хочется остаться на этой крыше навсегда. Только вот воды бы… Какая же всё-таки невероятно вкусная штука – вода… Я люблю её всем сердцем. Это тотальное стремление – если посмотреть в его основу – к чему оно? К чему я так стремлюсь всем своим существом? Или вернее – к Чему? К Насыщению. То насыщение, которое даёт вода – это прообраз того Насыщения, которое даёт Он. Поэтому та жажда, которую я испытываю сейчас – это прообраз той Жажды, которую испытывает наш дух. В этой жажде моя Жажда становится острой и настолько сосредоточенной, что кажется – ещё немного, и я физически исчезну из этого мира. Нас отделяет папиросная бумага реальности. Радужная плёнка реальности.

1.07. …1 года.

Ночью я проснулся от явственного голоса, который исходил, кажется, отовсюду. Голос был тихий и в то же время словно бы прозвучавший прямо в ушах. Был он не мужской и не женский – я бы не смог его воспроизвести, у него не было характеристик. И Голос этот сказал всего три слова: «Не отказывай никому».

Я посмотрел на город внизу и вдруг заплакал. Не знаю отчего. Горло будто сжала рука.

…

Рано утром пришёл С. На его лице была такая тревога и такое участие… Он мне показался таким прекрасным, будто светящимся… Как бы передать эту красоту… она – внутренняя. Он – мой брат по духу.

Когда я ступил на лестницу вниз, ведущую с крыши в подъезд, чувство было, как будто я спускаюсь с небес в душный ад. Мне не хотелось уходить с крыши. Если бы было можно, я бы провёл там всю жизнь. Правда, не в такой жестокой сухой голодовке, конечно.

С. отвёл меня к себе, где я наконец напился и отмылся. Потом перекусил слегка. После этого направился домой. Меня заметно покачивало, будто внутри тела что-то время от времени перекатывалось и от этого тело чуть-чуть смещалось.

О том, что я пережил на крыше, я не рассказал ни С., ни кому-либо ещё. Это должно быть только со мной. По крайней мере, пока. Лакоты рассказывали о своих видениях, посетивших их во время уанблечейапи, святому старцу, шаману, или просто опытному и мудрому человеку, который помогал им в этом деле. И тот толковал увиденное. Рядом со мной таких людей нет. С. хороший человек, но он не подходит для того, чтобы ему всё рассказать. Не знаю пока ни одного человека, кто бы подходил.

2.07. …1 года.

Сегодня утром мне позвонила мама Л.. Оказывается, она рассказала о том, что я делал, и одна её знакомая просит меня таким же образом сопроводить её бабушку, которая сейчас при смерти. Я тут же вспомнил эти слова – «Не отказывай никому». И только спросил, когда и куда надо подъехать.

Бабушку зовут Мария Степановна. Она родилась в 1902 году. Сохранила полную ясность ума, только почти ослепла и оглохла. Прожила очень нелёгкую крестьянскую жизнь, переехала в город относительно недавно, когда в деревне жить уже не могла физически. И она верующая. И она непрестанно повторяет Имя Божие. Умную Молитву. Сдаётся, что моя помощь тут окажется лишней. Однако, я буду её сопровождать хотя бы для того, чтобы стать свидетелем смерти такого чудесного человека.

Сейчас она лежит неподвижно с закрытыми глазами, только шевелятся слегка губы. От неё исходит огромный покой. Я сижу в кресле у изголовья и непрерывно молюсь.

3.07. …1 года.

Она ушла сегодня, рано утром, три часа назад. Я дремал в своём кресле и одновременно – не спал – увидел, что она стоит передо мной, а её тело лежит в кровати пустое. Она смотрела на меня добрыми глазами и словно бы светилась изнутри. Потом перекрестила меня. Я сказал ей: «Молитесь за нас». Потом у неё за спиной открылся яркий, очень яркий светло-золотой свет, который при всей яркости не слепил и не ранил глаза. Она ушла в этот Свет и я проснулся, всё ещё ощущая Его вокруг и в себе, ощущая некую просветлённость им, этим Светом.

Потом я встал, поклонился телу Марии Степановны, вышел и сказал её родным, что она преставилась и что у неё всё так хорошо, как дай Бог нам всем. И ушёл.

Сейчас всё ещё утро, воскресенье, улицы пусты. Небо безоблачное. Воздух свеж и вкусен, его хочется пить как родниковую воду. Я бродил там и сям, чтобы случившееся улеглось во мне, потом присел на скамейку и вот пишу эти строки. Земля, ласковая матушка моя, люблю тебя. Как мне проникнуться твоим теплом, как мне познать суть твоей нежности? Всё, что я могу – замереть подобно камню на утреннем солнце и пить жизнь по капле, мгновение за мгновением.

…

Остаток дня я просидел дома на балконе, в кресле, в безмолвии, уподобляясь ветвям каштана и берёзы, которые обнимают мой балкон. Каждое их движение в лёгком ветерке, каждый стриж, со звоном проносящийся мимо, каждая стрекоза – всё для меня – мистерия. Имя Господне поёт в сердце.

5.07. …1

Вчерашний и сегодняшний день я провёл всё так же – на балконе. Не могу оторваться. Но только что (а сейчас начало вечера) мне позвонили. Безжизненный женский голос спросил, могу ли я помочь самоубийце. Я ответил, что это зависит не от меня, но я приложу все усилия.

Поэтому я отправляюсь. Собираю уже знакомый и готовый боевой набор – спальник, чётки, дневник. Помоги мне Господь. Помоги Господь ушедшему.

 

Принимать всё это слишком близко к сердцу всё же не стоит.

 

Слушай, здорово. Подозреваю, что чем дальше вглубь времён тем более привычным явлением были ояви, потому что пропасть между отдельными социумами была намного шире чем сейчас.

 

С этой точки зрения прекращение этого явления в индейских племенах можно связать с тем, что они стали менее изолированы.

 

Авторские - это чьи?