Магнаты и миллионщики

последняя хозяйка Пермского имения кн-я -вдова М.П. Абамелек-Лазарева. Имение на тот момент (1916) оценивалось в 6,5 миллионов рублей

 

Богаче Лазарева был первый русский сахарозаводчик Ф.П.Владимиров

Гельбиг:
Владимиров* был сын русского купца, оставившего ему приблизительно 50 000 рублей. Молодой человек начал свою меркантильную карьеру при известном богаче Демидове. Он потом торговал за свой счет и женился на дочери своего бывшего хозяина, за которой тоже получил большие богатства. Его торговля стала обширнее и прибыльнее. Долгое время и еще в начале царствования Екатерины II Владимиров был единственным сахарным фабрикантом в России. Ум и удача настолько поддерживали его, что он, умирая в 1792 году, оставил состояние более чем в 13 миллионов рублей. Он завещал все свое огромное состояние императрице.

 

Баташёвы

Возвышение рода началось с тульского кузнеца Родиона Баташёва, который пользуясь покровительством Демидова основал 3 завода :2 в Туле и один в Медыни (позднее закрыт властями для сохранения леса).
После смерти Родиона дело перешло к двум его сыновьям Андрею (ум. 1799) и Ивану (ум.1821).
Развив бурную деятельность братья купили 1 и основали ещё ещё 8 железноделательных заводов во Владимирской и Нижегородской губерниях. По заказу казны наладили литьё пушек и ядер.
В 1770 они получили звание титулярных советников, дававшее личное дворянство. Владели 17 000 душ.

В 1783 г. братья разделились.
Андрей после этого основал ещё 4 завода в Рязанской губернии.



В Гусе Железном он выстраивает свою резиденцию с громадным храмом размером с готический собор


Репутация у этого Баташёва была весьма мрачная.

"
«Если бы сатана был не поэтическим вымыслом, а существовал в действительности и вздумал бы воплотиться в человеческий образ, то, конечно, для своего воплощения он взял бы именно Андрея Родионовича Баташева, – писала в 1928 году в приложении к газете «Красный восход» касимовский краевед Л.П. Чекина. – Выдающийся ум, колоссальная энергия соединились в нем с не меньшей жестокостью и дерзостью, переходившей в издевательство не только над соседними помещиками, но и над тогдашними властями».
Облюбовав место для своей резиденции по соседству с бойким тогда торговым трактом из Мурома в Касимов, Андрей Баташев согнал туда чуть ли не весь народ из подвластных ему теперь деревень, и меньше чем через два года на огромной, окруженной лесом поляне появилась усадьба-крепость, обнесенная сплошной каменной стеной двухсаженной высоты с башнями и бойницами, способная выдержать настоящую осаду. Три двора были окружены каменными флигелями, людскими и всевозможными службами, которые еще в начале нашего века, хоть и полуразрушенные, поражали своей величиной и численностью.
Такое обилие жилых построек объяснялось, по-видимому, тем, что в числе особых «царских милостей» Баташеву было дано разрешение иметь собственный егерский полк – «людей в полторы тысячи». И вот эта-то дружина, вернее, «опричнина», и помещалась со своим хозяином за крепостной стеной усадьбы, составляя такую силу, перед которой приходилось трепетать не только всей окрестности, но часто и губернским властям. По архивным данным видно, что «егерей было числом 800, да дворовых людишек – 175 человек, кои в барской усадьбе жительство имели».
О происхождении баташевских «егерей» рассказывают такую историю. В числе прочих заводов был у Андрея Родионовича и Верхнеунженский, стоявший в непроходимом месте. В 1788 году Баташев, в связи с тем, что Россия объявила войну Швеции, предложил государыне безвозмездно отлить для артиллерии пушки и ядра. Государыня охотно приняла предложение: пушки были отлиты и кое-как, при помощи солдат доставлены на Гусевский завод. Но тут случилось нечто весьма неприятное для Баташева: офицер-приемщик стал браковать баташевские изделия. Андрей Родионович этого не стерпел, рассерженный, вбежал к офицеру, и что между ними произошло – неизвестно; известно только, что офицер неожиданно куда-то исчез, но куда, этого никто не знал. Приехал другой офицер, который все принял, а Баташев за свои изделия получил чин, дорогие подарки и дозволение иметь стражу, которая постоянно окружала его дом и конвоировала его карету.
За огромным, в два этажа, барским домом находился парк и сад, который еще при жизни Андрея Родионовича получил жуткое название «страшного сада». Посредине его был устроен позорный столб, к которому привязывали провинившегося для наказания плетьми перед лицом всей дворни – наказания, после которого часто убирали уже мертвое тело. У этого же столба по два-три дня морили голодом и жаждой привязанных, как собак, людей, а зимой часами держали босых и в одних рубахах. Здесь же устраивалась «потеха» – борьба с медведем, на которую выходил любоваться сам барин.
Справедливости ради надо все же отметить, что «холопов» Баташев трогал редко, конечно, при условии абсолютного повиновения не только его слову, но и малейшему «движению бровей». Колоссальное богатство Баташева делало совершенно лишним и большие поборы с крестьян, и материальное положение его крепостных было значительно лучше, чем у соседних помещиков, дравших с них три шкуры.
Рядом с этим местом страданий в парке воздвигались десятки оранжерей, каменное здание театра, какому позавидовал бы любой губернский город, павильоны и беседки. Одна из них носила название «павильона любви» и служила местом оргий вельможи и его гостей, которых услаждали дворовые девушки, одетые нимфами, баядерками и богинями Олимпа.
Но не забывал Баташев и своей прирожденной купецкой практичности: вместе со всеми причудами того времени шла работа по возведению плотин, которыми были запружены речки, образовавшие то самое, существующее и поныне огромное озеро около 30 верст в окружности, и чугунолитейного завода, производимые на котором изделия были, похоже, не хуже, чем у Ивана Баташева. Их-то и можно увидеть сегодня в касимовском музее." (http://usefall.com/zagadki-russkoy/podzemnie-zavodi.html)

" Сохранилось, между прочим, в потомстве Баташевых предание о двух страшных драмах, которое мы проведем здесь: один из соседних помещиков отказался продать свое именье Андрею, тем навел на себя его гнев. Никто не понимал, как он решился пренебречь волею человека, беспощадного в своем имении, и все ждали, чем закончится дело… Однако Андрей к общему удивлению, не поссорился с соседом, а, наоборот, позвал его к себе на охоту. Охота продолжалась несколько дней, после чего бедный помещик возвратился к себе. Но чтож его ожидало. Он не отыскал и следа своей усадьбы: в его отсутствие она была разобрана до основания, и по месту, где стояла она еще так недавно – прошел уже плуг.

К другому из своих соседей грозный Баташев обратился, не стесняясь, с более оригинальным требованием:

Выксунскому владельцу приглянулась его жена, и он приказал мужу ему ее уступить. Муж не повиновался и прекратил свои посещения на Выксу. Прошел месяц, другой и Андрей позвал его пообедать, под предлогом, что желает с ним помириться. По всей вероятности, это приглашение мало обрадовало беднягу, но отказаться было опасно – он поехал. Хозяин принял его радушно, не позволил себе сделать ни намека о прошлом, и после обеда предложил ему и другим гостям взглянуть на завод. Как только они подошли к домне Баташов подал знак: в одно мгновение рабочие окружили несчастного, схватили его и бросили в пламя.

Рассказывают также, что проделки Андрея Родионовича дошли до сведения Екатерины и она приказала снарядить на него следствие. Чиновник, которому оно было поручено, явился в Выксу, но хозяин отказался впустить его к себе в дом, приказал отвести ему квартиру у мастерового и на другой день после его приезда послал ему блюдо фруктов.

Перед фруктами лежал пакет с деньгами и с запиской лаконичного содержания: «Фрукты - съешь, деньги – возьми и убирайся, пока жив». Следователю пришелся по душе совет: он съел фрукты, взял деньги и уехал."

Завещания Баташёв не оставил, на вопрос кому из своих жён и детей он оставляет наследство ответил "сильнейшему".
Наследство включало ок. 14 000 душ и 7 заводов.
Уже сильно разорённое в 1831 г. оно оценивалось в 6,6 миллионов рублей.
Баташёв оставил 2 жены и четверо сыновей. Всем наследством заладел сын от первого брака Андрей Старший, прогнав мачеху Матрёну Егорову с детьми из дому. Сам оставил 4 сыновей и ещё при жизни переписал всё имущество на жену.
Подобные сложные комбинации породили многолетние тяжбы, решение по которым Сенат вынес только в 1835 г.
"На основании этого указа Владимирская гражданская палата в 1835 г. произвела раздел баташевского наследства. Все имение было поделено на семь частей. По линии Андрея Андреевича-старшего на¬следовали: от первого брака—1) сын Петр Баташев; от второго брака — 2) жена Фекла Матвеева с сыном Силой Андреевичем Баташевым; 3) дочь Феоктиста Андреевна Панова; 4) дочь Вера Андреевна Посникова; по линии Матрены Егоровой — 5) сын Иван Андре¬евич Баташев; 6) вдова Андрея Андреевича-младшего Агриппина Михайлова, по второму мужу Дурова. Седьмая чисть – доля самой Матрены, к тому времени покойной, согласно ее завещанию передавалась в распоряжение ее доверенного лица Н. К. Зарницына с тем, чтобы он «не оставил призрением» ее детей и внуков.
Все родовое имение было оценено более чем в 6,6 млн. руб. Боль¬шая часть, за смертью двух братьев, досталась Ивану Андреевичу — 2.716.700 руб.25 Семь баташевских заводов распределены были сле¬дующим образом: Петр наследовал Илевский и Вознесенский, Фекла с Силой — Еремшинский и Мердушинский, три остальных — Гусевский, Сынтульский и Верхне-Унженский — достались Ивану. К мо¬менту раздела заводы были не в лучшем состоянии. Сказалось изме¬нение конъюнктуры (падение спроса на железо вследствие сокраще¬ния экспорта и казенных военных заказов), а также отсутствие под¬линных хозяев: с 1821 г. ввиду запутанности владельческой принад¬лежности заводов они находились в ведении Меленковской дворян¬ской опеки. Опека сохранялась и после раздела, поскольку Иван Андреевич, не успев получить миллионное наследство, тут же наделал миллионные долги"

 

Кстати вторая жена Андрея Родионовича Баташёва Матрёна была дворовой девкой, которой он дал вольную.

 

Иван Родионович Баташёв получив 4 завода, обосновался в Выксе. Выйдя из тени брата, он сразу показал себя одарённым предпринимателем, и при этом человеком мягким и скромным




О. Платонов: "Иван Родионович продолжал работать на пользу заводского дела. В 1784 году построил он на реке Снаведи, в 23-х верстах от Выксунского, большой Снаведский завод, через два года — Сынтульский (в Рязанской губернии) и в течение следующих 12 лет старался скупать возможно большее количество земли и крестьян. Так, в 1791 году он приобретает у князя Долгорукого те места, где были раньше построены многие его заводы и в том числе — Унженский. В 1800 году им основан на реке Железнице, в 8 верстах от Выксунского, Верхнежелезницкий завод для выделки кос, а в 1803 году на той же речке на расстоянии 1 версты от Верхнежелезницкого завода он построил проволочную фабрику. Вообще в период с 1800 по 1821 год производство на заводах Ивана Баташева резко меняет свой характер. Если раньше все цели заводчика направлены были к расширению производства и увеличению числа заводов, то теперь он стремится в заводское производство внести возможно больше разнообразия. Количество ежегодно выплавляемого чугуна значительно уменьшается, а заводы один за другим переделываются в фабрики для производства различных железных предметов, и преимущественно предметов первой необходимости. Снаведский завод переделывается в фабрику для отливки разной чугунной посуды, Велетменский — для выделки кос, проволоки и гвоздей. На Выксунском заводе с 1802 года производится выделка железной посуды и несколько позже устраиваются мастерские для ручной обделки кос; с 1810 года на том же заводе выделываются серпы, а в 1818 году вводится производство суконных машин. В 1819 году даже строится собственная суконная фабрика. Интересно, что на Выксунском заводе, скудном водою, в 1815 году, после долгих неуспешных опытов, построена наконец своими механиками паровая машина в 12 лошадиных сил для приведения в движение доменных мехов.

На 70-м году жизни Иван Родионович отказался от личного заведования всеми делами, да едва ли его участие тогда уже и требовалось: штат прекрасных служащих, строгая во всем отчетность и вообще образцовая постановка дела на Баташевских заводах давали возможность главе предприятия спокойно отдохнуть в семье внучки, бывшей замужем за Шепелевым. Баташев сделал ее наследницей всего своего имущества, заключавшегося, кроме заводов, в 148 967 десятинах земли с 12 528 душами крестьян. ."

 

Московская усадьба И.Р. Баташёва


дом в Выксе (Нижегородская область)

 

Описание усадьбы в Выксе при Дарье и её муже Д.Д. Шепелёве

"у П.П. Свиньина мы находим следующие сведения о главном доме и прилегающей к нему территории: «…Господский дом каменный в три этажа на 20,5 саж.[34], кроме прилегающей к нему оранжереи. Флигель со службами, конторами и комнатами главного управляющего помещаются на 59 саж. длиною. Дом стоит переднею стороною на площадь, а заднею сообщается с обширным садом, которого большая правильная аллея идет на полверсты от дома и оканчивается театром, имеющим против аллеи сей полукруглый проезд, который открывает лежащий за ним зверинец также на полверсты длиною. По сторонам большой аллеи идут множество других правильных дорожек, которые составляют между собой площадки, украшенные в одном месте фонтанами, в другом беседками, храмиками и бивуаками. По обеим сторонам правильного сада находятся английские сады, из коих один – со многими прудами, в которых плавают плотики, гондолы, водятся лебеди и дикие утки. В линию с театром, поперёк большой дороги, идут оранжереи фруктовые и цветочные. Между ними есть одна с южноамериканскими растениями, одна виноградная и две ананасных. Позади всех сих оранжерей идут грунты с вишенными, грушными и сливовыми деревьями. В зверинце живут олени и дикие козы…"

"«…Каменный трехэтажный господский дом длиной 20,5, шириною 8 саж., покрыт железом, по обеим сторонам пристроены каменные двухэтажные флигеля, крытые железом, в одном находится баня, кухни: господская и людская; в этажах главного дома комнат: в верхнем – 19, в среднем – 28 и в нижнем – 22 [...] Под домом господским подвал для вина…»"

Был создан один из лучших вРоссии крепостной театр

В 1834 г. Д.Д. Шепелёв передал имение своим детям: 2 сыновьям и 2 дочерям в нераздельное владение.

В 1846 г. имение как почти разорённое было взято в опеку и в 1862 за долги пошло с торгов. Имущество было оценено в 1 598 000 рублей.

 

Твердышевы-Мясниковы

Самый большой коммерческий успех в царствование Екатерины выпал на долю братьев Твердышевых : Ивана и Якова в компании со своим шурином Мясниковым.

"Существует маловероятное предание, которое приводится и кн. П. Долгоруковым в его "Mémoires", что к промышленной деятельности их направил Петр Великий. Около Симбирска или где-то в другом месте ему пришлось переезжать через Волгу. Гребцами на царской лодке были три брата T. (кроме Ивана и Якова еще их младший брат Петр, умерший в 1749 г.). Петр разговорился с ними, братья ему понравились, показавшись бойкими и смышлеными людьми, и Петр предложил им идти на Урал, чтобы, подобно Демидову, заняться горным делом. Когда Т. сослались на отсутствие денег, Петр распорядился дать им 50 рублей, с которыми они и отправились на Урал. Во всяком случае верно то, что в царствование Анны Иоанновны или в самом начале царствования Елизаветы Петровны Иван и Яков T. вместе с Ив. Сем. Мясниковым-Пустинниковым, также из Симбирска, женатым на сестре их, задумали по примеру Никиты Демидова искать счастья в Приуральском крае. Свою деятельность они сосредоточили главным образом в Оренбургском крае. Наиболее энергичным из них был Иван Т. Первоначально он вместе с компаньонами занялся торговыми делами, брал на себя разные подряды и поставки для казны. Ему удалось внести значительное оживление в торговлю Оренбурга и Уфы; он заботился также об изыскании более прямых и удобных дорог. Благодаря этому он имел возможность брать поставки для казны по более низкой цене, чем другие. И действительно, при всех поставках Иван T. уступил казанской губернской канцелярии более 21 тысячи рублей против объявленной ею цены. В 1743 г. он подал генерал-губернатору прошение о передаче ему на определенных условиях медноплавильного казенного завода близ Табанска. Это был единственный завод во всем крае, построенный еще в 1736 или 1737 г., но вскоре оставленный. Ходатайство это поддерживал перед берг-коллегией начальник Оренбургского края Неплюев. И хотя о том же в 1742 г. просил А. Н. Демидов, однако вопрос решен был берг-коллегией в пользу Т. ввиду того, что он исправно и дешевле других исполнял казенные подряды. Вместо возобновления работ старого завода Т. построил новый, в 90 вер. от Табанска, на реке Торе, впадающей в Белую, на более удобном месте, назвав его Воскресенским. Этим было положено начало металлургической промышленности в Оренбургском крае. Затем братья Т. основали ряд других заводов. Под конец жизни им принадлежало, кроме Воскресенского, 5 медноплавильных заводов: Преображенский на реке Урман, построенный в 1748 г., Богоявленский на Усолке (1572), Архангельский на Аксыне (1753), Верхоторский у верховьев Торы (1574) и Покровский, переставший действовать во время восстания Пугачева. В них выплавлялось в год по 25 тысяч пудов меди. Кроме того, им принадлежал лесопильный Сиыский и следующие железоделательные заводы: Катав-Ивановский на p. Катаве, построенный в 1757 г., молотовой Юрюзянь-Ивановский на Юрюзяне (1758), Белорецкий на Белой (1762) и молотовой Усть-Катавский. В разных местах на западном склоне Урала Т. открыли богатую железную и медную руду. Росту их богатства способствовало еще и то, что им удавалось дешево скупать большие пространства земли у башкир. За свои труды по развитию горнозаводской промышленности Т. награждены были в 1760 г. званием потомственного почетного гражданства; кроме того Иван Т. получил чин коллежского асессора, а Яков назначен был директором медноплавильных и железоделательных заводов." (http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/122405/Твердышевы)


Иван (ум. 1773) , Яков (ум. 1783), Мясников (ум. 1780) всего владели 11 заводами, 1 137 674 десятин земли (к 1770 г.), и 76 000 душ.(из них только 8674 на Урале)
После смерти Якова Твердышева в 1783 г. был произведён раздел между наследниками:

1. зять Якова Твердышева Г.И. Бибиков к этому времени овдовел. Ему достался 1 завод. который он тут же продал. И в память о жене роскошная подмосковная Гребнево.




Воспоминания его внучки Е.Н. Раевской дают представление о Гребневе: «Дом там был огромный, каменный, окруженный большими садами, среди которых выкопаны были огромные пруды с несколькими на них островами, а на островах также разбиты сады и выстроены беседки... Когда приезжали гости из соседства или из Москвы, тогда запрягали линейки, ездили всем обществом по широким дорожкам сада, на пароме переправлялись на острова и в беседке чай пили... У дедушки в селе Гребневе был выстроен в саду театр со сценой, кулисами и всякими приспособленными к ним декорациями. Тут играл оркестр из крепостных музыкантов; давались балеты, где фигурировали крепостные же танцовщицы, для обучения которых выписывались учителя музыки и балетмейстер».

Всё остальное состояние было разделено между 4 дочерьми Мясникова: Ирине, Дарье, Аграфене и Екатерине. Каждая получила по 2-3 завода (1 медный, 1 железный) и по 19 000 душ.

 

Аграфена Ивановна (как и родители староверка) замужем за бригадиров А.Н. Дурасовым
получила Верхнеторский и Юрюзанский заводы (первый был продан наследником в 1803 , второй в 1815).
Наследником этим был Николай Алексеевич Дурасов (у. 1818), который любил пожить широко.

Московский дом Дурасова


Подмосковная усадьбаЛюблино





Вики: "Крепостной театр Дурасова в Люблино славился на всю Москву и наряду с шереметевским был широко известен в России. Славился Дурасов и своей оранжереей в Люблино, где он устраивал пиршества. Оранжерея Дурасова насчитывала десять залов, в которых росло много диковинного, в том числе апельсины, финики и гигантские ананасы. Сам Дурасов, как и многие другие представители этого рода, человек неоднозначный, оригинальный. В нем отмечали и безграничное радушие, и щедрость, но вместе с тем и самодурство, и, сказать мягко, неделикатность.

Так писал в своих воспоминаниях о Н. А. Дурасове поэт и писатель Дмитриев, Михаил Александрович:

«…с надменной уверенностью позволял себе иногда нестерпимые выходки, хвастовство и глупые шутки, которым и хохотал. Он хвастал богатством, презирая всякий ум и всякие талант и ученость, унижал их с каким-то глупым наслаждением… жил в своем Люблине как сатрап, имел в садках всегда готовых стерлядей, в оранжереях огромные ананасы, и был до эпохи французов все изменившей необходимым лицом общества, при тогдашней его жизни и тогдашних потребностях».

Об изысканом хлебосольстве Дурасова Н. А. шутили на все лады. 8 октября 1817 Вяземский П. А. писал Тургеневу А. И. из Остафьева[1]:

«Я вижу отсюда Дурасова, который представителем древней столицы въезжает по Красному крыльцу верхом на стерляди и подносит двору от московского дворянства кулебяку».

В. Л. Пушкин в письме П. А. Вяземского к А. И. Тургеневу от 16 января 1819 из Москвы сделал приписку[2]:

«Вяземский утверждает, что я в Москве заступил место покойного Николая Алексеевича Дурасова, что у меня за обедом птицы райские и рыбы заморские, но это шутка».

В Никольском Дурасов бывал наездами. Небльшого роста, но желавший иметь все огромное, хлебосольный и радушный хозяин на свои Никольские пиршества Дурасов созывал чуть ли не всю Симбирскую губернию. Имел Дурасов собственный театр и оркестр, был широко известен своим гостеприимством. Никольское в те годы стало центром усадебной культуры.
."
Никольское в Симбирской губ.


После смерти Дурасова его наследство разделили две сестры: Аграфена Дурасова (получила Люблино) и Степанида гр. Толстая.
им наследовали тоже их дочери:
Аграфена Писарева




и Аграфена гр. Закревская (ум. 1879)



Памятником их капиталам остались Горки (Ленинские) Писаревых с большим парком.

и Ивановское Закревских

 

Екатерина Ивановна была вдовой секретаря Екатерины 2 Козицкого. Ей
достался Архангельский, Катав-Ивановский и Усть-Катавский заводы.
Наследницами её выступили две дочери: Александра гр. Лаваль и Анна кн. Белозерская-Белосельская.

Анна
"Козицкий умер в 1775 г., Екатерина Ивановна осталась 29-летней вдовой с двумя дочерьми — Александрой и Анной. Анна, хотя и имела вид расфранченной горничной, вышла замуж первой и в очень знатную семью. Ее муж, князь Александр Михайлович Белосельский-Белозерский был вдовцом, от первого брака у него осталась дочь Зинаида — знаменитая впоследствии своим салоном Зинаида Александровна Волконская. Белосельские польстились на богатства Козицкой, но в остальном выражали недовольство. «Спесивое родство видело в этом союзе неравный брак, мезальянс, ибо на русском языке для того слова еще не существовало. А между тем предки отца ее, любимого статс-секретаря Екатерины, умнейшего и просвещеннейшего человека своего времени, Козицкие, русско-украинского происхождения, долго известны были на Волыни своими богатыми владениями, а одна из них, яже во святых Параскевия, была основательницею Почаевского монастыря. Но зато мать ее (Анны Григорьевны) имела несчастие наследовать миллионам дяди своего, купца Твердышева. Богатство родителей с меньшею сестрой разделила Белосельская пополам; но весь ум их ей одной уступила она», — писал Ф.Ф. Вигель. Об Анне Белосельской он пишет с неприязнью: «Она казалась мне так скучна, так чванно пришептывала...».


В дальнейшем супруги прикупили у родственников ещё два завода: Юрюзанский и Минский.

два завода унаследовал сын четы Эспер Белозерский-Белосельский (ум. в 1846), 2 его сестра Екатерина Сухозанет (ум. 1861). Эсперу наследовали жена Надежда (вышедшая вторым браком за графа Кочубея) и сын Константин. (к нач. 20 в. ему принадлежало 372748 десятин земли )

Петербургский дворец




Уже в конце 19 в. испытывая финансовые трудности владельцам пришлось расстаться с дворцом, а затем и с одним из заводов.
Екатерине Сухозанет наследовала дочь Анна Безобразова, заводы она отдала в аренду кузену Белнзерскому-Белосельскому (в нач 20 в. закрыты), единственная дочь была замужем за П.Г. Демидовым.





Александра (ум. в 1850 г.)



"Старшая дочь (Козицкой) Александра, которая, если верить современнику, была гораздо умнее своей сестры, долго не выходила замуж. В конце концов, когда ей было уже 27 лет, выбор ее пал на французского эмигранта, марсельского дворянина Жана-Шарля-Франсуа де Лаваля (иногда дается полная фамилия как: ЛАВАЛЬ ДЕ ЛА ЛЮБРЕРЬЕ. Граф, по-русски, Иван Степанович Лаваль (1761–1846), гофмейстер, член Главного правления училищ; с 1835 по 1846 годы - старший советник Министерства иностранных дел). Но браку чуть было не помешала ее мать, Екатерина Ивановна Козицкая. В дочери волжского паромщика-старообрядца вдруг взыграла аристократическая спесь, а заодно и религиозная нетерпимость: она считала, что француз Лаваль не пара ее дочери. Кто-то посоветовал молодым людям обратиться к самому императору Павлу. Тот потребовал у Козицкой объяснений, почему она не дает своего согласия. «Не нашей веры», — отвечала она. — «Неизвестно откуда взялся и имеет небольшой чин». Резолюция императора была краткой: «Он христианин. Я его знаю. Для Козицкой чин весьма достаточный, а потому обвенчать». И дополнительное повеление: «Обвенчать через полчаса». Лаваль получил приданое поменьше, чем Белосельский, но все же огромное: 20 миллионов рублей, Воскресенский завод на Урале, множество угодий и часть Аптекарского острова в Петербурге с великолепной дачей на берегу Невы." (http://mornstar.narod.ru/uporoga/history/Shchanov/Laval_Borj.htm)
Александре принадлежало 17 000 душ и золотые прииски, и она имела 200 000 дохода. Позднеее была прикуплена ещё текстильная фабрика.

дом Лавалей в СПб





После смерти гр. Лаваль имение её разделили 4 дочери.
1.Екатерина, замужем за декабристом кн. Трубецким, умерла в Иркутске
2.Зинаида за австрийским бароном Лебцельтерном
3.гр. София Борх (она получила дворец и 7374 душ)
4.Александра гр. Коссаковская унаследовала завод

 

Художественные коллекции Лавалей ( в т.ч. много антиков) в 1851 г. были куплены для Эрмитажа.

 

Дарье Ивановне бывшей замужем за коллежским асессором Александром Ильичем Пашковым, достались Воскресенский и Белорецкие заводы.



Дом Пашкова выстроил двоюродный брат А.И. Пашкова в конечном счёте погоревшем на своих сомнительных махинациях. Окончательный облик здание приобрело уже при Александре Ильиче.

В 1803 г. Дарья произвела раздел владений между тремя сыновьями.

В дальнейшем семейное состояние увеличивалось за счёт покупки заводов у родственников, и дробилось между наследниками.
Самая богатая линия шла от младшего сына - Василия владевшего 2 заводами, его вдова купила третий.
Его внук Василий Александрович (ум. 1902) к концу 19 в. собрал в своих руках 3 завода и 426 000 десятин земли.

Известен он г.о. как основатель секты Пашковцев

"Вероучение П. исходит из того положения, что вследствие грехопадения человек совершенно бессилен своими делами заслужить себе оправдание перед Богом и приобресть спасение. Спасение совершилось на кресте, и все уверовавшие во Христа спасены. Каждый, уверовавший во Христа, тотчас же получает отпущение грехов и избавляется от вечной гибели. Принявшему в себя Христа и потом согрешившему нужно лишь покаяться — а он тотчас получает непосредственное прощение. Каждый, принявший в себя Христа, может уразуметь все Св. Писание и толковать его другим. Уверовавший во Христа непременно творит добрые дела, как плоды веры. Мнение, что для спасения нужны и дела, умаляет заслугу Христа. Исходя из этих положений, П. отвергают почитание икон и святых, таинства и церковную иерархию. Богослужение у П. сводится к молитве, проповеди и пению стихов "

 

А это потому, право, что их владельцы жили не по средствам ) ("давал три бала ежегодно и разорился наконец...")

Она находится в городе Фрязево. В 1990-х усадьба сильно горела и с тех пор стоит в руинах.

 

ну восстанавливали по старым чертежам и рисункам.

 

Ирине Ивановне бывшей замужем за полковником Бекетовым, достался Богоявленский, Нижнесимский и Верхнесимский заводы.
Наследниками были сын Пётр Петрович Бекетов и дочь Елена Балашова (который было выделено 16 000 душ)
Бекетов продал свои заводы, 12 000 душ крестьян отпустил на волю и умер бездетным.

Т.о. главным наследником стал зять Ирины - А.Д. Балашов,


три его сына , а потом три внука, владевшие своей частью наследства нераздельно.
Дела их шли прекрасно. (возможно потому , что роскошных дворцов они себе не строили)
в 1900 братьям принадлежало
521 838 десятин земли, 4 завода (заводских округа).

В 1904 полный список их имущества выглядел так:
Оценено - за 1904 год в 27 365 000 руб.(двадцать семь миллионов триста шестьдесят пять золотых рублей ), инвентаризационный Акт № 5/3 от января 09 года 1905 .Землевладение - 526 000 десятин земли
Промышленность - Сиамский горный округ Урал - Акт № 5/3 - 1
Соляной промысел - Акт № 5/3 – 2 (Сакское озеро в крыму0
Заводы - 32 - Акт № 5/3 - 34
Винокурни - 15 - Акт № 5/3 - 49
Пивоварни - 7 - Акт № 5/3 - 56
Лесопилки - 35 - Акт № 5/3 - 91

Процветанию этому способствовал брак Н.П. Балашова на гр..Е.А. Шуваловой (см. ), принесшей в приданное в полторы сотни тысячи десятин ( в т.ч. крымские виноградники и дворец в Симферополе).