06. Сквозь смерть

Тема в разделе "Соня: конспекты интеграции", создана пользователем Соня, 16 июн 2017.

  1. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Стихи Миркиной это не букварь, а Академия умирания. Не теория, а живая практика. Но не просто умирания, а умирания в жизнь, а не в смерть.

    Такую практику, но более прозаическую и конкретную проводил Ошо. Для умеющего его читать это хорошо представлено в как минимум пяти его книгах. Здесь будут приведены 2-3 из них.
    Но тема
    чтобы в смерти быть живым,
    учитесь умирать при жизни.

    - сквозная во всем его наследии.
     
  2. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Смерть[/B]

    - Можно ли сказать, что нет никакой разницы между Сознанием-в-покое и Сознанием-в-движении?
    Существенной, глубинной разницы нет.
    То, что мы воспринимаем, является Сознанием-в-движении во всем его изумительном многообразии?
    - Значит, смерть – это лишь прекращение движения воспринимающей части? Со смертью прекращается и восприятие?
    Да, верно.

    - Но если есть понимание, что восприятие является безличностным действием, тогда не будет ощущения того, что что-то теряется, это будет только...
    Значит, не будет никакого страха потерять что-то, не будет привязанности?

    Ничего этого не будет. Поэтому смерть многих святых описывается как прекрасное событие. Смерть не рассматривается как нечто, происходящее со «мной», поскольку «я» не существует. Процесс смерти просто наблюдается. А для того чтобы наблюдение могло иметь место, не должно быть больше никакого «я».

    - И нет никакого страха?
    Вы правы. Не будет ощущения страха или потери.
    - Есть ли какая-нибудь разница между смертью организма тела-ума обычного человека и джняни?
    Никакой. Абсолютно никакой. Ужасная путаница создается из-за того, что этот организм тела-ума рассматривается как джняни, как индивидуум, как просветленный индивид. Вы думаете, что организм внезапно преобразуется в ничто. Ничего этого не происходит! После просветления, или пробуждения, организм тела-ума продолжает функционировать более или менее также, как он функционировал раньше. Организм тела-ума будет функционировать согласно своим естественным характеристикам.

    - Значит, ощущение того, что я являюсь исполнителем, устраняется. Но то же самое происходит и тогда, когда умирает организм тела-ума обычного человека. Ощущение того, что «я являюсь исполнителем» также исчезает. Значит никакой разницы нет?
    Никакой. Что касается механизма тела-ума, то никакой разницы после смерти нет. И нет никакой разницы в Сознании. В одном случае Сознание прекратило отождествлеие до того, как умер организм тела-ума, а в другом случае организм тела-ума прекратил отождествление с наступлением смерти.
    - И это единственная разница между джняни и обычным человеком?
    Да!

    Все объекты являются лишь видимым проявлением в Сознании. То, что вы считаете субъектом, «собой», на самом деле является объектом, воспринимаемым другим объектом, который сам в свою очередь считает себя субъектом. Некто другой видит вас. Для него вы являетесь объектом, а он сам – субъектом. Но по сути оба – и наблюдатель, и наблюдаемый – являются объектами.
    Что представляет собой этот парадокс? Кто ищет и что? Единственным удовлетворительным ответом является то, что Сознание ищет себя. Субъект ищет самого себя. Сознание, которое отождествилось с каждым индивидуальным человеческим организмом, называет себя «я». Это «я» – лишь концепция. Безличностное Сознание отождествилось с личностным сознанием. И личностное сознание ищет свой источник, Вселенское Сознание. Сознание как субъект ищет само себя.
    Это и есть та особая игра, которую индуистская философия называет лила. Объяснения для нее нет. Мистики с древнейших времен утверждают, что этот мир является видимым проявлением в Сознании, воспринимаемым тем же Сознанием, и что все это проявление являет собой безличностный процесс. Сегодня ученые говорят, что весь проявленный мир является самопорожденным процессом, то есть все просто происходит само по себе. Этим безличностным процессом является поиск, с которым мы себя отождествляем. Мы думаем: «Я ищу нечто», имея в виду, что «я» ищет чего-то. И тогда поиск становится глубочайшей тайной.

    Хорошо, как я могу считать все это лишь видимостью?
    Отождествление с телом настолько тотально, что дает нам ощущение обособленности. А эта обособленность является лишь концепцией, которая основана на том, что индивидуальное тело кажется плотным. Является ли тело на самом деле плотным? Мистики всегда утверждали, что тело – это лишь видимость, это лишь пустота. И ученые сегодня пришли к выводу, что тело представляет собой лишь определенного вида вибрацию энергии. Клетки постоянно разрушаются, и новые клетки постоянно рождаются, энергия продолжает существовать, но энергия эта лишена субстанции.


     

    Вложения:

    Последнее редактирование: 6 авг 2023
  3. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Минделл - Кома. Ключ к пробуждению

    Полностью - тут:
    https://www.libfox.ru/140139-arnold-mindell-koma-klyuch-k-probuzhdeniyu.html

    [​IMG]

    ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

    Эти книги возникли из одной потребности: разработать методы, позволяющие исследовать глубины поразительных пространств, через которые мы продвигаемся в процессе сновидения.
    "Внутренняя работа со сновидящим телом" …. В книге разрабатываются методы, которые в огромной степени зависят от тех усилий, внимания и сосредоточения, которые мы посвящаем своей внутренней жизни. эта внутренняя работа приносит нам понимание не только самих себя, но и всех остальных. В конце концов, все люди проходят через измененные состояния сознания и все они пытаются следовать за своими переживаниями по мере того, как они проявляются в звуке, движении, посредством фантазии, во взаимоотношениях и в мире.
    Те, кто проделал внутреннюю работу со сновидящим телом, не только имеют лучший доступ к своей внутренней жизни, но, похоже, им легче иметь дело со своим настроением и с измененными состояниями сознания. Более того, создается впечатление, что эти люди проходят через коматозные состояния и моменты, близкие к смерти, с большей легкостью, нежели другие.
    Продолжительность времени, которое мы проводим в тяжелых измененных состояниях сознания — в особенности когда мы тяжело больны или стоим на пороге смерти, — сильно зависит от нашей способности иметь дело с внутренними переживаниями, через которые мы проходим в эти моменты.
    Я был несказанно удивлен тем, какой огромный интерес существует в мире по отношению к работе с комой, если судить по той возбужденной атмосфере вокруг комы, которая наблюдается в средствах массовой информации в США, Европе и Японии. В этот самый момент тысячи, может быть, миллионы людей по всему миру живут в замкнутых коматозных состояниях. Нет сомнения, что если они сами или те, кто им помогает, узнают больше о внутренней работе и о работе с комой, жизнь для каждого из них наверняка станет ценнее, богаче и, возможно, легче.
    Пусть российские читатели получат удовольствие и воспримут все, что они сочтут для себя ценным, из процессуально ориентированной работы и работы с комой, которые сочетают в себе фантазию, движение, бережное прикосновение и взаимоотношения.

    КЛЮЧ К ПРОБУЖДЕНИЮ

    Различные авторы учили меня пониманию смерти и умирания. Во-первых и прежде всего, я хочу поблагодарить Элизабет Кюблер-Росс за то, что она сделала изучение умирания темой, приемлемой для общества. Буддистская медитативная практика Стивена Левина (1984) с умирающими людьми — это первая ступень работы с комой в контексте сновидящего тела. Станислав Гроф и Джоан Хэлифакс (1978) углубили изучение переживаний смерти, показав взаимоотношения между действием кислоты и умиранием. Огромное спасибо им всем за то, что они открыли путь на эту в высшей степени загадочную территорию.

    Часть I
    КЛЮЧ К ЖИЗНИ

    В этой книге описана телесная работа и работа со сновидениями применительно к умирающим, и в ней представлены методы, которые проливают свет на непостижимое возникновение коматозных состояний и их предназначение. Я использую стенографические отчеты общения с пациентами, теоретические обсуждения и практические упражнения.
    Одна из моих задач — ознакомить читателя с широким спектром необычных событий, которые происходят с каждым из нас на пороге смерти. Знание об этих событиях поможет по-новому оценить завершение жизни, обогатит нас, сделав эти измененные состояния более естественной частью нашей повседневной жизни. Каждый, кто интересуется смертью и умиранием, равно как и другими измененными состояниями сознания, найдет здесь советы о том, как трансформировать боль, омраченность и тайну смерти в значимые переживания.
    Эта работа заставляет усомниться в том, что комы — это бессознательные состояния, в которые нет доступа, и что те, кто долго пребывает в этих вегетативных состояниях, являются — или должны считаться — мертвыми. Я надеюсь показать, что подобные утверждения являются неоправданными, поскольку они основываются на нашей ограниченной способности общаться с людьми в коматозном состоянии. Я описываю свою работу с предсмертными состояниями и экстремальными переживаниями, к которым она нередко приводит. Эта работа, использующая методы процессуально ориентированной психологии, заставляет нас относиться к последним этапам жизни с интересом, оптимизмом и даже воодушевлением. Процессуально ориентированная психология — это широкий феноменологический подход к людям, основанный на их вербальных и невербальных сигналах и состояниях сознания. В настоящее время представляется возможным и важным работать с коматозными состояниями — то есть работать с нередко едва уловимыми сообщениями, которые они нам могут посылать, — потому что они содержат поистине бесценную информацию для умирающего человека и его семьи. Если не усиливать и не расшифровывать эти переживания, то мы так и останемся в недоумении и смущении перед бурными завершающими этапами нашей жизни.

    Все те, с кем я работал, пока они находились в коматозном состоянии, с готовностью отзывались на процессуально ориентированный способ общения, описанный в главе 8. Нам необходимо научиться этой форме коммуникации, которая дает возможность по достоинству оценивать и понимать самые слабые сигналы, мельчайшие намеки, исходящие из наших глубин, передающие наши радости. Если нам удается установить контакт с людьми, пребывающими в сильно измененных состояниях, жизнь после смерти раскрывается перед нами как безвременная вечная реальность, пытающаяся проявить себя в настоящем.
    Я надеюсь, что обучение тому, как обеспечивать человеку, находящемуся в коматозном состоянии, доступ к его собственным глубинам и коммуникативным способностям, станет вкладом в новую "этику Танатоса" - этику, способную предоставить индивиду возможность ясного и осознанного выбора в решении вопроса жизни и смерти, тем самым превращая официальную полемику о жизни и смерти в достояние истории.


    Процессуальная работа

    Мой особый подход основан на процессуально ориентированной психологии3. Читатели, которые интересуются методами работы со сновидениями и работы над телом в состояниях на грани смерти, могут эффективно пользоваться этой книгой, если они знакомы с основами процессуальной работы. Там, где это возможно, я начинаю с самых азов.
    Хотя работа с умирающими составляла довольно значительную часть моей повседневной практики за последние 25 лет, я до сих пор не писал о переживаниях на грани смерти. Честно говоря, я колебался, прежде чем решился рассказать о переживаниях умирающих, из-за необычного характера этой работы.
    Серия событий, упомянутых в этой книге, заставила меня заняться этим исследованием. Сейчас я представляю его как новое направление в психотерапии и в изучении смерти, а не как окончательный вывод о природе комы. Приведенные здесь описания случаев показывают, что люди в коме не обязательно страдают от боли; они не просто нечто растительное с пораженным мозгом. Они также не являются просто машинами, чья центральная нервная система, возбужденная чрезвычайными физическими состояниями, плодит бессистемные галлюцинации и видения. Наоборот, они — бодрствующие человеческие существа, проходящие очередной значимый этап процесса собственной индивидуации.
    Фактически люди в коме напоминают мифических героев. Сказители всего мира издавна зачаровывали нас историями о шамане, короле и герое — персонажах, которые, выходя за пределы реальности, ищут информацию в неизведанных областях бытия, чтобы вернуться с божественным посланием для нас всех.
    Предсмертные помрачения сознания и коматозные состояния, с которыми мне доводилось работать, часто порождают символы этих мистических путешествий в другие миры. Многие из таких пациентов поднимаются к высотам и погружаются в глубины, чтобы в той или иной степени достичь экстаза, пророческого озарения и самопознания.

    Я предпринимал это исследование не для того, чтобы доказать наличие таких явлений, а обнаруживал их попутно. Каждый читатель должен будет делать собственные выводы из этого эмпирического материала. Я просто сосредоточиваюсь на следовании человеческой природе и помогаю самому себе и другим понять, кто мы такие вне зависимости от того, какие следствия это может иметь.
    Вечный религиозный опыт, который всегда приписывали жизни после смерти, безусловно, можно пережить в этой жизни. Умирающие помогли мне полюбить этот мир, осознать неограниченный потенциал его смысла и глубины. Как физик я уже был знаком с теоретической относительностью нашего мира. Теперь применение процессуальной работы заставляет теоретическую физику выглядеть подобно сбывшемуся сну. Пространство, время и локальность бледнеют перед красочным переплетением жизни, проживаемой до ее полного завершения.
    Питер и Сэнди — это вымышленные имена двух совершенно реальных людей, которые будут главными персонажами первого раздела этой книги. Питер, мужчина средних лет, умиравший от лейкемии, во всей полноте переживал сновидения, фантазии, симптомы и проблемы взаимоотношений вплоть до последних дней и минут своей жизни. Потрясающая история пробуждения, случившаяся в последние часы жизни Питера, сообщает нам, что мы продолжаем расти вне зависимости от того, истекло или нет время нашего физического тела.
    Во второй части книги я описываю теорию измененных состояний и даю практические советы неспециалистам и профессионалам по работе в условиях комы. На последних страницах я бьюсь над вечными вопросами о жизни, смерти и жизни после смерти. Насколько мне известно, внезапное пробуждение от комы никем до этого описано не было.

     
  4. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    6. ЧТО ЕСТЬ СМЕРТЬ?
    Тридцатилетний мужчина, умирающий от СПИДа, подсказал мне ответ. Выйдя из комы, он сказал мне: "Расскажите людям, что процессы имеют начало, середину, конец и потом еще одно начало. Пусть все знают об этом. А в самом конце все мы получаем именинный пирог".
    Этот человек находился в болезненном сноподобном состоянии. Он всегда был застенчивым и интровертным, однако, выйдя из этого состояния, он стал читать мне лекции о смерти. Он говорил: "Каждый из нас беременей смертью. Каждому она нужна. На пороге смерти у всех равные шансы и у всех есть шанс стать самим собой в полной мере".

    Личные мифы
    ..Этот мужчина был выраженным экстравертом, физически активным человеком, который любил заниматься спортом на свежем воздухе. Теперь, на последних стадиях болезни, он находился в центре медитативного, очень спокойного процесса. Фактически его ободряло то, что происходит. Прекрасный детский сон повторялся. Он работал над собой в состоянии глубокой релаксации, и его эмоциональная и физическая ситуация улучшалась.
    Здесь стоит сделать следующее заключение: то, что мы называем "терминальными стадиями болезни", и сама смерть— это пытающиеся реализоваться личные мифы.

    Смерть как часть жизни
    Смерть — это индивидуальное переживание, уникальное для каждого. Каждый раз, когда вы думаете, что умрете, будь то фантазия, желание или страх, вызванный болезнью, — вы пытаетесь практиковаться в умирании.
    Умирание может быть положительным переживанием. Требуется только представить его себе. То, каковы вы есть, нуждается в умирании. Наши самоотождествления время от времени хотят и должны умирать. Если ваша самотождественность становится слишком негибкой, если вы перестали расти — или если хочет произойти что-то новое, значит, ваша старая самость умирает. Поэтому, на любой стадии жизни, смерть — это быстрое изменение, рост и трансформация самотождественности.
    Чтобы познать смерть, мы должны умирать. По моему мнению, нам следует практиковаться в этом в форме медитации, особенно если мы боимся смерти. Не ждите, пока вы умрете, а делайте это сейчас. Ложитесь и умирайте. Обратите внимание на то, что останавливается, когда вы умираете. Заметьте, что хочет начаться.

    О встрече со смертью
    Многие терапевты призывают своих умирающих пациентов осознавать реальность смерти, даже когда больной, судя по всему, почти не проявляет инициативы на этот счет. Современные терапевты разрабатывают программы встречи со смертью, отчасти потому, что мы столь долгое время отрицали ее существование.
    Открытый разум, или разум «новичка», следует за событиями по мере того, как они происходят, и ничего не рекомендует. Питер, как и многие другие люди, никогда открыто не «признавал» смерть. За несколько дней до того, как он умер, он занимался тем, что боролся со смертью. Лишь за несколько часов до смерти он чувствовал себя хорошо и верил, что выздоравливает. Подобно многим другим, он не признавал смерть, потому что в определенном смысле он не умирал на самом деле.
    Будучи на самом пороге смерти, большинство людей полностью о ней забывают. Говорят, что русский писатель Чехов выпил глоток шампанского на своем последнем вздохе. Будучи при смерти, Юнг попросил лучшую бутылку вина из своих погребов. Вблизи смерти существование продолжается, и смерть порой кажется не относящейся к делу. Люди просто продолжают жить. Не потому ли это, что жизнь полнее всего, когда дух свободен?
    Таким образом, возможно, что люди избегают реальности своей смерти не только потому, что не хотят умирать, но и по той причине, что некоторая их часть только еще начинает жить и не собирается умирать. Термин смерть подразумевает новый процесс. Это значит, что мы должны начать делать все возможное, чтобы привести в порядок нашу существующую ситуацию, и двигаться вслед за новым процессом, который пытается произойти.
    Смерть — это концепция, которая требуется нам, когда мы готовы завершить что-то или направить усилия на другое. Когда мы завершили это или перестали на этом сосредоточиваться, умирает человек физически или нет, становится не важно.

    Страх и подготовка
    Наш страх, что умирание будет катастрофой и кошмаром, вызван главным образом нашими чувствами и персонажами из сновидений, с которыми мы не имели дела. С чудовищами, а их мы боимся больше всего, можно встретиться задолго до конца жизни, работая со сновидениями и телесными симптомами. Мы должны узнать и прожить все части нас самих, как ангелов, так и дьяволов, прожить сейчас, а не ждать конца, чтобы обнаружить нашу чудесную двойственную природу.
    Смерть как духовный пункт

    … Поэтому смерть — полезное понятие для нашей нормальной жизни, для нашего самоотождествления с данной физической формой и специфическим культурным определением того, что значит быть человеком. Смерть — это механистическая идея, которая выражает не только уничтожение реального тела, но и отречение от наших старых самостей.
     
  5. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Часть II ТЕОРИЯ И ОБУЧЕНИЕ
    7. ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ И КОМА

    Одна из основных идей этой книги заключается в том, что есть сильные, драматические и значимые события, которые проявляются в коматозных состояниях. Одна из причин, объясняющих невероятную мощь коматозных событий, безусловно, заключена во врожденной тяге к самопознанию, нам свойственна эта тяга.
    Таким образом, вторая часть этой книги посвящена обучению тому, как работать с людьми в измененных состояниях и комах и как понять те необычные переживания, которые они встречают на пути.

    Сопутствующие парадигмы

    Идея, которой я руководствовался в моей работе, представляет собой смесь научного реализма, феноменологического уважения к индивидуальным переживаниям и гипотезы о том, что все происходящее содержит в себе семена нашей целостности. Если древние алхимики работали над превращением материи в золото, то материя, с которой работаю я, — это ощущения клиента. Я склонен меньше сосредоточиваться на содержании разговора и уделять больше внимания эмоциональному и интеллектуальному духу или энергии человека.
    Как и все алхимики, я верю в природу и духовность человека. Сотни людей, которых мне довелось видеть в экстремальных состояниях, убедили меня, что в самых абсурдных и невероятных обстоятельствах скрыто нечто чудесное. Я считаю человеческую природу божественной, ибо в самом невообразимом хаосе человек находит семена творения.
    Моя теория состоит в том, что тип вмешательства, необходимый данному человеку в данной ситуации, всегда можно отыскать в происходящих процессах. Усиление общего процесса и работа с восприятиями приносят людям те чувства, прозрения и облегчение, которых они ищут. Но для того чтобы отыскать эти воздействия, мы должны быть способны различать, что именно мы воспринимаем.

    Структура процесса и измененные состояния

    Изучение процессуальной работы в обычных ситуациях весьма полезно для работы с умирающими, и наоборот, работа с умирающими формирует великолепную основу для понимания обычных состояний сознания. Состояния, через которые проходят умирающие люди, подобны состояниям, которые встречаются в обычной процессуальной работе. Лишь интенсивность и степень изумления возрастают. Мне кажется, что в коме не происходит ничего такого, что бы не пыталось случиться с людьми все время.
    Однако коматозные состояния все же специфическим образом отличаются от других состояний. Кома — это самая глубокая форма бессознательности. Если сознание находится на одном конце спектра осведомленности, то кома — на противоположном, причем между этими крайностями находится множество различных видов измененных состояний. Кома — это крайняя форма жизни, в которой индивида почти никогда не удается побудить к реагированию на пагубные воздействия. Однако мы уже видели, что особые формы общения могут осветить эту "черную дыру" жизни.

    Первое упражнение

    Чтобы понять трансы эмпирически, я бы предложил вам следующее упражнение.
    Если вы работаете в одиночку, выполняйте это упражнение в виде последовательности внутренних картинок. Представьте себе, что вы лежите, и притворитесь, что находитесь в состоянии глубокого транса или комы, из которого вас не так легко вывести. Войти в состояние глубокого транса легко, и с равной легкостью вы сможете выйти из него, если велите себе сделать это через три минуты. Трансы всегда находятся под самым носом, ожидая нас. Мы можем ощущать их неоднократно в течение дня.
    Делайте это в последующие три минуты.
    Многие люди, выполнявшие это упражнение, с удивлением отмечали, что им было очень приятно находиться в глубоком трансе.
    Когда мы обучаемся работать с людьми в коме, вырабатывающаяся у нас повышенная восприимчивость показывает нам, сколь бесчувственными порой могут быть простая забота и уход за пациентом! Обычный помощник обращается с коматозным пациентом, как с больным человеком, который не способен сам позаботиться о себе, а не как с физическим и духовным существом, находящимся в эпицентре высшего накала работы над внутренней самостью.
    Если мы не чувствительны к нашим повседневным измененным состояниям, мы игнорируем их и в других. Пренебрежение к собственным глубинным, сокровенным переживаниям делает нас одинокими.
    Таким образом, кома — это транс, из которого человека нелегко вывести. При коме дыхание нарушено. Оно, как правило, становится шумным, поскольку мягкое нёбо парализовано и язык застревает во рту. Сердцебиение учащенное и нередко аритмичное.

    8. РАБОТА С КОМАМИ

    Работу с человеком в коме можно рассматривать как очень совершенную форму общения. Это близкие взаимоотношения, в которых терапевт помогает человеку в коматозном состоянии научиться работать над собой, общаться с самим собой. Мы учим человека или помогаем ему размышлять, медитировать и по достоинству оценивать переживания измененного состояния, оценивать, чтобы они могли приобрести целительный и объясняющий характер.
    Таким образом, опыт, который мы получаем от работы с комами, применим ко всему диапазону наших взаимоотношений. До сих пор психологи основного направления сосредоточивались главным образом на понимании измененных состояний. Теперь мы должны разработать инструментарий для того, чтобы входить в эти состояния, общаться с теми, кто в них находится, и выходить из них. Если не помочь коматозным и трансовым состояниям завершиться, они замораживают осознавание, превращая его в своего рода пустоту, которую некоторые пациенты называют «пробелом» или "провалом".

    Спрыгнуть с колеса: этика Танатоса

    Один из моих пациентов после выхода из комы рассказывал, что он испытал переживание человека, привязанного к огромному вращающемуся колесу. Этот образ напоминает тибетское колесо судьбы и становления, которое символизирует повседневную жизнь, принуждение и недостаточную отрешенность. Для меня психология — это способ на мгновение спрыгнуть с этого колеса, выяснить, где ты находишься, и принять сознательное, трезвое решение по поводу того, хочешь ли ты вернуться на это колесо или нет. Используя осознавание, мы можем влиять на события, которые с нами происходят. В противном случае мы становимся пассивными, бессознательными свидетелями собственной участи.
    Процессуальная работа с умирающими подводит нас к жизненной позиции, которую я уже упоминал ранее как этику Танатоса.
    Эта этика представляет собой одновременно философское мировоззрение и практический метод спрыгивания с колеса, позволяя нам самим принимать решения по поводу собственной жизни, которые в ином случае будут приняты за нас другими. Принятие этики Танатоса означает, что мы формируем осознавание, необходимое для воздействия на наши переживания и определения будущего нашего тела.

    Учебное упражнение

    Лучший из найденных мной до сих пор методов обучения работе с трансовыми состояниями состоит в том, чтобы научать их, практически работать с людьми в состоянии транса и испытать на себе опыт чьей-то помощи, находясь в трансе. На данном этапе у нас уже есть достаточно теоретических обоснований; теперь нужны опыт и практика.
    Следующее упражнение предназначено для выработки некоторых техник, которые нам понадобятся для работы с трансами.
    Притворяться, что вы находитесь в трансе, — это почти то же самое, что быть в нем, за исключением того, что вы приняли сознательное решение исследовать свое осознавание. Нам следует также помнить, что трансы — это нормальные события: мы все испытываем их по несколько раз в день! Поработать над ними сейчас — это шанс не только познакомиться с околосмертными переживаниями, но и поработать с тем, что происходит с нами каждый день.

    Обработка транса

    Ваша процессуальная работа начинается с установления связи с человеком в коме. Сядьте рядом с вашим «клиентом». Когда он делает выдох, говорите нежно и медленно, в ритме его дыхания; ваши губы должны быть рядом с его ухом. Скажите что-нибудь вроде: "Привет. Я сегодня действительно здесь, рядом с тобой. Я хочу поговорить с тобой, и через мгновение слегка прикоснусь к твоей руке… Вот теперь моя ладонь на твоей руке. Ты можешь почувствовать, как я слегка надавливаю на твою руку. Это способ быть с тобой".
    Теперь нежно касайтесь руки клиента, когда он вдыхает, и ослабляйте прикосновение на его выдохе. Продолжайте, следуя за ритмом и глубиной дыхания. Вы нажимаете на вдохе, следовательно, подстраиваете его энергию дыхания под свои усилия. (Можно также слегка касаться верхней части грудной клетки, нижней части ноги или макушки.) Помните, что говорить надо ненавязчиво и спокойно и в то же время приближаться к уху патента, когда он выдыхает.
    То, как вы общаетесь с ним на невербальном уровне, так же важно, как и то, что вы говорите, поскольку пациент в равной мере понимает вас телесными чувствами и посредством слуха. Общаться конгруэнтно — значит передавать вербальное сообщение так, чтобы оно соответствовало вашему невербальному сообщению. Конгруэнтное общение — это общение, вызывающее доверие. Ритм дыхания пациента соответствует переживаниям, которые он испытывает, находясь в трансе. Таким образом, говоря с ним и прикасаясь к нему в том же ритме, вы общаетесь с ним на его языке, на его длине волны. Так что у него, скорее всего, создастся впечатление, что вы находитесь там же, где и он.
    Многие люди, продолжительное время находящиеся в вегетативных коматозных состояниях, будут отвечать вам, давая минимальные сигналы или обратную связь. Минимальные сигналы можно распознать по изменениям ритма дыхания или по движению глаз и рта в ответ на ваши попытки общения. Эти сигналы могут говорить о том, что пациент реагирует на ваши действия. Такие реакции — желанные позитивные указания на то, что контакт устанавливается. Большинству коматозных больных требуется не менее 20 минут, чтобы ответить.

    Второй шаг в работе с трансом связан с нахождением пути . Здесь вам следует заявить о ваших намерениях. Вы могли бы сказать, к примеру: "Я следую за ритмом вашего дыхания. Я хочу следовать за всем, что бы в вас ни происходило. То, что происходит снаружи и внутри вас, — все важно, потому что это покажет, что нам делать дальше. Это укажет нам путь".
    Рассказывая пациенту о том, что внутренние процессы могут направлять нас, вы наводите его на мысль о важности происходящего, о том, что существует путь, по которому можно следовать. Это также дает пациенту ощущение, что он не одинок на этом пути; вы будете ему помогать, когда он по нему пойдет. И наконец, это сообщение делает его способным осознавать самого себя и поощряет это осознавание.
    Я советую добиваться открытия «пути», помогая пациенту следовать за особыми знаками и сигналами. Когда он делает выдох, можно сказать: "Все, что вам требуется, это замечать, что происходит. Смотрите на все, что вы видите, если вы что-либо видите. Чувствуйте все, что вы чувствуете. Слушайте все, что вы слышите, если вы что-нибудь слышите. Потратьте на это столько времени, сколько вам надо, и смотрите, слушайте или чувствуйте".
    Третий шаг в этой работе — улавливание минимальных сигналов .
    Теперь вы должны дать пациенту время на его реакции. Советуя ему слушать, чувствовать или видеть, ищите любой из следующих минимальных сигналов:
    Слышимые изменения ритма, глубины и громкости дыхания.
    Изменения движений , проявляющиеся в спазмах, подергиваниях, судорогах или гримасах. Некоторые пациенты внезапно двигают углами рта, выпячивают губы или сдвигают брови, как бы размышляя над чем-то. Если эти движения происходят вслед за раздражителем, вы можете считать их формой межличностного общения (по контрасту с примитивными рефлекторными действиями).
    Изменения глаз, такие, как открывание глаз, фокусирование взгляда или его направление в определенную сторону. У некоторых коматозных пациентов глаза могут быть открытыми и остекленевшими, что показывает, что они не смотрят, а чувствуют или слушают что-то.

    Может пройти некоторое время, прежде чем пациент отреагирует или вы заметите некоторые из этих минимальных сигналов. Продолжая следовать за телесными движениями пациента и его дыханием, не будьте просто пассивны, а соучаствуйте, наблюдая, что происходит внутри и вне вас самих. Вы можете начать осознавать изменения в своем собственном дыхании, изменение температуры тела или даже появление спонтанных фантазий или игры воображения.
    То, как вы реагируете на минимальный сигнал, важно для пациента. Ваши ответы показывают, что вы установили с ним связь. Теперь он знает, что нашел вас. Ответы также помогают ему осознавать, что он делает, и будут помогать ему «сказать» еще больше.
    На начальной стадии процессуальной работы наиболее полезным типом реакции является безусловная открытость, которая поощряет пациента продолжать общение, однако не уточняет содержания сообщения.
    Вовсе не случайно все мы постоянно прибегаем к безусловной открытости. Медитация, созерцание моря или гор или даже слушание музыки — это безусловная открытость всему, что требует выхода наружу. Мы заполняем пустоты нашими собственными звуками, образами и фантазиями. Все методы безусловной открытости являются умиротворяющими и творческими, поскольку они помогают взрастить то, что находится внутри, предоставляя ему пространство и время. На вербальном уровне безусловная открытость выражается словами: "О, да, так". На слуховом уровне ей соответствуют предложения типа: "Послушай это". Такие ободряющие и в то же время пустые высказывания могут быть очень полезными. Визуальная безусловная открытость, вроде "Посмотри вовнутрь и увидь" или "Посмотри на пустую стену и нарисуй картину", может действовать подобно магии.
    При работе с коматозными пациентами важно, чтобы вы отвечали вербальными высказываниями, полными энтузиазма, но содержательно неопределенными. Если взгляд пациента фокусируется, вы можете сказать: "О! Я тоже это вижу!" Пустые выражения энтузиазма типа "Ух ты!", "Точно!" или "Черт возьми!" пациент интерпретирует так, как ему нужно. Если его глаза двигаются из стороны в сторону, не фокусируясь, вы можете поэкспериментировать с выражением типа: "Я тоже это слышу". Или, если он закрывает глаза, расслабляется и выглядит сонным, вы могли бы сказать: "Очень важно чувствовать вещи" или "Как приятно спокойствие". Каждый раз, когда вы что-то говорите, убедитесь в том, что вы передаете то же сообщение посредством ваших рук, осторожно изменяя ваши прикосновения.
    Безусловная открытость движению .
    Если пациент хоть чуть-чуть двигается, вы могли бы сказать: "О! Какое замечательное движение!" Еще раз напомню, что просто заметить или прокомментировать действия пациента — это поощрительный акт, который не направляет и не смущает вопросом о том, что бы он мог значить. Здесь важно не ваше движение, а то, что пациент направляет вас.
    Еще один способ состоит в том, чтобы слегка касаться руки или другой конечности, где, как вам кажется, зарождается движение, положив свой палец на кость, — например, на запястье, локоть, лодыжку, колено или на голову. Такое очень медленное движение позволяет пациенту осознать свой двигательный потенциал. Затем он может «направлять» вас своими мышцами, не обладая достаточной силой, чтобы самостоятельно двигать конечностью.
    Коль скоро найдено его собственное движение, фразы типа "Да, да! Продолжайте это движение" помогают ему выразить себя в движении. Таким образом небольшая судорога пальца может превратиться в полет птицы, как позже рассказывала мне одна женщина.
    Открытость дыханию .
    Еще один очень полезный тип общения с человеком в глубокой коме — дышать вместе с ним. Следуйте дыханию пациента в течение трех вздохов, а потом добавьте новую форму дыхания, свою собственную, с другим звуком или темпом. примерно по пятнадцать минут
    Переходите туда и обратно между «говорением» и «слушанием» с помощью всех ваших органов чувств.
     
  6. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    11. БЕССМЕРТНЫЙ "ТЫ"

    Аналогии сновидящему телу и мифическому телу можно найти в теориях смерти, созданных такими высокоразвитыми цивилизациями, как древние Китай, Египет и Индия, равно как и в западных исследованиях, посвященных смерти и умиранию. Эти теории расширяют наши представления о том путешествии, через которое мы можем пройти у порога смерти, и тех поворотных событиях в нашем развитии, которые пытаются произойти сейчас, в гуще жизни.

    Реальное, мифическое и сновидящее тела

    Наша концепция реального тела примерно эквивалентна китайскому По, египетскому Ка или индийскому Ахамкара, соответствующим понятию индивидуальной души. По существующим представлениям, эти духи после смерти остаются поблизости от физического тела. Считается, что духи загробной жизни, известные в этих же трех культурах как Хун, Ба и Атман, высвобождаются из тела в могиле и, утратив свою прежнюю личную самотождественность, отправляются в независимые трансперсональные сферы. Они сходны с нашей концепцией мифического тела.
    ...И все же сравнительные культурологические исследования позволяют нам говорить о сновидящем и мифическом теле. Среди множества культур в воззрениях по поводу смерти и загробной жизни обнаруживается двухслойная структура, сходная с нашими представлениями о сознании и бессознательном. Тело, которое мыслится парящим над, под или рядом с физическим телом, — это то, что я называю реальным телом, потому что оно связано с нашей самотождественностью. Другой дух, обладающий трансперсональным бытием, который способен оставить физическую тождественность и улететь к звездам, подобно Ба, Хун или Атману, ближе к мифическому телу, поскольку он отрешен от личных отождествлений.

    Объединение тел Во многих культурах смерть не считалась конечной целью существования. Предполагалось, что посмертные процессы продолжаются до тех пор, пока различные духи не объединятся. Так, в индуизме Ахамкара или обычное Эго соединяется в браке с Атманом, создавая Дживан, то есть единую личность, которая странствует через воплощения.
    Бессмертное тело Объединение и трансформацию тел души можно наблюдать уже у умирающего человека, когда к личной психологии начинает примешиваться трансперсональное, безвременное и архетипическое переживание того, что я буду называть бессмертным телом. Область опыта всех четырех тел (реальное тело, сновидящее тело, мифическое тело, бессмертное тело) суммируется в следующей таблице.
    ….

    Воскресение и бессмертное тело

    В соответствии с верованиями средневекового христианства мертвому суждено было воскреснуть во Христе; считалось, что получающееся в результате этого воскресшее тело имеет «духовный» характер, то есть представляет собой сочетание духа и плоти. Согласно учению св. Павла, это метафизическое тело безвременно содержит в себе сущность божественных качеств индивида. Бессмертное тело представляло собой состояние, в котором сохранялась самая существенная информация об усопшем. Говоря более научным языком, бессмертное тело, таким образом, мыслилось как своего рода информационное поле или «тело», символизируемое внешней видимостью живого человека.
    Ту же идею бессмертного поля мы находим и в древнеегипетском веровании о том, что могила Озириса представляет, собой таинственное место, из которого снова может возникнуть жизнь, место, из которого может быть воссоздан новый мир. В то же время эта тайна была «образом», который, как представлялось, хранится в теле усопшего.
    Эти древние верования выражают осознание универсальной истины о наших телах. Если обратиться к эмпирической работе, описанной в предыдущих главах, мы вспомним, что образы сновидений, возникающие из телесных ощущений (например, дух в бутылке), стремятся к реализации и в буквальном смысле служат образцом нового пробуждения индивида.

    Эмпирическое переживание бессмертной самости

    Если существует закон сохранения энергии и информации на всех стадиях жизни, то можно предположить, что процесс, течение которого мы наблюдаем на пороге смерти, продолжается и после смерти. Это означает, что такие архетипические паттерны, как любовь и научение, действуют и после смерти тела. Здесь я бы хотел ввести понятие информационного поля, которое способно организовывать людей и события в специфические паттерны. Появляется ли это поле вновь в виде конкретной личности или групповой идеи, зависит от индивида и от времени.
    Цель этих рассуждений в том, чтобы стимулировать дальнейшие исследования. Лично для меня важно оставаться как можно ближе к тому, что можно пережить в данный момент.
    заинтересованные в том, чтобы получить намек относительно того, что представляет собой бессмертное тело, могут попробовать выполнить следующее:
    1. Вообразите, что вы живете уже несколько сотен лет. Представьте, что после смерти вы неким образом трансформируетесь. Можете ли вы изобразить себя как духа, который будет пребывать здесь вечно? Приходилось ли вам когда-либо видеть во сне подобный персонаж? Можете ли вы припомнить персонаж, который представлял бы эту вечную самость? Нарисуйте себе свою бессмертную самость.
    2. Сделайте несколько легких движений, которые мог бы делать этот персонаж. Заметьте, чем эти движения отличаются от ваших. Могли бы вы двигаться, чуть напоминая этот персонаж, и в то же время все еще видеть себя?
    3. Теперь попытайтесь испытать те телесные чувства, которые мог бы испытывать этот персонаж. Можете вы найти часть своего тела, которая чувствует как этот персонаж? Теперь взгляните на эту часть, почувствуйте ее и попробуйте весь двигаться подобно ей.
    4. Задайте этой части самого себя вопрос, который беспокоит вас и на который вы хотели бы получить ответ. Спросите прямо сейчас и ждите ответа. Не спешите.
    5. Если вы получили ответ, отметьте влияние, которое он на вас оказал. Эта бессмертная самость обладает зрелостью и мудростью, которая вам так необходима.

    Теперь, когда вы немного почувствовали эту бессмертную личность, то, что будет сказано дальше, пожалуй, будет иметь для вас какой-то смысл. Бессмертное «я» — это Самость, большая личность, которая стоит за нашими сновидящим и мифическим телами. Наши обычные и мифические сновидения, симптомы и трансовые состояния — это все аспекты этой большей личности, которую Юнг назвал бы Самостью. Это центр нашей мудрости, великое бытие, стоящее за индивидуальным существованием. Чем больше мы становимся нашим целостным Я, тем больше мы приближаемся к сходству с этой фигурой, тем в большей степени она делается нашим двойником. Именно эта бессмертная Самость появляется у порога смерти из кокона нашего реального тела, лежащего в коме, Наше прежнее «я» становится слишком мало для бессмертного переживания.
    Работая с умирающими людьми, мы говорим с их бессмертными самостями — частями, которые, как мы теперь знаем, есть и в нас самих. ... сказал: "То, что мы пережили, не описать словами… но мы должны пытаться сформулировать также и это". Это говорила его бессмертная мудрая Самость.
    Одна из причин, почему нам так важно знать бессмертную и мистическую часть самих себя, заключается в том, что нам необходимо интегрировать ее в себя, чтобы с ее помощью как можно более расширить и углубить свою жизнь. Это сделает наш мир божественным. Без связи с бессмертной Самостью мы будем чувствовать, что жизнь просто не стоит того, чтобы ее прожить.

    Некоторые из нас могут опасаться этой отрешенной и мудрой части самрго себя, потому что воображают, что излишняя близость к бессмертию выльется в потерю связи с более молодым «я». Верно как раз противоположное. Большинство маленьких детей живут с полным осознанием бессмертной Самости; именно поэтому им нередко бывает легче умирать, чем взрослым. Смерть и время — это взрослые социальные концепции, а не реалии для маленьких детей. По детскому разумению, люди не умирают. Будучи взрослыми, мы все нуждаемся в большем соприкосновении с нашим бессмертием, ибо только тогда жизнь будет стоить того, чтобы ее прожить. Наша бессмертная часть дает нам ощущение знания, которым мы некогда обладали в детстве, в материнской утробе или в некоем Эдеме. Именно это захватывающее дополнение нам нужно привнести в нашу мирскую жизнь.
    Мы все знаем, что умрем. Фактически в определенные моменты нам всем хочется умереть. Отнюдь не считая это желание абсурдным, нам нужно понять, сколь разумным оно может быть. Под давлением необходимости быть тем, кем мы не являемся, мы забыли свою сущностную природу. Эта мысль настойчиво звучит в философии, в священных писаниях Востока и Запада, в пророческой поэзии. Каждый религиозный источник пытается пробудить в людях это забытое знание о самих себе.

    Относительность и смерть

    Смерть имеет релятивистский характер. С точки зрения нашего реального тела смерть — трагедия, утрата. С точки зрения мифического тела смерти не существует. С психодинамических позиций, смерть приходит, когда пытается произойти что-то новое и его отсекают. Если мы осознаем внутренний персонаж, представляющий этот новый элемент, наша скорбь затихает, поскольку исчезает само понятие смерти. Умираем ли мы в ньютонианской могиле или живем в божественном планетарном поле, подчиняющемся законам физики нелокальности, это зависит от позиции нашего осознания. Фактически то, живем ли мы, или умираем, зависит от нашей точки зрения.
    Доказательство тому — история смерти старого дзэнского учителя. Когда он умирал, его ученики собрались вокруг него, печально сетуя, что это, вероятно, их последнее занятие с ним. Он «впал в ярость» и спросил: "О чем, как вы думаете, все эти учения? Куда, как не прямо сюда, я, по вашему мнению, собираюсь идти?"
    Иными словами, умирающий учитель становится полем, мыслью, которая вездесуща и доступна каждому.

    Пациентка: Болезнь — это часть нас, которая пытается… пытается… быть замеченной… чтобы о ней знали.

    …Она перешла в другую самотождественность. Юнг тоже нашел вечную часть самого себя в одном из своих последних сновидений. Он встретил медитирующего йога и внезапно понял, что наша реальность — сновидение этого йога.
    Итак, нет единственной, абсолютной реальности. Или, скорее, реальность — это смесь вечного переживания, бессмертного тебя и твоей повседневной жизни.
     
  7. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    12. СМЕРТЬ МОЗГА И ЭТИКА ТАНАТОСА

    Работа с коматозными состояниями свидетельствует о том, что в состояниях, связанных с повреждением мозга, может быть больше способностей к осознаванию, чем мы предполагали прежде. Экстраполируя эту мысль, мы могли бы сказать, что, пока тело живет, возможность сознания сохраняется. Эта экстраполяция, в свою очередь, приводит к этике Танатоса, философии и парадигме умирания, которая рекомендует:
    1. Совершенствовать методы, которые могут помочь людям в измененных состояниях устанавливать связь с их собственным внутренним осознанием;
    2. Позволять им принимать свои собственные решения по поводу жизни и смерти.

    Устойчивое вегетативное состояние

    Джулиус Корайн, профессор неврологии медицинского колледжа Нью-йоркского университета:
    "Не существует никакого момента смерти. Момент — это официальная выдумка… Возьмите смерть при сердечно-сосудистых нарушениях. Сердце останавливается. Доктор прослушивает грудную клетку. Был ли это момент смерти? С помощью современного оборудования вы можете обнаружить в сердце признаки электрической активности через сорок минут после того, как оно остановилось. Момент смерти — это фикция"8.
    проблем.

    Коматозные состояния — это очень специфические сновидения, пытающиеся поддержать наше стремление к самопознанию. В этой чернейшей из дыр жизни процессы, которые всю нашу жизнь ждали внутри нас, ищут своего завершения и реализации. В свете этой идеи наша жизнь оборачивается поиском самопознания, поиском обобщения и глобализации наших возможностей.
    Азиатские, греческие, месопотамские, римские, еврейские, христианские, зороастрийские и исламские традиции постоянно напоминают нам об ожидающем нас путешествии к забытой Самости. Но теперь путь стал чуть более ясен; порой он вьется во тьме транса и комы.
    должны забывать о том, что многие люди, проходящие через эти измененные состояния, нуждаются в нашей помощи, чтобы полностью реализовать свою целостную самость. На самом деле они жаждут близкого общения. Многие предпочитают его обычному любящему сочувствию. Ибо без него может быть упущен особый момент, когда разум начинает дико метаться в бурной реке, впадающей в море.
    Диагноз смерти мозга может побудить нас к работе с процессом внутреннего роста умирающего и к установлению контакта с тем, что мы некогда представляли себе как загробную жизнь. То, что поначалу кажется лишенным разума телом, противящимся мертвой хватке времени, может быть попыткой последнего экстатического танца, который создает свободу от ограничивающей самотождественности и большую жизнь, а совсем необязательно — физическую смерть. Смерть, которая беспокоит нас сейчас, с иной точки зрения будет рождением нашего мифа.

    СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

    Бессознательность . Состояние отождествления с восприятием, т. е. невозможность осознавать восприятия, замечать их или следовать за ними.

    Вторичный процесс . Переживания, которые мы не воспринимаем в качестве принадлежащих нашей личной самотождественности. Мы воспринимаем их либо как нечто происходящее с нами, либо как эмоции и переживания, с которыми мы не решаемся отождествляться, например, божественность.

    Измененное состояние . Временное смещение фокуса от первичного ко вторичному процессу , которое может создаваться целенаправленно или самопроизвольно посредством смены канала .

    Каналы . Модальности нашего восприятия. В их число входят:
    Зрительный: восприятие в связи со зрением.
    Канал взаимоотношений: восприятие информации, как если бы она наблюдалась другим человеком или исходила от него
    Канал мира: восприятие информации как происходящей в мире или как отмечаемой миром в целом.
    Кинестетический: чувство движения.
    Проприоцептивный: отмечание таких ощущений, как давление, жар, температура.
    Слуховой: слышание и восприятие информации в форме звука.

    Личный миф . Обобщение детского сновидения или воспоминания, которое становится организующим фактором в формировании стиля жизни, хронических симптомов и проблем. Он может также организовывать последние переживания в жизни.

    Мифическое тело . Трансперсональное сновидящее тело', телесное чувство, которое обычно находится ниже порога нашего осознания. Образы и истории, связанные с ним, имеют мало общего с нашей повседневной жизнью, но, как правило, связаны с личными мифами.

    Первичный процесс . Все, что связано с нашей личной самотождественностью.

    Процесс. Поток сигналов в каналах в течение коротких промежутков времени, а также изменение переживания самотождественности в течение всей жизни,

    Реальное тело . Наше первичное отождествление тела. Переживание себя жертвой, тем, кто испытывает боль, или пассивно воспринимающим все, что с тобой случается.

    Смерть . Релятивистский термин, основанный на наблюдениях реального тела и относящийся к уничтожению нашей текущей самотождественности.

    Сновидящее тело . Описание нашего переживания собственного тела, происходящее, когда мы связываем образы с телесными чувствами и симптомами. Сновидящее тело обычно переживается как помеха реальному телу и впервые достигает осознания в виде симптомов.

    Транс . Любое изменение нашего нормального восприятия, классифицируемое по четырем состояниям. В легком трансе наша обратная связь слегка заторможена и происходит немного невпопад. В умеренном трансе наша обратная связь значительно заторможена или в малой степени соответствует раздражителю, однако мы все сохраняем чувство связи друг с другом. В неполном трансе, или полукоме, человек колеблется между сознанием и кажущейся глубокой нечувствительностью. Люди, выходящие из комы, проходят через это состояние. В тотальном трансе, или полной коме, человек находится в глубоком состоянии кажущейся бессознательности, не проявляя никаких реакций на вербальные и соматические раздражители, которые не подстроены к внутреннему переживанию пациента.
     
  8. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Ошо - Здесь и сейчас. О жизни, смерти и прошлых воплощениях

    Полностью - тут:
    http://old.darshi.ru/library/
    Аудиокнига


    [​IMG]

    ОШО
    И здесь и сейчас.
    О жизни, смерти и прошлых Воплощениях


    НЕТ ЛЖИ РАВНОЙ СМЕРТИ

    Мои любимые,
    Что человек осознал, от того он освободился. Человек может восторжествовать над тем, что он познает. В наших неудачах и поражениях виновно лишь невежество. Поражение вызвано тьмой; когда есть свет, неудача невозможна — свет становится победой.
    Вот первое, что я хотел бы сказать вам о смерти, — нет лжи равной смерти. И все же она кажется истиной. И не только кажется, но и выглядит как наиважнейшая истина жизни — так, словно вся жизнь окружена смертью. Забываем ли мы о ней или предпочитаем не видеть, но она остается близко. Смерть к нам ближе наших собственных теней. Нет ничего более ложного, чем смерть. Поэтому, какую бы систему жизни мы ни создавали, веря в истинность смерти, она становится ложной. Как нам познать ложность смерти? Как мы можем узнать, что смерти нет? Пока мы этого не узнаем, страх не пройдет. Пока мы не узнаем ложность смерти, наши жизни будут оставаться ложными. Пока сохраняется страх смерти, не может быть никакой подлинной жизни. Пока мы дрожим от страха перед смертью, мы не можем собраться и прожить свою жизнь. Жить могут лишь те, для кого тени страха смерти исчезли навсегда. Как может жить испуганный и дрожащий ум? И если смерть кажется ближе с каждой секундой, возможно ли жить? Независимо от того, насколько мы закрываем глаза на смерть, в действительности она никогда не забывается полностью. А пока мы окружены смертью, как мы можем жить? Так жить невозможно. Так мы не можем узнать, что такое жизнь — и ее радость, ее красота, ее благословение. Так мы никогда не сможем достичь храма Божественного, высшей истины жизни. Храмы, созданные из страха смерти, — это не храмы Божественного. Молитвы, сложенные в страхе смерти, это не молитвы Богу. Лишь тот, кто полон радости, достигает храма Бога. Царство Божье наполнено радостью и красотой, и колокола храма Бога звонят лишь по тем, кто свободен от всех видов страха, для тех, кто стал бесстрашным. Помните, если истинна жизнь, тогда не может быть истинной смерть, — а если истинна смерть, тогда жизнь будет не более чем сном. Эти две вещи не могут существовать одновременно. Но мы держимся за обе сразу. Мы чувствуем, что мы живы, и в то же время чувствуем, что мертвы.

    Я слышал о факире, жившем в отдаленной долине. Однажды к нему пришел человек и попросил учить его о жизни и смерти. Факир сказал:
    — Я приглашаю тебя узнать о жизни; мои двери открыты. Но если ты хочешь знать о смерти, пойди в какое-то другое место, потому что я никогда не умирал и никогда не умру. У меня нет опыта смерти. Если хочешь знать о смерти, спроси тех, кто умер, спроси тех, кто уже мертв.
    Факир рассмеялся и продолжал:
    — Но как ты можешь спросить тех, кто уже мертв? Если ты хочешь узнать у меня адрес мертвого, я не смогу тебе его дать. Потому что, с тех пор как я понял, что не могу умереть, я понял также и то, что никто не может умереть, что никто никогда не умирал.

    Но как мы можем поверить этому факиру? Каждый день мы видим, что кто-то умирает; каждый день происходит смерть. Смерть — это высшая истина; она делает себя очевидной, проникая в центр наших существ. Ты можешь закрыть глаза, но вне зависимости от того, далеко ли она от тебя, она все же остается очевидной. Вне зависимости от того, насколько мы от нее прячемся, убегаем, все же она окружает нас. Как можно исказить эту истину?
    Некоторые люди, конечно, пытаются исказить эту истину. Просто из страха смерти люди верят в бессмертие души — лишь из страха. Они не знают; они просто верят. Некоторые люди повторяют в храме или мечети: «Никто не умирает; душа бессмертна». Смерть никогда не станет ложью просто от такого повтора — она может стать ложью, только будучи познанной.
    Это очень странно, помните: мы всегда признаем противоположность того, что продолжаем повторять. Когда кто-то говорит, что он бессмертен, что душа бессмертна, — когда он это повторяет, он просто знает, знает глубоко внутри, что умрет, что ему придется умереть. Если он знает, что не умрет, нет необходимости повторять и повторять о бессмертии; повторяет лишь тот, кто боится.
    Смерть нельзя отвергнуть, просто повторяя, что смерти не существует. Смерть нужно познать, с ней нужно столкнуться, ее нужно прожить. Вам придется с ней познакомиться. Вместо этого мы продолжаем убегать от смерти.
    ... «Здесь покоится человек, который всю жизнь бежал от собственной тени и потратил впустую всю свою жизнь, убегая от тени. Но этот человек не знал даже столько, сколько знает надгробный камень: потому что надгробный камень в тени, но не бежит и поэтому не создает тени».
    Смерть — это наша собственная тень. Продолжая бежать от нее, мы никогда не сможем остановиться и узнать, что же это такое. Если бы этот человек остановился и увидел то, что за ним гналось, возможно, он бы рассмеялся и сказал: «Что я за человек, если бегу от тени?» Никто никогда не может убежать от тени; никто даже не может победить в борьбе с тенью. Это не значит, однако, что тень сильнее и нам никогда не добиться победы; это просто значит, что тени нет, а значит, нет и вопроса о победе. Нельзя победить то, чего не существует. Вот почему людей продолжает побеждать смерть: потому что смерть — это просто тень жизни. Когда жизнь движется вперед, с нею движется и ее тень. Смерть — это тень, которая формируется позади жизни, и мы никогда не хотим оглянуться и посмотреть, что это такое.
    Многие жизни мы живем, неся с собою страх смерти, и все же мы не в силах ни осознать, ни увидеть его. Нам так страшно и жутко, когда приближается смерть, когда вся ее тень сгущается вокруг нас, что от страха мы теряем сознание. Как правило, никто не остается в сознании в момент смерти. Если бы хотя бы однажды кто-то остался в сознании, страх смерти исчез бы навсегда. Если бы хотя бы однажды человек был способен увидеть, как происходит умирание, какова смерть, что происходит в смерти, в следующий раз он не боялся бы смерти, потому что смерти бы не было. Он не победил бы смерть — потому что мы можем достичь победы лишь над тем, что существует. Просто в познании смерти она исчезает. Тогда не остается ничего, что можно было бы побеждать.

    Много раз раньше мы умирали, но каждый раз, когда случалась смерть, мы теряли сознание. Похожим образом хирург или врач приводит вас в состояние общего наркоза перед операцией, чтобы вы не чувствовали боли. Мы так боимся смерти, что в момент смерти теряем сознание добровольно. Мы теряем сознание совсем незадолго до смерти. Мы умираем бессознательными и затем рождаемся в состоянии бессознательности. Мы не видим ни смерти, ни рождения — и поэтому так никогда и не можем понять, что жизнь вечна. Рождение и смерть — это не более чем постоялые дворы, где мы переодеваемся и меняем лошадей. В старые времена железных дорог не было, и люди путешествовали в повозках, запряженных лошадьми. Они путешествовали из одной деревни в другую, и, когда лошади уставали, они сменяли своих лошадей на свежих на постоялом дворе, а затем снова сменяли их в следующей деревне. Однако эти люди, меняя лошадей, никогда не чувствовали что, то, что они делают, подобно смерти и новому рождению, потому что, меняя лошадей, они оставались в полном сознании.
    Иногда случалось так, что всадник путешествовал навеселе. Оглядываясь вокруг в таком состоянии, он удивлялся тому, как все вокруг по-другому, что все кажется таким другим. Я слышал, что однажды пьяный всадник даже сказал:
    — Может быть, поменяли и меня? Кажется, это не та лошадь, на которой я ехал. Может быть, стал другим человеком и я?
    Смерть и рождение — это просто станции, на которых сменяются повозки, — где старые повозки оставляют, где оставляют усталых лошадей и запрягают новых. Но оба эти действия совершаются, когда мы в бессознательном состоянии. А человек, рождение и смерть которого происходят бессознательно, не может жить сознательной жизнью — он действует в своего рода полусознательном состоянии, полусонном состоянии жизни.

    Я хочу сказать, что очень существенно увидеть смерть, понять, узнать ее. Но это возможно лишь, когда мы умираем; человек может увидеть смерть, только умирая. Как это сделать сейчас? Если человек видит смерть только во время смерти, невозможно ее понять — потому что во время смерти он потеряет сознание.
    Да, можно это сделать сейчас. Мы можем пройти эксперимент, войдя в смерть по собственной воле. И позвольте мне сказать, что медитация или самадхи — это не что иное, как вхождение в смерть. Опыт вхождения в смерть добровольно есть медитация, самадхи. Явление, которое однажды произойдет автоматически в отбрасывании тела, — мы можем преднамеренно вызвать его, создавая внутреннюю дистанцию между собой и телом. И таким образом, покидая тело изнутри, мы можем испытать на опыте событие смерти, испытать на опыте наступление смерти. Мы можем пережить смерть сегодня, этим самым вечером, — потому что наступление смерти просто означает, что наша душа и наше тело будут переживать в этом путешествии такое же разделение, как когда путешественник идет вперед, оставляя позади свое транспортное средство.
    человек пришел навестить мусульманского факира, Шейха Фарида, и сказал:
    — Мы слышали, что когда Мансуру отрубили ноги и руки, он не чувствовал боли... во что трудно поверить. Даже колючка, воткнувшись в ногу, причиняет боль. Разве не больно, когда человеку отрубают ноги и руки? Кажется, это фантастические выдумки.
    — Еще мы слышали, — продолжал этот человек, — что, когда Иисуса распяли на кресте, он не чувствовал никакой боли. Ему разрешили произнести последнюю молитву. И в то, что сказал окровавленный, обнаженный Иисус — распятый на кресте, пронзенный шипами, прибитый гвоздями — в последние мгновения, невозможно поверить!
    Иисус сказал: «Прости этих людей, ибо они не ведают, что творят». Но вот что имел в виду Иисус: «Эти бесчувственные люди не знают, что человек, которого они убивают, не может умереть. Прости их, потому что они не знают, что делают. Они делают нечто невозможное — совершают убийство, которое невозможно». Трудно поверить, что человек, которого вот-вот убьют, может проявить столько сострадания.
    Фарид рассмеялся:
    —хороший вопрос, но я отвечу на него позднее. Сначала сделай мне одолжение.
    Он попросил разбить лежащий рядом кокосовый орех, предупредив, что не надо разбивать ядро.
    Но кокос не был зрелым, и человек сказал: — Прости, но я не могу этого сделать. Кокос совершенно сырой, и если я разобью его, то разобьется и ядро.
    Тогда Фарид дал ему другой кокос, сухой, и попросил разбить его.
    — Можешь ли ты сохранить ядро целым в этом кокосе?
    — Да, — ответил человек, — ядро можно сохранить.
    — Я ответил тебе. Ты понял?
    — Я ничего не понял, Какая связь между кокосом и твоим ответом? Какая связь между кокосом и моим вопросом?
    — Орех не нужно его разбивать. Я показываю тебе, что в сыром кокосе скорлупа и ядро все еще соединены друг с другом — если ударить по скорлупе, разобьется и ядро. Но сухой кокос... Чем он отличается от сырого? Есть разница: ядро сухого кокоса внутри сжалось и отделилось от скорлупы; между скорлупой и ядром возникла дистанция. Теперь, даже разбив скорлупу, можно сохранить ядро. Так я ответил на твой вопрос!
    — Но все же я не понимаю.
    — Иди, умри и пойми, — сказал факир. — Без этого ты не поймешь то, что я сказал. Но даже тогда ты не сможешь меня понять, потому что перед смертью потеряешь сознание. Однажды ядро и скорлупа будут разделены, но в этот момент ты потеряешь сознание. Если хочешь понять, научись отделять ядро от скорлупы — сейчас, пока ты жив.
    Если скорлупа - тело, и ядро - сознание, разделятся сию же минуту, со смертью покончено. С созданием этой дистанции ты узнаешь, что скорлупа и ядро — это две отдельные вещи, что ты будешь продолжать жить, даже если скорлупа разобьется, если ты исчезнешь. В этом состоянии, даже если случится смерть, она не сможет проникнуть к тебе вовнутрь — она произойдет снаружи. Это просто значит, что ты не умрешь. То, что есть ты, выживет.
    В этом сам смысл медитации или самадхи: научиться отделять скорлупу от ядра. Их можно разделить, потому что они отдельны. Можно узнать, что они отдельны, потому что они отдельны.
    Вот почему я называю медитацию добровольным входом в смерть. Человек, который входит в смерть по собственной воле, сталкивается с ней и узнает: «Наступила смерть, но все же я здесь».

    Сократ был при смерти. Приближались последние мгновения.
    Сократ обратился к человеку, готовящему яд:
    — Ты слишком копаешься.
    — Я давал яд всю жизнь, но никогда не видел такого сумасшедшего, как ты. Почему ты так торопишься? Я мелю его медленно, чтобы ты мог дышать немного дольше, прожить немного дольше, остаться в жизни немного дольше. Почему ты так торопишься умереть?
    — Я очень тороплюсь, потому что хочу увидеть смерть, хочу посмотреть, как выглядит смерть. А еще я хочу увидеть, выживу я или нет, когда случится смерть. Если я не выживу, все кончено; если я выживу, будет покончено со смертью. я хочу посмотреть, кто умрет со смертью — смерть или я? Я хочу посмотреть, кто выживет: смерть или я? Но как я могу это увидеть, пока я жив?
    Сократу дали яд. Друзья стали оплакивать его. А Сократ? Он им говорил:
    — Яд достиг моих коленей. Ниже коленей мои ноги совершенно мертвы — я даже не узнаю, если мне их отрубят. Но, хотя мои ноги и мертвы, я все еще жив. Это значит, что одно: я — это не мои ноги. Я все еще здесь, полностью здесь.
    — Теперь не стало и ног, до бедер я совершенно мертв. Я не почувствую, если мне отрубить ноги по самые бедра. Но я все еще здесь!
    Не плачьте, — говорил Сократ, — наблюдайте! Это возможность для вас: я умираю и сообщаю вам, что еще жив. Мне можно полностью отрубить ноги — даже тогда я буду жив, я сохранюсь. Теперь уплывают и руки; и мои руки умрут. Ах! Сколько раз я отождествлял себя с этими руками — с теми самыми руками, которые теперь покидают меня, — но я по-прежнему здесь.
    И Сократ продолжает говорить, пока умирает.
    — Постепенно все становится мирным, все тонет, но я все еще не затронут. Через некоторое время, возможно, я больше не смогу ничего сказать, но пусть это не заставит вас думать, что меня больше нет. Потому что, если, потеряв почти все тело, я все еще здесь, как мне может прийти конец, если я потеряю еще некоторую часть тела? Может быть, я не смогу об этом сказать,— но я останусь здесь.
    А в самое последнее мгновение он говорит:
    — Теперь, может быть, мои последние слова: язык не слушается меня, но все же я говорю: Я существую. До последнего мгновения он продолжал говорить: «Я все еще жив».

    Так и в медитации человек должен медленно войти внутрь. И постепенно, одно за другим, все начинает отпадать. Создается расстояние до всего и вся, и приходит мгновение, когда кажется, что все находится где-то далеко, на расстоянии. Ты чувствуешь себя так, будто чей-то труп лежит на берегу — и все же ты существуешь. Тело лежит там, но все же ты существуешь — отдельный, совершенно отчетливый и другой.
    Однажды испытав столкновение со смертью лицом к лицу при жизни, мы никогда больше не будем иметь ничего общего со смертью. Смерть будет продолжать приближаться, но теперь она будет просто пересадочным пунктом — она будет подобна перемене одежды; будто мы берем новых лошадей и отправляемся в новых телах в новое путешествие, по новым путям, в новые миры. Но смерть никогда не сможет уничтожить нас. Это можно узнать, лишь столкнувшись со смертью. Нам придется ее узнать; нам придется через нее пройти.

    Поскольку мы так боимся смерти, мы не можем медитировать. Многие приходят ко мне и говорят, что не могут медитировать. Как мне им объяснить, что их настоящая проблема совсем в другом? Настоящая проблема — страх смерти... а медитация — это процесс смерти. В состоянии тотальной медитации мы достигаем того же состояния, что и мертвый человек. Единственная разница в том, что мертвый приходит в это состояние бессознательно, тогда как мы достигаем его сознательно. Это единственная разница. Мертвый человек ничего не знает о том, что произошло, как разбилась скорлупа, а ядро уцелело. Медитирующий искатель знает, что скорлупа и ядро стали отдельными.
    Страх смерти — это основная причина, по которой люди не могут идти в медитацию, — другой причины нет. Те, кто боится смерти, никогда не смогут войти в самадхи. Самадхи это добровольное приглашение смерти. Смерть приглашают: «Приди, я готов умереть. Я хочу знать, выживу ли я после смерти. И лучше, если я узнаю ее сознательно, потому что я не смогу ничего узнать, если это событие произойдет, когда я в бессознательном состоянии».
    Поэтому первое, что я хочу вам сказать: если будешь продолжать убегать от смерти, то будешь ею всегда побежден, — а в тот день, когда ты встанешь и встретишь смерть, в тот самый день она оставит тебя, а ты сохранишься.


    [​IMG]
     
    Последнее редактирование: 14 окт 2021
  9. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    [​IMG]


    В эти три дня все мои лекции будут посвящены техникам встречи смерти. Надеюсь, что за эти три дня многие люди узнают, как умирать, и смогут умереть. А если вы можете умереть здесь, на этом берегу... Это невероятный берег. Именно по этим пескам однажды ходил Кришна — тот самый Кришна, что сказал Арджуне в некой войне: «Не волнуйся; ничего не бойся. Не бойся убивать и быть убитым, потому что я говорю тебе, что никто не умирает и никто не убивает». Никто никогда не умирал, никто никогда не умрет; то, что умирает, то, что может умереть, уже мертво. А то, что не умирает, не может быть убито — для него нет способа умереть. И это сама жизнь. Это море, эти пески никогда не чувствовали, что Кришна умер; это небо, эти звезды и луна никогда не верили в смерть Кришны.
    Фактически, нигде в жизни нет места для смерти, но все мы верили, что Кришна умер. Мы верим в это, потому что нас непрерывно преследует мысль о собственной смерти. Почему мы так озабочены мыслью о собственной смерти? Прямо сейчас мы живы, почему же тогда мы боимся смерти? Почему мы так боимся умирать? Фактически, за этим страхом стоит секрет, который мы должны понять.
    Мы никогда не видели, как мы умираем. Мы видели, как умирают другие, и это усиливает идею о том, что придется умереть и нам. Например, капля росы в океане живет с тысячами других капель, а однажды на нее падает луч солнца и она превращается в пар и исчезает. Другие капли думают, что она мертва, и они правы — потому что некоторое время назад они видели каплю, а теперь ее не стало. Но капля по-прежнему существует в облаках. Но как это узнать другим каплям, пока они сами не стали облаками? К этому времени, наверное, эта капля уже упала в море и снова стала каплей. Но как узнать об этом другим каплям, пока они сами не отправились в это путешествие?

    Когда мы видим, что рядом кто-то умирает, мы думаем, что этого человека больше нет, что еще один человек умер. Мы не осознаем, что этот человек просто испарился, что он вошел в тонкое тело и отправился в новое путешествие, — что это капля, которая испарилась, только чтобы снова стать каплей. Как нам это увидеть? Все, что мы чувствуем, — это что еще одного человека не стало, еще один человек мертв. Таким образом, кто-то умирает каждый день; каждый день уходит еще одна капля. И постепенно в нас возникает уверенность, что и нам придется умереть: «Я тоже умру». Тогда нас охватывает страх: «Я умру». Этот страх охватывает нас, потому что мы смотрим на других. Ты видел, как умирают другие, но никогда не видел, как умираешь ты сам. Ты видишь смерти других людей, но никогда не узнаешь, остается ли в живых что-нибудь внутри этих людей. Поскольку в это время мы теряем сознание, смерть остается для нас незнакомкой. Поэтому важно, чтобы мы вошли в смерть добровольно. Однажды увидев смерть, человек становится свободным от нее, торжествует над ней. Фактически, бессмысленно называть его победителем, потому что ему нечего побеждать — тогда смерть становится ложной; тогда смерть просто не существует.

    Человек не должен ни освобождаться от смерти, ни торжествовать над ней. Человеку нужно узнать смерть. Само знание становится свободой, знание становится победой. Именно поэтому раньше я говорил, что в знании сила, что в знании свобода, победа. Познание смерти заставляет ее раствориться; затем внезапно, впервые, мы становимся связанными с жизнью.
    Именно поэтому я сказал вам, что первое в медитации — это добровольно войти в смерть. Второе, что я хотел бы сказать: что человек, который входит в смерть по собственной воле, находит — внезапно — вход в жизнь. Хотя он и идет на поиски смерти, вместо того чтобы встретить смерть, он встречает предельную жизнь. Хотя, стремясь к цели своих поисков, он вступает в дом смерти, на самом деле он, в конце концов, оказывается в храме жизни. А тот, кто бежит из дома смерти, никогда не достигает храма жизни.
    Позвольте мне указать, что на стенах храма жизни выгравированы тени смерти. Позвольте мне также указать вам, что карты смерти нарисованы на стенах храма жизни, и, поскольку мы бежим от смерти, в результате мы бежим и из храма жизни! Лишь приняв смерть, мы сможем принять эти стены. Если мы когда-нибудь сможем войти в смерть, мы сможем войти и в храм жизни. Божество жизни обитает в стенах смерти; образами смерти расписаны все стены храма жизни. Мы просто бежали, едва завидев их. Где-нибудь, в каком-то месте мы должны построить храм, на стенах которого показана была бы смерть (Крест), а божество жизни восседало внутри. Именно в этом заключается истина. Однако, поскольку мы продолжаем бежать от смерти, мы также упускаем и саму божественность жизни.
    Я говорю одновременно и то и другое: медитация — это добровольное вхождение в смерть, а тот, кто добровольно входит в смерть, достигает жизни. Это значит: тот, кто сталкивается со смертью, в конце концов, находит, что смерть исчезла, и он пребывает в объятиях жизни.

    Например, на мне одежда. Если ты пойдешь меня искать, сначала ты встретишь мою одежду — хотя я не одежда. Однако если ты подходишь ко мне ближе и ближе, тогда под одеждой ты найдешь мое тело. Но и тело, в более глубоком смысле, является одеянием. А если бы ты продолжал путешествие вовнутрь, зная, что и тело — это одежда, тогда, несомненно, ты встретил бы того, кто покоится внутри и кого хочет встретить каждый. Как интересно то, что стена состоит из тела, а Божественное изящно восседает внутри! Из материи состоит стена, а внутри Божественное сознание восседает во всей своей славе. Конечно, это противоречивые вещи — стена материи и божественность жизни. Если ты понимаешь правильно, стена состоит из смерти, а Божественное — из жизни.
    Когда художник пишет картину, он обеспечивает темный фон, чтобы подчеркнуть белый цвет. Белые линии становятся явственно видимыми на темном фоне. Если бы человек пугался черного, то не смог бы достичь белого. Но он не знает, что именно черный подчеркивает белый.
    Таким же образом шипы окружают цветущие розы. Если человек пугается шипов, он не сможет достичь и роз; если он продолжает избегать шипов, он будет лишен и цветов. Но тот, кто принимает шипы и приближается к ним без страха, находит, к своему удивлению, что шипы нужны лишь для того, чтобы защитить цветок; они просто служат внешней стеной, ограждающей цветок, — защитной стеной. Цветок цветет среди шипов; шипы не враги цветку. Цветы — это части шипов, а шипы — это части цветов, — и те и другие возникли из одного и того же жизненного источника растения.
    То, что мы называем жизнью, и то, что мы называем смертью, — есть части большей жизни. Я дышу. Воздух выходит; воздух входит. Тот же воздух, который выходит, через некоторое время входит снова, а тот воздух, который выходит, через некоторое время снова входит. Вдох — это жизнь, выдох — это смерть. Но и то и другое — это части большей жизни — жизнь и смерть, идущие рука об руку. Рождение это один шаг, смерть это другой шаг. Но если бы мы могли видеть, если бы мы могли проникнуть вовнутрь, мы бы достигли видения большей жизни.

    Эти три дня мы будем заниматься медитацией вхождения в смерть. И я буду говорить с вами о многих ее измерениях. Сегодня мы сделаем первую медитацию. Позвольте мне объяснить вам об этом некоторые вещи.
    Теперь, наверное, вы уже поняли: мы должны достичь точки внутри, глубоко внутри, где нет возможности смерти. Мы должны отбросить все внешнее, периферию, как это происходит в смерти. В смерти тело отпадает, чувства отпадают, мысли отпадают, дружба отпадает, вражда отпадает — отпадает все. Весь внешний мир уходит — остаемся лишь мы, остается лишь «я», лишь сознание остается отстраненным.
    Так же и в медитации — мы должны отбросить все, оставив в живых только наблюдателя, внутреннего свидетеля. И эта смерть произойдет. За эти три дня медитации, если вы наберетесь храбрости умереть и отбросить самого себя, случится явление, называемое самадхи,
    Самадхи, помните, это прекрасное слово. Самадхи называется состояние тотальной медитации, и надгробная плита, которую ставят после смерти человека, тоже называется «самадхи». Думали ли вы когда-нибудь об этом? — и то и другое называется самадхи. у них общий секрет, общая точка встречи. для человека, достигшего состояния самадхи, его тело остается точно могила — ничто иное. Тогда он осознает, что кто-то есть внутри; снаружи — только тьма.
    После смерти человека мы делаем могилу и называем ее самадхи. Но это самадхи сделано другими. Если мы делаем собственное самадхи, прежде чем его сделают другие, мы создаем как раз то явление, которого жаждем. Если мы можем сделать собственное самадхи, тогда в смерти умрет лишь тело и речи не будет о том, чтобы умерло сознание. Мы никогда не умирали и никогда не можем умереть. Никто никогда не умирал, никто никогда не может умереть. Чтобы это знать, мы должны спуститься по всем ступенькам смерти.

    Я хотел бы вам показать три шага, которым мы последуем. И кто знает, это явление может случиться и на этом берегу, и вы получите свое самадхи — не то, которое делают другие, но созданное по собственной воле.
    Вот эти три шага. Первый шаг — расслабить тело. Тебе придется расслабить тело настолько, чтобы почувствовать, будто оно лежит на некотором расстоянии от тебя. Ты должен отозвать из тела всю энергию и собрать ее внутри. Вся энергия, которая есть в теле, дается ему нами. Тело получает то количество энергии, которым мы его кормим; то, что мы забираем, мы забираем.
    мы вложили энергию в тело, но не имеем ни малейшего понятия о том, как ее отозвать. Ночью мы чувствуем себя отдохнувшими, потому что энергия привлечена вовнутрь и тело лежит в расслабленном состоянии, и утром мы снова свежи. В первой стадии этой медитации вся энергия должна быть отозвана из тела.
    Еще одна интересная вещь в том, что просто чувствование энергии движет ее вовнутрь. Если кто-то некоторое время может чувствовать, что его энергия привлекается вовнутрь и тело расслабляется, он найдет, что его тело продолжает расслабляться все больше и больше. Тело достигнет такой точки, когда человек не смог бы поднять руку, даже если бы захотел, — все будет так расслаблено. Таким образом, чувствуя это, мы можем отозвать энергию из тела.
    Поэтому первое, что нужно сделать, — это вернуть жизненную энергию, прану, к ее источнику. Это заставит тело лежать спокойно — точно скорлупа — и в этом можно будет наблюдать, что была создана дистанция между скорлупой и ядром внутри кокоса, что мы стали отдельными, и тело лежит снаружи, как скорлупа, как сброшенная одежда.

    Следующее: расслабить дыхание. Глубоко внутри дыхания содержится жизненная энергия, прана, и именно поэтому человек умирает, когда дыхание прерывается. Глубоко внутри дыхание удерживает нас связанными с телом. Дыхание — это мост между атманом, душой, и телом; именно в этом связь. Поэтому мы называем дыхание праной. Как только прекращается дыхание, прана уходит. Что происходит, когда человек расслабляет дыхание полностью, позволяет ему быть тихим и спокойным? Постепенно дыхание приходит к точке, когда человек не знает, дышит он внутри или нет. Часто он начинает недоумевать, жив ли он еще или умер, происходит дыхание или нет. Дыхание движется так тихо, что человек не знает, движется ли оно вообще.
    Ты не должен контролировать дыхание. Если ты попытаешься это сделать, дыхание никогда не окажется под контролем, оно попытается вырваться наружу, оно попытается ворваться вовнутрь. Поэтому я говорю, что ты ничего не должен делать со своей стороны, просто позволь ему быть более и более расслабленным — более и более спокойным. Постепенно, в определенной точке, дыхание приходит к покою. Даже если оно приходит в покой на мгновение, тогда в это мгновение человек может увидеть безграничное расстояние между сознанием и телом — в это самое мгновение видимо сознание. Как будто в это самое мгновение ударила молния, и в это мгновение я увидел. Впоследствии молнии может уже не быть, но я уже увидел.
    Когда дыхание на мгновение прерывается, точно посредине, то в это мгновение бьет молния внутри всего существа человека, и становится очевидно, что тело отдельно и ты отделен — что случилась смерть. Поэтому во второй стадии вы должны расслабить дыхание.

    В третьей стадии нужно расслабить ум. Если даже дыхание расслаблено, но ум не расслаблен, молния, конечно, может ударить, но ты не сможешь узнать, что произошло, потому что ум будет оставаться занятым своими мыслями. Молния, конечно ударит, когда дыхание приостановлено, но она может быть замечена, лишь, если прекратились мысли; иначе она не будет замечена и возможность будет утрачена. Поэтому третье, что нужно расслабить, это ум.
    Мы пройдем через эти три стадии, а затем, в четвертой стадии, мы будем сидеть в молчании. Как хотите, можете лежать или сидеть.
    Итак, мы пройдем эти три стадии, а затем в четвертой стадии десять минут останемся в молчании. В эти три дня, в эти десять минут это молчание будет вашим усилием увидеть смерть, позволить ей снизойти. Я буду говорить и предлагать вам чувствовать, что тело расслабляется, дыхание расслабляется, ум расслабляется — затем я умолкну, свет будет выключен, и вы останетесь лежать в молчании десять минут. Вы останетесь в покое и тишине, наблюдая все, что происходит внутри.

    Да, садитесь. Садитесь или ложитесь. Закройте глаза... закройте глаза и расслабьте тело. Пусть оно будет свободным. Затем, по мере того как я даю рекомендации, начинайте чувствовать вместе со мной. И по мере того, как вы чувствуете, ваши тела будут становиться все более и более расслабленными — затем тело будет лежать совершенно расслабленное, как будто в нем вообще нет жизни.
    Начинайте чувствовать. Тело расслабляется... продолжайте расслаблять его... Продолжайте расслаблять тело и чувствовать, что оно расслабляется. Тело расслабляется... чувствуйте это... расслабьте каждую часть тела. Чувствуйте внутри... тело расслабляется. Энергия возвращается вовнутрь... энергия отзывается из тела, обращается вовнутрь... энергия отзывается. Тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Полностью отпустите, как будто вы больше не живы. Пусть тело упадет, как есть... пусть оно будет совершенно свободным. Тело стало расслабленным... тело стало расслабленным... тело стало расслабленным. Отпусти... отпусти.
    Тело стало расслабленным. Тело стало совершенно расслабленным, как будто в нем нет жизни. Вся энергия тела оказалась внутри. Тело стало расслабленным... тело стало расслабленным... тело стало расслабленным... тело стало расслабленным... тело стало расслабленным. Отпустите, полностью отпустите, как будто тела больше нет.

    Мы переместились вовнутрь. Тело стало расслабленным... тело стало расслабленным... тело стало расслабленным. Дыхание успокаивается... расслабьте и дыхание... расслабьте его полностью. Пусть оно входит и выходит само по себе... пусть оно будет свободным. Не нужно его останавливать или замедлять; просто пусть оно будет расслаблено. Пусть дыхание входит вовнутрь, насколько может... пусть оно выходит наружу, насколько может. Дыхание становится расслабленным... дыхание становится спокойным...
    Чувствуйте это: дыхание становится спокойным... дыхание становится спокойным и расслабленным... дыхание расслабляется... дыхание успокаивается. Дыхание успокоилось... дыхание успокоилось... дыхание успокоилось. Теперь пусть ум будет расслабленным, и чувствуйте, что мысли успокаиваются... мысли успокаиваются... ум успокоился... ум успокоился...
     
  10. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    О ПРОШЛЫХ ЖИЗНЯХ. ЖИЗНЬ КАК СОН

    человек может умереть в полном сознании, но как он может быть в полном сознании при рождении?
    Фактически, смерть и рождение — это не две разные вещи, но две стороны одного и того же явления — как две стороны одной монеты. Если человек может взять в руки одну сторону монеты, другая сторона окажется у него в руке автоматически. Смерть и рождение — это две стороны одного и того же явления. Если смерть наступает в сознательном состоянии, тогда неизбежно в сознательном состоянии происходит и рождение. Если смерть происходит в бессознательном состоянии, в бессознательном состоянии случается и рождение. Если человек умирает в полном сознании в момент смерти, он будет наполнен сознанием и в момент следующего рождения.
    Поскольку все мы умираем в бессознательном состоянии, мы ничего не помним из своих прошлых жизней. Однако память наших прошлых жизней всегда остается присутствующей в каком-то уголке наших умов и может быть оживлена, если мы этого захотим. С рождением мы ничего не можем сделать непосредственно; все, что мы можем сделать, касается только смерти.

    После смерти ничего нельзя сделать; все, что нужно сделать, должно быть сделано до смерти. Все, что можно сделать, должно быть сделано до смерти, потому что до смерти у нас множество возможностей — возможности всей жизни. Со всеми этими возможностями мы можем приложить усилие к пробуждению. Поэтому, если кто-то будет ждать момента смерти, чтобы проснуться, это будет огромной ошибкой. Нельзя проснуться в момент смерти. Садхана, путешествие к пробуждению, должна начаться задолго до смерти. Без приготовлений человек обязательно останется бессознательным в смерти. Хотя, в определенном смысле, это бессознательное состояние для твоей же пользы, если ты еще не готов родиться в сознательном состоянии.
    ...Это была первая в мире операция, в ходе которой врачи работали во вскрытом животе пациента полтора часа, не вводя его в состояние наркоза. И в ходе операции правитель оставался в полном сознании. Для такой осознанности требуется глубокая медитация. Медитация должна быть такой глубокой, чтобы человек осознавал без малейших сомнений, что «я» и тело отдельны. Малейшее отождествление с телом может быть опасным.
    Смерть — это величайшая из возможных хирургических операций. Ни один хирург никогда не проводил подобной операции, ведь смерть — это механизм, переносящий всю жизненную энергию, прану, из одного физического тела в другое физическое тело. Природа любезно позаботилась о том, чтобы мы полностью теряли сознание, когда происходит это явление. Это для нашего собственного блага. Возможно, что причина, по которой мы теряем сознание, именно в том, что боль смерти так невыносима.
    ...От этого заблуждения можно спастись, но для этого требуется огромная осознанность и постоянные эксперименты. Нам придется экспериментировать мало-помалу с небольшими страданиями, чтобы увидеть, как мы можем стать осознанными, проходя через них.
    Например, у тебя болит голова. Однажды ты осознаешь и начинаешь чувствовать, что у тебя имеется головная боль, а не «болит голова». Поэтому человеку придется экспериментировать с небольшой головной болью и научиться чувствовать: «Боль находится в голове, а я это осознаю».
    Тебе придется начать экспериментировать с небольшими страданиями. Ты сталкиваешься с ними в жизни каждый день; они присутствуют каждый день — и не только несчастья, тебе придется включить в эксперимент и счастье, потому что труднее быть осознанным в счастье, чем в несчастье. Трудно поддерживать эту дистанцию, когда мы счастливы, потому что в счастье мы хотим быть как можно ближе к счастью. А когда приходит несчастье, мы, очевидно, хотим чувствовать себя отдельными, отдаленными от него. Если нам сказать, что боль отдельна от нас, мы захотим, чтобы так и было, чтобы мы могли от нее освободиться.
    Тебе придется экспериментировать с тем, как оставаться осознанным и в несчастье, и в счастье. Человек, который выполняет подобные эксперименты, часто по собственной воле подвергает себя страданию, чтобы пережить его. Это основной секрет всего аскетизма: это эксперимент, в котором человек претерпевает добровольную боль. Фундаментальная цель поста в том, чтобы испытать опыт: «Голод есть, но он далеко от меня. Тело голодно, а я нет». Поэтому, добровольно вызывая голод, человек пытается понять изнутри, есть ли там голод. «Я знаю, что есть голод, и это должно стать постоянным знанием, пока я не достигну точки, в которой между мною и голодом возникнет дистанция — где я больше не буду оставаться голодным — даже в голоде я больше не буду оставаться голодным. Лишь тело остается голодным, и я знаю это. Я просто остаюсь знающим». Тогда значение поста становится очень глубоким; тогда это не значит просто оставаться голодным.
    Вот в чем разница между лишением себя пищи и постом, упавас: пост означает быть ближе и ближе. Ближе к чему? Ближе к «я» — ближе к «я» и дальше от тела. Тогда также возможно и то, что человек ест, и все же остается в состоянии поста. Если, пока он ест, он знает внутри, что где-то в теле происходит прием пищи, а его сознание совершенно отдельно от этого действия, это упавас. Упавас — это психологическая осознанность отделенности «я» от физического состояния голода.

    Но в мире достаточно незваных страданий — не нужно ничего больше изобретать. Уже доступно множество страданий — человек должен начать экспериментировать с ними. Незваные несчастья приходят в любом случае. Если человек может поддерживать осознанность: «Я отделен от своего несчастья» во время незваного несчастья, тогда несчастье становится садханой, духовной дисциплиной.
    Ему придется продолжать эту садхану даже в счастье, которое приходит само собой. В страдании мы можем обманывать самих себя, потому что человек хочет верить: «Я — не эта боль». Но когда дело касается счастья, человеку хочется отождествить себя с ним, потому что он уже верит: «Я счастлив». Поэтому в счастье садхана еще труднее.
    Ничто не приносит больше боли, чем ощущение, что мы отдельны от нашего счастья. человеку хочется утопить себя в счастье и забыть, что он от него отделен. Счастье топит нас; несчастье отсоединяет нас и отделяет от «я». Каким-то образом мы начинаем верить, что отождествляемся со страданием только потому, что у нас нет другого выбора, но счастье мы приветствуем всем своим существом. Осознавай в боли, которая встречается тебе на пути; осознавай в счастье, которое встречается тебе на пути, — и время от времени в качестве эксперимента вызывай и боль, потому что в ней все немного по-другому. Мы никогда не можем полностью отождествиться с тем, что навлекаем на себя сами. Само знание того, что эта вещь вызвана нами, создает дистанцию. Гость, который к тебе приходит, не принадлежит твоему дому — он гость. Поэтому, когда мы приглашаем в гости страдание, это уже нечто отдельное от нас.
    эксперимент по преднамеренной боли имеет огромную важность, потому что все хотят испытывать счастье и никто не хочет испытывать страдание. И любопытно то, что страдание, которого мы не хотим, приходит само, а счастье, которого мы ищем, никогда не приходит. Даже если оно случайно приходит, оно остается стоять за дверью. Счастье, которое мы подманиваем, никогда не приходит, а приходит как раз то счастье, которого мы никогда не звали. Когда человек накапливает достаточно сил, чтобы пригласить страдание, это значит, что теперь он так счастлив, что может пригласить страдание.
    Но это очень глубокий эксперимент. Пока мы не готовы предпринять такой эксперимент, мы должны попытаться осознавать все то страдание, которое встречается на нашем пути само собой. Если мы будем продолжать становиться более и более осознающими каждый раз, когда сталкиваемся со страданием, то достаточно соберемся с духом для того, чтобы оставаться сознательными, даже когда придет смерть. Тогда природа позволит нам продолжать бодрствовать и в смерти. Природа знает, что если человек может оставаться сознательным в боли, то он может оставаться сознательным и в смерти. Никто не может оставаться сознательным в смерти ни с того ни с сего, не имея предыдущего опыта подобного рода.
    ...Успенский умер, совершая последний шаг. Очень немногие люди на Земле умерли подобным образом, на ходу. Он упал, когда шел; то есть он упал лишь тогда, когда случилась смерть. Совершая последний шаг, он сказал: — Вот и все; это мой последний шаг. Я почти падаю. Но прежде чем вас покинуть, я хочу сказать, что давно отбросил тело. Сейчас вы увидите, как мое тело освобождается, но я видел долгое время, что мое тело отпало, а я продолжаю существовать. Связи с телом давно были разрушены, и все же внутри я по-прежнему существую. Упадет только тело — но никоим образом не я.
    Во время смерти друзья увидели некий огонь в его глазах. Мир, радость и свет, которые сияют, когда человек стоит на пороге мира запредельного. Но для этого человеку нужны приготовления, постоянные приготовления. Если человек полностью подготовлен, смерть становится прекрасным опытом. Нет явления более ценного, чем это, потому что, то, что открывается со смертью, нельзя узнать никаким другим образом. Тогда смерть выглядит как друг, потому что при наступлении смерти мы можем пережить опыт того, что мы живой организм, — не раньше. Помни, чем темнее ночь, тем ярче звезды. Похожим образом, когда смерть предстает перед нами во всеоружии и окружает нас со всех сторон, в это мгновение самый центр жизни проявляет себя во всей своей славе — никогда не ранее. Смерть окружает нас, как тьма, а в сердце тьмы самый центр жизни — назови его атманом, душой, — сияет во всем великолепии; окружающая тьма делает его сияющим.
    Но в это мгновение мы теряем сознание. В само мгновение смерти, которое иначе могло бы стать мгновением познания нашего существа, мы теряем сознание. Поэтому человек должен совершить приготовления и поднять уровень своего сознания. Эти приготовления — медитация.
     
  11. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Медитация — это эксперимент по достижению постепенной, добровольной смерти. Это эксперимент, в котором человек движется вовнутрь и покидает тело. Если человек медитирует всю жизнь, в мгновение смерти он достигнет тотальной медитации.
    Когда смерть происходит в полном сознании, душа человека рождается в полном сознании. Тогда самый первый день его новой жизни — это не день невежества, но день полного знания. Даже в утробе матери он остается в полном сознании. Лишь одно рождение возможно для того, кто умер в сознательном состоянии. После этого он больше не может родиться — потому что человек, который испытал опыт рождения, смерти и жизни, достигает освобождения.
    Человека, совершившего рождение осознанно, мы называем аватарой, тиртханкарой, Буддой, Иисусом, Кришной. И то, что выделяет их среди нас, — это осознанность. Они пробуждены, а мы спим. Они совершают сознательное рождение, и эта жизнь становится их последним путешествием на Земле. У них есть нечто, чего нет у нас; у них есть нечто, что они неустанно пытаются до нас донести. Разница между пробужденными и нами просто вот в чем: их предыдущая смерть и последовавшее за нею рождение произошли в сознательном состоянии — поэтому они живут в осознанности всю жизнь.

    Если человек может оставаться сознательным после смерти, некоторое время он не будет знать, что мертв. Лишь когда люди понесут его тело и сожгут его в крематории, он узнает наверняка, что мертв — потому что внутри на самом деле ничто не умирает, лишь создается расстояние. В жизни никогда раньше не испытывался опыт этого расстояния. Этот опыт так нов, что его нельзя постичь традиционным определением. Человек просто чувствует, что что-то отделилось. Но это что-то умерло, и это он понимает лишь тогда, когда люди вокруг него начинают рыдать и плакать, готовясь унести тело для кремации. Есть причина, по которой тело уносят на кремацию так скоро. Причина того, что тело сжигают как можно скорее, в том, чтобы убедить душу, что тело мертво и сожжено дотла.
    Но это человек может узнать лишь, если он умер в осознанности; человек, умерший бессознательно, не может этого знать.
    Поэтому, чтобы человек увидел свое горящее тело, в Бардо ему предлагают:
    — Хорошо рассмотри свое горящее тело. Не беги и не удаляйся поспешно. Когда люди понесут твое тело на кремацию, обязательно сопровождай их и присутствуй там. Наблюдай, как кремируют твое тело с полным вниманием, чтобы в следующий раз ты не стал привязанным к физическому телу.
    Когда ты видишь, как что-то сгорает дотла, твоя привязанность к нему исчезает. Другие, конечно, увидят, как кремируется твое тело, но если это увидишь и ты, то утратишь всю свою привязанность к нему. Обычно, в девятиста девяноста девяти случаях из тысячи, человек в момент смерти находится без сознания; он не знает о ней. В том одном случае, когда он сознателен, он движется прочь, видя горящее тело; он бежит из крематория. Поэтому в Бардо ему говорят:
    — Смотри же, не упусти этой возможности. Наблюдай, как твое тело предается огню; просто увидь это раз и навсегда. Наблюдай, как полностью уничтожается то, с чем ты отождествлял свое «я». Наблюдай, как оно превращается в пепел, чтобы в следующем рождении ты мог помнить, кто ты такой.

    Как только человек умирает, он входит в новый мир, о котором мы ничего не знаем. Этот мир для нас может быть страшным и пугающим, потому что он не имеет никаких аналогов ни с каким нашим прошлым опытом. он вообще никак не связан с жизнью на земле. Оказаться в этом новом мире страшнее, чем, если бы человек оказался в незнакомой стране, в которой он никого не знает, не знает языка, образа жизни. Он был бы, очевидно, очень обеспокоен и в большом замешательстве.
    Мир, в котором мы живем, — это мир физических тел. Когда мы покидаем этот мир, начинается бестелесный мир — мир, которого мы никогда не переживали. И этот мир может нас испугать, потому что он отличается от всех наших опытов прошлого. Вхождение в мир бестелесных духов может быть пугающим за пределами всякого воображения. Обычно мы проходим через него в бессознательном состоянии и не замечаем его. Но тот, кто его проходит в сознательном состоянии, оказывается в большом затруднении. Поэтому Бардо пытается разъяснить человеку, что это за мир, что в нем случится и с какими существами он столкнется. Лишь те, кто был в глубокой медитации, могут быть проведены через этот опыт — не иначе.
    В последнее время я часто чувствовал, что друзья, которые практикуют медитацию, могут быть допущены к эксперименту Бардо в той или иной форме. Но это возможно лишь, когда они пройдут очень глубокую медитацию, иначе они не смогут даже услышать, что им говорят. Они не смогут услышать, что им говорят в мгновение смерти, или понимать, что им говорят. Чтобы понимать это, нужен очень молчаливый и пустой ум. Когда сознание начинает слабеть и исчезает, когда земные узы перерезаются, лишь очень молчаливый ум может слышать послания из этого мира; иначе их услышать нельзя.
    Помни, это можно сделать только в отношении смерти; в отношении рождения нельзя сделать ничего. Но что бы мы ни делали со смертью, это соответственно влияет и на наше рождение. Мы рождаемся в том же самом состоянии, в котором и умираем.
    Пробужденный упражняется, чтобы не ошибиться в выборе матки. Это показывает, что он никогда ничего не выбирает слепо, несознательно. Он выбирает родителей, как богач выбирает дом. Бедняк не может купить дом по своему выбору. Тебе нужна определенная способность выбирать. Человек должен быть в состоянии купить дом. Бедный человек никогда не выбирает дом. Можно сказать, что на самом деле дом выбирает бедного человека.
    Пробужденные, подобные Будде и Махавире, с самого первого дня своего рождения проживают жизнь по собственному выбору. Радость жизни по собственному выбору совершенно иная, потому что свобода начинается с жизни собственного выбора. В жизни, которая тебе дана, не может быть такой радости, потому что тогда она становится порабощением. В таких случаях человека просто выталкивают в жизнь и все, что происходит, происходит — человек не играет в этом никакой роли.
    Если становится возможным такое пробуждение, тогда определенно можно сделать выбор. Если само рождение происходит по нашему выбору, тогда мы можем жить, выбирая всю оставшуюся жизнь. Тогда мы можем жить как дживан-мукта. Тот, кто умирает в сознательном состоянии, рождается в сознательном состоянии и затем живет свою жизнь в освобожденном состоянии.
    Чтобы быть дживан-муктой в этой жизни, этот человек должен был иметь свободу выбора с самого первого дня своего рождения. А это возможно, лишь, если человек достиг полного сознания в мгновение смерти в своей предыдущей жизни.
    Но сейчас вопрос не в этом. Есть жизнь, смерть еще не наступила. Она несомненно придет; нет ничего более определенного, чем смерть. В других вещах можно сомневаться, но в смерти нет чего бы то ни было сомнительного. Она неизбежна — она несомненно придет; она уже в пути. С каждым мгновением она ближе и ближе. Мы можем использовать мгновения, оставшиеся до смерти, для пробуждения. Медитация — это техника, достигающая такого эффекта. В эти три дня я попытаюсь помочь вам понять, что медитация — это техника этого самого пробуждения.

    - В чем связь между медитацией и джати-смаран, памятью прошлых жизней?
    Джати-смаран значит «метод вспоминания прошлых жизней». Джати-смаран — один из вспомогательных методов медитации. медитация просто означает фокусировку внимания. Могут быть прикладные применения, когда внимание человека сконцентрировано на определенном объекте, и одно из таких применений — джати-смаран, фокусировка на спящих воспоминаниях прошлых жизней.
    ... Например, человек входит в темную комнату и перемещается по ней с фонариком. Когда он поворачивается влево, правая сторона погружается в темноту — но справа ничего не исчезает. Когда он поворачивает луч вправо, правая сторона снова возвращается к жизни, но левая сторона скрывается во мраке. У медитации есть фокус, и если человек хочет направить ее в определенном направлении, то ею нужно пользоваться как фонариком. Если, однако, человек хочет повернуться к Божественному, медитацию нужно использовать как светильник, пойми это со всем вниманием.
    У светильника нет собственного фокуса; он не сфокусирован. Он просто горит, и свет распространяется во все стороны. Светильник не заинтересован в том, чтобы светить в том или ином направлении; освещается все, что попадает в радиус его света. Но форма фонарика подобна сфокусированному светильнику.
    В фонарике мы удерживаем весь свет и сияние в одном направлении. Поэтому возможно, что при свете горящего светильника вещи будут видимыми, но расплывчатыми, и, чтобы увидеть их яснее, мы концентрируем свет в одном месте — он становится фонариком. Тогда эта вещь становится ясно видимой, если человек хочет что-то увидеть ясно, он должен сфокусировать всю свою медитацию только в одном направлении.
    Человек, который хочет непосредственно узнать истину жизни, будет развивать медитацию, подобную светильнику; — это будет его единственной целью. И, фактически, единственная цель светильника — видеть себя; если он может так сиять, этого достаточно — вот и все. Но если необходимо какое-либо специальное применение светильника, — такое, как воспоминание прошлых жизней, — тогда медитацию нужно будет направить в одном направлении.
    Я поделюсь с вами двумя или тремя ключами к тому, как направить медитацию в этом направлении, экспериментировать с вспоминанием прошлых жизней. Я не буду это обсуждать, потому что никому не рекомендуется экспериментировать с этой идеей.
    Воспоминания даже одной жизни трудно нести — и если воспоминания трех или четырех прошлых жизней проломят преграду и ворвутся в память, человек сойдет с ума. Вот почему природа распорядилась так, что мы продолжаем забывать прошлое. Природа снабдила нас великой способностью забывать больше, чем мы можем помнить, чтобы ум не получал ноши, которую не в силах нести. Тяжкую ношу можно взвалить, лишь, если увеличена грузоподъемность ума.
    Первое: если цель джати-смаран. просто в том, чтобы узнать свою прошлую жизнь, человек должен полностью, абсолютно прекратить интересоваться будущим. Ведь если фонарик ума сфокусирован на будущем, если поток мыслей начал двигаться в сторону будущего, он не может развернуться к прошлому. Поэтому первое, что человек должен решить, что он не будет думать о будущем следующие шесть месяцев. Если придет мысль о будущем, он просто приветствует ее и отпустит; он не отождествится, и чувство будущего не унесет его. Поэтому первое, что нужно сделать: на шесть месяцев предположить, что будущего нет, и течь по направлению к прошлому. И поэтому, как только отброшено будущее, поток мыслей обращается к прошлому.
    Сначала тебе придется вернуться назад в этой жизни; невозможно вернуться ко всему прошлому сразу.
    Очень легко регрессировать до возраста пяти лет; но дальше это становится чрезвычайно трудным — как будто вход преграждает барьер и все остальное отгорожено. Человек, который приобретает способность вспоминать, сможет полностью пробудить воспоминания о любом дне до возраста пяти лет. Память начинает полностью оживать. За пятилетним возрастом есть еще одна дверь, которая ведет тебя к точке твоего рождения, к тому моменту, когда ты появился на земле. Тогда человек сталкивается еще с одной трудностью, потому что никуда не деваются и воспоминания о пребывании в материнской матке. Человек может проникнуть и в эти воспоминания, достичь момента зачатия, того момента, когда гены матери и отца объединяются и входит душа. Человек может войти в прошлую жизнь, лишь достигнув этой точки; он не может двигаться в прошлые жизни непосредственно.
    Первое вхождение в прошлую жизнь вызовет некоторое замешательство, потому что последовательность событий будет обратной. Поэтому, когда воспоминание всплывает впервые, ты чувствуешь огромную тревогу и обеспокоенность, потому что в этом трудно разобраться; ты будто бы смотришь фильм задом наперед или читаешь книгу с конца. Поэтому величайшее усилие, связанное с возвращением воспоминаний о прошлых жизнях, связано с тем, чтобы увидеть в обратном порядке события, которые обычно происходят в прямом порядке.
    ... Но идти в этом направлении нет необходимости; однако те из вас, кто все же хочет продолжать, могут экспериментировать. Но прежде, чем двигаться в этот эксперимент, очень важно, чтобы они прошли глубокую медитацию, чтобы их умы стали такими молчаливыми и такими сильными, чтобы, когда на них обрушится поток воспоминаний, они могли принять его как свидетельствование. Когда человек растет в свидетельствовании, прошлые жизни кажутся ему не более чем снами. Тогда его не мучат воспоминания; теперь они значат для него не больше, чем сны.
    Когда человек добивается успеха и вспоминает прошлые жизни, тотчас же начинает выглядеть как сон и его настоящая жизнь. Те, кто назвал этот мир майей, сделали это не просто для того, чтобы предложить философскую доктрину. В основе этого лежит джати-смаран — вспоминание прошлых жизней. Кто бы ни вспомнил прошлые жизни, для него все внезапно превращается в сон, иллюзию.
    Когда мы смотрим талантливый фильм, он кажется реальностью. Когда фильм кончается, нужно несколько мгновений, чтобы вернуться к реальности, чтобы признать, что все, что мы видели в кинотеатре, было просто иллюзией. Когда мы выходим из кино, вот первое, что приходит в голову: как глубоко мы позволили себе отождествиться с событиями на экране! Если смотреть один и тот же фильм каждый день, постепенно иллюзия начинает рассеиваться. Но затем мы снова забываем, что случилось в последнем фильме, и когда мы идем смотреть новый фильм, то снова начинаем верить в эти события.
    Если бы мы могли восстановить воспоминания о прошлых жизнях, наше нынешнее рождение тоже стало бы выглядеть как сон. Сколько раз раньше дули эти ветры! Сколько раз раньше эти облака плыли по небу! Все они появлялись и исчезали, и так же исчезнут те, что есть сейчас, — они уже в процессе исчезновения! Если мы можем прийти к этому осознанию, мы испытаем опыт того, что называется майей. Вместе с этим мы также испытаем опыт, показывающий, что все происшествия, все события совершенно нереальны — они всегда преходящи. Одно за другим мгновения продолжают исчезать, и паломник продолжает двигаться дальше.
    Эти два опыта происходят одновременно: один объективный мир является иллюзией, майей, — реален только наблюдатель — второй; то, что кажется реальным, ложно — истинен только видящий, только свидетель. Видимости меняются каждый день, — и менялись всегда, — только свидетель, только наблюдатель остается прежним, неизменным. И помни, пока видимости кажутся реальными, твое внимание не сфокусируется на зрителе, свидетеле. Лишь когда видимости оказываются нереальными, человек осознает свидетеля.
    Поэтому я говорю, что вспоминание прошлых жизней полезно, но лишь после того, как ты глубже вошел в медитацию. Иди глубоко в медитацию, чтобы ты мог приобрести способность видеть жизнь как сон. Стать Махатмой, святым человеком, это настолько же сон, как и стать вором, — тебе могут сниться хорошие сны и плохие сны. И интересно то, что сон, в котором ты становишься вором, скорее всего, вскоре рассеется, тогда как сон о том, как ты становишься Махатмой, рассеивается немного дольше, потому что он доставляет столько наслаждения. Поэтому сон о Махатме опаснее, чем сон о воре. Мы хотим, чтобы сны, которыми мы наслаждаемся, продолжались, тогда, как болезненные сны растворяются сами собой. Именно поэтому часто бывает так, что грешник добивается успеха, достигает Бога, а святой — нет.
    Я рассказал вам некоторые вещи о вспоминании прошлых жизней, но для этого вам понадобится идти в медитацию. Давайте начнем двигаться вовнутрь с этого само дня. Без этой подготовки трудно войти в прошлые жизни. Например, есть большой дом с обширными погребами. Если человек, стоящий снаружи, хочет войти в погреб сначала ему придется шагнуть в дом, потому что вход погреба находится внутри дома.

    - Мой друг утверждает, что в прошлой жизни он был воробьем. Возможно ли это?
    Возможно, что в ходе эволюции человек когда-то был животным, но он не может родиться животным снова. В процессе эволюции человек не может вернуться назад; регрессия невозможна. Возможно пойти вперед из предыдущей формы рождения, но невозможно вернуться обратно из продвинутой формы рождения. В этом мире нет пути назад; нет никаких шансов. Есть лишь два пути — либо мы движемся вперед, либо остаемся, где мы есть; но назад мы идти не можем. Точно так же ребенок, закончив первый класс, переходит во второй — но если он учится плохо, он остается в первом классе. Тем не менее, нельзя спустить его ниже первого класса. Подобным образом, если он не справляется со вторым классом, мы можем оставить его там, но никак не можем снова перевести его в первый класс. Мы можем оставаться тем видом, которым являемся сейчас, или двигаться вперед, но не можем вернуться к видам низшим, чем мы сами. По мере того как жизнь эволюционирует, сознание продолжает расти, а инертность продолжает уменьшаться. Божественность — это сто процентов сознания. Разница между материей и Божественным в количестве, не в качестве. Именно поэтому материя может, в конце концов, стать Богом.
    В том, чтобы принять, что человек в прошлой жизни был животным, нет ничего странного. потрясает то, что мы, люди, ведем себя как животные! Совершенно не удивительно, что в прошлых жизнях мы были животными, но даже в качестве людей, наше сознание может быть таким низким, что мы кажемся людьми только на физическом уровне. Если, посмотрев наши склонности, может показаться, что, хотя мы больше не животные, не стали мы еще и человеческими существами; кажется, мы застряли где-то посредине. Как только возникнет возможность, мы, недолго думая, снова возвращаемся к уровню животных. Стоит немного оцарапать поверхность, и внутри появляется зверь — и он врывается так насильственно, что вообще удивительно, как этот человек вообще был человеческим существом.
    Ныне состояние нашего существа включает в себя всё, чем мы когда-либо были раньше. Внутри находятся многие слои тех состояний, через которые мы проходили в прошлом. Если мы зароемся еще немного глубже вовнутрь, можем достичь внутренних слоев своего существа — даже состояния, в котором мы были камнем; и это тоже составляет внутренний слой. Глубоко внутри мы все еще камни поэтому, когда кто-то толкает нас к этому слою, мы ведем себя как камни, мы можем действовать как камни.
    то, что лежит впереди нас, это просто наш потенциал. Хотя иногда мы подпрыгиваем и касаемся этого потенциала, но затем снова падаем на землю. Когда-то мы сможем быть богами, но в настоящем мы не боги. Мы обладаем потенциалом стать богами; но то, из чего мы сейчас состоим, это то, чем мы были в прошлом. Поэтому есть эти две вещи: если мы копаем вовнутрь, мы столкнемся с разнообразными прошлыми состояниями существа; а если нас бросить вперед в цепи рождений, мы испытаем состояния, которые нам предстоят. Однако в точности, как человек совершает прыжок — на мгновение он отрывается от земли и взлетает в воздух, но в следующее мгновение возвращается на землю, — временами мы выпрыгиваем из своего животного состояния и становимся человеческими существами, но затем снова возвращаемся в прежнее состояние.
    По той же причине есть большая надежда, что к Богу обратятся дети, но у старых людей надежды меньше — они в сумерках жизни; к этому времени жизнь, должно быть, отобрала у них все. Поэтому человек должен начать путешествие как можно раньше, как можно более ранним утром. Вечер придет сам по себе. Но перед этим, если мы начали путешествие утром, больше вероятности, что окажемся в храме и вечером. Поэтому наш друг прав, спрашивая, возможно ли, человек был в прошлой жизни животным или птицей. Но вот что нужно осознавать: не стоит продолжать быть птицей или животным в этой жизни.

    Прежде чем двинуться в медитацию, давайте поймем несколько вещей. Прежде всего, вы должны полностью отпустить себя. Если вы сдерживаете себя хоть немного, это будет преградой для медитации. Отпусти себя настолько, будто ты мертв, как будто ты действительно умер. Смерть нужно принять, как будто она уже произошла, как будто все остальное умерло, а мы просачиваемся глубже и глубже вовнутрь. Теперь выживет лишь то, что выживает всегда. Мы отбросим все остальное, все то, что может умереть. Вот почему я сказал, что это эксперимент со смертью.
    В этом эксперименте есть три части. Первая — расслабление тела; вторая — расслабление дыхания; третья — расслабление мыслей. Тело, дыхание и мысли — все это нужно постепенно отпустить.

    А теперь закройте глаза. Закройте их мягко. Расслабьте тело. Пусть оно будет совершенно свободно, как будто в нем нет жизни. Отзовите всю энергию из тела; соберите ее внутри. По мере того как энергия движется внутрь, тело будет расслабляться.
    Теперь я начну мои предложения: тело становится свободным» мы становимся молчаливыми... Почувствуй, что тело становится свободным. Отпусти. Двигайся вовнутрь в точности как человек входит в дом. Двигайся вовнутрь… двигайся вовнутрь. Тело расслабляется... Полностью отпусти... пусть тело будет безжизненным, как будто оно мертво Тело расслабляется, тело расслабляется, тело совершенно расслаблено... Я предполагаю, что вы совершенно расслабили, что вы совершенно распустили хватку. Если тело падает, пусть падает; если оно склоняется вперед, пусть склоняется. Позвольте произойти всему, что произойдет, — расслабитесь. Ничего не сдерживайте. Посмотрите вовнутрь, чтобы убедиться, что вы ничего не сдерживаете. Вы должны быть способны сказать:
    — Я ничего не сдерживаю. Я совершенно отпустил себя.
    Тело расслаблено, тело свободно. Дыхание успокаивается, дыхание замедляется. Чувствуй это... дыхание замедлилось. Полностью отпусти. Отпусти и свое дыхание, просто перестань его сдерживать. Дыхание замедляется, дыхание успокаивается... Дыхание успокоилось, дыхание замедлилось...
    Дыхание успокоилось... мысли тоже успокаиваются. Чувствуй это. Мысли становятся молчаливыми... отпусти! Ты отпустил тело, отпустил дыхание, теперь отпусти и мысли. Отодвинься... полностью войди вовнутрь, отодвинься и от мыслей.
    Все стало молчаливым, как будто все снаружи мертво. Все мертво... все стало молчаливым... внутри осталось только сознание... пылающий светильник сознания — все остальное мертво. Отпусти... полностью отпусти — как будто тебя больше нет. Полностью отпусти... как будто твое тело умерло, как будто тела больше нет. Твое дыхание спокойно, мысли спокойны — как будто произошла смерть. И двигайся внутрь, полностью двигайся внутрь. Отпусти... отпусти все. Отпусти полностью, ничего не держи. Ты умер.
    Чувствуй, будто бы все умерло, будто бы все умерло - внутри остался лишь горящий светильник; все остальное умерло. Все остальное мертво, стерто. Потеряйся в этой пустоте на десять минут. Будь свидетелем. Продолжай наблюдать эту смерть. Все остальное у тебя внутри исчезло. Тело тоже осталось далеко позади, далеко — мы просто наблюдаем его. Продолжай наблюдать, оставайся свидетелем. Десять минут продолжай смотреть внутрь.
    Продолжай смотреть внутрь... снаружи все будет мертвым. Отпусти... будь полностью мертвым. Продолжай наблюдать, оставайся свидетелем... Полностью отпусти все, как будто ты мертв, и тело снаружи мертво. Тело спокойно, мысли спокойны, остается лишь наблюдающий светильник сознания, остается лишь видящий, остается лишь свидетель. Отпусти... отпусти... отпусти полностью...
    Пусть происходит все, что происходит. Полностью отпусти, просто продолжай наблюдать внутри и отпусти все остальное. Полностью распусти свою хватку. Ум стал молчаливым и пустым, ум стал совершенно пустым... Ум стал совершенно пустым, ум стал совершенно пустым. Вы все еще немного сдерживаете, отпустите и это. Отпустите полностью, исчезните — вас больше нет. Ум стал совершенно пустым... ум стал молчаливым и пустым... УМ стал совершенно пустым...
    Продолжай смотреть внутрь, продолжай смотреть внутрь с осознанностью — все стало молчаливым. Тело осталось позади, далеко позади; ум остался далеко позади, лишь горящий светильник, светильник сознания, остался лишь горящий свет...

    Теперь медленно сделайте несколько вдохов. Продолжайте наблюдать дыхание... С каждым дыханием молчание будет становиться глубже. Сделай медленно несколько вдохов и продолжай смотреть внутрь; оставайся свидетелем дыхания. Ум станет еще более молчаливым... Сделай медленно несколько вдохов и мягко открой глаза. Если кто-то упал, сначала сделайте глубокий вдох, затем медленно поднимитесь. Не торопитесь, если не можете встать не торопитесь, если вам трудно открыть глаза... Сначала сделайте глубокий вдох, затем медленно открывайте глаза, поднимайтесь очень мягко. Не делайте никаких движений — ни поднимаясь, ни открывая глаза... Наша утренняя медитация окончена.
     
  12. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ ЕСТЬ ХРАМ

    Ты показал нам метод достижения истины, или Божественного, через отрицание — метод исключения всего несущественного, чтобы познать себя. Нельзя ли достичь того же результата противоположным путем? Не можем ли мы пытаться видеть Бога во всем? Не можем ли мы чувствовать Его во всем?

    Это будет полезно понять. Человек, который не способен осознать Бога в себе, никогда не сможет и осознать Его во всем. Человек, который еще не узнал Бога в себе, никогда не может узнать Его в других. «Я» означает то, что к тебе ближе всего. Если ты не умеешь видеть Бога в самом себе, то есть в самом близком, невозможно видеть его в тех, кто далеко. Сначала тебе придется познать Бога в себе; сначала знающий должен познать Божественное — это ближайшая дверь.
    Но удивительно: индивидуальность, которая входит в «себя», одновременно находит вход и во все. Дверь в самого себя — это дверь во все. Как только человек входит в себя, он находит, что вошел и во все, потому что снаружи мы различны — но не внутри.
    Снаружи листья отличаются друг от друга. Но если человек может проникнуть хотя бы в один лист, то достигнет источника дерева, где все листья в созвучии. Если листья рассматривать индивидуально, каждый лист имеет отличия — но, однажды познав лист внутри, ты достигнешь источника, из которого эманируют все листья и в котором все листья растворяются. Тот, кто входит в себя, одновременно входит и во все сущее.
    Различие между «ты» и «я» сохраняется, лишь пока мы не вошли в себя. В тот день, когда мы входим в самих себя, «я» исчезает вместе с «ты», — а что остается тогда, это и есть все.
    Фактически, «все» не значит сумму «ты» и «я». «Все» означает, что ты и я растворились, и то, что остается вследствие этого, — и есть всё. Если «я» еще не растворено, человек, несомненно, может сложить «я» и «ты», но полученная сумма не будет равна истине. Даже если человек сложит вместе все листья, это не даст существования дереву — хотя в нем и суммируются все листья. Дерево больше, чем полная сумма всех его листьев. Фактически, оно не имеет ничего общего со сложением; это ошибочное сложение. Прибавляя один лист к другому, мы предполагаем, что листья отдельны друг от друга. Дерево совершенно не состоит из отдельных листьев.
    Поэтому, как только мы входим в «я», оно прекращает существовать. Первое, что исчезает, когда мы входим внутрь, это ощущение отдельной сущности. И когда исчезает это чувство «я», с ним вместе исчезает и чувство «ты», «другого». То, что остается, это и есть все.
    Но чтобы это осознать, можем ли мы визуализировать Бога в каждом? Если мы это сделаем, это будет не более чем фантазией. ...Подобным образом человек непрерывно что-то повторяет, и это создает иллюзию. Нет, Бога нельзя увидеть в скале; скорее, человек должен достичь состояния, в котором в скале больше нельзя увидеть ничего, кроме Бога. Это две разные вещи.
    Однажды, конечно, случается так, что сама индивидуальность исчезает и вследствие этого она не видит ничего, кроме Бога. Тогда человек не чувствует, что Бог в скале, тогда возникает ощущение: «Где эта скала? Есть лишь Бог!» Понимаете ли вы различие, о котором я говорю? Тогда вы не чувствуете, что Бог существует в растении, в скале; что растение существует и в растении существует Бог, — нет, ничего подобного. Вот что человек начинает чувствовать: «Где растение? Где скала? Где гора?»... ведь все вокруг, все, что только можно увидеть, все сущее есть только Бог. Тогда видение Бога не зависит от того, выполняешь ли ты упражнение, оно зависит лишь от опыта.

    Величайшая опасность в мире садханы, духовных практик, — это опасность воображения. Мы можем вообразить истины, тогда как они должны стать нашим собственным опытом. Человек, который целый день был голоден, во сне он может съесть любое блюдо, какое только пожелает. Тем не менее, его желудок утром остается по-прежнему пустым, и пища, съеденная во сне, не дает ему питания. Не важно, насколько вкусной будет приснившаяся еда, в реальности это не еда. Она не может стать ни частью крови, ни частью плоти, ни костями, ни мозгом. И не только обед состоит из снов, состоит из снов и Бог. Состоит из снов и мокша, освобождение. Бывает молчание, состоящее из снов, бывают истины, состоящие из снов. Величайшая способность человеческого ума — это способность к самообману. Но, как бы то ни было, никто не может достичь радости и освобождения, впадая в обман такого рода.

    Поэтому я не прошу вас начинать видеть Бога во всем. Я прошу только начать смотреть внутрь и увидеть, что там. Когда вы начинаете смотреть внутрь, чтобы увидеть, что внутри, первым, кто исчезнет, будешь ты — ты перестанешь существовать внутри. Впервые ты обнаружишь, что твое «я» было иллюзией, и оно испарилась, исчезла. Как только ты заглядываешь внутрь, уходит «я», эго. Фактически, ощущение «я есть» сохраняется только до тех пор, пока мы не заглянем в самих себя. И, возможно, причина того, что мы не заглядываем в самих себя, в этом страхе, — если мы это сделаем, то можем потеряться.
    Может быть, вы видели, как человек вращает факел и создает огненный круг. В реальности такого круга нет, только когда факел вращается с большой скоростью, издалека он создает видимость круга. Увидев его с близкого расстояния, вы поймете, что быстро движущийся факел, что огненный круг — это только обман зрения. Подобным образом, если мы пойдем внутрь и пристально посмотрим, то найдем, что «я» абсолютно ложно. В точности как быстро вращаемый факел создает иллюзию огненного круга, быстро движущееся сознание создает иллюзию «я». Это научная истина, и ее нужно понять.
    все иллюзии в жизни создаются вещами, вращающимися с большой скоростью. Стена кажется очень твердой, камень у тебя под ногами кажется явственно твердым, но ученые говорят, что нет такой вещи, как твердый камень. Сейчас это хорошо известный факт: чем ближе ученые наблюдают материю, тем более она исчезает. Пока ученый находился на расстоянии от материи, он верил в нее. Ученые говорят, что быстрое движение электрических частиц создает иллюзию плотности. Плотности как таковой нигде нет.
    Например, когда электрический вентилятор движется с большой скоростью, мы не можем увидеть, что вращаются три лопасти. А если он движется еще быстрее, то кажется, что крутится круглый лист металла. Его можно заставить крутиться так быстро, что даже если бы ты сел на него, то не почувствовал бы промежутков между лопастями; ты бы чувствовал, что сидишь на целом куске металла.
    Частицы в материи движутся с такой же скоростью, а частицы — это не материя, это быстро движущаяся электрическая энергия. Материя кажется плотной из-за быстро движущихся электрических частиц. Вся материя — это продукт быстро движущейся энергии, — хотя она и кажется существующей, на самом деле она не существует. Подобным образом, энергия сознания движется так быстро, что из-за этого создается иллюзия «я».

    В этом мире есть два вида иллюзий: первый - иллюзия материи и второй — иллюзия «я», эго. Оба явления в своей основе ложны, но человек осознает, что они не существуют, лишь подходя к ним очень близко. Когда наука приближается к материи, материя исчезает; когда религия приближается к «я», «я» исчезает. Религия обнаружила, что «я» не существует, а наука обнаружила, что материя не существует. Чем ближе мы подходим, тем более избавляемся от иллюзий.
    Вот почему я говорю: иди внутрь, смотри пристально — есть ли внутри какое-нибудь «я»? Я не прошу верить, что «я» нет. Если ты будешь верить, это превратится в ложное верование. Если ты поверишь мне на слово и начнешь думать: «Меня нет, эго ложно, я атман, я Брахман; эго ложно», ты будешь просто повторять ложь. Я не прошу такого повторения. Я говорю: иди внутрь, смотри, узнай, кто ты такой. Человек, который смотрит внутрь и узнает себя, находит: «Меня нет». Тогда кто внутри? Если меня нет, должен быть кто-то другой. Просто то, что меня нет, не значит, что нет никого вообще, потому что кто-то нужен даже для того, чтобы признать эту иллюзию. Если меня нет, кто же есть?
    Опыт, который остается после исчезновения «я», есть опыт Бога. Опыт сразу распространяется — когда отпадает «я», отпадает и «ты», и «он», и остается лишь океан сознания. В этом состоянии ты увидишь, что есть лишь Бог. Тогда может показаться, ошибочным говорить, что Бог есть, потому что это излишне.

    Излишне говорить, что Бог есть, потому что Бог — это другое имя для Того-Что-Есть. «Есть-ность» и есть Бог — поэтому слова «Бог есть» были бы тавтологией; это неправильно. Что значит «Бог есть»? Мы связываем с «есть» нечто, чего может «не быть». Мы говорим: «Стол есть», потому что очень возможно, что этот стол не будет существовать завтра или что этот стол не существовал вчера. Что-то, чего не существовало раньше, может снова перестать существовать; тогда какой смысл говорить, что «это есть»? Бог — это не нечто, чего не существовало раньше, невозможно и то, что он перестанет существовать снова; поэтому говорить «Бог есть» бессмысленно. Он есть. Фактически, другое имя Бога — То-Что-Есть. Бог значит существование.

    Имеет ли Бог много разновидностей? Относится ли Бог, которому поклоняются индуисты, к одному типу, а Бог, которому поклоняются мусульмане, — к другому? Потому ли индуисты чувствуют, что их бог оскорблен, если разрушен идол... или мусульмане чувствуют, что бог обесчещен, если сожжена или разрушена мечеть?
    ... Это так странно — мы определяем, каким должен быть наш Бог. Но именно так всегда и было. То, что мы до сих пор отождествляли как «Бога», было продуктом наших собственных описаний. Пока этот сделанный человеком Бог стоит на дороге, мы не сможем узнать того Бога, который не определен нами. Мы никогда не сможем узнать того, кто определяет нас.


    Но как нам отбросить «я»? «Я» никогда не отпадет в результате наших попыток его отбросить. Как я могу отбросить само «я»? Это невозможно. Это все равно, что пытаться поднять самого себя за шнурки. Как мне отбросить «я»? Это довольно трудная ситуация.
    Я говорю вам: в этом нет ничего трудного, потому что я не прошу вас ничего отбрасывать. Фактически, я вообще не прошу вас ничего делать. «Я», эго, становится сильнее из-за всего этого «делания». Я просто прошу вас идти внутрь и искать «я». Если вы его найдете, отбросить его невозможно. Если оно существует там всегда, что остается отбрасывать? А если вы его не найдете, то и тогда нет способа его отбросить. Как можно отбросить то, что не существует? Поэтому идите внутрь и посмотрите, есть ли там «я». Я просто говорю, что человек, который смотрит внутрь себя, начинает смеяться, потому что нигде внутри он не может его найти. Что же тогда остается? То, что остается, и есть Бог. То, что остается с исчезновением «я», — может ли оно быть отдельным от вас? Когда само «я» прекращает существовать, кто может создать разделение? Лишь только одно «я» отделяет меня от вас, а вас от меня.
    Вот стена этого дома. Стены пребывают в иллюзии, что они делят пространство надвое — хотя пространство никогда не делится надвое, пространство неделимо. Какую бы толстую стену ты ни построил, пространство внутри дома и пространство снаружи дома — это не две разные вещи; это одно. Как бы высока ни была стена, пространство внутри и снаружи дома никогда не разделено. Человек, живущий в доме, однако, чувствует, что разделил пространство надвое — на пространство внутри дома и пространство снаружи. Но если стена упала, как этому человеку разделить пространство снаружи дома и внутри дома? Как ему это вычислить? Тогда останется лишь пространство.
    Таким же образом мы разделили сознание на фрагменты, возводя ложные стены «я». Когда падает эта стена «я», я не начинаю видеть в тебе Бога, нет. Тогда я не буду видеть тебя, я буду видеть только Бога. Пожалуйста, хорошенько пойми это тонкое различие.

    Было бы неправильно сказать, что я начинаю видеть в тебе Бога, — я больше не буду видеть тебя, я буду видеть только Божественное. Я не буду видеть Бога в дереве — я больше не буду видеть дерево, только Божественное. Когда кто-то говорит, что видит Бога в каждом атоме, он абсолютно не прав, потому что тогда он видит и Бога, и атомы. Их нельзя увидеть одновременно. Истина материи в том, что каждый атом есть Бог, а не в том, что Бог существует в каждом атоме. Дело не в том, что какой-то Бог сидит, скорчившись, в каждом атоме, — все, что есть, есть Бог.
    Бог — это имя, данное из любви Тому-Что-Есть. То-Что-Есть — это истина; влюбившись в нее, мы называем ее Богом. Но не имеет значения, каким именем мы ее назовем. Поэтому я не прошу тебя видеть Бога в каждом, я говорю: начни смотреть внутрь. Как только ты начнешь смотреть внутрь, ты исчезнешь. А то, что ты видишь после исчезновения тебя, — и есть Бог.
     
  13. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    ...храмы, мечети, церкви могли бы сохраниться просто как напоминание о человеческой жажде к восхождению к Богу... И это правда. Взгляни на поднимающиеся ввысь купола церкви, минареты мечети, уходящий в небо свод храма. Это не что иное, как символы человеческого желания подняться, символы путешествия в поисках Бога. Они символизируют тот факт, что человек несчастлив в одном только доме, он хочет построить и храм. Человек несчастлив, живя лишь на земле, он хочет подняться в небо. Видел ли ты когда-нибудь стоящие на земле светильники, горящие в храмах? Думал ли ты когда-нибудь, почему в храме в этих светильниках, содержащих гхи, поддерживают огонь? Не приходило ли тебе когда-нибудь в голову, что эти светильники — это единственные на земле вещи, пламя которых никогда не устремлено в сторону или вниз? — оно всегда движется вверх. Даже если лампу перевернуть, пламя все равно движется вверх. Пламя, которое всегда движется вверх, — это символ человеческих стремлений. Мы можем жить на земле, но нам хочется сделать своим обиталищем также и небо. Мы можем быть привязанными к земле внизу, но так же мы жаждем и двигаться свободно в открытые небеса.
    Замечал ли ты когда-нибудь, как быстро пламя поднимается и исчезает? Обращал ли ты внимание на то, что, когда пламя поднялось и исчезло, от него не остается и следа? Символично и это — тот факт, что человек, который поднимается, исчезает. Земляной светильник — это плотная материя, тогда как пламя очень текуче — оно исчезает, не успев подняться. Таким образом, пламя светильника содержит послание. Оно символизирует тот факт, что каждый, кто поднялся над грубым, исчезает.

    вечерняя медитация

    Первое: закройте глаза. Расслабьте тело... Расслабьте тело полностью, как будто тела больше нет. Чувствуйте, что вся энергия тела движется внутрь... чувствуйте, что движетесь внутри тела. Вы должны привлечь всю свою энергию внутрь.
    Три минуты я буду предлагать вам расслабиться, и вы должны почувствовать это. Вы должны продолжать чувствовать свое тело и расслаблять его. Постепенно вы почувствуете, что теряете контроль над телом — если тело начнет падать, пусть падает; не держите его. Если оно падает вперед, пусть падает; если оно падает назад, пусть падает. Со своей стороны никак не контролируйте тело. Отпустите весь контроль над телом. Это первая стадия. Теперь предложения на следующие три минуты. Таким же образом я даю предложения о дыхании и о мыслях. В конце на десять минут мы потеряемся в молчании.
    Твое тело расслабляется. Почувствуй это: тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... Отпусти, как будто тела больше нет. Расслабь свою хватку. Тело расслабляется... отбрось весь контроль над телом, как будто тело мертво.
    Ты переместился внутрь; энергия всосалась внутрь — теперь тело осталось снаружи, как скорлупа. Тело расслабляется... тело совершенно расслаблено... Отпусти себя. Ты почувствуешь, что его больше нет, нет, нет. Если оно упадет, пусть падает. Тело расслаблено, как будто ты мертв, как будто тела больше нет, как будто тело исчезло. Расслабь и свое дыхание. Дыхание расслабляется, чувствуй, что дыхание расслабляется... дыхание совершенно расслаблено... Отпусти себя... отпусти тело; отпусти и дыхание. Дыхание расслаблено.
    Мысли тоже становятся молчаливыми... мысли становятся молчаливыми... Почувствуй, что мысли стали совершенно молчаливыми... почувствуй внутри, что мысли успокаиваются. Тело расслаблено, дыхание расслаблено, мысли расслаблены
    Все у тебя внутри молчит. Мы погружаемся в это молчание; мы погружаемся, мы падаем глубже и глубже, как человек падает в колодец, продолжает падать глубже и глубже... вот так, мы падаем глубже и глубже в пустоту, в шунью. Отпусти себя, совершенно расслабь свою хватку… Продолжай тонуть в пустоте, продолжай тонуть... Внутри остается только сознание, горящее, как пламя, наблюдающее, свидетельствующее.
    Просто оставайся свидетелем. Продолжай наблюдать внутри... Снаружи все мертво; тело стало совершенно инертным. Дыхание замедлилось, мысли замедлились; внутри мы падаем в молчание. Продолжай наблюдать, продолжай наблюдать, постоянно наблюдать — вырастет гораздо более глубокое молчание, гораздо более проникновенное молчание. В этом состоянии наблюдения я тоже исчезну — останется лишь сияющий свет, горящее пламя.
    Теперь я буду молчать десять минут, а ты продолжай исчезать внутри, глубже и глубже. Расслабь свою хватку, отпусти. Просто продолжай наблюдать. Десять минут будь просто зрителем, свидетелем.
    Все в молчании... Смотри внутрь, продолжай смотреть внутрь... Внутри пусть останется просто наблюдение. Ум становится более и более молчаливым... Ты увидишь, что твое тело лежит на некотором расстоянии — как будто это тело кого-то другого. Ты отодвинешься от тела, как будто оставишь тело. Кажется, что дышит кто-то другой...
    Иди еще дальше внутрь, глубоко внутрь... Продолжай наблюдать, продолжай смотреть внутрь, и ум совершенно погрузится в ничто. Иди глубже, иди глубже внутрь... продолжай наблюдать... ум стал совершенно молчаливым.
    Тело осталось позади, тело будто мертвое. Мы отодвинулись от тела. Отпусти себя, отпусти себя полностью; ничего не сдерживай, как будто внутри ты мертв. Ум становится более и более молчаливым... тело лежит вдалеке; мы отдалились от тела... Ум стал совершенно молчаливым...
    Смотри внутрь. «Я» полностью исчезло, осталось лишь сознание, осталось лишь знание. Все остальное исчезло...
    Медленно сделай несколько глубоких вздохов. Затем медленно открой глаза. Не нужно торопиться вставать. Если не можешь открыть глаза, не нужно спешить. Открой глаза медленно и мягко и на мгновение выгляни наружу...
    Наша вечерняя медитация окончена.

    ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОЧНИКУ

    По твоим словам, человек может восторжествовать над смертью посредством медитации или садханы. Но разве не то же самое состояние возникает, когда мы спим? А если это так, почему нельзя победить смерть при помощи сна?

    Первое, что нужно понять: торжество над смертью не значит, что есть такая вещь, как смерть, которую нужно победить. Восторжествовать над смертью означает просто узнать, что смерти нет. Познать, что смерти нет, — значит победить ее. Нет такой вещи, как смерть, которую можно победить. Как только человек узнает, что смерти нет, наши постоянно проигрываемые битвы со смертью прекращаются. В реальности есть некоторые враги; но есть и такие, которые не существуют, а только кажутся существующими. Смерть — это один из таких врагов, не имеющих реального существования; она только кажется существующей.
    ... Победа над тенью просто означает, что не было ни малейшего следа тени, с которой можно было бы сражаться. Человек, который сражается со смертью, проиграет; тот, кто познает смерть, восторжествует над нею.
    Это значит также, что если смерти нет, то в действительности мы никогда не умираем — осознаем мы это или нет. Мир не состоит из тех, кто умирает, и тех, кто не умирает — нет, все это не так. В этом мире никто никогда не умирает. Однако есть два типа людей: те, кто знает об этом, и те, кто не знает, — вот единственная разница.

    Во сне мы достигаем того же места, что и в медитации. Единственная разница в том, что во сне мы бессознательны, а в медитации — совершенно сознательны. Были бы те, кто пришел в сон в полном осознании, то получил бы тот же опыт, что и в медитации.
    Например, если мы подвергнем человека действию наркоза и в бессознательном состоянии вынесем его в шезлонге в сад, где цветут цветы, воздух наполнен ароматом, светит солнце и поют птицы, этот человек совершенно не будет всего этого осознавать. Если принести его обратно, вывести из-под наркоза и спросить, как ему понравился сад, он не сможет ничего нам ответить. Но если бы его привели в тот же сад в полном сознании, он пережил бы на опыте все то, что было в саду, когда его принесли туда в прошлый раз. Хотя в обоих случаях человек и был в одном и том же месте, в первом случае он не осознавал красоты вокруг, тогда как во втором он полностью осознавал цветы, аромат, пение птиц, восходящее солнце. Поэтому, хотя ты в бессознательном состоянии можешь достичь того же места, что и в сознательном, это будет равносильно тому, чтобы вообще никуда не идти.
    Во сне мы достигаем того же рая, что и в медитации, но не осознаем этого. Каждую ночь мы путешествуем в этот рай и затем возвращаемся — в неосознанности. Хотя свежий ветерок и очаровательный аромат этого места касается нас, и песни птиц звенят у нас в ушах, мы никогда не осознаем этого. И все же, вернувшись из рая в полной неосознанности, человек может сказать: «Сегодня утром я чувствую себя очень хорошо. Мне спокойно. Прошлой ночью я хорошо спал».
    Почему мы так хорошо себя чувствуем? Что хорошего происходит, когда мы хорошо спим? Не может быть, чтобы дело было только во сне — конечно, ты должен был где-то побывать; наверное, с тобой что-то случилось. Но утром ты ничего не знаешь, кроме туманной идеи о хорошем самочувствии. Человек, который ночью глубоко спал, утром просыпается освеженным. Это значит, что во сне этот человек достиг омолаживающего источника — но в бессознательном состоянии.

    Пока существует «я», войти в Божественное невозможно. Вхождение в сон и вхождение в Божественное — это в точности одно и то же; единственная разница в том, что через сон человек входит в Бога в бессознательном состоянии, тогда как через медитацию он входит в Бога в сознательном состоянии. Но между этими состояниями очень большая разница. Можно входить в Бога через сон тысячи жизней и все же никогда не узнать Бога. Но, войдя в медитацию хотя бы на мгновение, ты достигнешь того же места, которого достигал в глубоком сне тысячи и миллионы жизней, — всегда в бессознательном состоянии, — и это совершенно изменит твою жизнь.
    внутреннее беспокойство вызывает возбуждение всего тела. Внутри находится беспокойный ум; он не может быть в покое, в одном и том же положении, ни на мгновение. Он будет заставлять все тело ворочаться — нога будут двигаться, голова — трястись; даже сидя, тело будет менять положение. Именно поэтому тебе так трудно просидеть в медитации даже десять минут. В сотнях различных мест телу хочется вертеться и переворачиваться. Мы этого не замечаем, пока осознанно не садимся медитировать. Тогда мы понимаем, что это за тело; оно не хочет оставаться в том же положении ни на секунду. Замешательство, напряжение, волнение ума будоражит все тело.

    ... Медитация постепенно подводит тебя к источнику жизни. Тогда ты больше не продолжаешь черпать из нее питание частями; ты просто в самом источнике. Тогда ты не подливаешь масла в лампу — тогда тебе открывается доступ к целому океану масла. Тогда ты начинаешь жить в самом этом океане. В жизни такого рода сон исчезает — не в том смысле, что человек больше не спит, но в том смысле, что, даже когда он спит, кто-то внутри остается полностью пробужденным. Тогда снов больше не существует. Йог остается пробужденным; он спит, но не видит снов — его сны исчезают. А когда исчезают сны, исчезают и мысли. То, что мы называем мыслями в пробужденном состоянии, и есть сновидения в состоянии сна.
    Дневные сны исчезают, исчезают и мысли; в тот день, когда исчезают мысли, исчезают и сны. Если день пуст и в нем нет мыслей, ночь будет пустой и в ней не будет снов. И помни, сны не позволяют тебе спать, а мысли не позволяют тебе проснуться. Обязательно пойми это: сны не дают тебе спать, а мысли не дают тебе проснуться. Если сны исчезнут, сон будет тотальным; если исчезнут мысли, пробуждение будет тотальным. Если пробуждение тотально и сой тотален, разница между ними очень невелика. Единственная разница в том, чтобы держать глаза открытыми или закрытыми, а тело работающим или отдыхающим. Человек, который полностью пробужден, спит тотально, но в обоих состояниях его сознание остается в точности одним и тем же. Сознание едино, неизменно; меняется только тело. Проснись — и тело работает; усни — и тело отдыхает.
    Вот мой ответ другу, который спросил, почему Бога нельзя достичь во сне: его можно достичь, если ты остаешься пробужденным даже во сне. Поэтому мой метод медитации — это метод сна: спать в осознанности, засыпать с осознанностью. Именно поэтому я прошу вас расслабить тело, расслабить дыхание, успокоить мысли. Все это подготовка ко сну. Поэтому часто бывает так, что кто-то засыпает во время медитации — очевидно, это подготовка ко сну. И, готовясь к нему, они сами не замечают, как засыпают.
    Именно поэтому я повторяю третье предложение: внутри оставайся бодрствующим, внутри оставайся сознательным; пусть тело будет тотально расслаблено, более расслаблено, чем обычно во время сна. Но внутри продолжай бодрствовать. Внутри пусть твое сознание горит, как светильник, чтобы ты не уснул. Начальные условия медитации и сна одни и те же, но есть разница в последнем условии. Первое условие в том, что тело должно быть расслаблено. Если ты страдаешь бессонницей, первое, чему научит тебя врач, — это расслабление. Он попросит тебя делать то же самое, что говорю я: расслабить тело, не позволять ни малейшему напряжению оставаться в теле; пусть тело будет совершенно свободным, как тополиный пух. Наблюдал ли ты когда-нибудь, как спит собака или кошка? Они спят так, будто их нет. Наблюдал ли ты когда-нибудь, как спит ребенок? Нигде нет никакого напряжения — его руки и ноги остаются невероятно свободными. Поэтому врач попросит тебя полностью расслабиться.
    То же самое применяется для сна: дыхание должно быть расслабленным, глубоким и медленным. Должно быть, ты замечал, что, если ты бежишь, дыхание ускоряется. ... Для сна циркуляция крови должна уменьшиться — ситуация должна быть противоположной бегу — и тогда расслабится дыхание. Поэтому вот второе условие: расслабь дыхание. Когда мысли бегут быстрее, кровь должна быстрее циркулировать в мозге. Условия для сна подразумевают меньший приток крови в мозг. Вот почему мы используем подушки — чтобы уменьшить приток крови к мозгу. Без подушки голова лежит на том же уровне, что и тело, и кровь течет в одном и том же количестве от головы до кончиков пальцев ног. Когда голова поднята, крови трудно двигаться вверх; ее приток в мозг уменьшается и увеличивается во всем остальном теле. Поэтому чем труднее человеку уснуть, тем больше подушек он должен положить под голову, чтобы ее приподнять. Когда приток крови уменьшается, мозг расслабляется и человеку легко уснуть. Поэтому условия для медитации в основе своей такие же, как и те, которые применяются ко сну: расслабь тело, расслабь дыхание, отпусти мысли. Как для сна, так и для медитации начальные условия одинаково верны. Разница в конечном условии. В прошлом ты был способен на глубокий сон; в будущем ты будешь способен оставаться полностью пробужденным в медитации — вот и все.
     
  14. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    - В чем разница между тем, что ты называешь медитацией, и самовнушением?

    Пример гипноза — когда я говорю, что тело расслабляется. Это гипноз. На самом деле, вы сами предполагаете, что тело не может расслабиться. Чтобы удалить это предположение, необходим гипноз, — ни для чего больше. Если бы не было твоего ложного предположения, достаточно было бы один раз почувствовать, что тело расслабляется, и оно бы расслабилось. Предложения, которые я произношу, в действительности нужны не для того, чтобы расслабить ваши тела, но для того, чтобы удалить верование, что тела не могут расслабиться. Этого нельзя сделать, не создав противоположного верования в то, что тело расслабляется. Твоя ложная концепция будет нейтрализована другой ложной концепцией, и, когда тело расслабится, ты узнаешь, что оно расслабляется. Расслабление — это очень естественное качество тела, но вы наполнили себя таким напряжением, что необходимо что-то предпринять, чтобы от него избавиться. До этой точки идет гипноз. Когда ты начинаешь чувствовать, что тело расслабляется, дыхание расслабляется, ум успокаивается, — это гипноз. Но только до этой точки. То, что следует дальше, — это медитация, до этой точки медитации нет. Медитация начинается после этого, когда ты в состоянии осознанности. Когда ты становишься осознающим внутри, когда ты начинаешь свидетельствовать, что тело расслаблено, дыхание расслаблено, мысли либо прекратились, либо все еще движутся, когда ты начинаешь наблюдать, просто наблюдать — это наблюдение, это состояние свидетельствования и есть медитация. Все, что происходит прежде, — это гипноз.
    Пока твои чувства соответствуют и здесь и сейчас моим предложениям, — это гипноз. Когда ты чувствуешь, что мои предложения заканчиваются и начинается осознанность, — это начало медитации. Медитация начинается с наступлением состояния свидетельствования. Гипноз нужен потому, что вы ввели себя в состояние обратного гипноза. В научных терминах это не гипноз, это вывод из-под гипноза. Мы уже загипнотизированы, хотя и не осознаем, как мы вошли в гипноз, и какие трюки использовали, чтобы войти в этот гипноз. Большую часть жизни мы прожили под влиянием этого гипноза. А если мы хотим быть загипнотизированными, то не понимаем, что делаем. Таким образом мы живем во всем. Если это станет ясно, чары гипноза будут разрушены — а когда разрушено состояние гипноза, станет возможным войти вовнутрь, потому что гипноз в своей основе — это мир нереального.
    Все это гипноз, — созданный нами, — и мы в нем живем. Весь мир запутался в этом гипнозе. И его трудно разрушить, потому что гипноз растет вместе с попытками его разрушить. Таким образом, лишь Богу известно, сколько видов гипноза мы уже себе создали и продолжаем создавать. И в этом мы живем. Гипноз должен быть разрушен, чтобы мы могли проснуться. Но чтобы прорубиться сквозь эту ложную паутину, нам нужно открыть, что значит ложное.
    В каком-то смысле вся садхана, вся духовная практика предназначена для того, чтобы удалить всю окружающую нас ложь. И поэтому вся садхана ложна. Методы, которые были изобретены во всем мире, чтобы помочь нам достичь Бога, ложны, потому что мы никогда не были далеки от него. Мы были далеки от него только в мыслях.
    ...Похожим образом человек может заснуть в Дварке и увидеть во сне, что он в Калькутте. Он ходит и спрашивает людей, изучает расписание поездов, наводит справки об авиарейсах, чтобы вернуться в Дварку как можно скорее. Но все способы вернуться в Дварку, которые ему предложат, будут ошибочными, потому что он не в Калькутте. Он никогда не был в Калькутте — это был лишь сон, гипноз.. Ни в одном пути возвращения в Дварку нет никакого смысла; все пути ложны. Даже если этот человек возвращается в Дварку, его маршрут будет ложным. Что значит для него найти обратный путь? Поезд, идущий в Калькутту, будет таким же ложным, как и сама Калькутта. Все станции, которые он проедет по пути домой, будут ложными. Тогда он прибудет в Дварку и проснется счастливым. Но он будет удивлен, обнаружив, что никуда не ездил, что все это время он провел в постели. Как тогда он вернулся? Его отъезд был ложным, так же, как и возвращение.
    Никто никогда не покидал пределов Бога, высшей реальности. Это невозможно, потому что есть лишь она — нельзя из нее выйти. Все отъезды ложны, ложны и возвращения. Тем не менее, поскольку мы уже отправились в это воображаемое путешествие, нам придется вернуться; Другого пути нет. Нам придется изыскать средства вернуться. Но, вернувшись, ты обнаружишь, что все пути возвращения были ложны, вся садхана была ложна. Садхана была нужна лишь для того, чтобы дать нам возможность проснуться, вернуться из сна.

    - Нашел ли ты Бога?

    Это как раз тот вопрос, который задал бы путешественник в Калькутту. Я хотел бы: «А ты когда-нибудь терял Бога?», — потому что, если я скажу, что я нашел Бога, это будет значить, что сначала я его потерял. Он уже найден. Даже когда мы чувствуем, что потеряли его, он по-прежнему с нами. Просто мы под гипнозом и нам кажется, что мы потеряли его. Поэтому, если человек говорит: «Да, я его нашел», он ошибается. Он все еще не понимает, что, прежде всего, он никогда его не терял. Поэтому те, кто познал Бога, никогда не скажут, что нашли Бога. Они скажут: «Мы никогда его не теряли».
    В тот день, когда Будда стал просветленным, люди спросили:
    — Чего ты достиг?
    — Ничего не достиг, — ответил Будда. — Я просто смог увидеть то, чего никогда не терял. Я нашел то, что уже имел.
    Люди сказали:
    — Очень плохо. Ты трудился впустую.
    — Да, — сказал Будда, — в этом смысле я трудился впустую. Но мне больше не нужно трудиться — по меньшей мере, я достиг этого. Теперь я больше не пойду на поиски, не буду бродить, чтобы чего-то добиться, не отправлюсь в путешествие — это мое достижение. Теперь я знаю, что я там, где уже был. Поэтому, в определенном смысле, все религии ложны; все садханы, все духовные практики, вся йога ложна. Они ложны в том смысле, что все это методы возвращения. И все же они очень полезны.
    Деревенский шаман, который нейтрализует змеиный яд мантрами, очень полезен для тех, кого укусила змея, — даже если их укусила ложная змея. Без него люди бы умирали от змеиного укуса, которого не было. Для удаления ложного нужны ложные методы. Они осмысленны, потому что мы погрязли в ложном. Поначалу это действительно гипноз. Начальные стадии — гипноз, сон; лишь последняя стадия — и самая драгоценная — медитация. Прежде чем достичь этого состояния, совершенно необходима основа — необходима, чтобы выйти из ложного, в котором ты запутан.
    Не спрашивай: «Нашел ли ты Бога?» Кто его найдет? Что будет найдено? То, что есть - есть. В тот день, когда ты это узнаешь, ты увидишь, что никогда ничего не терял и даже никуда не шел; ничто никогда не было уничтожено, ничто никогда не умирало. То, что есть - есть. В этот день все путешествия, все пути, куда бы то ни было, прекратятся.

    - В чем смысл «освобождения от цикла рождения и смерти»?

    Освобождение от цикла рождения и смерти не значит, что ты больше не родишься. Это значит, что теперь больше нет ни ухода, ни прихода — нигде, ни на каком плане. Тогда ты остаешься укорененным там, где ты есть. В тот день, когда это происходит, во все стороны бьют ключи радости. Мы не можем испытать радость, находясь в воображаемом месте, мы можем испытать радость лишь там, где мы действительно находимся. Мы можем быть счастливыми, только будучи тем, что мы есть, и не можем быть счастливыми, будучи чем-то другим. Цикл рождения и смерти означает, что мы движемся по иллюзорным местам — мы потерялись где-то, где никогда не были. Мы бродим по местам, где мы никогда быть не должны, потеряв из виду место, в котором находимся на самом деле. Поэтому свобода от рождения и смерти означает возвращение туда, где мы есть, возвращение домой.
    Двигаться к Богу означает быть в точности там, где мы есть. Не бывает так, что однажды ты встречаешь Бога, который где-то стоит, машешь рукой и говоришь ему: — «Слава Богу, я тебя встретил!» Такого Бога нет, и если ты его встретишь, знай наверняка, что это гипноз. Такой Бог будет твоим собственным созданием, и встреча с ним будет такой же ложной, как и его потеря. Так ты не найдешь Бога. Наш язык часто приводит к заблуждениям, потому что выражение «найти Бога» или «достичь Бога» создает впечатление, что человек сможет встретиться с ним лицом к лицу. Такие слова создают большое заблуждение. Слыша их, человек получает идею о том, что кто-то перестанет прятаться, и он сможет посмотреть ему в глаза, обнять его. Если ты когда-нибудь встретишь такого Бога, берегись! Такой Бог целиком и полностью будет порождением твоего ума — он будет гипнозом.
    Мы должны выйти из всего гипноза, из всей обусловленности и вернуться по своим следам к той точке, в которой нет ни сна, ни гипноза, где мы полностью осознанны, укоренены в наших сущностях. Опыт, который тогда получает человек, — это опыт единства жизни; это опыт того, что существование едино, неделимо. Имя этому опыту — Бог.

    ***
    А теперь давайте приготовимся к утренней медитации. Закройте глаза... Закройте глаза... оставьте тело расслабленным... Оставьте тело расслабленным. Оставьте тело совершенно расслабленным, как будто в теле нет никакой жизни. Пусть вся энергия движется вовнутрь. Вся энергия тела движется вовнутрь... течет вовнутрь... мы сжимаемся внутри, а тело остается как скорлупа, висящая снаружи. Упадет ли оно или останется, как есть, оно будет внешним, как одежда. Скользните вовнутрь... и оставьте тело расслабленным. Теперь я дам предложения. Испытывайте их вместе со мной.
    Испытывайте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Почувствуйте это и оставьте тело совершенно расслабленным. Тело очень послушно. Если вы чувствуете это всем сердцем, оно станет почти как труп. Чувствуйте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело продолжает расслабляться. Отпустите, отпустите хватку... не продолжайте цепляться за тело изнутри, отпустите его полностью... снимите с него весь контроль, как будто тело не ваше; теперь что случится, то случится. Если оно упадет, оно упадет; если человек его потеряет, он его потеряет. Вернитесь из него полностью... удалите из него свои чувства.
    Тело расслабляется. Тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Тело расслабилось. Отбросьте, отбросьте всю хватку... если оно падает, пусть падает. Тело расслабилось... как будто оно полностью превратилось в труп... как будто тела больше нет... тела больше нет... мы стали отдельными от него... мы отодвинулись от него.
    Дыхание расслабляется. Чувствуйте, что дыхание продолжает расслабляться... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание продолжает расслабляться... дыхание продолжает расслабляться. Отпустите... отпустите и дыхание... двигайтесь глубже вовнутрь. Дыхание расслабилось... дыхание расслабилось... дыхание расслабилось. Вы переместились еще дальше, за дыхание... дыхание расслабилось.
    Мысли тоже расслабляются. Мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются. Отодвиньтесь и от мыслей... отпустите и мысли. Мысли тоже расслабляются, мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются - мысли тоже расслабляются. Отпустите и мысли. Мысли расслабляются... мысли расслабляются... мысли расслабляются... мысли расслабляются.
    Тело расслабилось, мысли расслабились, десять минут просто оставайтесь пробужденными внутри... десять минут просто оставайтесь пробужденными внутри. На десять минут все умерло; внутри мы остались пробужденными, подобно пламени. Тело лежит вдалеке... дыхание слышно на расстоянии... мысли стихли... внутри наше сознание пробуждено и наблюдает все это. Не засыпайте, оставайтесь бодрствующими внутри. Оставайтесь бодрствующими внутри — продолжайте наблюдать внутри... продолжайте наблюдать... стань наблюдателем, и начнется внезапная глубина... начнется тишина... начнется пустота. Теперь десять минут просто продолжай тихо смотреть внутрь.
    Ум стал молчаливым... ум стал совершенно молчаливым. Иди глубже в эту глубину... будто бы падая в глубокий колодец. Продолжай падать... продолжай падать. Оставайся пробужденным внутри и продолжай наблюдать. Все умерло... тело осталось далеко, дыхание осталось далеко, мысли исчезли — остались только мы. Просто продолжай бодрствовать и наблюдать... продолжай наблюдать... ум будет продолжать становиться все более пустым. Медленно сделайте несколько глубоких вдохов и вернитесь из медитации. Откройте глаза медленно и очень мягко. Наша утренняя сессия окончена.
     
    Последнее редактирование: 28 мар 2021
  15. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    НАЙДИ СОБСТВЕННЫЙ ПУТЬ.

    - Однажды ты упомянул, что смерть — величайшая из всех истин. Когда-то еще ты сказал, что смерти нет. Какое из этих двух утверждений истинно?

    Истинны оба. Когда я называю смерть величайшей из всех истин, я обращаю твое внимание на тот факт, что явление смерти обладает огромной реальностью в этой жизни — в том, что мы называем «жизнью» и понимаем под «жизнью»; в терминах человеческой личности, которая состоит из того, что я описываю как «я». Эта личность умрет; то, что мы называем «жизнью», тоже умрет. Смерть неизбежна. Конечно, ты умрешь, и я умру, и эта жизнь тоже будет разрушена, обращена в пыль, стерта. Когда я называю смерть величайшей из всех истин, я хочу напомнить тебе о том факте, что все мы умрем. И когда я говорю, что смерть совершенно ложна, я хочу напомнить, что внутри этого «я», внутри «тебя», есть некто другой, кто никогда не умрет. И что есть жизнь, которая отличается от того, что ты считаешь жизнью, — жизнь без смерти. Оба эти утверждения истинны; они истинны одновременно. Принимая за истину лишь одно из них, ты не сможешь воспринять всю полноту истины. Если кто-то говорит, что тень реальна, что темнота реальна, он прав. Темнота, как и тень, существует. А если кто-то другой говорит, что темноты нет, он тоже прав. Вот что он имеет в виду: у темноты нет позитивного существования. И если я попрошу тебя принести мне пару упаковок темноты, ты не сможешь этого сделать. Комната наполнена темнотой, и если тебя попросят выбросить эту темноту, ты не сможешь этого сделать. Почему? Потому что темнота имеет негативное существование; темнота — это просто отсутствие света. Хотя темнота и существует, она представляет собой только отсутствие света. Поэтому если бы кто-то сказал, что темноты нет, то был бы прав. Есть присутствие света и есть отсутствие света, но нет ничего подобного темноте как таковой. Вот почему мы можем делать со светом что угодно, но с темнотой мы не можем сделать ничего. Если ты хочешь удалить темноту, тебе придется внести свет; если ты хочешь внести темноту, тебе придется погасить свет. С темнотой ничего нельзя сделать непосредственно.

    Ты бежишь вдоль дороги. Перед тобой появляется твоя тень; она бежит вместе с тобой. Каждый может увидеть тень; никто не может ее отрицать. И все же можно сказать, что тени нет, потому что у нее нет собственной сущности. Тень существует потому, что твое тело преграждает путь солнечному свету. Когда свет загорожен твоим телом, формируется тень; когда солнце проходит у тебя над головой, не формируется никакой тени, потому что ничто не препятствует солнечным лучам. Если бы мы сделали фигуру человека из стекла, никакой тени бы не появлялось, потому что лучи проходили бы сквозь стекло. Когда свет встречает препятствие, формируется тень; тень — это просто отсутствие света. Поэтому если человек говорит, что тень существует, он не ошибается. Но это полуправда. Далее он должен добавить, что тень не существует. Тогда правда становится полной.
    Жизнь так сложна, что даже те вещи, которые мы находим противоречивыми, оказываются правильными. Жизнь очень сложна. Жизнь не такая, какой мы ее считаем — она содержит множество противоречий; она безгранична.

    В одном смысле смерть — это величайшая истина — потому что, то, как мы живем, подойдет к концу; такие, как мы есть, мы умрем, и рамки, которые мы создали, тоже будут разрушены. И все же смерть — это обман, потому что есть нечто, живущее внутри сына, то, что не является сыном и никогда не умрет. Есть нечто, обитающее внутри отца, но которое не является отцом и никогда не умрет. Отец, конечно, умрет, но у него внутри есть нечто большее, чем отец, за пределами этих отношений — то, что не умирает. Тело умрет, но внутри тела есть нечто, что никогда не умирает. Обе эти вещи одновременно истинны. Поэтому обе эти вещи нужно иметь в виду, чтобы понять природу смерти.

    - То что мы хотим уничтожить, —цепи слепой веры, суеверие, — находят еще большее подтверждение в твоих лекциях. Слушая тебя, кажется, что есть жизнь после смерти, боги и духи, переселение душ. В таком случае трудно будет избавиться от суеверий. Разве они не станут еще сильнее?

    Здесь нужно понять две вещи. Первое: если нечто принимается как суеверие без поиска и надлежащего исследования — это способ создания еще большего суеверия; это показывает чрезвычайно суеверный ум. Один человек верит, что есть привидения и злые духи, и ты называешь его суеверным; ты веришь, что ничего подобного нет, и считаешь себя очень знающим. Но вот в чем вопрос: что такое суеверие? Если кто-то верит в привидения и злых духов без всякого исследования — это суеверие; если кто-то другой без всякого исследования верит, что ничего подобного нет, — суеверие и это. Суеверие значит верование во что-то без уверенности в его истинности. Если кто-то поддерживает верование, противоположное твоему собственному, это не значит, что только поэтому он суеверен.
    Верующий в Бога может быть таким же внушаемым, как и неверующий. Мы должны понять определение суеверия. Суеверие означает верование во что-то слепо, без проверки. Поэтому не впадай в заблуждение, думая, что суеверны только теисты; есть свои суеверия и у атеистов. И странность в том, что есть и научные суеверия. Это звучит противоречиво: как суеверие может быть научным?

    С научной точки зрения мы верим в правильность тысяч вещей, но в действительности они тоже являются суевериями. Ученые суеверны, и в этом столетии религиозные суеверия отступают, тогда, как научные суеверия растут.
    образованные люди считают, что духи - это ерунда, но они не знают, что в таком университете, как Гарвард есть отделение, проводящее исследование привидений и духов. Этот отдел даже распространяет их фотографии. Они понятия не имеют о том, что в настоящее время некоторые авторитетные ученые вовлечены в глубокие исследования привидений и духов и получены были такие результаты, что рано или поздно они увидят, что именно они, образованные люди, были суеверными, а те, кого они называли суеверными, может быть, ничего не знали о том, во что верили, но говорили правильные вещи. Если ты прочитаешь Рийона или Оливера Лоджа, ты будешь изумлен. Оливер Лодж был Нобелевским Лауреатом. Всю свою жизнь он занимался исследованием привидений и духов. Перед смертью он оставил документ, в котором сказал: «Все истины, которые я открыл в науке, и наполовину настолько не истинны, как привидения и духи. Но мы о них ничего не знаем, потому что суеверных образованных людей не заботит, какие открытия совершаются в мире». Есть много разных видов суеверий, но помни, что суеверие образованного человека всегда опаснее суеверия необразованного, потому что образованный человек не считает свое суеверие суеверием. Для него это результат, к которому он преднамеренно пришел. мы должны разорвать цепи суеверия? Сначала убедись, что есть какие-либо цепи, иначе это окажется каким-то украшением, которое тебе придется восстанавливать. Все эти вещи требуют внимательного рассмотрения.
    Я абсолютно против суеверий; все виды суеверий должны быть уничтожены — но это не значит, что я суеверен в отношении суеверий. Это не значит, что человек должен продолжать разрушать их без ясного понимания. Тогда такое произвольное разрушение тоже станет суеверием. У каждого века есть собственные суеверия; есть своя мода и в суевериях. И в каждом веке суеверие принимает новую форму. Человек отбрасывает старые суеверия и принимает новые, но никогда не избавляется от них навсегда; он меняет и преображает их. Но никогда этого не осознает.

    Научный ум — это то, что всегда колеблется. Человек с научным умом никогда не принимает поспешных решений, говоря: — Это правильно, а это неправильно. Он всегда говорит:
    — Может быть, это и правильно, но позвольте мне исследовать это еще немного. Даже в конце исследования он никогда не приходит к решению, не выносит окончательного приговора: — Точно, это неправильно, поэтому уничтожьте это. Жизнь так таинственна, что ничего нельзя сказать в таких определенных терминах. Все, что мы можем сказать: «На этом этапе мы знаем столько-то, и, основываясь на этом знании, такая-то и такая-то вещь кажется неправильной», — вот и все. Человек научного подхода скажет: «Опираясь на информацию, которая доступна на этом этапе, такая-то и такая-то вещь сегодня кажется неправильной: тем не менее, при получении дополнительной информации она может завтра оказаться правильной. То, что правильно сегодня, может оказаться неправильным завтра». Такой человек никогда не выносит поспешных решений о том, что правильно, а что неправильно. Он всегда продолжает исследовать с любознательным и скромным умом.
    Есть радость в том, чтобы держаться за суеверие, есть радость также и в том, чтобы его разрушить. Когда мы держимся за суеверия, это избавляет нас от труда думать — мы верим в то, во что верит каждый. Мы даже не хотим выяснить, какая за этим стоит причина или почему это так. Иметь суеверия удобно. А есть люди, которые вышли на тропу разрушения суеверий, и это тоже очень удобно. Человек, который борется с ними, кажется рациональным, тогда как на самом деле он не рационален. есть много вещей, которые должны быть разрушены, но первое, что должно быть разрушено, — это легкомыслие. Должна быть создана тенденция, мыслить рационально. Это приведет нас к тому, чтобы видеть разные контексты, более глубокие значения. Тогда мы рассмотрим все возможности.
     
  16. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    ЛЮБОВЬ ОПАСНА

    - Почему мы вообще должны думать о смерти? У нас есть жизнь, давайте ее жить. Давайте жить в настоящем. Зачем привносить мысли о смерти?

    ...Смерть происходит в каждое мгновение; мы умираем каждый день. На самом деле нет практически никакой разницы между тем, что мы называем жизнью, и смертью. То, что мы называем жизнью, — это лишь другое название для постепенного умирания. Я не предлагаю думать о будущем, я говорю: «Наблюдай то, что уже происходит сейчас. Я даже не прошу тебя думать». Я не предлагаю думать. Мышление никуда тебя не приведет. Помни это: ни один факт не может быть познан посредством мышления. Фактически, мышление — это способ фальсификации фактов. Если хочешь узнать цветок, не думай о нем — смотри на цветок.. Восток нашел, что есть определенные факты, которые никогда не могут быть познаны посредством раздумий о них. Эти факты нужно увидеть, нужно прожить.
    Ты никогда не сможешь узнать смерть, думая о ней. Тебе придется ее увидеть. Вот что я говорю: есть смерть, прямо сейчас, у тебя внутри, и тебе придется ее увидеть. То, что я называю «я», все время умирает. Это явление смерти нужно увидеть, это явление смерти нужно прожить, нужно принять это явление смерти: «Я умираю, я умираю».
    Вот что я спрашиваю: как может человек, который еще не узнал даже смерть, узнать, что такое жизнь? Я утверждаю: смерть находится на периферии; жизнь — в центре. Если мы не знаем даже периферии, как мы можем когда-нибудь узнать центр? И если мы убегаем от периферии, то никогда не приблизимся к центру. Если ты пугаешься стен, которые составляют внешние пределы дома, как ты войдешь во внутренние покои? Смерть — это периферия, а жизнь — храм в ее центре. Убегая от периферии, мы также бежим и от жизни. Человек, который узнает смерть, раскрывает ее и постепенно начинает понимать и жизнь.
    Смерть — это врата к познанию жизни. Избегать смерти — значит избегать и жизни. Поэтому когда я говорю: «Познай смерть», пойми факты, — я не прошу тебя думать.

    Есть еще одна интересная вещь, которую нужно понять. Думать — значит повторять в уме то, что мы уже знаем. Мысли не бывают оригинальными. Даршан, видение, может быть оригинальным.
    Мышление — это не что иное, как повторение мыслей. Не бывает оригинальных мыслителей — только оригинальные видящие. Первое условие видения розы в том, что смотрящий не должен думать. Он должен удалить мысли из памяти; он должен стать пустым и в это мгновение жить с розой. Пусть с одной стороны будет цветок, с другой — ты, и между вами не будет ничего — ни того, что ты слышал, ни того, что та читал, ни того, что та когда-либо узнал. Никакой твой прошлый опыт не должен становиться между вами. Между вами не должно быть ничего. Лишь тогда неизвестное, покоящееся внутри розы, начнет входить в твое существо. Не найдя между вами преграды, оно войдет, и тогда ты не будешь чувствовать, что хочешь познать розу, ты будешь чувствовать, что стал с розой одним. Тогда ты познаешь цветок с внутренней стороны.
    Видящий проникает в объект, тогда как мыслитель бродит кругами снаружи — и поэтому достигает лишь видящий. Видящий проникает внутрь, потому что между ним и объектом не остается стены — стена крошится и исчезает.

    Однажды Кабир попросил своего сына Камаля пойти в лес и принести немного сена для их скота. Камаль сделал, как ему сказали. Он ушел рано утром, и, когда солнце вошло в зенит, а он все еще не вернулся, Кабир стал беспокоиться. ...
    Извини, — ответил Камаль, — но когда я сюда пришел, вместо того, чтобы косить траву, я стал на нее смотреть. И просто глядя на нее, — не знаю, как это произошло, — я тоже стал травинкой. Приближался вечер, и я продолжал стоять, совершенно забыв, что я Камаль и пришел сюда косить траву. Я стал самой травой. В том, чтобы быть травой, было столько радости, — радости, которой я никогда не испытывал, будучи Камалем. Хорошо, что вы пришли, потому что я не знал, что происходит. Ветер качал не траву...
    И именно по этой причине между мужем и женой, между отцом и сыном, матерью и сыном нет связи. Связь начинается, когда прекратилась мысль и начался даршан, видение. Вот когда действительно происходит связь, потому что нет ничего, чтобы ее прервать. В день, когда остаются только двое, ничего не остается между ними — фактически, в тот день остается лишь одно; двух больше нет. Связь не значит, что кто-то соединяет вас, связь означает, что между тобой и другим человеком ничего нет — даже чтобы вас связывать. В ней два потока исчезают и сливаются друг с другом. Это любовь. Видение ведет тебя в любовь; видение является источником любви. А человек, который не любил, никогда ничего не познал. Независимо оттого, что он искал, он познавал это только через любовь.
    Поэтому, когда я говорю, что должна быть познана смерть, я имею в виду, что мы должны любить и смерть. Нам придется увидеть смерть. Но человек, который боится смерти, который избегает ее, — как он может любить смерть, как он может получить ее даршан, как он может когда-нибудь увидеть смерть? Когда смерть явится перед ним, он повернется к ней спиной. Он закроет глаза; он никогда не позволит смерти явиться перед ним — лицом к лицу. Он боится, он испуган; вот почему он вообще не способен ни увидеть смерть, ни любить ее. А если человек еще не полюбил смерть, как он может любить жизнь? Ведь смерть — это очень поверхностное событие, а жизнь — более глубокое. Если человек отвернулся на первом же шагу, как он может достичь глубоких вод колодца?

    Вот почему я говорю, что смерть нужно прожить, познать, увидеть. Тебе придется влюбиться в нее; тебе придется заглянуть ей в глаза. А как только человек заглядывает в глаза смерти, начинает ее наблюдать, проникать в нее, он поражен. К своему изумлению, он обнаруживает: «Какая великая тайна скрыта в смерти! То, что я считал смертью и от чего бежал, на самом деле является источником высочайшей жизни». Поэтому я говорю: охотно войди в смерть, чтобы достичь жизни.
    Есть невероятное высказывание Иисуса. Иисус сказал: «Спасший себя погибнет; но того, кто стер себя, не может уничтожить никто. Лишь тот, кто потеряет себя, найдет, а тот, кто спасет себя, будет потерян». Если семя желает себя сохранить, оно не сможет — что же еще? Если семя уничтожает себя, исчезает, оно становится деревом. Смерть семени становится жизнью дерева. Если бы семя защищало себя со словами: «Я боюсь — я могу умереть. Я не хочу исчезать. Почему я должно исчезать?» — такое семя обречено на гниение. В этом случае оно даже не останется семенем, не говоря уж о том, чтобы вырасти в дерево. Мы сжимаемся от страха смерти.
    Я хотел бы сказать еще одну вещь, которая, возможно, раньше не приходила вам в голову. Только у того, кто боится смерти, есть эго, потому что это означает сжатую личность, твердый узел. Тот, кто боится смерти, сжимается внутри. Каждый в страхе смерти должен сжаться внутри, а каждый, кто сжимается, превращается в узел. Внутри этого человека создается комплекс. Чувство «я» — это чувство человека, боящегося смерти. Человек, который проникает в смерть, который не боится смерти, который не бежит от нее, который начинает проживать ее, — его «я» исчезает, его эго исчезает.
    А когда исчезает эго, остается только жизнь. Можно сказать это так: умирает только эго, не душа. Но поскольку мы продолжаем оставаться эго, возникает большая трудность. Фактически, только эго может умереть; только для эго есть смерть — потому что оно ложно. Ему придется умереть. Но мы цепляемся за него.

    Например, в океане возникает волна. Если волна хочет выжить, она не может выжить как волна; она обречена на смерть. Как может волна выжить в качестве волны? Она умрет. Если, конечно, она не станет льдом. Если она станет плотной, тогда она может выжить. Но все же в выживании такого рода волны больше нет, остается лед — лед, в который превратилась волна, закрытая, отрезанная от океана. Помни: как волна, она не отдельна от океана, она едина с океаном. Как лед, она расстается с океаном, отделяется, становится твердой. Волна замерзла.
    Как волна, она была едина с океаном; однако, если она становится ледяным обломком, она выживет, но тогда она будет отрезана от океана. Сколько она проживет в таком состоянии? Все, что замерзло, обязательно растает. Это только вопрос времени, но таяние обязательно произойдет. Волна растает и как только она растает, она исчезнет. Но если волна, снова упав в океан, захотела бы прекратить отдельное существование, не возникло бы и вопроса об исчезновении волны. Тогда исчезает она или остается, она все же существует — потому что она знает:
    «Я не волна, я — океан». Исчезая, как волна, все же она существует — в состоянии покоя. Поднимаясь, она находится в активном состоянии. А покой приносит не меньше наслаждения, чем активное состояние. Фактически, даже больше.

    Есть состояние активности и состояние покоя. То, что мы называем самсарой, миром, — это состояние активности, а то, что мы называем мокшей, освобождением, — это состояние покоя. Беспокойная волна бьется и пенится на ветру, а затем снова падает в океан и исчезает. Она по-прежнему существует. Она остается тем же, чем была, и в океане, но теперь она в покое. Чем бы она ни была в океане раньше, тем она и остается, но теперь она в покое. Тем не менее, если бы волна хотела утвердить себя как волну, она словно наполнилась бы эго и захотела бы отрезать себя от океана.
    Как только ты получаешь представление: «Я есть», как ты можешь вообще быть в покое? Если ты выбираешь быть всем, «я» теряется. Вот почему «я» настаивает: «Отрежь себя от всего остального». И как интересно: если ты себя от всего отрезаешь, это делает тебя несчастным. И тогда снова «я» говорит: «Общайся со всем» — такова садистская природа «я». Сначала оно говорит: «Отрежь себя от всего, изолируй себя; ты отличаешься от целого. Как ты можешь оставаться связанным?» И «я» отрывает себя; но тогда оно оказывается в затруднении — потому что, как только оно отделяется от целого, оно становится несчастным; ему приходит конец. Как только волна начинает верить, что она отдельна от океана, она начинает умирать, приближается ее смерть. Теперь она начнет бороться, чтобы защитить себя от смерти.

    Пока она была едина с океаном, смерти вообще не было — потому что океан никогда не умирает.
    Помни, океан может быть без волны, но волна никогда не может быть без океана — океан будет присутствовать в волне. Когда волны — неотъемлемые части океана, они существуют в мире и покое. Но в то мгновение, когда волна стремится отделить себя от океана, — она отрезает себя от океана, и начинается смерть.

    задумывались ли мы когда-нибудь, в чем смысл любви? Любовь — это попытка снова шаг за шагом восстановить, сложив вместе разрозненные части, разрушенную связь с целым. Один вид любви — это попытка реконструировать нашу утерянную связь с целым, добавляя недостающие части. Вот что мы называем любовью. Есть другой род любви, когда мы прекращаем попытки отделиться от целого. Это называется молитвой. Таким образом, молитва — это абсолютная любовь. И она несет совершенно другой смысл. Она не значит, что мы пытаемся объединить фрагменты; она значит, что мы прекратили попытки оторвать себя от целого. Волна объявила: «Я — океан», — и больше не пытается соединиться со всеми остальными волнами.
    Помни, сама волна умирает, и окружающие ее волны тоже умирают. Если эта волна попытается общаться с другими, она окажется в затруднении. Вот почему наша так называемая любовь так болезненна — потому что мы пытаемся общаться с другой волной. Эта волна и другая — обе они умирают, и все же они вступают в отношения друг с другом в надежде, что, соединившись вместе, возможно, они смогут себя спасти. Вот почему мы превращаем любовь в средство безопасности. Человек боится жить один.
    Но все эти попытки объединения приглашают смерть — потому что человек, с которым ты формируешь союз, настолько же окружен смертью, настолько окружен эго... Забавно то, что другой хочет стать бессмертным, соединяясь с тобой, а ты хочешь стать бессмертным, соединяясь с другим. А факт в том, что оба вы умрете. Как вы можете стать бессмертными? Такой союз несет в себе двойную смерть; определенно он не станет эликсиром. Союз таких людей только сделает смерть вдвойне реальной, вот и все. Что еще может произойти? Оба они плавятся, тонут, угасают; вот почему они испуганы, встревожены.

    Волна создала собственную организацию. Она говорит:
    «Я должна выжить».— волны создают свои организации. Факт состоит в том, что все эти организации исчезнут. В чем тут дело? Фактически, волна, пытающаяся приблизиться, пытающаяся соединиться с другой волной, не сможет приблизиться к океану. Волн соединяются друг с другом и создают организации, только чтобы избежать движения к океану. Оставаясь одна, волна больше боится, что может исчезнуть, что она действительно может исчезнуть. Но истина в том, что она всегда исчезает. Все же несколько волн, собравшись вместе, чувствуют себя немного бодрее — создана некая организация; создана толпа. Именно поэтому человеку нравится жить в толпе; он боится оставаться один. В одиночестве волна полностью предоставлена себе самой — ускользая, падая, исчезая, близкая к исчезновению, чувствующая отчуждение с обеих сторон — с одной стороны от океана, с другой — от других волн. Быть волной — значит подлежать вымиранию, — продолжение себя ничего не меняет.
    Поэтому если ты смотришь на себя как на волну, то захочешь избежать смерти — ты останешься испуганным, боящимся. Я говорю: смотри на смерть — не нужно ни избегать, ни бояться ее, ни бежать от нее. Смотри на нее. И, просто смотря на нее, ты найдешь что, то, что казалось с одной стороны смертью, если ты войдешь немного глубже, оказывается жизнью.
    Океан внизу — вот единственная организация. И организация океана — это нечто совершенно другое. Принадлежность к ней не значит, что волна соединила себя с океаном; скорее, волна знает: «Я не отличаюсь от океана». И поэтому я говорю, что религиозный человек не принадлежит ни к какой организации.
    Тогда волна стала океаном; ее страх перед исчезновением исчез. Тогда она не хочет стать застывшим льдом. Тогда все отведенное ей время она танцует под небом, радуется лучам солнца, она счастлива. А когда она падает обратно в океан, она в равной мере счастлива в состоянии покоя. Таким образом, она счастлива в жизни, счастлива в смерти — потому что знает, что «то-что-есть» никогда не рождается и никогда не умирает. То, что есть, — есть; постоянно меняется только форма.
     
    Последнее редактирование: 30 мар 2021
  17. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Мы — волны в океане сознания. Некоторые из нас превратились в лед — большинство из нас. Эго подобно льду, оно жестко, как камень. Как поразительно, что жидкость, подобная воде, может стать твердой, как лед или камень. Если в нас возникает желание замерзнуть, сознание — обычно такое простое и текучее — замерзает и становится эго. Мы полны желания замерзать и применяем множество средств, чтобы позаботиться о том, чтобы мы были замороженными, уплотненными.
    Есть законы, по которым вода превращается в лед, и также есть законы, которые вызывают формирование эго. Чтобы стать льдом, вода должна остыть, потерять тепло, стать холодной. Чем она холоднее, тем тверже она становится. Человек, который хочет создать эго, тоже должен стать холодным; он должен потерять свое тепло. Любовь значит тепло; холодная любовь не имеет смысла. жизнь поддерживается теплом; смерть холодна. Вот почему солнце символизирует жизнь, тепло. Когда оно всходит утром, смерть уходит. Цветы распускаются, и птицы начинают петь. Тепло — это символ жизни, холод — символ смерти. Поэтому человек, который хочет создать эго, должен стать мертвым, а чтобы стать мертвым, он должен утратить все вещи, которые дают тепло. Он должен лишиться всего, что дает тепло его существу.
    В точности как есть законы о замерзании воды, есть законы и о замерзании человеческого сознания. Работает тот же закон: продолжай становиться холодным. И помни, чем теплее человек, тем он проще. Тогда в его жизни есть текучесть, которая позволяет ему течь в других и другим течь в него. Холодный человек становится жестким, закрытым со всех сторон и не может течь. Никто не может в него войти, не может ни в кого войти и он. Эго, подобно замерзшему льду, а любовь подобна воде, жидкой, текучей. Человек, который боится смерти, бежит от нее. Он будет продолжать замерзать, потому что страх, что он может умереть, исчезнуть, заставит его сжиматься — и его эго сохранится, становясь, все жестче, сильнее.
    Мы испуганные люди — мы хотим сначала сделать все безопасным. Чем более мы окружаем себя безопасностью, тем жестче и холоднее становится окружающая нас стена льда, и она сжимает все наше существо. Наше отделение от Божественного случилось лишь по одной причине: мы не текучи, мы стали твердыми. Это единственная причина отделения: мы не течем, мы стали как кирпичи; мы не похожи на воду, мы похожи на замерзший лед. Если мы станем похожими на жидкость, отделения больше не будет существовать; но мы будем похожими на жидкость, лишь, если согласимся видеть и жить смерть, когда примем, что смерть существует.

    Увидев и осознав, что смерть существует, почему мы должны бояться? Если смерть есть наверняка, если волна точно знает, что она обречена на исчезновение, если волна открыла, что само рождение содержит смерть, если волна узнала, что ее распад начался в то мгновение, когда она была создана, — дело ясно. Зачем теперь превращаться в лед? Тогда она примет себя и будет волной, сколько нужно, и она примет и будет океаном сколько нужно. Вот и все! Дело кончено! Тогда все принято. В этом приятии волна становится океаном. Тогда тревоги об исчезновении больше нет, потому что волна знает, что существовала до своего возникновения, и будет продолжать существовать после своего исчезновения не как «я», но как безграничный океан.

    Когда Лао-цзы был при смерти, кто-то попросил его открыть некоторые тайны его жизни. Лао-цзы сказал:.
    — Никто не мог меня победить, потому что я всегда оставался побежденным. Нельзя победить побежденного человека. Я никогда не был побежден, потому что никогда не желал победы. Если кто-то приходил бросить мне вызов, он находил, что я уже побежден, и не мог получить удовольствия, побеждая меня. Какое удовольствие побеждать того, кто не хочет победить сам? нам доставляет удовольствие разрушать это кого-то, потому что это усиливает наше собственное. Но если человек уже стер самого себя, какое удовольствие в том, чтобы уничтожать этого человека?
    Например, если ты собираешься победить человека, и вдруг, прежде чем ты собьешь его с ног, он сам ложится на землю; прежде чем ты на него сядешь, он сам приглашает тебя и позволяет тебе на него сесть. Каким тогда будет твое состояние? Кто будет выглядеть глупее, тот, кто сядет на этого человека, или человек, который продолжает смеяться и смех которого будет эхом отражаться во всей твоей жизни?
    Лао-цзы продолжал:
    — И никто никогда не мог меня оскорбить. Никто не мог меня оскорбить, потому что я не желал почета. Я был повелителем своего места; я всегда был повелителем своего места. Никто не мог прогнать меня оттуда, где я стоял.
    Иисус тоже говорил: Блаженны те, кто готов стоять в последнем ряду. Что это значит? Например, Иисус говорит: — Если человек бьет тебя по правой щеке, предложи ему левую. Вот что это значит: не заставляй его даже тянуться ко второй твоей щеке — сделай это за него. Иисус говорит: — Когда кто-то приходит нанести тебе поражение, прими поражение с готовностью. Если он заставит тебя проиграть один бой, проиграй два. Если человек вырывает у тебя пальто, тут же отдай ему свою рубашку.

    Что это значит? Это значит, что, тотально принимая факты жизни, касающиеся опасности, неудачи, поражения и, в конце концов, смерти, мы торжествуем над ними. Иначе эти факты постепенно приводят нас не иначе как к смерти. В конечном счете, смерть — это наше полное поражение. В худших из поражений ты выживаешь; хотя ты и побежден, ты продолжаешь существовать. Но в смерти уничтожен даже ты.
    Смерть — это величайшее из всех поражений. Смерть — это последнее поражение.
    Только тот, кто заявляет: «Я принимаю смерть, потому что смерть — это один из фактов жизни, это реальность», может быть ненасильственным человеком. Человек никогда не может отрицать смерть. Куда ты от нее убежишь? Куда ты пойдешь?
    Солнце начинает садиться в то мгновение, когда поднимается. Закат так же реален, как и рассвет, — но рассвет на востоке, закат на западе. Рождение с одной стороны, смерть с другой. То, что поднимается с одной стороны, опускается с другой. Восход и закат происходят вместе — фактически, закат скрыт в восходе. Смерть скрыта в рождении. Если человек это знает, он никоим образом не может это отрицать. Тогда он принимает все. Тогда он живет этой истиной. Он знает это, видит это и принимает это.

    С этим приятием приходит трансформация. Когда я говорю: «Торжество над смертью», я подразумеваю, что, как только человек принимает смерть, он смеется, потому что узнает, что смерти нет. Только внешний футляр формируется и переформируется. Океан был всегда; лишь волна принимает форму и распадается. Красота повсюду вокруг — цветы распускаются и увядают. Свет сиял всегда — солнце вставало и садилось. И то, что сияло с восходом и закатом солнца, было всегда, прежде восхода и после заката. Но это мы видим, лишь увидев смерть, получив видение смерти, столкнувшись со смертью лицом к лицу — не раньше.
    Поэтому друг спросил: «Почему мы должны думать о смерти? Почему бы не забыть о ней? Почему бы просто не жить?» Я хотел бы ему сказать, что, забывая смерть, никто никогда не жил, никто не мог жить. Человек, который игнорирует смерть, игнорирует и жизнь.
    Это подобно тому, как если бы у меня в руке была монета и я говорил:
    — Зачем беспокоиться об обратной стороне монеты? Почему бы просто не забыть о ней?
    Если я отброшу обратную сторону, тогда я потеряю и переднюю сторону, потому что обе они — стороны одной и той же монеты. Нельзя сохранить одну сторону монеты и отбросить другую. Как это возможно? С той стороной, которую я оставлю себе, автоматически сохранится и вторая сторона. Если я выброшу одну сторону, будут отброшены обе; если я сохраню одну, то будут сохранены обе. На самом деле, обе они — аспекты одной и той же вещи. Рождение и смерть — это два аспекта одной и той же жизни. В тот день, когда человек это осознает, исчезает не только жало смерти, но и мысль о бессмертии. Тогда человек знает, что есть рождение и есть смерть. Обе они содержат блаженство.
    человек, не спавший ночью, не может встать утром. Человек боялся бы ложиться спать: «Так радостно вставать утром, лучше вообще не засыпать, потому что это испортит удовольствие пробуждения». Но мы знаем, что это смехотворно: сон — это другая сторона пробуждения. Человек, который правильно спит, правильно проснется. Человек, который правильно просыпается, правильно заснет. Человек, который правильно живет, правильно умрет. Человек, который правильно умирает, совершит правильные шаги в будущей жизни. Человек, который не живет правильно, правильно не умрет. Если бы кого-то охватил страх перед сном, это очень осложнило бы ему жизнь.
    В каком-то смысле сон похож на ежедневную смерть. Целый день мы живы; ночью мы мертвы. Это как бы смерть по частям — немного смерти каждый день. Ночью мы ныряем в самих себя и утром выходим наружу освеженные. К тому времени, как нам семьдесят или восемьдесят лет, тело становится совершенно изнуренным. Тогда побеждает смерть. И в этом тело проходит через полную перемену. Но мы очень боимся смерти, хотя это не что иное, как глубокий сон.
    Знаешь ли ты, что ночью тело претерпевает перемены и просыпается утром совсем другим? Перемена так минимальна, что ты не замечаешь ее. Перемена не тотальна, это частичная трансформация. Когда вечером ты ложишься спать, усталый и изнуренный, тело в одном состоянии, а когда ты просыпаешься утром — в другом. Утром тело чувствует себя свежим и обновленным; оно полно энергии, готовое встретить еще один день деятельности. Теперь снова ты можешь петь песни — нечто, чего ты не мог делать вчера вечером. Тогда ты был усталым, разбитым, изнуренным. Однако ты никогда не задумывался, откуда такой страх смерти.
    Просыпаясь утром, ты чувствуешь себя счастливым, потому что часть твоего тела меняется во сне, — но смерть, с другой стороны, приносит тебе полную перемену. Все тело становится бесполезным, и возникает необходимость приобрести новое тело. Но мы боимся смерти, и это совершенно калечит всю нашу жизнь. Каждое мгновение наполнено страхом смерти. Из-за этого страха мы создали жизнь, общество, семью, которая живет по минимуму, но максимально боится смерти. А тот, кто боится смерти, никогда не может жить — обе эти вещи не могут существовать раздельно. Человек, готовый встретить смерть в абсолютной спонтанности, — лишь только он может жить.
    Жизнь и смерть — это аспекты одного и того же явления. Вот почему я говорю: смотри на смерть. Я не прошу тебя думать о смерти, потому что такие размышления уведут тебя в сторону.
    Человек несчастный, встревоженный, больной, испытывающий боль, чувствует, что должен встретить полную смерть, и тогда не останется ничего — потому что, если какая-то часть его выживет, это, очевидно, означает, что выживет и он... он, несчастная, больная индивидуальность.

    Теперь мы сядем для утренней медитации. Медитация значит смерть. Медитация означает движение в то, что есть, где мы есть. Таким образом, человек движется в медитацию, лишь, когда он готов умереть, не иначе. Закройте глаза... оставьте глаза расслабленными за веками... оставьте глаза расслабленными и закройте веки. Расслабьте тело... расслабьте тело... расслабьте тело... Оставьте тело совершенно расслабленным, как будто в нем нет жизни. Однажды жизнь оставит вас, так почувствуйте это, отбросив его сейчас. Однажды оно оставит вас полностью; даже если вы захотите его удержать, оно не останется. Так притяните всю жизнь внутрь... попросите жизнь удалиться внутрь, чтобы тело осталось расслабленным.
    Продолжайте полностью расслаблять тело. Теперь я дам вам несколько предложений, и вы прочувствуете их вместе со мной. Тело расслабляется... чувствуйте это, тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Продолжайте отпускать его, чувствуйте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Тело продолжает расслабляться... продолжает умирать... продолжает умирать. Мы продолжаем скользить внутрь, туда, где находится жизнь. Отпусти... отпусти... отпусти волну, будь одним с океаном. Полностью отпусти тело, пусть оно падает, если хочет, не беспокойся о нем. Не мешай ему... никак не контролируй его... отпусти...
    Тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело продолжает расслабляться... тело расслабляется... тело расслабляется. Отпусти... как будто оно мертво, как будто тело стало совершенно безжизненным. Мы соскользнули внутрь... сознание скользнуло внутрь... тело осталось как скорлупа... если оно падает, пусть падает. Тело расслабилось... тело расслабилось... тело совершенно расслабилось.
    Дыхание успокаивается... дыхание успокаивается. Оставьте дыхание тоже расслабленным. Дыхание продолжает успокаиваться... дыхание успокаивается. Отступи назад даже от дыхания, отзови свою энергию даже из дыхания. Дыхание продолжает успокаиваться... дыхание успокаивается... дыхание успокаивается... дыхание успокаивается...
    дыхание успокаивается, успокаивается. Оставьте его расслабленным... оставьте дыхание расслабленным... дыхание продолжает успокаиваться... дыхание продолжает успокаиваться... дыхание расслабленно.
    Оставьте и мысли... отступите и от них... отступите от них еще дальше. Мысли расслабляются... мысли расслабляются. Продолжайте чувствовать... мысли расслабляются, мысли расслабляются... мысли продолжают расслабляться. Мысли тоже отпадают... ты движешься дальше назад... ты движешься дальше назад. Мысли продолжают успокаиваться... мысли продолжают успокаиваться... мысли продолжают успокаиваться... мысли продолжают успокаиваться... мысли успокоились.
    Теперь десять минут оставайтесь пробужденными внутри, оставайтесь сознательными внутри. Смотрите внутрь пробуждение. Снаружи произошла смерть. Тело лежит почти мертвое, в стороне... мы отступили внутрь... сознание осталось горящим, как пламя. Ты только знаешь... только видишь. Оставайся просто наблюдателем... утвердись в видении. Десять минут продолжай смотреть внутрь, ничего больше, просто продолжай смотреть. Внутрь... глубже внутрь... продолжай смотреть внутрь... понемногу ты скользнешь в глубину... будто человек, падающий в глубокий колодец... он продолжает падать... продолжает падать. Смотри... десять минут просто продолжай смотреть.
    (Воцаряется глубокое молчание, через несколько минут Ошо снова начинает давать предложения)
    Полностью отбрось свою хватку... и иди глубоко внутрь... глубже внутрь. Продолжай идти, бодрствуя... постепенно... постепенно все превратится в пустоту. Лишь пламя знания будет продолжать гореть в пустоте: «Я познаю...» познаю... вижу... вижу. Полностью отбрось, отбрось всякий контроль... тони в глубинах и продолжай смотреть... ум продолжает успокаиваться.
    Ум становится пустым... ум становится пустым... полностью отпусти... исчезни... просто умри. Полностью исчезни снаружи... полностью отпусти снаружи... как будто волна исчезла и стала океаном. Полностью отпусти... не держись ни за что. Ум становится пустым... ум становится пустым... ум становится пустым.
    Ум стал совершенно пустым... ум стал совершенно пустым... ум стал совершенно пустым. Осталось гореть лишь пламя... пламя познания... видения. Все находится в покое — как будто случилась смерть... тело виднеется, лежащее на расстоянии... твое собственное тело видно вдалеке... твое дыхание кажется далеким. Внутрь... глубже внутрь... утони... полностью отпусти... не сохраняй никакой хватки... отпусти... отпусти... полностью отпусти.
    Полностью отпусти. Если тело хочет упасть, пусть падает... полностью отпусти... стань пустотой... полностью стань пустотой. Ум стал пустотой... ум стал пустотой... лишь пламя сознания осталось внутри... все остальное стало пустотой... все исчезло.
    Отпусти... полностью отпусти... наберись храбрости умереть... полностью умри снаружи. Тело стало безжизненным... мы полностью проскользнули внутрь... мы полностью проскользнули внутрь... лишь пламя у сердца осталось гореть. Мы видим... мы знаем... Все исчезло... мы остались только как наблюдатель. Ум стал совершенно пустым.
    Смотри пристально в эту пустоту... внутри, смотри в эту пустоту. Громадный спектр блаженства развернется в этой пустоте... великий свет блаженства наполнит эту густоту. Может появиться водопад, и лишь блаженство течет повсюду вокруг, окружает тебя со всех сторон, каждый твой фибр, каждую твою частицу. Смотри пристально в эту пустоту... точно как расцветает цветок, когда восходит солнце, так и весна блаженства взрывается, когда ты смотришь в пустоту внутри. Лишь блаженство царит вокруг, всюду вокруг. Смотри... смотри внутрь... пусть эта весна взорвется... смотри внутрь... как будто фонтан блаженства раскрывается и блаженство заливает все.
    Теперь несколько глубоких вдохов. Дыхание покажется очень далеким. Медленно сделайте глубокий вдох... продолжайте наблюдать дыхание. Ум станет еще спокойнее. Медленно сделайте несколько вдохов... медленно сделайте несколько вдохов... медленно сделайте несколько вдохов. Ум станет еще спокойнее... ум станет еще спокойнее. Затем медленно откройте глаза... медленно откройте глаза... вернитесь из медитации.
    Те, кто лежит или упал, медленно глубоко вдохните... затем откройте глаза... поднимайтесь очень медленно и мягко.
     
  18. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Я УЧУ ЖИЗНИ ЧЕРЕЗ СМЕРТЬ

    - Учишь ли ты умирать? Учишь ли ты смерти? Вместо этого ты должен учить жизни.

    Он прав, я действительно учу людей умирать. Я учу искусству умирать, потому что тот, кто обучается искусству умирать, становится экспертом и в искусстве жизни. Человек, который соглашается умереть, становится достойным жить высшей жизнью. Лишь те, кто научился стирать себя, познали так же, как быть.
    Это может показаться противоположными вещами, потому что мы принимаем жизнь и смерть как противоположные друг другу, но это не так. Может быть, ничто не причинило столько вреда как это противоречие. Если мы разделяем вещи, которые по своей сути одно, на отдельные части —результат -- создание шизофренического, ненормального человека.
    Наш опыт горячего и холодного не абсолютен, он очень относителен. проделайте небольшой эксперимент. Возьмите кувшин с горячей водой, кувшин с холодной водой и кувшин, содержащий воду комнатной температуры. Положите одну руку в горячую воду, другую в холодную. Затем выньте обе руки и положите их в воду комнатной температуры. Одна рука почувствует, что вода холодная, а другая почувствует, что та же самая вода горячая. Горячая эта вода или холодная? Одна рука скажет, что она горячая, другая скажет, что она холодная. Какова на самом деле природа этой воды? Если в одно и то же время одна рука чувствует, что вода холодная, а другая чувствует, что вода горячая, тогда нам придется осознать, что вода не горячая и не холодная — чувства горячего или холодного относятся к нашим рукам. Горячее и холодное — это степени одной и той же вещи — это не две разные вещи. Разница между ними в количестве, не в качестве.
    Думал ли ты когда-нибудь о различии между детством и старостью? Обычно мы думаем, что они противоположны детство с одной стороны, старость с другой. Но в чем в действительности разница между детством и старостью? Разница только в годах, разница только в днях; разница не качественная, только количественная.
    Когда мы говорим «пятилетний ребенок», это просто лингвистический оборот речи. Если мы хотим назвать его — как это делают в английском — «старым пяти лет», это также может значить «пятилетний старик». Одному старику семьдесят лет, а другому — пять. Какая разница? Если захотим, мы можем назвать семидесятилетнего старика семидесятилетним ребенком — в конце концов, ребенок вырастает в старика. Но когда мы смотрим на них по отдельности, они кажутся противоречащими друг другу. Кажется, что детство и старость противоположны друг другу, но если это так, ни один ребенок не может состариться. Как это возможно? Как могут противоположные вещи быть одним и тем же?
    Например, есть ступеньки. Самая нижняя ступенька соединена с самой верхней ступенькой».
    Разница между адом и небесами не в качестве, разница только в количестве. Не думай, что небеса и ад противоположны, диаметрально противоположны друг другу. Разница между раем и небесами та же, что и между холодным и горячим, низшим и высшим, ребенком и стариком.
    Разница такого же рода существует между рождением и смертью; иначе тот, кто рождается, никогда не смог бы умереть. Если рождение и смерть были бы противоположны друг другу, как рождение могло бы оканчиваться смертью? Рождение вырастает в смерть: это значит, что рождение и смерть — это два конца одной и той же вещи. Мы сеем семя, оно вырастает в растение, а затем становится цветком. Считал ли ты когда-нибудь, что цветок противоположен семени? Цветок вырастает из самого семени и становится цветком. Семени присущ рост. Рождение превращается в смерть. Бог знает, в результате какой глупости и в какие несчастливые времена в человеческом уме укоренилась идея о том, что жизнь и смерть дихотомны, что жизнь и смерть — это две отдельные вещи. Мы хотим жить; мы не хотим умирать — но не знаем, что смерть — это уже часть жизни. Как только мы решаем, что не хотим умирать, в это самое мгновение становится определенным, что наши жизни наполнятся проблемами и трудностями. Если рождение и смерть — это разные сущности, рождение следовало бы своим курсом, а смерть своим — они бы никогда не встречались. Точно так, как никогда не встречаются две параллельные линии, не происходило бы и встречи рождения и смерти. Рождение и смерть переплетены, это два конца одного континуума. Мы больше не можем себе позволить создавать разделенные части и стравливать их друг с другом.
    В жизни все взаимосвязано. Видимые разделения подобны нотам великой симфонии. Кто-то может сказать, что черный цвет означает зло. Есть люди, которые верят, что черное символизирует зло, а есть люди, которые верят, что белое символизирует чистоту. В символическом смысле эти разделения уместны, но, если кто-то скажет: «Давайте избавимся от черного, давайте сотрем черное с лица земли», помни, с удалением черного не станет и белого — потому что белизна белого выделятся только на черном фоне. Учитель пишет на черной доске белым мелом. Не выжил ли он из ума? Почему он не пишет на белой стене? Конечно, человек может писать на белой стене, но буквы не будут выделяться. Белое проявляется благодаря черному фону.

    Я, несомненно, учу смерти, но это не значит, что я против жизни. Вот что это значит: смерть — это двери к познанию жизни, к осознанию жизни. Вот что это значит: я не вижу жизнь и смерть как противоположные друг другу. Назову ли я это искусством умирать или искусством жить — это одно и то же. Все зависит от того, как мы на это смотрим. Ты можешь спросить: «Почему ты не назовешь это искусством жизни?» Для этого есть причины.
    Первая в том, что мы стали безмерно привязанными к жизни. И эта привязанность очень неуравновешенна. Я могу назвать это и искусством жить, но не буду, потому что ты слишком привязан к жизни. Если я скажу: «Приходи учиться, искусству жить», ты прибежишь, потому что захочешь усилить свою привязанность к жизни. Я называю это искусством умирать, чтобы ты мог восстановить равновесие. Если ты научишься умирать, тогда жизнь и смерть будут перед тобой в равной мере; тогда они станут правой и левой ногой. Тогда ты достигнешь предельной жизни. В этом предельном состоянии жизнь не содержит рождение и смерть, но у нее есть две ноги, которые мы называем рождением и смертью.
    Конечно, если есть город, населенный самоубийцами, где никто не хочет жить, я не пойду туда говорить, об искусстве умирать. Там я скажу: «Учитесь искусству жить». И так же, как я говорю вам: «Медитация — это двери в смерть», я скажу им: «Медитация — это двери в жизнь». Я скажу им: «Приходите учиться жить, потому что, пока вы не научитесь жить, вы не сможете умереть. Если вы хотите умереть, я буду учить вас жить — потому что, научившись жить, вы научитесь также и умирать». Только тогда люди этого города придут ко мне. Ваш город прямо противоположен: вы живете в городе, где никто не хочет умирать, где каждый хочет жить, где люди хотят цепляться за жизнь так крепко, чтобы оттолкнуть смерть навсегда. Поэтому я вынужден говорить с вами о смерти. Это не имеет ничего общего со мной; из-за вас я называю это искусством умирать. Все время я говорил одно и то же.

    Однажды Будда пришел в одну деревню. Было раннее утро, и солнце только собиралось появиться на горизонте. К нему подошел человек и сказал:
    — Я атеист, я не верю в Бога. Что думаешь ты? Есть ли Бог?
    Будда сказал:
    — Есть только Бог. Нет ничего, кроме Бога.
    — Но мне сказали, что ты атеист, — сказал человек.
    — Наверное, тебе сказали неправильно, — сказал Будда. — Я теист. Теперь ты услышал это из моих собственных уст. Я величайший в мире теист. Есть Бог и ничего, кроме Бога.
    Человек остался стоять под деревом, чувствуя себя неловко. Будда пошел дальше.
    Днем к нему подошел другой человек и сказал:
    — Я теист. Я абсолютно верую в Бога. Я враг атеистов. Я пришел тебя спросить, что ты думаешь о существовании Бога?
    — Бога? Ничего подобного нет и никогда не было. Нет абсолютно никакого Бога.
    Человек не мог поверить своим ушам.
    — Что ты говоришь? — воскликнул он. — Я слышал, что в эту деревню пришел религиозный человек, и я пришел спросить, есть ли Бог. И это твой ответ?
    — Религиозный человек? Верующий в Бога? Я величайший в мире атеист.
    Человек остался в полном замешательстве. Мы можем понять замешательство этого человека — но Ананда, ученик Будды, был в еще более ужасном недоумении; он слышал оба диалога. Он пришел в большое беспокойство; он не мог понять, что происходит. Утром все было в порядке, но днем появилась проблема. «Что случилось с Буддой? — спрашивал себя Ананда. — Если утром он был величайшим в мире теистом, то днем сказал, что он величайший в мире атеист». Он решил вечером, когда Будда останется один, пойти к нему за разъяснениями. Но к вечеру Ананду ждал еще один сюрприз.
    К тому времени, когда сгустились сумерки, к Будде пришел еще один человек и сказал: Я не знаю, есть ли Бог. Что ты скажешь? Что ты думаешь?
    Если ты не знаешь, — ответил Будда, — я тоже не знаю. Было бы лучше, если бы мы оба молчали.
    Услышав ответ Будды, этот человек тоже смутился. Он сказал:
    — Я слышал, что ты просветленный, и решил, что, наверное, ты знаешь.
    — Наверное, ты услышал неправильно. Я абсолютно невежественный человек. Какое у меня может быть знание?

    Просто попытайся прочувствовать, через что прошел Ананда. Поставь себя на его место. Когда наступила ночь и все ушли, он коснулся ног Будды и сказал:
    — Не пытаешься ли ты меня убить? Что ты делаешь? Я почти потерял свою жизнь! Никогда еще я не был так расстроен и обеспокоен, как сегодня. Что ты говорил и делал целый день? Ты уверен в том, что ты сегодня говорил? Утром ты сказал одно, днем другое, а вечером третье в ответ на один и тот же вопрос!
    — Я не давал этих ответов тебе, — сказал Будда. — Я давал ответы, соответствующие людям. Почему ты их слушал? Ты считаешь правильным слушать то, что я говорю другим?
    — Это последняя капля! Как же я мог не слушать? Я был там, прямо рядом с тобой; мои уши были открыты! И может ли быть такое, чтобы я не слышал, когда ты говоришь? Я люблю слушать, как ты говоришь, не важно с кем.
    — Но почему ты расстроен? Я отвечал не тебе!
    — Может быть, но я в замешательстве. Пожалуйста, ответь мне прямо сейчас. В чем истина? Почему ты дал разные ответы?
    Будда объяснил:
    — Я хотел привести всех троих в точку равновесия. Человек, который пришел ко мне утром, был атеистом. Будучи только атеистом, он был неполон, потому что жизнь состоит из противоположностей.
    Имей это в виду: действительно религиозный человек — и то и другое: атеист с одной стороны, верующий в Божественное — с другой. Его жизнь содержит оба аспекта, но он вносит гармонию между двумя противоположностями. Религия — и есть сама эта гармония. Человеку, который только верит в Бога, недостает религиозной зрелости. Он еще не достиг равновесия в своей жизни.
    Поэтому Будда сказал:
    — Я хотел привести его в равновесие со своей жизнью. Одна его сторона стала очень тяжелой, поэтому я положил камни на другую чашу весов. И кроме того, я хотел немного пошатнуть его, потому что он полностью уверился, что Бога нет. Его убеждение нужно было потрясти, потому что тот, кто достигает уверенности, умирает. Путешествие должно продолжаться; поиск должен продолжаться.
    Человек, пришедший днем, был теистом. Мне пришлось ему сказать, что я атеист, потому что он тоже стал однобоким; он тоже потерял равновесие. Жизнь — это равновесие. Тот, кто достигает этого равновесия, достигает истины.

    Я говорю, что ты должен научиться, искусству умирать, по той причине, что твоя жизнь стала однобокой. Ты очень твердо стоишь на чаше весов жизни, и таким образом все становится каменным. Жизнь затвердевает; равновесие утрачено.
    Иди дальше. Пригласи и смерть. Скажи: «Приходи и ты ко мне в гости. Мы будем вместе». В тот день, когда жизнь согласится жить со смертью, она трансформирует твою жизнь в высшую жизнь. В тот день, когда человек приветствует смерть, обнимает ее, заключает ее в объятия, все кончено! В тот день клинок смерти исчезает. Клинок преследует нас в нашем бегстве от смерти, в нашем испуге перед ней. Когда человек приходит и обнимает смерть, смерть проигрывает, терпит поражение, потому что человек, который обнимает смерть, становится бессмертным. Теперь смерть не может ничего с ним сделать. Что может сделать смерть, когда человек сам готов исчезнуть?
    Есть два типа людей — те, кого ищет смерть, и те, кто ищет смерти. Смерть ищет тех, кто бежит от нее. И есть те, кто ищет смерти, но она продолжает их избегать. Они ищут без конца, но не могут найти смерть. Каким человеком ты хотел бы быть? — тем, кто убегает от смерти, или тем, кто обнимает ее? Человек, избегающий смерти, будет всегда побежденным; вся его жизнь будет долгой историей поражений. Тот, кто обнимает смерть, тотчас же восторжествует над нею; поражения больше не будет; в его жизни больше не будет поражений. Тогда его жизнь станет триумфальным шествием.
    Да, я учу самому искусству умирать. Я учу умирать, чтобы ты мог достичь жизни. Знаешь ли ты секрет? Человек, который учится жить в темноте, — в то мгновение, когда он тотально принимает темноту, для него темнота превращается в свет. Если ты не знаешь, ты должен это открыть. Одна из самых глубоких истин жизни в том, что человек, который принял саму темноту всем сердцем, находит, к своему изумлению, что темнота стала светом. Человек, который встречает боль с распростертыми объятиями, находит, что боли нет — для него остается только счастье.
     
    Последнее редактирование: 3 апр 2021
  19. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Перед тем, кто принимает свое состояние возбуждения и соглашается жить в нем, распахиваются двери мира и безмятежности.

    Однажды ко мне пришел человек. Он сказал:
    —Я хочу мира.
    Я сказал:
    — Вставай и уходи сию же секунду.
    — Что ты имеешь в виду?
    — Просто убирайся. И никогда не оглядывайся в эту сторону.
    — Но я пришел найти мир, — сказал человек.
    — Просто убирайся, — сказал я. — И позволь мне спросить тебя вот что: к кому ты ходил и спрашивал, как быть в агонии? Какой гуру научил тебя возбуждению? В какой ашрам ты ходил, чтобы научиться быть беспокойным?
    — Никуда не ходил, — ответил он.
    Тогда я сказал:
    — Ты такой умный парень, ты даже можешь создать себе умственное беспокойство. Тогда чему мне тебя учить? Вспомни, как ты создал беспокойство, пойди по противоположному маршруту, и ты найдешь мир. Чего ты хочешь от меня? Никому не говори, что приходил ко мне, даже по ошибке. Я не имею никакого отношения к тому, что с тобой происходит!
    — Пожалуйста, покажи мне способ найти мир, — сказал этот человек.
    — Ты ищешь способов волноваться. Есть только один способ достичь мира: будь в мире с беспокойством.

    Человек, который тотально принимает беспокойство, человек, который говорит: «Приди и живи со мной. Будь гостем в моем доме», внезапно находит, что беспокойство покинуло его. С переменой состояния нашего ума беспокойство уходит. Если человек принимает само беспокойство, его ум успокаивается. Как может продолжаться беспокойство, если ум настроен на мир?
    Это беспокойство рождается из нашего подхода неприятия — неприятия даже самого беспокойства. Человек, который говорит, что не примет беспокойство, будет продолжать оставаться беспокойным, потому что само это его неприятие является причиной всего беспокойства. Человек говорит: «Я не приму беспокойство, я не приму страдание, я не могу принять смерть, я не могу принять темноту». Все в полном порядке, не принимай их, — но ты будешь постоянно окружен тем, что не принимаешь. Вместо этого посмотри, что происходит, когда ты принимаешь, соглашаешься с чем-то, с чем не хочет соглашаться больше никто. К своему великому удивлению, ты найдешь, что твой предполагаемый враг стал другом. Если ты пригласишь в гости врага, что ему еще остается, как только стать твоим другом?
    Я обсуждал все это с вами все эти три дня по той причине, что я вижу, что вы пришли сюда, чтобы победить смерть. Наверное, вы подумали, что я открою вам какой-то трюк, чтобы вы никогда не умирали.
    Друг написал мне письмо, в котором говорит:
    Собираешься ли ты нам показать, как омолодить наши тела? Собираешься ли ты показать нам некий алхимический метод снова стать молодыми? Если это так, тогда стоит потратить деньги, чтобы сюда попасть.
    Может быть, ты тоже пришел сюда с какой-то идеей. Если так, ты будешь разочарован, потому что здесь я учу искусству умирать. Я говорю вам: Умрите! Научитесь умирать. Зачем бежать от смерти? Примите ее, приветствуйте ее. И помните, я даю вам сам ключ к победе над смертью. Омоложение — это не ключ к победе над смертью. Тело обязательно умрет.
    Омоложение может только немного отодвинуть смерть — смерти можно избегать немного дольше. Это значит только, что твои проблемы будут растянуты на более долгий срок. Вместо того чтобы умереть за семьдесят лет, может быть, ты сможешь умереть за семьсот. Страдание, с которым ты иначе мог бы покончить за семьдесят лет, растянется на семьсот — что еще? Это значит: «Я буду продолжаться, как я есть. Этому самому «я» придется жить семьсот лет». Это может стоить очень дорого; это может иметь очень серьезные последствия.
    Если ученые когда-нибудь откроют, что человек может жить бесконечно — такое открытие возможно, это нетрудно, — помни, люди начнут искать гуру, чтобы он научил их, как побыстрее умереть. Точно как сейчас люди ищут гуру, который омолодил бы их тела, тогда люди будут искать кого-то, кто покажет им секрет, технику умирания, чтобы даже ученые не могли их спасти. Они попытаются обмануть правительство, чтобы спастись от жизни.

    Мы не понимаем, что нет смысла в продлении жизни. Смысл жизни приходит в интенсивности, с которой человек живет. Одна индивидуальность может жить в это мгновение так тотально — как другой человек мог не жить в бесконечном количестве жизней. Дело в том, как ты живешь, а только человек, который не боится смерти, может жить — как иначе? Страх смерти заставляет человека вечно дрожать — он никогда не стоит спокойно, он все время продолжает бежать.
    От чего мы бежим? В чем страх? Страх в том, что, с одной стороны, мы не способны жить полностью, с другой стороны, непрерывно присутствует страх смерти. Обе эти вещи взаимосвязаны. Человек, который боится смерти, не сможет прожить свою жизнь; он останется перепуганным смертью.
    В чем тогда ответ?
    Ты спрашиваешь меня: «Каков ответ? Каково решение?» Я говорю: прими смерть. Пригласи смерть и скажи:
    «Приходи, я побеспокоюсь о жизни потом — сначала приходи ты. Позволь мне сначала покончить с тобой, чтобы дело было выяснено раз и навсегда. После этого на досуге я поживу. Позволь мне сначала позаботиться о тебе, и тогда я устроюсь и буду жить с комфортом». Медитация — это средство принять смерть с таким подходом. Медитация — это способ пригласить смерть. Таким образом, медитация — это ответ. Человек, который принимает смерть таким образом, немедленно приходит к остановке. Его скорость исчезает.

    Человек, который избегает смерти ... единственное, чего он не делает, — это не приветствует смерть. Как только человек принимает смерть, приветствует смерть, в его жизни открывается новая дверь — дверь, ведущая в Божественное.
    Слово «Умри» начертано на храме Бога, тогда как внутри бьет ключ жизни. Глядя на надпись «Умри», люди поворачиваются и уходят прочь. Никто не входит вовнутрь. Это очень умная, хитрая мысль, — потому что иначе, внутри были бы толпы, и там было бы трудно жить — поэтому на храме жизни снаружи висит табличка: «Умри». Те, кто пугается, увидев ее, убегают. Именно поэтому я говорю, что человек должен научиться умирать.
    Величайший секрет жизни в том, чтобы научиться умирать, принимать смерть. Пусть прошлое умирает каждый день. Давайте умирать каждый день. Мы не позволяем вчерашнему прошлому умирать. наше вчера никогда не умирает. Мы никогда не набираемся храбрости умереть; мы никогда ничему не позволяем умереть, и вследствие этого все нагромождается. Мы не позволяем мертвому быть мертвым; вместо этого мы тащим его как тяжелый груз, и под его тяжестью становится невозможно жить. Вот один из ключей искусства умирать: пусть мертвое будет мертвым.

    Когда Иисус проходил мимо озера, произошел прекрасный случай. Было раннее утро — солнце еще не взошло; горизонт только заалел. Рыбак закинул сеть в озеро, чтобы поймать рыбу. Только он стал вытаскивать сеть, как Иисус положил руку ему на плечо и сказал:
    Мой друг, неужели ты проведешь всю жизнь, ловя рыбу?
    Много раз раньше этот вопрос приходил в ум этого человека. Есть ли ум, в котором он не возникает? Конечно, рыба может быть разной, сети могут быть разными, озеро может быть другим, но, тем не менее, возникает вопрос: «Должен ли я провести всю жизнь за ловлей рыбы?»
    Рыбак обернулся, чтобы посмотреть, кто задал ему этот самый вопрос. Он посмотрел на Иисуса. Он увидел его безмятежные, смеющиеся глаза, его лицо. Он сказал:
    —Другого пути нет. Где еще я могу найти озеро? Где еще я могу найти рыбу, чтобы забрасывать свою сеть? Я спрашиваю себя: «Собираюсь ли я продолжать ловить рыбу всю свою жизнь?»
    Тогда. Иисус сказал:
    —Я тоже рыбак, но я забрасываю сеть в другой океан. Идем, следуй за мной, если хочешь, но помни, закидывать эту сеть может только человек, у которого достаточно храбрости, чтобы бросить старую. Оставь старую сеть позади.
    Наверное, этот рыбак был действительно смелым человеком. Очень мало людей, настолько смелых. Тут же на месте он бросил свою сеть, полную рыбы. По крайней мере, у него в уме должно было быть желание вытащить уже пойманную рыбу, но Иисус сказал:
    Только тот сможет забрасывать в океан новую сеть, у кого хватит храбрости выбросить старую. Оставь старую сеть прямо сейчас.
    Рыбак отпустил сеть и спросил:
    — Скажи мне, куда теперь идти.
    — Кажется, ты смелый человек, — сказал Иисус. — У тебя есть потенциал, чтобы пойти в одно место. Идем со мной!
    И они вышли на окраину деревни, и вдруг прибежал один человек. Он схватил рыбака и сказал:
    — Безумец, куда ты идешь? Твой больной отец умер. Где ты был? Мы пошли искать тебя на озеро и нашли лежащую там сеть. Куда ты идешь?
    — Пожалуйста, отпусти меня на несколько дней, чтобы исполнить последний долг перед моим отцом, — сказал рыбак. — Тогда я вернусь.
    Слова Иисуса в ответ рыбаку чудесны. Он сказал:
    —Дурак, пусть мертвые хоронят мертвых! Зачем тебе туда идти? Идем. Следуй за мной. Тот, кто мертв, уже мертв, так зачем беспокоиться о том, чтобы его хоронить? Это трюки, попытки оставить его в живых. Тот, кто теперь мертв, мертв навсегда. В деревне много мертвых людей. Они похоронят мертвого. Идем со мной.
    Мгновение рыбак колебался. Наблюдая за ним, Иисус сказал:
    — Может быть, я ошибся, думая, что ты оставил старую сеть позади.
    Рыбак остановился на мгновение и пошел за Иисусом. Иисус сказал:
    — Ты смелый человек. Ты можешь оставить позади мертвых, ты действительно можешь достичь жизни.

    На самом деле, все, что умерло в прошлом, должно быть отброшено.
    Вы сидите в медитации, но затем вы всегда приходите ко мне и говорите, что медитация никогда не происходит, продолжают приходить мысли. Мысли так не приходят: вот в чем вопрос, ты когда-нибудь оставлял их? Ты всегда продолжал их удерживать, в чем они могут быть виноваты? Если у человека есть собака, и он кормит, привязывает ее в доме, а затем внезапно отпускает на волю, выбрасывает; - если бедная собака снова придет к этому человеку, виновата ли собака?
    Все это время ты кормил собаку, гладил, любил, играл с ней, надевал на нее ошейник, держал ее в доме. Затем внезапно ты решаешь медитировать и велишь собаке убираться. Как это возможно? Бедная собака понятия не имеет о том, что случилось с тобой так внезапно, она некоторое время бродит вокруг и затем приходит к тебе снова. Она думает, что ты как-то подшучиваешь над ней, поэтому, чем больше ты ее выгоняешь, тем более она разыгрывается, тем больше она продолжает возвращаться.
    Ты приходишь и говоришь, что мысли не покидают тебя. Как они могут тебя покинуть? Ты вскормил их собственной кровью. Ты привязал их к себе; ты застегнул у них на шее ошейник со своим именем. Только скажи кому-то что то что он думает неправильно, — он набросится на тебя: «Что значит неправильно? Мои мысли не могут быть неправильными!» Поэтому мысль с именным ошейником снова придет к тебе. Откуда мысли знать, что ты медитируешь? Теперь ты говоришь мысли: «Убирайся! Исчезни!» Мысль так не уйдет.

    Мы питаем мысли. Мы питаем мысли о прошлом, мы продолжаем привязывать их к себе. Затем однажды, внезапно, ты хочешь, чтобы они оставили тебя. Они не оставят тебя за один день. Тебе придется перестать их кормить; тебе придется перестать их выращивать.
    Помни, если хочешь отбросить мысли, перестань говорить: «Мои мысли». Как ты можешь отбросить то, что объявляешь своим? Если хочешь избавиться от мыслей, перестань проявлять к ним интерес. Как они могут уйти, пока ты не перестанешь ими интересоваться? Как еще они узнают, что ты изменился, что ты потерял к ним интерес?
    Все наши воспоминания о прошлом — это мысли. Их целая сеть, и мы держимся за них. Мы не позволяем им умереть.
    Пусть твои мысли умрут. Пусть умрет то, что умерло;
    не пытайся поддерживать в нем жизнь. Но мы продолжаем поддерживать жизнь...
    Это тоже часть искусства умирать. Держи в уме и этот ключ: если хочешь научиться искусству умирать, пусть то, что умерло, будет мертвым. Пусть прошлое будет прошлым. Если оно больше не существует, отпусти его. Не нужно даже хранить его в памяти. Простись с ним, пусть оно уйдет. Вчера кончилось вчера; теперь его больше нет — и все же оно продолжает нас держать.

    Еще один небольшой вопрос. Что такое ум, полный иллюзий? Что такое очень смятенный ум? Что такое ясность ума?
    Это нужно понять, потому что это будет полезно и для медитаций, и для того, чтобы научиться искусству умирать. Он задал очень значительный вопрос. Он спрашивает: «Что такое смущенный ум?» Но здесь мы делаем ошибку. В чем ошибка? Ошибка в том, что мы используем два слова — смятение и ум, а истина в том, что нет такой вещи, как ум в смятении. Скорее, само состояние смятения и есть ум. Нет ничего подобного уму в смятении. Ум и есть смятение.
    Ум не может стать мирным, сам по себе ум — это отсутствие мира. А когда смятения нет, дело не в том, что ум стал мирным, — тогда ум исчез.
    Например, когда на море шторм, море беспокойно. Назовет ли его кто-нибудь «беспокойным штормом»? Ты просто назовешь его штормом, потому что шторм — это другое название беспокойства. А когда шторм стихает, скажешь ли ты, что шторм стал мирным? Ты просто скажешь, что шторма больше нет!
    Понимая ум, помни и то, что «ум» — это просто другое название смятения. Когда нисходит мир, это не значит, что ум стал мирным; скорее, ум вообще не существует. Появляется состояние не-ума. А когда ума больше нет, то, что остается, называется атман. Море существует, когда шторма нет. Когда шторм исчезает, остается море. Когда смятенный ум перестает существовать, то, что остается, и есть атман, сознание.

    Ум — это не вещь, это лишь состояние смятения, хаоса. Ум — это не способность, не субстанция. Тело — это одна вещь, атман — другая вещь, а отсутствие мира между ними называется умом. В состоянии мира остается тело, остается атман, но ума больше нет.
    Нет такой вещи, как мирный ум. Ошибка выражения вызвана языком, который мы создали. Мы говорим «нездоровое тело», «здоровое тело». Здесь все в порядке. Бывает, конечно, нездоровое тело, бывает и здоровое. С исчезновением нездорового тела остается здоровое. Но это не так в случае ума. Нет такой вещи, "как «здоровый ум», «нездоровый ум». Ум сам по себе — это нездоровье. Само его существование — это смятение. Само его существование — это болезнь.
    Поэтому не спрашивай, как спасти ум от смятения, спроси, как избавиться от ума. Спроси, как ум может умереть. Спроси, как разделаться с умом. Спроси, как отпустить этот ум. Спроси, как сделать так, чтобы ум больше не существовал.
    Медитация — это способ покончить с умом, расстаться с умом. Медитация означает шагнуть из ума. Медитация означает выйти из ума. Медитация означает прекращение ума. Медитация означает не находиться там, где есть замешательство. Когда ты выходишь из замешательства, замешательство успокаивается — потому что его создает само наше присутствие. Если мы выходим, оно прекращается. Мы живем на ментальном уровне; мы присутствуем как раз там, где беспорядок, где возникают проблемы. Мы не хотим оттуда выбираться и в то же время хотим принести туда мир. Там не может быть мира. Просто будь любезен, выйти оттуда, вот и все.
    Как только ты выходишь, беспорядку конец. Медитация — это не техника приведения ума к покою; скорее, это техника, направленная на выход из ума. Медитация — это средство отвернуться; выскользнуть из волн смятения.
     
  20. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600
    Рам Дасс - Здесь и Сейчас. О жизни, смерти и прошлых Воплощениях
    "Быть здесь и сейчас. Культовая книга, открывшая миру мудрость Индии и медитацию" 1971. Русское издание 2021
    (Книге посвящена статья в Вики)
    Полностью - тут:
    https://monster-book.com/byt-zdes-i-seychas
    https://www.academia.edu/38048158/Рам_Дасс_БЫТЬ_ЗДЕСЬ_И_СЕЙЧАС_ПУТЕШЕСТВИЕ_ТРАНСФОРМАЦИЯ
    Здесь https://www.koob.ru/dass/ среди других удобных для чтения и скачивания книг Рам Дасса ее все еще нет

    http://knigibesplatno4you.ru/kniga/410648
    http://knigibesplatno4you.ru/kniga/410648
    От чтеца не в восторге, а конспекта своего у меня нет.

    [​IMG]
     
  21. TopicStarter Overlay
    Соня

    Соня Вечевик

    Сообщения:
    14.490
    Симпатии:
    600

Поделиться этой страницей